Татьяна Голиченко
Ист.: belintellectuals.eu/publications/42/. Снято в 2010 г. Ссылки, к сожалению, не рабочие в оригинале.
В кругах украинских ученых тема "интеллектуалов" до недавнего времени не считалась приоритетной. Только в начале 1990-х годов она предстала в публикациях философов, социологов и политологов, преимущественно в плоскости проблемы "элит". Так, на страницах украинских журналов, в частности "Полiтичноï думки", тема "интеллигенции" рассматривалась именно сквозь такую призму [[i]]. Несколько публикаций по поводу социального статуса интеллектуалов появилось в последние годы на страницах журнала "Критика"; издательство "Дух i лiтера" подготовило сборник, посвященный интеллектуалам и интеллектуальным дискуссиям в Украине; в 2003 году этой теме уделила внимание газета "Зеркало недели" [2].
Что касается европейского и, конкретнее, французского опыта исследований в этом направлении, следует заметить, что тема интеллектуалов и интеллигенции сформировала отдельные — разветвленные и междисциплинарные — отрасли гуманитарных наук, одна из которых — "история интеллектуалов" — является, по нашему мнению, наиболее удачной попыткой отделить свой специфический предмет от других, близких к нему (например, такая очень близкая к "истории интеллектуалов" отрасль, как "интеллектуальная история", на наш взгляд, предполагает другой предмет исследования — надперсональные, или внеперсональные, феномены интеллектуального производства[ii]).
Высокий профессиональный и научный статус этой отрасли обусловлен ее высоким социальным статусом; и это объясняет тот красноречивый факт, что не только сами интеллектуалы, но и посвященная им сфера исследований представляют один из элементов того, что французы отчасти с гордостью, отчасти с иронией называют "французской исключительностью" (exception française). Так, отдельные книги по истории интеллектуалов, о которых речь пойдет дальше, получили не только огромный научный, но и медийный резонанс (это касается как минимум исследований по "интеллектуаловедению", осуществленных Р.Ароном, Ф.Лиотаром, Р.Дебре, М.Фуко, М.Виноком, Ф.Сиринелли, К.Шарлем, П.Ори, Р.Риэффелем, П.Брюкнером, Д.Линденбергом, С.Алими, Ж.-К.Мильнером).
Наша попытка более пристально рассмотреть исследования в этом направлении, реализуемые в Экзагоне[iii], требует некоторых оговорок. Чтобы украинская ситуация в плане "интеллектуаловедения" не выглядела совсем безнадежной, а также ради научной справедливости заметим, что несмотря на большое количество и исследовательскую зрелость работ в области "истории интеллектуалов", она и во Франции является довольно молодой. Ведь только в 1986 году выдающийся французский историк Франсуа Сиринелли в журнале "Vingtième Siècle" (Двадцатый век) опубликовал статью "Случайность или необходимость? Историческая стройплощадка: история интеллектуалов", в которой сформулировал основы новой области исследований и причины, которые обусловили ее необходимость [5]. Таким образом, определение и признание истории интеллектуалов как особой сферы исследований, но с весьма прозрачными дисциплинарными рамками, даже во Франции — стране, где интеллектуалы традиционно имеют особый статус, — датируется всего лишь серединой 80-х годов прошлого века...
Краткий очерк истории французских интеллектуалов в XX веке
В течение всего XX века фигура интеллектуала оставалась центральной во французской культуре. Именно это побудило Мишеля Винока — выдающегося французского исследователя современной истории — дать название "Век интеллектуалов" своей книге, посвященной истории XX столетия [6]. Современная междисциплинарная французская библиография, касающаяся проблематики истории и социологии интеллектуалов, содержит десятки, если не сотни, позиций. Среди такого огромного количества трудов прежде всего следует акцентировать внимание на фундаментальном "Словаре французских интеллектуалов" Жака Жюлиара и Мишеля Винока [7], на впечатляющей по объему материала совместной работе Жана-Франсуа Сиринелли и Паскаля Ори "Интеллектуалы во Франции: от дела Дрейфуса до сегодняшних дней" [8], на социографических исследованиях того же Франсуа Сиринелли "История выпускников Высшей Нормальной школы и обладателей дипломов kâgne в межвоенный период" и "Интеллектуалы и французские страсти. Манифесты и петиции в XX веке" [9], а также на историко-институциональном очерке Реми Риэффеля "Племя интеллектуалов: интеллектуалы времен V Республики, 1958-1990 годы" [10]. К фундаментальным трудам, основательно описывающим историю французских интеллектуалов в XX веке, можно смело отнести и сугубо историческое исследование "Рождение интеллектуалов" Кристофа Шарля и "Воспоминания" Раймона Арона [11] — несмотря на то, что последние относятся к мемуаристике (хотя книга Р.Арона была своеобразным "предвестником" эго-истории [12]), а не к научной литературе[iv].
Напомним, что впервые термин "интеллектуал" был применен в современном контексте как обобщающее определение еще (или — учитывая его "пред-существование" в других смысловых "оболочках"[v] — только лишь) в 1898 году относительно авторов "Манифеста интеллектуалов" (Manifeste des intellectuels), а его "отцом" был известный политический деятель Жорж Клемансо, будущий соавтор текста Версальского договора и премьер-министр Франции в 1917-1919 годах. Сам "Манифест интеллектуалов" был не чем иным, как собранием протестов против несправедливого обвинения в измене Франции офицера Генштаба, еврея по происхождению, Альфреда Дрейфуса. Во время рассмотрения дела Дрейфуса 1500 (!) журналистов, ученых, писателей подписали в период с 14 января по 4 февраля 1898 года в газете "Aurore" (Аврора) протесты против необоснованного осуждения Дрейфуса. Это были времена жестокой борьбы между защитниками Дрейфуса ("дрейфусарами", преимущественно левого, социалистического политического направления) и теми, кто примкнул к кругу его обвинителей ("антидрейфусарами", которые по политическим взглядам были в основном представителями правонационалистических политических движений и партий)[vi]. С известным разоблачительным текстом "Я обвиняю" (J'accuse) в газете "Aurore" тогда же выступает Эмиль Золя, Марсель Пруст в первом томе романа "В поисках утраченного времени" "В сторону Свана" вкладывает в уста своих героев реплики относительно "дела", а Раймон Арон на первой же странице "Воспоминаний" говорит о родительском газетном архиве времен дела Дрейфуса.
