Иоахим Иеремиас

БОГОСЛОВИЕ НОВОГО ЗАВЕТА

К оглавлению

Глава 3

Наступление эры спасения

§ 12. Радостная весть для нищих

J.Jeremias, Zöllner und Sünder, in: ZNW 30, 1931, 293-300; в переработанном виде в: Jerusalem³, 337-347.-E.Gulin, Die Freude im Neuen Testament, Helsinki, 1932. - G.Friedrich, ευαγγελίζομαι κτλ., ThW II, 1935, 705-735. -R.Pesch, Levi-Matthäus (Mc 2,14 / Mt 9,9; 10,3). Ein Beitrag zur Lösung eines alten Problems, in: ZNW 59, 1968, 40-56. - O.Michel, τελώνης, ThW VIII, 1969, 88-106.

Говоря о том, что Иисус провозгласил наступающий конец мира, мы еще не полностью охарактеризовали его провозвестие Василии; более того, определяющая его черта еще не названа. Это становится ясным, если снова обратиться к параллелизму Мф 11,5 пар. Лк 7,22, в котором перечисляются признаки эры спасения⁵²⁶. В строках 1-5 говорится о делах Бога, в строке 6 - о его Слове: πτωχοί εύαγγελίζονται [нищим объявляется радостная весть]. Акцент делается именно на этом шестом тезисе, что следует не только из того, что он стоит в конце, но и из заключительных слов καί μακάριός έστιν ός έάν μή σκανδαλισθή έν έμοί [и блажен тот, у кого я не вызываю негодования] (Мф 11,6 пар. Лк 7,23). Почему то, что слепые видят, хромые ходят, прокаженные очищаются, глухие слышат и мертвые воскресают, должно вызывать негодование? К этим первым пяти утверждениям заключительные слова о возможном негодовании (по крайней мере на первый взгляд) относиться не могут⁵²⁷. Видимо, в практике Иисуса тем, что в высшей степени задевало нравственные установления, было предложение спасения нищим. Когда преодолевших это негодование Иисус называет блаженными, он тем самым подчеркивает важность утверждения πτωχοί εύαγγελίζονται. То, что эти слова действительно определяют главное в провозвестии Иисуса, подтверждается еще и с другой стороны: тем же высказыванием, но сформулированным уже как слова утешения, открывается мощное эсхатологическое провозглашение обетовании блаженства: μακάριοι οί πτωχοί [блаженны нищие] (Лк 6,20).

1. Кто такие «нищие»?

