Ричард Ф. Густафсон. Обитатель и Чужак. Теология и художественное творчество Льва Толстого / Пер. с англ. Т.Бузиной. — СПб.: Академический проект, 2003. — 477 с. — (Современная западная русистика) Принстонский профессор. Книга 1986 года. Все начинается с утверждения, что сердцем русской религиозности является искусство. Раньше таковым были иконы («изображения данной нам божественной реальности»), и они содержали все необходимое верующему богословие. В XIX-ом же веке иконопись пришла в упадок и больше не могла «выражать спасительную красоту». А систематического богословия еще не существовало [? — Р.Г.]. Оно появилось только у Хомякова и развилось у Соловьева и прочих [м-да... — Р.Г.]. Промежуток между иконописью и философским богословием заняла литература, «повествования о человеческой жизни». Так, «эмблематический реализм» Льва Толстого суть словесный образ его религиозного мировоззрения. «Тексты Толстого говорят о Божественном призыве к любви и об отклике человека на этот призыв». Однако если Достоевского последующие богословы активно аппроприировали, то Толстой «достался» советским интеллигентам, которые усвоили ему «психологизм» и «реализм», то есть, по сути, вестернизировали Русскую Литературу в лице Толстого. На самом же деле, полагает автор, западный литературный канон вовсе не буквально воспроизводился русскими литераторами и служил скорее болванкой, пустышкой для заполнения религиозным содержанием. Так что русский «рассказ» более напоминает аллегорию или притчу в духе восточного христианства, нежели западный «рассказ». «Согласно распространенному мнению, существует два Толстых: художник до переворота и религиозный мыслитель и пророк после него. Данная же книга основывается на убеждении, что существует только один Толстой». Первая часть книги посвящена связи персонажей и сюжетов с метафизикой и этикой Толстого; во второй части анализируется художественное изображение внутреннего опыта и различных состояний сознания в связи с эпистемологией, эстетикой, политической теорией и богословием молитвы. |