Значимость "дела" для дальнейшего развития французской гуманитаристики трудно преувеличить: оно оказалось пусковым механизмом идеологических и теоретических дискуссий, длившихся во Франции в течение всего XX века. В этих дискуссиях тема социальной роли и статуса интеллектуалов заняла — наряду с проблематикой "национального" и "универсального" — едва ли не центральное место [16].
С первых дней функционирования термина "интеллектуал" его пытались использовать в собственных интересах как правые, так и левые идеологи и мыслители. Если, скажем, Ж.Клемансо применял его, чтобы отметить рост ответственности и гражданского мужества определенной части французского общества[vii], то уже один из идеологов правого движения Морис Баррес высказывал неудовольствие "интеллектуалами" — этими "лишенными почвы" фиглярами, которые предают интересы Франции и защищают не Отчизну, не "ценности", а отдельного человека, к тому же — не-француза[viii].
Над спецификой интеллектуалов как отдельной социальной группы размышляли виднейшие ученые времен III Республики (1875-1940). Так, в работе "Индивидуализм и интеллектуалы" (1898) Э.Дюркгейм, отвечая на обвинение интеллектуалов в индивидуализме, совершенно справедливо определяет индивидуализм как социальную черту, которую не следует отождествлять с "голым утилитаризмом" в духе Г.Спенсера. По Дюркгейму, ради того, чтобы привлечь внимание общества к интересам и правам отдельной социальной группы, необходимо представить эти "эгоистические" и "индивидуальные" интересы как универсалии — вот почему интеллектуалы выступают защитниками абсолютизированных индивидуалистических интересов и именно поэтому "социальный индивидуализм" интеллектуалов позволяет им наиболее адекватно представлять и разрешать общественные проблемы[ix].
Во второй раз фигура интеллектуала громко напомнила о себе в 1926 году, когда философ и историк Жюльен Бенда опубликовал памфлет "Предательство интеллектуалов"[x]. Именно в этот период — в 20-30-х годах XX века — французское общество, а вместе с ним и французские интеллектуалы оказались перед проблемой: должно ли интеллектуальное сообщество заниматься вечными ценностями и вечными философскими вопросами или, оставив сферу вечного, реагировать на угрожающие события, предчувствие которых охватило Европу в конце 1920-х и в начале 1930-х годов[xi]. Итак, интеллектуал становится "предателем", тогда, когда "предает" вечные ценности, или же тогда, когда предает свои народ, свою социальную группу, свою Родину [20]? Жюльен Бенда стремился преодолеть "интегральный реализм", проникший во французскую философскую мысль в середине 1920-х годов (в этот период еще чувствуется влияние контовского позитивизма). В то время французское интеллектуальное сообщество разрывали противоречивые тенденции: с одной стороны, этические вопросы и вопросы "ценностей" отошли на второй план, уступив место проблемам методологии науки (линия Брюншвика-Дюгема), хотя с другой — началась ощутимая политизация интеллектуалов, связанная как с историческими реалиями, так и с влиянием литературно-политической эссеистики (П.Валери, Ж.Бернанос, Ален, Ф.Мориак, П.Дрийо ля Рошель, Ш.Моррас, А.Жид, Г.Марсель и др.). Отдавая предпочтение традиционной французской тенденции к объединению политики, этики и литературы, Ж.Бенда утверждает, что задача интеллектуала в области политики заключается в напоминании об идеалах справедливости и нравственности, а всей своей деятельностью он должен манифестировать, что сфера его жизни — это не мелькающий мир политической повседневности: он представляет "вечное" и только оценивает действия политиков sub specie aetemitatis моральных установок, не углубляясь при этом в стихию политического [21 ].
Вопрос, который достаточно остро поставил Жюльен Бенда, оказался центральным для всего XX века. Уже в 1930-х годах мнения по поводу призвания интеллектуалов разделились. Если Жюльен Бенда решал эти вопросы в пользу вечных ценностей и нацеленности интеллектуалов на "вечные философские проблемы" (в ayxe phibsophia perennis), то уже в начале 1930-х годов социалист и яркий публицист Поль Низан[xii] (в книге "Сторожевые псы", увидевшей свет в 1932 году) подвергает критике мнимую "преданность" интеллектуалов "вечным идеям". По мнению Низана, они просто используют философию, прикрываясь идеалами неангажированности, а в действительности служат политикам и политическим целям. Неангажированность философии — это миф, ведь философия — это прежде всего действие ("n'importe quelle philosophic est un acte"), поэтому она может существовать только в контексте проблем жизни, в том числе и политической. Следовательно, на философах лежит высокая ответственность за все происходящее в жизненной сфере[xiii].
Книги Ж.Бенда и П.Низана не просто очертили основную коллизию, вокруг которой разворачивалась история французских интеллектуалов в XX веке, но и привлекли внимание французской общественности к противоречивой фигуре интеллектуала.
Апогей деятельности интеллектуалов, совпавший, по сути, с третьим периодом в их историческом существовании, во Франции XX века приходится на 30-70-е годы и связан с такими именами, как Ж.-П.Сартр, С. де Бо-вуар, А.Камю, Р.Арон (несмотря на его критику интеллектуалов в книге "Опиум интеллектуалов"), М.Мерло-Понти, Э.Мунье, Ж.Маритен, Г.Марсель, А.Мальро и др.
Однако после расцвета и апогея, а затем и заката (середина 1970-х — начало 1980-х годов) эпохи "ангажированных интеллектуалов" (символическая "смерть" которых, собственно, совпала с уходом из жизни А.Мальро, Ж.-П.Сартра и Р.Арона) их роль в обществе и интерес общества к ним значительно померкли. После прославивших их 30-70-х годов прошлого века, то есть после эпохи "ангажированности", когда большинство французских интеллектуалов так или иначе концентрировалось вокруг левых, центристских или правых идеологий[xiv], наступила весьма красноречивая пауза. В начале 1960-х годов эпоха ангажированных интеллектуалов — "интеллектуалов-пророков" или интеллектуалов-"властителей дум" (mâitres de la pensèe), по определениям П.Бурдье — завершилась вместе с крахом иллюзий насчет возможностей идеологий вообще (напомним, что книга Дениэла Белла "Конец идеологии" впервые была опубликована в 1962 году).