Чтобы составить себе представление о людях, которым Иисус принес радостную весть, следует исходить из того, что они - если внимательно проследить, как по-разному именуются приверженцы Иисуса в евангелиях, - предстают перед нами в двух аспектах. С одной стороны, они неоднократно характеризуются как «мытари и грешники» (Мк 2,15сл пар.; Мф 11,19 пар.; Лк 15,1), либо «мытари и блудницы» (Мф 21,32), либо просто как «грешники» (Мк 2,17; Лк 7,37.39; 15,2; 19,7). Глубокое презрение, содержащееся в этих определениях, указывает на то, что исходили они от противников Иисуса; Мф 11,19 пар. Лк 7,34 явно подтверждает это. Понятие «грешник» имело в окружавшей Иисуса среде весьма определенный оттенок. Оно применялось не только в общем значении - к тем, кто явно пренебрегал Божьими заповедями и на кого по этой причине всякий показывал пальцем, - но и в специальном - к людям презираемых профессий. До нас дошли таблицы с перечнем занятий, подвергавшихся поруганию⁵²⁸. Отчасти речь здесь идет о занятиях, которые, по общему мнению, ведут к безнравственности, но прежде всего о таких, которые, как показывает опыт, подталкивают к бесчестному поведению; к этой категории грешников относили, в числе прочих, игроков в кости, ростовщиков, сборщиков налогов, мытарей, а также пастухов (их подозревали в том, что они выгоняют стада на чужие поля и утаивают часть дохода). И в евангелиях, когда речь идет о «грешниках», наряду с людьми, образ жизни которых считался предосудительным, имеются в виду и представители презираемых профессий. На это ясно указывает характер словоупотребления, в особенности такие словосочетания, как «мытари и блудницы» (Мф 21,31), «грабители, обманщики, прелюбодеи, мытари» (Лк 18,11), которым соответствуют аналогичные словосочетания в раввинистической литературе, например «сборщики налогов, грабители, менялы, мытари» (Дерех-Эрец 2), «убийцы, грабители, мытари» (Ned. 3,4). Типичными άμαρτωλοί [грешниками] в евангелиях выступают мытари⁵²⁹. Их предавали особому поруганию. Здесь необходимо подчеркнуть различие между сборщиками налогов (gabbaja) и сборщиками пошлин, или мытарями (mokesa). Сборщики налогов, в обязанность которых входило взимать прямые налоги (подушный и земельный), были в новозаветные времена государственными чиновниками⁵³⁰, которые традиционно набирались из уважаемых семей и должны были распределять налоги по подлежащим налогообложению жителям; при этом за непоступление налогов они отвечали своим имуществом⁵³¹. Мытари же были субарендаторами богатых откупщиков (Лк 19,2 άρχιτελώνης [старший мытарь]), купивших право сбора пошлин на данной территории на аукционе⁵³². Обычай сдавать пошлины в аренду был, видимо, распространен по всей Палестине - как в областях, управляемых царями из рода Ирода, так и в тех, которые были колонизированы римлянами. Понятно, почему ненависть населения была обращена именно на мытарей⁵³³. Несомненно, что и сборщики налогов позволяли охранявшим и защищавшим их полицейским превышать свои полномочия (Лк 3,14)⁵³⁴, однако мытари были в несравненно большей степени подвержены искушению обманывать, так как они при любых обстоятельствах должны были выбить арендную плату плюс дополнительную прибыль. Они пользовались тем, что население не знало таможенных тарифов⁵³⁵, и беззастенчиво набивали свой карман (Лк 3,12сл). Поэтому к ним относились как к откровенным обманщикам; бойкот распространялся также и на их семьи⁵³⁶. Мытари были лишены гражданских прав: они не могли занимать никаких выборных должностей и выступать в суде в качестве свидетелей⁵³⁷. Если перед тем, как стать мытарями, они принадлежали к фарисейской общине, то их исключали⁵³⁸. «Сборщику налогов и мытарю трудно покаяться»⁵³⁹; ведь для них покаяние включает в себя не только отказ от профессии, но, как и у воров, еще и возмещение ущерба (нанесенный ущерб плюс одна пятая часть) - а как могли они знать обо всех, кого обманули⁵⁴⁰?

Утверждение, что мытари считались нечистыми из-за несоблюдения ритуальной чистоты тела⁵⁴¹, неверно. Это касалось только сборщиков налогов (Hag. 3,6; Toh. 7,6; Tos.Toh. 8,5f.); они были нечистыми, так как для взимания налогов или проверки сведений должны были заходить в дома, где могли загрязниться (например, из-за нечистоты находящихся там покойников). Напротив, у мытаря нечистой считалась только рукоятка его палки, которой он рылся в поклаже, где могли быть, например, ритуально нечистые предметы одежды; сам мытарь ео ipso вовсе не делался нечистым. Указанное обстоятельство важно для правильной оценки причин, по которым фарисеев шокировало общение Иисуса с мытарями. Это не было связано с ритуальной стороной дела, как, впрочем, и с политической (коллаборационизмом⁵⁴²), а объяснялось исключительно моральными соображениями.

Далее, приверженцы Иисуса часто называются «малыми» (Мк 9,42; Мф 10,42; 18,10.14) или (так как в семитских языках нет превосходной степени) «малейшими» (Мф 25,40.45), а также «простецами» (Мф 11,25 пар.: οί νήπιοι). «Простецам» противопоставляются «мудрые и разумные» (там же). Слово νήπιος (евр. päti, арам, šabra) характеризует учеников Иисуса как людей, не имеющих никакого религиозного образования, а так как палестинским евреям никакого другого образования, кроме религиозного, не давалось, - как необразованных, отсталых и вместе с тем не набожных. И снова этот пренебрежительный оттенок в словах «малые, незрелые» заставляет предположить, что они исходили от противников Иисуса.