Последние публичные выступления "ангажированных" и "специфических интеллектуалов" (последний термин принадлежит М.Фуко), получившие мощный резонанс и вписывавшиеся в контекст определенной идеологии (преимущественно левой, если вспомнить о влиянии на студенческое движение 1968 года немецкого психоаналитика-марксиста Вильгельма Райха и троцкистско-маоистские тенденции некоторых "взрослых" участников событий — например, Филиппа Соллерса, Андре Глюксмана, Бернара Анри-Леви), — это были события 1968-го, в результате которых общественный темперамент интеллектуалов был канализирован в направлении либерализации учебных и исследовательских программ на гуманитарных факультетах многих французских университетов[xv]. Как известно, часть парижских университетов после событий 1968 года остались на традиционалистских позициях в плане преподавания философских и социологических дисциплин, а часть — существенно модернизировали свои учебные программы и создали новые исследовательские центры. Если к традиционно настроенным, по крайней мере в сфере философии, университетов принадлежит, например, Paris-I Sorbonne, то ко второму, модернизированному, кругу можно смело отнести такие университеты, как Paris-VI (Jussieu), Paris-VIII (Saint-Denis) и Paris-X (Nanterre).
Параллельно, в начале 1970-х годов разобличение советской действительности, тоталитаризма и марксистской идеологии[xvi] окончательно отвратило многих интеллектуалов от какой-либо политической и социальной ангажированности. Кроме того, с середины 1970-х вплоть до начала 1990-х годов французское общество и французское научное сообщество были захвачены новыми течениями гуманитарной мысли, которые принципиально позиционировали себя как неидеологические или внеидеологические либо по крайней мере считали, что деконструируют или развенчивают любую идеологичность: речь идет о структурализме в его классической и постструктуралистской формах.
В 80-е годы и в первой половине 90-х годов прошлого века фигуру ангажированного интеллектуала (даже во Франции) заслонили фигуры "новых философов" (Бернар-Анри Леви, Андре Глюксман) и весьма экзотических политических деятелей, которые одновременно работали на поприще культуры и политики и олицетворяли претензию на сочетание ролей интеллектуалов и политиков в одном лице. Речь идет о деятелях типа Макса Галло, Жака Аттали и Жака Ланга — то есть о тех официозных "советниках властителя" (conseillés du prince), с которыми так или иначе было связано довольно скандальное и интеллектуально невыразительное завершение двух сроков пребывания на посту президента Республики Ф.Миттерана. Тогда же фигура интеллектуала уступила место ярким событиям конца "холодной войны" и политическим деятелям эпохи коренного изменения геополитической карты мира (вспомним, какую популярность и авторитет в тогдашнем мире имели М.Тэтчер, М.Горбачев, Г.Коль).
Но уже во второй половине 1990-х годов, с появлением первых последствий процессов глобализации и либерализации европейских экономик и стандартизации жизненных укладов, интеллектуал — а заодно его апологеты и критики — снова (уже в четвертый раз) возник на авансцене французской культурной и политической жизни.
Оказалось, что "упадок ангажированных интеллектуалов" и пауза в их напряженном и ответственном присутствии во французской жизни 1980-х — начала 1990-х годов были всего лишь временными. Это ярко продемонстрировали события середины 1990-х годов, в частности так называемый "декабрь интеллектуалов"[xvii].
Французские интеллектуалы в центре "внутренней"и "внешней"критики
О значении фигуры интеллектуала в новейшей французской истории и ее месте в исторических и историко-философских исследованиях свидетельствуют посвященные этой теме многочисленные дискуссии и исследования. В рамках статьи можно очертить лишь отдельные линии исторических и историко-философских поисков в этом направлении. Так, один из наиболее солидных французских гуманитарных журналов правоцентристского направления — "Le Débat" — в 1980 году открыл свой первый номер статьей П.Нора "Что могут интеллектуалы?", а осенью того же года на страницах журнала развернулась огромная дискуссия под общим названием "Каково будущее интеллектуалов? ", в которой приняли участие О.Адлер, П.Брюкнер, Б.Декомб, Л.Ферри, Ж.Липоветски, Ж.-Л.Марион, О.Монжен, П.Розанваллон, Э.Тодд и другие известные историки и философы, в том числе и представители англосаксонского мира [25].
Журнал "Le Débat" в последние годы неоднократно возвращался к проблеме интеллектуалов: в обсуждении этой темы в различных ее аспектах участвовали Морис Бланшо ("Интеллектуалы под вопросом") [26], Эдгар Морен ("Что изменилось во французской интеллектуальной жизни?") [27], Франсуа Досс ("В чем заключается назначение интеллектуальной истории") [28], Жан-Франсуа Сиринелли "Интеллектуал между социологией и историей") [29], Ален Менк ("По поводу "возбудимости" интеллектуалов: сомнение и разум") [30], Пьер Гремион ("Парижские писатели и интеллектуалы") [31], Мишель Винок ("Могут ли еще пригодиться интеллектуалы?") [32].
Не остался в стороне от проблемы интеллектуалов и другой общепризнанный рупор французской философской и политической мысли — журнал "Esprit", основанный в 1932 году Эммануэлем Мунье. В марте 2000 года вышел номер этого журнала под более чем красноречивым и, по сути, провокационным названием "Блеск и нищета интеллектуальной жизни — I", а в мае того же года — "Блеск и нищета интеллектуальной жизни — II". В отличие от статей, помещенных в "Le Débat", статьи в "Esprit" рассматривали проблему интеллектуалов не только во "франко-французском аспекте", но и на более широком фоне взаимоотношений "Восток-Запад".
Журнал "Commentaire" (Комментарий), основанный в 1978 году Раймо-ном Ароном и призванный "освещать проблемы сегодняшнего дня и отстаивать принципы, на которых строятся современные либеральные общества", также всегда с подчеркнутым интересом относился к проблеме интеллектуалов. На его страницах тему интеллектуалов обсуждали такие известные мыслители и писатели, как Раймон Арон, Вильфредо Парето, Пьер Гремион, Фридрих Хайек, Франсуаза Том, Мишель Крозье.