Быть может, в том же направлении следует искать разгадку вызвавших большую дискуссию слов Иисуса о «штурмующих Царство» (Мф 11,12: ή βασιλεία τών ούρανών βιάζεται καί βιασταί άρπάζουσιν αύτήν [Царство Небесное силою берется, и насильники расхищают его] пар. Лк 16,16: ή βασιλεία τού θεού) εύαγγελίζεται καί πάς είς αύτήν βιάζεται [Царство Божие благовествуется, и всякий врывается в него силой]). Что значит «насильники расхищают Царство», или «всякий насильно врывается в него»? Ф.В.Данкер⁵⁴³ очень убедительно изложил свою точку зрения, согласно которой здесь мы тоже имеем дело с характеристикой приверженцев Иисуса, которая исходит от его противников: эти ходящие за Иисусом грешники вторгаются в священные области, на что имеют право только благочестивые. Они - βιασταί («вторгающиеся силой»); Василия βιάζεται («претерпевает насилие»). Возможно, что здесь - решение загадки, содержащейся в этом темном изречении.

Таким образом, в круг приверженцев Иисуса - мы теперь можем резюмировать - входили преимущественно люди с дурной репутацией, ам xa-арцы, необразованные, невежественные, которым их религиозное невежество и аморальное поведение, согласно убеждениям того времени, преграждают доступ к спасению.

Однако наряду с этим вырисовывается совсем другой аспект. Когда на тех же самых людей мы смотрим глазами Иисуса, они предстают в ином свете. Он называет их «нищими», «труждающимися и обремененными» (Мф 11,28).

Понятие «нищие», как показывает первое из обетовании блаженства, употребляется у Луки и у Матфея в разных смыслах. Различие имеется уже в самом тексте. Лк 6,20 дает краткую форму: μακάριοι οί πτωχοί [блаженны нищие], Мф 5,3 - более длинную: μακάριοι οί πτωχοί τώ πνεύματι [блаженны нищие духом]. Первоначальным, несомненно, является краткое οί πτωχοί. В пользу этого имеются следующие соображения: в обоих параллельных текстах Мф 11,5 пар. Лк 7,22 говорится только о πτωχοί (без добавления); кроме того, первое возглашение горя Лк 6,24, параллельное первому из обетовании, говорит только об οί πλούσιοι [богатых] (без добавления). Разным словесным формам соответствует разный смысл, который, как это видно из контекста, Лука и Матфей связывают со словом πτωχοί. В передаче Луки имеются в виду действительно нищие, точно так же как в продолжении обетовании блаженства - действительно голодные, плачущие и преследуемые (Лк 6,21-23). Не следует, разумеется, думать, что οί πτωχοί означало просто всех не имеющих собственности, пролетариат; из текста Лк 6,22сл видно, что здесь скорее всего имеются в виду ученики, которые из-за своего ученичества вынуждены терпеть нищету, голод и преследования. В передаче Матфея, напротив, первое из обетовании блаженства понимается в чисто религиозном смысле, о чем говорит добавление τώ πνεύματι [духом], опирающееся на ветхозаветные формулировки⁵⁴⁴; согласно этой точке зрения, под οί πτωχοί понимаются смиренные, нищие перед Богом, которые, подобно просящим милостыню, стоят перед ним с пустыми руками, сознавая свою духовную нищету. Итак, мы обнаруживаем у Луки и у Матфея совершенно разное понимание слова οί πτωχοί. Как понимал его Иисус?