Хотя "интеллектуал" был неотъемлемым персонажем истории Франции XX века, это вовсе не означало, что французские философы, эссеисты и журналисты всегда положительно оценивали эту фигуру: в действительности ни роль, ни статус интеллектуалов в истории Франции XX века не превратили их в persona поп grata французской философской, литературной и политической критики. Наоборот, фигура интеллектуала вызывала острые споры, которые, сами по себе, являлись движущей силой их саморефлексии и изменения форм их публичных репрезентаций. Следует перечислить названия книг и памфлетов, которые, начиная с "Предательства интеллектуалов" Жюльена Бенда, считали своим долгом обругать их, лишь бы — как минимум — подвергнуть сомнению жизнеспособность и raison d'être интеллектуалов. Причем беспощадно критиковали их как в самой Франции, так и за ее пределами.
Относительно первой, "внутренней", критики: на французской почве персонаж интеллектуала пережил довольно драматические коллизии, прежде чем получил престижный, хотя (как в случае вышеупомянутых "советников Миттерана") и сомнительный и только временный, статус "интеллектуальной элиты". Полемическое произведение Жюльена Бенда заложило лишь первые кирпичики в сооружение, к которому со временем были приобщены другие произведения французских интеллектуалов, так или иначе посвященные саморефлексии этой особой социопрофессионалъной группы. В частности, речь идет об уже упоминавшейся книге "Сторожевые псы" Поля Низана (1932) и о других многочисленных исследованиях и памфлетах: "Опиум интеллектуалов" Раймона Арона (1955), "Тоталитарное искушение" Жана-Франсуа Ревеля (1976), "Интеллократы" Патрика Ротмана и Эрве Амона (1981), "Могила интеллектуалов" Франсуа Лиотара (1984), "Поражение мысли" Алена Финкелькрота (1987), "Новые сторожевые псы" Сержа Алими (1998), "I.F. Французский интеллектуал. Продолжение и смерть" Режиса Дебре (2000), "Сумерки аутентичного интеллектуала" Клода Аллегра (2001), "Призыв к порядку: эссе о новейших реакционерах" Даниэля Линденберга (2002) и "Существует ли интеллектуальная жизнь во Франции?" Жана-Клода Мильнера (2002) [33].
Иронические, а порой уничтожительные метафоры, к которым прибегают перечисленные авторы, в действительности оказались весьма толерантными по сравнению с ударом, нанесенным французским интеллектуалам в 1996 году с противоположного берега Атлантики. Итак, если говорить о "внешней" критике, нельзя не вспомнить так называемое дело Сокаля-Брикмона, хотя библиография англо-американской критики в адрес французских интеллектуалов этим "делом" не исчерпывалась; вспомним хотя бы работы Тони Жюд — англичанки, живущей в Америке, в частности, ее книгу "Незавершенное прошедшее время. Французские интеллектуалы, 1944-1956" и "Марксизм и французские левые, 1830-1981" [34].
Суть этого интеллектуально-политического столкновения, получившего название "дело Сокаля-Брикмона" (заметим, что сегодня ее рассматривают не только в интеллектуально-политическом, но и в геополитическом аспекте и в аспекте "окончания холодной войны", которое привело к своеобразной "нехватке тем" в ранее привычном интеллектуальном противостоянии Востока и Запада, которое — довольно парадоксальным образом — было компенсировано противостоянием западноевропейского и североамериканского типов интеллектуального труда), заключалась в следующем: в апреле 1996 года американский журнал "Social Text" (Социальный текст) опубликовал статью физика Алена Сокаля "Нарушить границы: на пути к трансформативной герменевтике количественной гравитации" [35]. Автор статьи обвинил известных и модных французских мыслителей — Ж.Лакана, Ж.Делёза, Ю.Кристе-ву, М.Серра, Ж.Бодрийяра и Ж.Лаку-Лабарта — в неадекватном использовании физических терминов, в свободном обращении с ними. Несколько позже, а точнее в 1998 году, в соавторстве с бельгийским физиком Жаном Брикмо-ном этот американский критик "континентальной философии" издает книгу "Интеллектуальные обманы": в ней соавторы — американец и бельгиец — продолжают критику французской "метафорической науки" и противопоставляют ее англосаксонской "науке понятий" [36]. Французские интеллектуалы ответили шквалом статей на вызов Сокаля-Брикмона, характеризуя дискуссию с ними как спор между "культурой" и "цивилизацией", между "метафорическим" и "понятийным" видением мира [37].
Несмотря па критику, обрушившуюся на фигуру французского интеллектуала и внутри Экзагона, и за его пределами, в последнее время интеллектуал с новой силой (уже в который раз!) привлек пристальное внимание историков, культурологов и историков философии. Наряду с напряженностью и почти журналистской сенсационностью и лихорадочностью последних дискуссий по поводу интеллектуалов (имеем в виду дискуссии второй половины 1990-х годов и начала нового века) [39], новая волна интереса к этой фигуре является логическим продолжением "истории интеллектуалов" и характеризуется дальнейшей профессионализацией этой сферы.
По сравнению с предыдущими идеологически заостренными исследованиями определяющей чертой современных разработок по истории интеллектуалов является их идеологическая нейтральность, специализирован-ность, с одной стороны, и междисциплинарность — с другой. В отличие от полемических, эссеистских и (нередко) пропагандистских или остро критических произведений 1930-1960-х годов, которым недоставало определенности и даже научной строгости[xviii], современное "интеллектуаловедение" пользуется методами социологического, политологического, исторического, историко-философского и тендерного анализа. Единственная фривольность, которую могут себе позволить французские "интеллектуаловеды" — это междисциплинарность, но этот "грех", как мы прекрасно знаем, рассматривается французскими гуманитариями как минимальный, почти благородный. А то и вообще не как грех, а как преимущество, которое составляет элемент упомянутой выше "французской исключительности".
Ведущие франкоязычные исследовательские центры и направления исследований по истории интеллектуалов
В западной историографии, в частности франкоязычной, существует поразительное количество специальных периодических изданий, научных учреждений и исследовательских групп, занимающихся проблемой интеллектуалов[xix]. Оставляя для дальнейших публикаций описание исследовательских групп, которые занимаются "интеллектуальной историей" и "историей интеллектуалов" более ранних периодов (то есть работают в русле школы "Анналов" в традиционном понимании "средневековых" хронологических приоритетов этой школы), перечислим только те научные центры, которые исследуют темы» непосредственно связанные с историей интеллектуалов в XX веке, работая в континууме "истории современности" (histoire du temps présent)[xx].
Несмотря на междисциплинарность как один из основоположных принципов французского "интеллектуаловедения", целесообразно рубрицировать (хотя и весьма условно) научные центры, в которых ведутся исследования феномена интеллектуалов. Если оставаться в пределах Франции и франкоязычной Бельгии, то к ним следует отнести направления, исследовательские центры, группы и работы исследователей, перечень которых приводится ниже[xxi].
1. Центры по изучению культурной и институциональной истории интеллектуалов
Институт новой и современной истории (Institut d'histoire moderne et contemporaine, IHМС) был создан в 1978 году как исследовательский центр, одновременно принадлежащий Высшей Нормальной школе (ENS) и Национальному центру научных исследований (CNRS); административное и идейное руководство им осуществляет известный французский историк Кристоф Шарль. Помимо упомянутого выше фундаментального исследования "Рождение интеллектуалов" [17] Кристоф Шарль является автором нескольких работ по истории европейских культурных и интеллектуальних институций, истории европейских университетов, сравнительной истории интеллектуалов, а также ряда публикаций по культурной и политической истории европейских столиц [41].
Тематика и стилистика исследований Кристофа Шарля существенно повлияли на формат исследований Института новой и современной истории. В рамках Института синтетические труды по истории современной европейской культуры сочетаются с историко-библиографическими и историко-био-графическими исследованиями интеллектуальних институций Франции и библиографическими разработками, посвященными их представителям [42].
Исследовательская группа по истории интеллектуалов (Groupe de recherche sur l'histoire des intellectuels, GRHI), которую возглавляют Николь Расин и Мишель Требиш. Эта группа, созданная в 1985 году, реализует свои исследования в рамках
Института изучения современной истории (Institut d'histoire du temps presént, ШТР), который, в свою очередь, является одним из многочисленных институтов, относящихся к Национальному центру научных исследований. Исследовательская группа по истории интеллектуалов специализируется на компаративистике в области истории интеллектуалов и истории интеллектуальних институций. Одна из наиболее известных публикаций этого центра — "Очерки компаративной истории интеллектуалов" и сборник трудов "Интеллектуалы и Европа: с 1945 года до наших дней"; последние публикации этих исследователей посвящены тендерным аспектам истории интеллектуалов [43].
Исследовательскую группу "История интеллектуалов", которая начала свою работу в 2000 году, возглавляют упомянутый выше Жан-Франсуа Си-ринелли и Мишель Л имари [5; 8; 9]. Группаявляется подразделением Центра изучения истории
Европы в XX веке (Centre d'Histoire de l'Europe du Vingti-ème Siècle, CHEVS), основанного в 1983 году. Одновременно эта исследовательская группа как подразделение входит в Национальный фонд политических наук (FNSP) и Институт политических исследований (ШР) [44]. Сотрудники центра занимаются также вопросами интеллектуальной истории коммунизма (Паскаль Коши) и историей Сопротивления в контексте "истории памяти" (Гийом Пикетти); отдельное направление исследований в рамках этого исследовательского Центра составляет исследование культурной политики Франции в послевоенный период и культурная история современной Франции (Паскаль Гетшель и Эмманюэль Лойе) [45].
Особый интерес для историков философии представляет Центр по изучению интеллектуальной истории и истории наук (ACTА), основанный в 2000 году и являющийся межинституциональной исследовательской группой (то есть относящийся к кругу вышеупомянутых UMR), одновременно принадлежащей к Школе научных исследований в социальных науках (EHESS), Высшей Нормальной школе и Национальному центру научных исследований. Со стороны Школы научных исследований в социальных науках руководителем центра является Эрик Бриан, а со стороны Национального центра научных исследований — Мишель Блей.
Особенностью этой исследовательской группы является междисциплинарное сочетание "истории пауки" и "интеллектуальной истории", а также поиски текстуальных посредников между собственно научным знанием и его социальным "потреблением" и социальными трансформациями.
Привилегированным объектом исследований сотрудников Центра являются архивы — научные, муниципальные, семейные, частные, которые рассматриваются в аспекте их социальной истории: ведь архивы — это не что иное, как формы репрезентации индивидуальной и коллективной памяти. Центральная тема исследований Центра — институциональная история наук (гуманитарных и естественных) во Франции XVIII-XX веков, взаимосвязь истории наук и политической истории Экзагона, становление интеллектуальных институтов [46].
Центр АСТА тесно связан с изданием всемирно известного журнала "Revue de synthèse" (Журнал синтеза), который еще в 1900 году был основан Анри Берром под названием "Revue de synthèse historique" (Журнал исторического синтеза) и сыграл важную роль в становлении методологии междис-циплинарности в современной французской гуманитаристике [47]. Сегодня ведущим редактором журнала является директор центра АСТА Эрик Бриан. Если продолжить — в контексте междисциплинарности — тему сочетания исследований культурной и политической составляющих в истории французских интеллектуалов XX века, то нельзя обойти вниманием труды таких исследователей, как уже упоминавшийся Паскаль Ори [8], Жан-Пьер Риу, Паскаль Гетшель и Эммануэль Лойе: их работы — это не просто исследования, но и синтетические учебники по интеллектуальной истории Франции в XX веке [48].
2. Центры по изучению интеллектуалов в контексте политической истории XX века
Центр исследований политической жизни во Франции (Centre d’études de la vie politique en France, CEVIPOF), созданный еще в 1960 году, возглавляемый ныне известным политическим социологом Паскалем Перри-но (Pascal Perrineau), является научным подразделением Института политических исследований, а также имеет небольшую, но очень мощную исследовательскую группу, занимающуюся историей французских интеллектуалов в XX веке. В нее входят Николь Расин и Жанин Верде-Леру. Их исследования центрируются вокруг темы интеллектуалов в контексте политической истории современной Франции [49].