При решении этого вопроса следует исходить из того, что фраза πτωχοί εύαγγελίζονται [нищим объявляется радостная весть] (Мф 11,5 пар.; ср. Лк 4,18) - это цитата, а именно воспроизведение понимаемых как пророчество слов Ис 61.1: «Он послал меня нести радостную весть нищим (lebaśśer 'anawim)»⁵⁴⁵. Констатация этого факта дает нам путеводную нить, поскольку в контексте Ис 61,1 понятие «нищие» поясняется всем рядом параллельных высказываний. С ним чередуются выражения: «сокрушенные сердцем», «находящиеся в (долговой) тюрьме», «закованные» (ст. 1), «оплакивающие» (ст. 2), «унылые духом» (ст. 3). Поэтому можно с уверенностью утверждать, что «нищие» - это угнетенные в самом широком смысле слова: притесняемые, которые не в состоянии себя защитить, отчаявшиеся, неизлечимые. В этом широком смысле 'ani / 'anaw обычно употребляется также и в пророческой проповеди. Означая первоначально убогих и несчастных, у пророков это понятие охватывает всех притесняемых и бедняков, которые знают, что целиком должны полагаться на помощь Бога. В этом широком смысле, который приобретает у пророков понятие «нищие», употребляет его также и Иисус. Нуждающиеся, голодные и жаждущие, нагие и странники, больные и заключенные - все они, несомненно, принадлежат к «малейшим»: они его братья (Мф 25,31-46)⁵⁴⁶. Однако круг «нищих» шире. Это становится ясным, если собрать вместе все имена и образные выражения, которыми характеризует их Иисус. Он называет их голодными, плачущими, больными, труждающимися, обремененными, последними, простодушными, потерянными, грешниками. Если у Луки и у Матфея в тех или иных местах акцент делается на разные стороны имеющего сложный смысл понятия «нищие» (Лука нацелен на внешнее притеснение, Матфей - на внутреннюю нужду), то это объясняется различием ситуаций, в которых находилась Церковь и которые наложили отпечаток на предание: текст обетовании блаженства в предании, записанном Матфеем, формировался в Церкви, боровшейся против фарисейского соблазна уверенности в собственной непогрешимости; в предании, записанном Лукой, - в подвергавшейся более тяжким притеснениям, нуждающейся в утешении Церкви.

С бесконечным состраданием смотрит Иисус на этих нищих перед Богом, называя их в Мф11,28 «труждающимися» и «обремененными». Их бремя вдвойне тяжкое: это и открытое презрение людей, и отсутствие надежды когда-либо получить спасение у Бога.

2. Радостная весть

Радостная весть, принесенная Иисусом πτωχοί [нищим], согласно первому из обетовании блаженства, гласит: ύμετέρα έστίν ή βασιλεία τού θεοϋ «ваше есть Царство Божие» (Лк 6,20). В Мк 2,17 провозглашение радостной вести описывается словами: καλέσαι άμαρτωλούς [призвать грешников]; радостная весть заключается в том, что Иисус приглашает грешников на праздничный пир Божий. Тем самым нищим обещано заступничество Бога, и притом не в неопределенном будущем: для них время спасения проявляется и становится реальностью уже сейчас. Притчи о двух должниках (Лк 7, 41-43), о хитром рабе (Мф 18,23-35) и об отеческой любви (Лк 15,11-32) показывают, что в этой радостной вести говорится об освобождении от долгов. Правда, о том, что Иисус expressis verbis выносил решения о прощении грехов, сообщается только дважды (Мк 2,1-12 пар.; Лк 7,36-50), и потому сомневались, делал ли он это вообще⁵⁴⁷. (Отмечалось, что пассив Мк 2,5; Лк 4,47сл - это перифраза деяний Бога: следовательно, прощающий здесь - Бог!) В действительности количество примеров, показывающих, что Иисус выносил решения о прощении Божьем, намного больше. Это станет понятным, как только мы уясним себе две вещи. Прежде всего: применительно к провозвестию Иисуса подсчет слов постоянно вводит в заблуждение. Если слово άφεσις в значении «прощение» встречается у Иисуса лишь в единичных случаях⁵⁴⁸, άφιέναι (= прощать) - несколько чаще, но также в ограниченном числе случаев, то такого рода статистика ничего не означает, потому что речь Иисуса не абстрактно-богословская, как это было позднее у Павла, а образная и тема «прощение» присутствует в ней постоянно. Иисус говорит об освобождении от уплаты долга, составляющего огромную сумму (Мф 18,27), большого и малого долгов (Лк 7,42), о том, что просьба грешника услышана (18,14)⁵⁴⁹, о возвращении домой заблудшего (15,5), о нахождении потерянного (15,9), об освобождении пленных и измученных (4,18), о принятии в отцовский дом (15,11-32). Он рассказывает, как отец выбегает навстречу сыну, которого считал потерянным, и целует его (15,20), надевает на него дорогую одежду, перстень и обувь, что на Востоке считалось признаком свободного человека (ст. 22); готовит праздничную трапезу, чтобы с музыкой и хороводами отпраздновать возвращение пропадавшего домой (ст. 25). И далее у Иисуса отец говорит о том, что происходит, используя два образных выражения: пропавший άνέζησεν [ожил], т.е. (принимая во внимание присущее семитским языкам избегание пассива) был воскрешен из мертвых, и εύρέθη [нашелся], т.е. (подобно потерявшемуся животному) «приведен домой» (ст. 24.32). Все эти выражения и притчи образно говорят о прощении и восстановлении единства с Богом. Следовательно, о прощении речь идет отнюдь не только там, где встречаются слова άφιέναι или άφεσις.

Это подтверждается вторым, еще более важным наблюдением: Иисус объявляет о прощении не только словом, но и делом. Для людей того времени наиболее впечатляющей формой такого объявления о прощении было его участие в застолье с грешниками. Иисус приглашает их к себе домой (Лк 15,2 προσδέχεται [принимает]) и возлежит с ними за праздничной трапезой⁵⁵⁰ у стола (Мк 2,15сл пар.)⁵⁵¹. Об исторической достоверности этих сообщений наглядно свидетельствует содержащий язвительную насмешку стих Мф 11,19 пар. Лк 7,34, восходящий, безусловно, ко дням деятельности Иисуса"⁵⁵²:

ίδού άνθρωπος φάγος καί οίνοπότης, τελωνών φίλος καί αμαρτωλών

[Вот человек, обжора и пьяница, друг мытарей и грешников].

Вместе с тем было бы неверно на основании этого насмешливого преувеличения представлять себе дело так, что обычный круг участников трапез Иисуса и его приверженцев ограничивался так называемыми «грешниками»; чтобы вызвать негодование противников Иисуса, было вполне достаточно и того, что он ни одного из них не исключил из этого круга⁵⁵³. Если эти факты не получили более сильного отклика в наших источниках, то это лишь еще одно болезненное напоминание о том, что из-за большого промежутка времени, отделяющего источники от самих событий, некоторые существенные черты могли поблекнуть⁵⁵⁴. Тем не менее заслуживает внимания тот факт, что по крайней мере трех мытарей из числа последователей Иисуса мы знаем по имени⁵⁵⁵.

Чтобы понять, что делал Иисус, когда ел с «грешниками», нужно помнить, что на Востоке и по сей день приглашение разделить трапезу рассматривается как оказание чести, заверение в стремлении к миру, доверие, братство и прощение; короче, общность застолья - это и общность в жизни. Когда согласно 4 Цар 25,27-30 (пар. Иер 52,31-34) Иоаким (Иехония) был приглашен царем вавилонским из темницы к царскому столу, то это было публичным провозглашением его реабилитации. Точно так же и царь Агриппа I в знак того, что он прощает впавшего в немилость военачальника Силаса, велит пригласить его к своему столу⁵⁵⁶. В частности, у евреев общность застолья означала и общность перед Богом, так как она устанавливалась благодаря тому, что каждый участник трапезы, принимая кусок преломленного хлеба, становился участником благодарственной молитвы, произнесенной хозяином дома над караваем хлеба. Поэтому и трапезы Иисуса с мытарями и грешниками - это не только события на общественном уровне, не только выражение необычайной человечности, социальной открытости и сочувствия презираемым; их смысл глубже: это выражение миссии и вести Иисуса (Мк 2,17), эсхатологические трапезы, предварение праздничной трапезы спасенных в конце времен (Мф 8,11 пар.), участницей которой община святых предстает уже теперь (Мк 2,19). Совершающееся в общности застолья включение грешников в общину спасаемых - это очевиднейшее выражение вести о спасительной любви Божьей.

Помимо трапез с мытарями и грешниками у Иисуса есть и другие способы деятельного выражения вести о прощении. Он делает это, например, демонстративно останавливаясь в доме главного откупщика пошлин в Иерихоне (Лк 19,5) или призывая мытарей в группу сопровождающих его учеников (Мк 2,14; Мф 9,9; 10,3)⁵⁵⁷. Всякий должен был видеть: эти люди приняты Богом.