Группу исследований современной интеллектуальной жизни (Groupe de recherches sur la vie intellectuelle contemporaine, GREVIC), функционирующую в рамках Школы научных исследований в социальных науках, возглавляет известный историк XX века Кристоф Прошассон [50].
3. Исследовательские центры по проблемам социологии интеллектуалов
Центр истории и социологии левых движений (Centre d'histoire et de sociologie des gauches, GHSG), возглавляемый Жозе Готович, организован при Институте социологии Брюссельского свободного университета. Среди работ сотрудников Центра большой интерес вызывают социологические и междисциплинарные разработки Поля Арона [51].
Центр Социологии организаций (Centre de Sociologie des Organisations, CSO) является исследовательским подразделением Национального центра научных исследований и научным отделом Института политических исследований. Он был основан в начале 1960-х годов выдающимся французским социологом Мишелем Крозье, одним из основателей того направления социологии, которое со временем получило название "французская школа социологии организаций". В рамках Центра работает исследовательская группа "Культура и интеллектуалы" с такими направлениями исследований в области истории интеллектуалов и интеллектуальних институтов: "Писатели и интеллектуалы времен IV и V Республик", "Эволюция европейских музеев", "Европейские политики культурного наследия". Группу "Культура и интеллектуалы" возглавляет Пьер Гремион. Помимо работ Пьера Гремиона в аспекте интеллектуальной истории особый интерес представляют также труды Катрин Бале [52].
Центр европейской социологии (Centre de sociologie européenne, CSE) — хмежинституциональная научная группа, созданная в 1968 году по инициативе Раймона Арона. Сначала назывался "Центр социологии образования и культуры", а его деятельность возглавлял Пьер Бурдье (до 1998 года). С 1986 года изменяет название на "Центр европейской социологии". Ныне Центр, одновременно являющийся лабораторией Школы научных исследований в социальных науках, научным центром Колеж где Франс (College de France) и исследовательской группой Дома наук о человеке (MSH), а также отделом Института исследования современных обществ (IRESCO), возглавляет известный социолог Реми Ленуар (Remi Lenoir). Среди сотрудников Центра следует назвать таких известных социологов, как Патрик Шампань, Жизель Сапиро, Луи Пинто, Франсин Мюэль- Дрейфус, научные достижения которых вплотную касаются проблем репродуцирования культурных и интеллектуальных институтов [53]. Среди тем, являющихся приоритетными в пределах достаточно разветвленной сети исследований Центра европейской социологии, в контексте темы нашей статьи особый интерес представляют следующие: создатели культуры (les producteurs culturels), социальная история социальных наук (histoire sociale des sciences sociales), исследование современного интеллектуального поля (le champs intellectuel contemporain). Центр имеет свой журнал "Исследования в сфере социальных наук" (Actes des recherches en sciences sociales), основанный в 1975 году Пьером Бурдье и издаваемый до сих пор, уже после смерти мэтра[xxii].
Центр по изучению форм социальной жизни и форм социабельности (Groupe d'Analyse du Social et de la Sociabilité, GRASS), представляющий собой исследовательскую группу, которая объединяет усилия Национального центра научных исследований и Университета Paris-VIII Nanterre и которой руководит Франсис Байо (Francis Bailleau), концентрирует свое внимание на проблеме "ангажированности" интеллектуалов как явлении социального порядка, которое нужно изучать, исходя из анализа публичного пространства, то есть исследования институтов интеллектуалов, степени доверия к интеллектуальному дискурсу и его публичности. Общеизвестными считаются труды таких исследователей Центра, как Робер Кастель и Жерар Леклер [55].
Группа исследований социологии политики и морали (Groupe de sociologie politique et morale, GSPM). Этот центр, основанный в 1985 году Люком Болтански, сегодня возглавляет Элизабет Клавери. В Центре работают ученые, которые по своим методологическим убеждениям близки к школе П.Бурдье — Люк Болтански и Лоран Тевено. Основными направлениями исследований этого научного центра являются анализ политик в сфере образования, социология визуальных искусств, исследование интеллектуального дискурса, способов использования информации, новых форм социальной и политической ангажированности [56].
4. Центры исследования интеллектуалов в контексте истории религии и светской жизни
Центр междисциплинарных исследований фактов религиозной жизни (Centre d'études interdisciplinaires des faits religieux, CEIFR, создан в 1993 году); Группа социологических исследований религии и светской жизни (Groupe de Sociologie des Religions et de la Laïcité, GSRL); Центр исследований европейского общества, права и религии (Société, Droit et Religion en Europe, SDRE). Эти разные исследовательские центры объединяет общий аспект в исследовании темы интеллектуалов: так или иначе, эту тему они рассматривают сквозь призму проблем истории и социологии различных христианских конфессий, а также истории европейской светской жизни. Совместными усилиями эти институты издают журнал "Archive de Sciences Sociales des Religions, ASSR" (Архив социологии религий), основанный еще в 1956 году по инициативе выдающегося религиеведа Анри Дероша (Henri Desroche), а ныне возглавляемый Даниэль Эрвье-Леже (Danièle Hervieu-Lèger). Журнал не обходит вниманием проблем, связанных с историей интеллектуалов: например, значительная часть № 101 за 1998 год была посвящена теме "Интеллектуалы и религия в странах Центральной Европы".
Три указанных центра и журнал плодотворно работают в русле истории интеллектуалов. Наиболее яркие труды по вопросам истории интеллектуалов в контексте истории христианства (в его католическом и протестантском вариантах), ислама и иудаизма в XX веке принадлежат Даниэль Эрвье-Леже, Жану Боберо, Клоду Ланглуа, Жану-Луи Клеману, Шмулю Три-гано и Фредерику Гюжело [57]. Немалый интерес представляют и работы других исследователей, которые сочетают историко-религиозные и исто-рико-политические аспекты исследования истории интеллектуалов. Речь идет о трудах Мишеля Лёви, Пьера Буретца и Жерома Гронде [58].