Теперь необходимо еще более четко сформулировать смысл выражения πτωχοί εύαγγελίζονται [нищим объявляется радостная весть] (Мф 11,5), о котором говорилось выше. Когда в первом из обетовании блаженства говорится: μακάριοι οί πτωχοί, ότι ύμετέρα έστίν ή βασιλεία τού θεού [блаженны нищие, ибо ваше есть Царство Божие] (Лк 6,20; Мф 5,3 в 3-м лице), то особое значение придается слову ύμετέρα [ваше] (Лука) или άυτών [их] (Матфей), выдвинутому в начало в обосновывающем придаточном предложении, - Царство Божие принадлежит только нищим. Поскольку семиты часто опускают ограничивающее «только», в том числе и там, где наш язык этого не допускает, это слово в ряде случаев следует добавлять при переводе⁵⁵⁸. Так и здесь; первое из обетовании блаженства гласит: спасение предназначено только нищим и грешникам. Об этом со всей определенностью говорится в Мк 2,17: ούκ ήλτον καλέσαι [я пришел призвать] (имеется в виду эсхатологический пир) δικαίους άλλά άμαρτωλούς [не праведных, но грешных]. О том, что спасение предназначено грешникам, а не праведникам, Иисус говорил неоднократно (причем нужно принять во внимание, что «праведными», по-видимому, называли себя фарисеи, ср. Пс. Сол. 13,11; 15,6сл). Не ученым богословам, а необразованным дарит Бог откровение (Мф 11,25сл пар. Лк 10,21); детям (Мк 10,14) и тем, кто может сказать ему по-детски 'Abba (Мф 18,3)⁵⁵⁹, открывает он Царство. Поэтому свадебный зал будет полон, даже если все званые гости откажутся прийти (Мф 22,1-10 пар. Лк 14,16-24). Блудный сын снова будет восстановлен в своих правах, оставшийся дома отдалится от своего отца (Лк 15,11-32). Мытари и блудницы будут «идти впереди» благочестивых в Царство Божие (Мф 21,31), причем προάγουσιν ύμάς [идут впереди вас] = meqaddemin lekon означает не предшествование во времени, а опережение, оставляющее других ни с чем⁵⁶⁰, так что эта фраза означает: «Мытари и блудницы войдут в Царство Божие, а вы - нет». Аналогично этому за греческим παρ' έκείνον [более, чем тот] Лк 18,14 стоит исключающее min⁵⁶¹; мытарь «пошел (в дом) δεδιχαιωμένος παρ' έκείνον [оправданным более, чем тот]», что означает: его молитву Бог услышал⁵⁶², а другого - нет⁵⁶³.

Конец времен несет с собой переворот в прежних отношениях. Это древний эсхатологический мотив, который часто повторяется в евангелиях⁵⁶⁴. В нем находит свое выражение не только неограниченная суверенность Бога, но и его беспредельное милосердие.

Эта. превосходящая всякое понимание доброта Бога означает радость и ликование для нищих⁵⁶⁵. Они получили такое богатство, перед которым блекнут все другие ценности (Мф 13,44-46). Они узнают о том, на что никогда не надеялись: Бог принимает их, несмотря на то что они идут с пустыми руками. Иисус сам ликует вместе с ними (Мф 11,25сл. пар. Лк 10,21, так же как и Мф 11,12 пар. Лк 16,16,- это, вероятно, не сетование, а ликующее возглашение⁵⁶⁶).

Сбывается пророчество Иез 34,16:

i «Потерявшуюся отыщу,

угнанную возвращу,

пораненную перевяжу

и больную укреплю»

(ср. Мк 2,17).

Исполняется Ис 29,19:

«Страждущие снова будут радоваться Господу,

и беднейшие из людей - ликовать и радоваться Святому Израиля».

Более того, исполняются Ис 65,19, где Бог говорит:

«Я буду радоваться о Иерусалиме

и веселиться о народе моем»

и Соф 3,17, где о Боге говорится:

«Он ликует о тебе в радости,

обновляет тебя в своей любви,

ликует о тебе с торжеством, как в праздничный день».

Так радуется Бог обратившемуся грешнику (Лк 15,7.10). Эта радостная весть сама является даром наступающей эры спасения.