5. Центры по изучению истории книгоиздательства и литературной истории XX века как отрасли интеллектуальной истории
Кроме перечисленных выше исследовательских центров, которые непосредственно занимаются историей интеллектуалов в XX веке, интерес представляет также история французского книгоиздательства в XX веке как часть интеллектуальной истории XX века: именно ее изучают в Институте исследования современного книгоиздательства (Institut mémoires de l'édition contemporaine, IMEC). Предназначением этого научного, архивного и библиотечного учреждения, основанного в 1988 году, в первую очередь является аккумулирование рукописей и архивов, принадлежащих ярким французским писателям и интеллектуалам XX века, а также исследование взаимосвязи биографических и библиографических аспектов современной интеллектуальной жизни.
История и социология феномена "литературности" (или литературных феноменов — "le littéraire") находится в центре исследований Группы междисциплинарных исследований в области литературности (Groupe de Re-cherches Interdisciplinaires sur l'Histoire du Littéraire, GRIHL). Хотя интересы представителей этой исследовательской группы сосредоточены не непосредственно на XX столетии, а на более ранних периодах интеллектуальной истории, то есть на XVII и XVIII веках, следует обратить внимание на работы исследовательницы Дины Рибар, разрабатывающей тему, непосредственно касающуюся современного аспекта темы интеллектуалов: ее семинар называется "Интеллектуальный труд: 1600-1900"[xxiii] [59].
Наконец, серьезный интерес представляют труды по истории публичного пространства и прессы, издаваемые под эгидой Французского института прессы (Institut francos de Presse, IFP). В соответствии с профилем Института, тему интеллектуалов его сотрудники рассматривают в контексте истории журналистики и истории французского пространства публичности и медийной власти интеллектуалов. Среди достижений этого учреждения, основанного еще в 1937 году, надлежит отметить труды Реми Риэффеля как по со-циографии интеллектуалов, так и по социологии СМИ [10; 60], и журнал "Hermès" (Гермес), учрежденный в 1998 Домиником Вольтоном.
Помимо этих направлений и институтов, которые имеют объектом исследования историю и социологию интеллектуалов, отдельного упоминания заслуживают два имени, которые репрезентуют два особых направления и одновременно две своеобразные "фигуры-институции". Речь идет о Пьере Бурдье и Режисе Дебре.
Разумеется, есть смысл подробно изучить наследие обоих социологов и философов в области истории и социологии интеллектуалов. Но в рамках данной публикации обратим внимание лишь на еще прижизненную публикацию отдельных выступлений П.Бурдье, среди которых значительная часть приходится на его статьи о политической ангажированности интеллектуалов во времена деполитизации ("dépossession politique"), размышления по поводу движения к "коллективному интеллектуалу" (создания "Интернационала интеллектуалов") и роли интеллектуалов в процессах доминирования — освобождения через образование в условиях наступления волны неолиберализма [61]. Отдельный интерес представляют и посмертные публикации статей выдающегося автора, призывавшего "осмысливать политику, а не думать политически" ("penser la politique sans penser politique-ment"). Безусловно новаторской является его статья "Ответственное знание", в которой он ставит вопрос о современном разделении труда в науке, о соотношении науки и долга (scholarship и commitment) [62].
О вкладе Режиса Дебре в области истории и критики интеллектуалов в рамках этой статьи следует назвать уже упоминавшуюся книгу "I. F. Французский интеллектуал. Продолжение и смерть" [34] и его обширный социологический очерк "Интеллектуальная власть во Франции", увидевший свет в 1979 году. Уже в этой книге основатель новой дисциплины — медиоло-гии — предвосхитил последствия медиатизации гуманитарного знания в Экзагоне [63].
Напоследок заметим: автору данной статьи ни в коей мере не хотелось, чтобы у уважаемого читателя сложилось впечатление, будто бы и сама фигура интеллектуала, и исследования, связанные с ним, — это исключительно "франко-французская" проблема. На самом деле можно говорить об истории и социологии интеллектуалов (то есть об образовании довольно зрелой традиции интеллектуаловедения) в канадском (труды И.Лямонда), англоамериканском (К.Скиннер, Д.Поккок, А.Лоуджой, Т.Бендер, М.Келли) и немецком (Х.М.Бок, Г.Шюльт) научных пространствах.
Как мы убедились, даже эскизный обзор направлений и центров по изучению интеллектуалов, существующих в западном мире, преимущественно во Франции, свидетельствует о том, что тема истории интеллектуалов в XX веке гораздо шире и богаче, нежели она предстает сугубо в контексте проблемы элит. Упомянутые нами публикации украинских авторов [1; 2], а также доклады, сделанные во время круглого стола "Современные интеллектуальные дискуссии в Украине и Франции", проходившего 16 апреля 2003 года в Национальном университете "Кие во-Могил ян екая академия"1, позволяют надеяться, что тема интеллектуалов в украинской гуманитарис-тикс обретет более современные формы и что западный, в частности французский, историографический опыт в этой области не будет проигнорирован украинскими исследователями.
Не будем забывать, однако, что интеллектуалы как социопрофессиональная группа выделились, по крайней мере во Франции XX века, на фоне феномена ангажированности представителей разных профессий (ученых, писателей, журналистов) в ходе дела Дрейфуса. Да и все XX столетие в Экзагоне прошло под знаком ангажированности интеллектуалов. Именно эта ангажированность, даже если иногда она принимала слишком акцентированные формы, обусловила современные позитивы французской политики — внутренней (Франция была и остается страной широких социальных программ и реализующихся, по крайней мере перед началом борьбы с терроризмом, республиканских принципов) и внешней (например, особая позиция Франции в НАТО, позиция Парижа относительно войны в Ираке).
Учитывая отсутствие (за очень редкими исключениями) в нашей независимой стране феномена ангажированности и социальной активности интеллигенции, надеяться на появление в Украине объекта для исследования истории интеллектуалов, то есть "интеллектуалов" в том смысле, который представлен в материалах этой статьи, придется довольно долго. Тем не менее автор статьи не оставляет надежды, что как в научном, так и в социальном смысле тема "истории интеллектуалов" представляет значительный интерес именно для украинского читателя.
Литература
1. Полiтична думка. - 1994. - № 3. - С. 16-23.
2. Грицак Я. Iгри з кочергою: весрйоз та по-украïнсьски // Критика. — 2003. —
№ 1-2. — С. 21-25; Дiалоги на межi столiтъ, Семiнари iм. I.Лисяка-Рудницького. — К.,
2002; Голiченко Т. Нащадки Фауста: д1йов! особи чи статисти // Дзеркало тижня. -
2003. - № 30 (455)
3. См.: Академическая панорама. — 2003. — № 8 (май). Материалы круглого стола "Современные интеллектуальные дискуссии в У крайне и Франции" также готовятся к изданию.
S.DosseF. Lamarchedesidecs. Histoirc des intellectuels — histoirc intcllectuelle. — P., 2003.
4. Материалы этого коллоквиума недавно опубликованы в: Leymarie M., Sirinel-
HJ.-F. L'histoire des intellectuels aujourd'hui. — P., 2003.
5. SirinelliF. Le hasard ou la necessite? Une histoire en chantier: l'histoire des intellec
tuels//Vingtieme siecle. Revue d'histoire. — 1986. — № 9 (janvier-mars). — P. 97-108.
6. Winock M. Le siecle des intellectuels. — P., 1999.
7. l.julliardj., Winock M. Dictionnaire des intellectuels francais. Les personnes, les lieux, les moments.-P., 1996.
8. SirinelliJ.-F., OiyP. Les intellectuels francos: de l'affaire Dreyfus a nos jours. — P., 2002.
9. SirinelliJ.-F. Generation intcllectuelle. Khagneux et normaliens dans 1'entre-deux-
guerres. — P., 1988; SirinelliJ.-F. Intellectuels et passions franchises. Manifestes et petitions au
XXe siecle. -P., 1990.
10.
11.
12.RieffelR. La Tribu des clercs. Les intellectuels sous la Ve Republique, 1958-1990. -
P., 1993.
13.Charle С Naissance des "intellectuels" 1880-1900. - P., 1990; Арон Р. Мемуары.
50 лет размышлений о политике. —■ М., 2002.
14.NoraP.(ed.). Essais d'Ego-histoire. - P., 1987.
15.Bertaux D. Les recits de vie. Perspective ethnosociologique. — P., 1997; Bertaux D.
Recits de vie et analyse de 1'agir en situation // Revue international de psychosociologie.
Recits de vie et histoire socialc. — 2000. — VI (14). - P. 73-87; Bertaux D. Du recit de vie dans
l'approchc de l'autrc // L'autre, cliniques, cultures et societes. La vie comme recit. — 2000. —
1(2).-P. 239-256.
16.Le GoffJ. Les intellectuels au Moyen Age. - P., 1957.
17.VergerJ. LesGensdesavoirdansl'Europedelafindu Moyen Age. — P., 1998.; VergerJ.
Les univcrsites au Moyen Age. — P., 1997.
18.Подробнее о периоде "рождения французских интеллектуалов" и последствия
цела Дрейфуса для истории интеллектуалов в XX веке см.: Charle С. Naissance des intel
lectuels (1880-1900). - P., 1990; Leymarie M. (dir.). La posterite de l'affaire Dreyfus. - P.,
1998; Charle C. Les intellectuels ct la politique en France. — P., 2001.
19.Durkheim E. L'Individualisme et les intellectuels // Revue bleu. - 1998. - S.4. - T.X. -
P. 7-13 (http://www.uqac.uqucbec.ca/zonc30/Classiques_des_sciences_sociales/classiques/
Durkheim_cniile/sc_soc_et_action/tcxtc_3_10/individualisme.pdf)-
20.Среди его книг стоит назвать следующие: BendaJ. La fin de l'eternel. — P., 1928;
BendaJ. Discoursalanationeuropeenne. — P., 1933; BendaJ. Lajcunessed'unclerc. — P., 1938;
BendaJ. Les Cahiers d'un clerc, 1936-1949. - P., 1949; BendaJ. Du styles d'idees. - P., 1948.
21.См. панорамные исследования, посвященные этому периоду: AstierP. Ecrivains
"rancais engages: la generation litteraire de 1930. — P., 1978; Chenaux P. Entre Maurras et
Vlaritain: Une Generation intellectuelle catholique, 1920-1930. - P., 1999; Ory P. La belle
ilusion: culture etpolitique sous lesignedu Front populaire, 1935-1938. — P., 1994; Racine N.
\ntifascistes et pacifistes: Le Comite de Vigilance des intellectuels antifascistes// Des annees
rente, textes reunis par Roche (Anne) et Tarting (Christian). — P., 1985; Sirinelli J.-F.
jeneration intellectuelle: khagneux et normaliens de l'entre-deux-guerrcs. — P., 1988.
22.О дискуссиях 30-х годов XX столетия по поводу социального статуса и нредназ-
гачения интеллектуалов см.: Le Intellectuels des annees trente: entre le re ve et l'action. — P.,
:989; Prochasson C. Les Intellectuels, le socialisme et la guerre, 1900-1938. - P., 1992.
23.См.: Dictionnaire des philosophes. - P., 1984. - Vol. I. - P.291.
24.Цит. по: Dictionnaire des philosophes. - P., 1993. - Vol. II. - P. 2130.
25.Winock M. Chronique des annees soixante. — P., 1987; BrillantB. Les Clercs de 68. —
\, 2003.
26.DuvalJ., Gaubert C, Lebaron F., Marchetti D., PavisF. Le "decembre" des intellectuels
rancais. - P., 1998.
27.Le Debat. - 1980. - № 1 (mai). - P. 3-20; Le Debat. - 1980. - № 4 (sept.). - P. 5-84.
28.Lc Debat. - 1984. - № 29. - P. 3-28.
10.Lc Debat. - 1986. - № 40. - P. 72-85.
11.Le Debat. - 1994. - № 79. - P. 38-44.
12.Le Debat - 1994. - № 79. - P. 51-55.
13.Le Debat. - 1995. - № 87. - P. 182-183.
14.Le Debat. - 1999. - № 103. - P. 74-99.
15.Le Debat. - 2000. - № 110. - P. 39-44.
16.Nizan P.