3. Оправдание радостной вести

Откликом на радостную весть была буря негодования. Провозвестие Иисуса было резко отвергнуто, и в первую очередь - фарисейскими кругами. На основе предания можно даже построить шкалу этого отвержения: непонимание (Лк 15,29сл), возмущение (15,2; 19,7; Мф 20,11), поношение (Мф 11,19 пар. Лк 7,34), упреки в богохульстве (Мк 2,7)⁵⁶⁷, призыв к ученикам расстаться с этим соблазнителем (Мк 2,1 б).⁵⁶⁸

В такой реакции нет ничего удивительного. Радостная весть была ударом по всем представлениям того времени о благочестии. Ведь отделение от грешников считалось в иудаизме первейшим религиозным долгом. В Кумране к застолью допускались только чистые, полноправные члены общины⁵⁶⁹. Для фарисея общаться с грешниками - значило «ставить на карту чистоту праведника, его принадлежность к сфере святого и божественного»⁵⁷⁰. - «Фарисей не бывает у них ( у ам ха-арцев) в гостях и не принимает никого из них в этом качестве у себя»⁵⁷¹. - «Запрещается жалеть тех, кто не обладает познаниями»⁵⁷². - «Эта толпа, не знающая Закона, проклята Богом»⁵⁷³. Конечно, иудаизм знает о том, что Бог милосерден и может прощать. Но эта помощь его предназначена только праведным; грешники подлежат суду. Правда, и для грешника есть возможность спасения, но только после того, как он докажет серьезность своего раскаяния исправлением и переменой образа жизни. Тогда, и только тогда, как полагали фарисеи, человек становится объектом любви Божьей. Сначала он должен сделаться праведным.

У Иисуса любовь Отца распространяется именно на презираемых и потерянных детей. Его призыв относится к ним, а не к праведным, что казалось отказом от всякой этики; это выглядело так, как если бы моральное поведение в глазах Бога ничего не значило. Согласно представлениям окружавшей Иисуса среды, отношение Бога зависит от нравственности поведения. Отсутствие этого в Евангелии выглядело как посягательство на сами основы религии. Поэтому именно радостная весть - а не призыв Иисуса к покаянию - вызывает скандал⁵⁷⁴ (Мф 11,6 пар.). Весть том, что Бог хочет иметь дело с πτωχοί [нищими], с грешниками, что они стоят к Богу ближе, чем благочестивые, вызывает страстный протест именно у фарисеев. Иисус вынужден на каждом шагу отвечать на возмущенные замечания, которыми фарисеи встречают Евангелие. Он делает это преимущественно в форме притч; все притчи, в которых идет речь о прощении грешников, представляют собой не изложение, а оправдание радостной вести⁵⁷⁵.

В своем оправдании Евангелия Иисус приводит три довода.

а) Он указывает, что άμαρτωλοί [грешники] походят на больных, а больные нуждаются во враче (Мк 2,17). Они не только достойны жалости, несчастны и больны - они преисполнены благодарности. Ибо только виновные, а не праведные могут по-настоящему понять, что значит прощение вины, и потому их благодарность безгранична (Лк 7,36-50).

б) Иисус, обращает внимание δίκαιοι [праведных] на их собственную удаленность от Бога. В действительности они стоят дальше от Бога, чем αμαρτωλοί, потому что слишком хорошо думают о себе и полагаются на свое собственное благочестие (Лк 18,9-14); говорят о том, что повинуются, а фактически этого не делают (Мф 21,28-31); не хотят последовать зову Бога (Лк 14,16-24 пар. Мф 22,1-10) и противятся его посланцу (Мк 12,1-9); потому что бессердечны к своим бедным братьям (Лк 15,25-32); знают о прощении, но понятия не имеют о том, что такое на самом деле прощение (Лк 7,47: кому мало прощается, тот мало любит). В глазах Иисуса ничто так не отделяет от Бога, как их самоуверенная набожность.

в) Однако решающий довод Иисуса - это его постоянное, звучащее чуть ли не монотонно указание на то, каков Бог по своей природе. Он бесконечно добр (Мф 20,1-15). Он радуется, когда заблудший находит дорогу домой (Лк 15,4-10)⁵⁷⁶. Он слышит вопли обездоленных - поистине не так, как тот судья, который дал себя уговорить сутяжнице (Лк 18,1-8). Он исполняет просьбу отчаявшегося мытаря (Лк 18,9-14). Он похож на отца, который выбегает навстречу блудному сыну и не дает ему произнести просьбу об уравнивании его с поденщиками, которая уже была у того на устах (Лк 15,19.21). Таков Бог. Из того, что Иисус для оправдания своего собственного милосердия к грешникам, своей собственной, осуществляемой словом и делом проповеди прощения ссылается на Божье милосердие к грешникам, следует важный вывод: своими вызывающими возмущение действиями Иисус претендует на осуществление любви Божьей; он претендует, стало быть, на то, чтобы действовать в качестве заместителя Бога⁵⁷⁷. В его провозвестии любовь Бога к нищим воплощается в жизнь.

Эта весть разделяет души людей. Сам Иисус не видит в этом ничего удивительного: ύμΐν [вам] (ученикам) τό μυστήριον δέδοται τής βασιλείας τού θεοΰ, έκείνοις δέ τοίς έξω έν παραβολαΐς τά πάντα γίνεται [дана тайна Царства Божия, тем же внешним все бывает в притчах] (Мк 4,11). Эти слова, вызывавшие многочисленные дискуссии, имеют сильную палестинскую языковую окраску⁵⁷⁸. В их нынешнем контексте они объясняют, почему Иисус говорит притчами: он хочет, чтобы «внешние» и дальше пребывали в своей косности. Однако цель притч, безусловно, заключалась не в этом. Нынешняя связь Мк 4,11 со словом παραβολή [притча] является вторичной. Первоначально παραβολή, за которым стоит арамейское matla, имело в этой логии значение не «притча», а «загадка» - как показывает параллельное μυστήριον [тайна]. «Вам Бог открывает тайну Царства; тем же внешним все предстает в загадочных словах... разве только⁵⁷⁹ они обратятся и Бог их простит». Это высказывание относится не только к притчам, но и ко всему (τά πάντα) провозвестию Иисуса. Иисус приписывает ему двойное воздействие. С одной стороны, оно открывает людям глаза на божественную тайну - что в самой радостной вести о милосердии Бога к нищим нечто от будущей Василии наступает уже сейчас. С другой стороны, Евангелие вновь и вновь становится причиной заблуждений. В этом предстоит убедиться ученикам (Мф 10,13-15): в одном доме «мир» - т.е. Божий мир конца времен, который они несут, - принимают, а в соседнем - отвергают и потому подлежат суду. Эти противоположные реакции людей заложены в самой природе радостной вести. Так как Евангелие предлагает величайшее благо, оно одновременно производит и величайшее несчастье. Рядом с милостью возникает вина.

Все это относится к первичному слою предания, о чем говорят два обстоятельства. Во-первых, весть о том, что Бог хочет иметь дело с грешниками, и только с ними, и что любовь Бога предназначена им, не имеет параллелей в свидетельствах того времени. Она уникальна. Кумранская литература подтверждает эту уникальность, и основное значение этих недавно найденных текстов для понимания провозвестия Иисуса и первохристианской Церкви заключается именно в подтверждении, что во всем иудаизме того времени нет ничего сопоставимого с этим провозвестием⁵⁸⁰. Во-вторых, помимо отсутствия аналогий имеется еще одна примета древности указанной вести Иисуса: тема, которая в равной мере пронизывает все слои синоптического предания (как показывают многочисленные притчи, посвященные оправданию радостной вести⁵⁸¹) и находит свое самое яркое выражение в поношении Иисуса как «обжоры и пьяницы, друга мытарей и грешников» (Мф 11,19 пар. Лк 7,34, ср. Мк 2,16 пар.), относится к допасхальному времени. Ибо послепасхальным скандалом была позорная смерть Иисуса на кресте, застолье же с грешниками - это допасхальный скандал. Таким образом, евангельские сообщения о провозглашении Иисусом радостной вести для нищих несводимы ни к иудаизму, ни к учению древнейшей Церкви. Они воспроизводят ipsissima vox Иисуса.