Яков Кротов. Богочеловеческая история. Вспомогательные материалы.

Мартирий Зеленецкий

и основанный им Троицкий монастырь

Мартирий Зеленецкий и основанный им Троицкий монастырь. / Изд. подгот. Е. В. Крушельницкой. — СПб.: Алетейя, 1998. — 262 с.

Переводы: Автобиография Мартирия. Житие. Библиография.

Фототипически в Описи А, №21812.

Среди бескрайних болотистых лесов Приладожья, более чем в полусотне километров на северо-запад от Тихвина, стоит Свято- Троицкий Зеленецкий монастырь. Его строения, сохранившие свое строгое величие даже после десятилетий запустения, возвышаются на небольшом, окруженном болотами холме, издавна называемом Зеленым островом. В XVI-XIX веках монастырь был центром духовной жизни края н играл важную роль в хозяйственном освоении этих земель. Какова же история этой обители и кто был подвижник, основавший здесь, в столь отдаленном и суровом месте, монастырь?

Первое документальное свидетельство о Зеленецком монастыре содержится в писцовой книге Обонежской пятины Великого Новгорода 1583 года. Ее составители, Андрей Плещеев и подьячий Семейка Кузьмин, сообщают: "В Михайловском же погосте на Ладожском Пороге монастырь, новая пустыня Зеленая, на острову, ставится ново на черном лесу. А в монастыре церковь Троицы Живоначальной, другая церковь Благовещения Святой Богородицы с трапезою, обе деревянные. Да в монастыре же игумен Мар- тирий да двенадцать старцев. А около монастыря ограда деревянная, да за монастырем двор коровницкий да двор конюшенный. Пашни у монастыря нет".[1] В предшествующей писцовой книге Обонежской пятины, составленной в 1564 году, Зеленецкий монастырь не упомянут, а запись в книге 1583 года фиксирует уже завершающий этап его строительства. Несомненно, что в 1570 году монастырь уже существовал, т. к. в этом году погиб новгородский купец Федор Сырков, успевший пожертвовать средства на строительство в Зеленце Благовещенской церкви.

Что же известно об основателе монастыря Мартирии, который стал первым его игуменом? Сведения о его жизни мы находим в исповеди Мартирия его духовному отцу Досифею, а также в составленном в XVII веке Житии преподобного Мартирия.

Родился Мартирий в Великих Луках. Житие сообщает, что до пострига он носил имя Мина, а родителей его звали Козьма и Стефанида. Рано осиротев, Мина находит себе духовного наставника — священника городской Благовещенской церкви Бориса. Впоследствии, когда Борис стал монахом, получив при пострижении иноческое имя Боголеп, и был назначен настоятелем в великолуцкий Сергиев монастырь, от его же руки Мина принял монашеский постриг. В монастыре Мартирий исполнял службу келаря, казначея, пономаря. Однажды, поднявшись на колокольню, Мартирий внезапно погрузился в сон, в котором увидел огненный столп со стоящей над ним иконой Богородицы. Чудесное видение потрясло Мартирия и еще более укрепило уже давно возникшее у него намерение испытать себя в отшельнической жизни. Вместе с неким человеком, который, не приняв еще пострига, служил в монастыре поваром, Мартирий тайно ушел из монастыря на поиски указанного божественным знамением места. Отшельники поселились в глухом лесу у ручья в земляной пещере, которую вырыли своими руками. Вскоре спутник покинул Мартирия, не выдержав тягот отшельничества. Мартирий же еще некоторое время продолжал жить один на этом месте, добывая себе пропитание "своим рукоделием" — он плел лапти и обменивал их на провизию в ближайшем селении. Все более и более Мартирием овладевали сомнения в истинности и богоугодности его пустынножительства, поскольку он ушел в пустыню, не взяв благословения наставника. В ответ на свое послание с просьбой о благословении Мартирий получил от Боголепа наказ вернуться в монастырь, в "общее житие". Тогда Мартирий покинул свою пустынь и отправился в Смоленск на поклонение местным святыням. Здесь явились ему смоленские чудотворцы Авраамий и Ефрем и предсказали, что он должен жить в пустыни, но там, где Господь повелит. Мартирий пошел в Тихвинский Успенский монастырь, незадолго до того учрежденный по повелению Ивана Грозного. Там он встретил пришедшего из Сергиева монастыря инока Авраамия, который был его учеником. Услышав от своего учителя о его намерении идти в Поморье в поисках безмолвия и уединения, Авраамий поведал ему о чудесном видении составленного из звезд креста, который сиял на небе в той стороне, где впоследствии была основана Зеленецкая обитель. Житие сообщает, что Мартирий достиг Зеленецкого острова в сопровождении крестьянина Иосифа из деревни Буборины. В скором времени здесь собрались ревнители пустынного уединения. Мартирий поставил деревянный Троицкий храм, затем на средства новгородского купца Федора Сыркова была построена деревянная церковь Благовещения с трапезной. В 1595 году преподобный Мартирий ходил в Москву и получил от царя Федора Иоанновича жалованную грамоту, по которой Зеленецкому монастырю были даны две выти[2] земли и рыбные ловли на Ладожском озере с прилегающими угодьями.[3] По пути в Москву, в Твери, преподобный воскресил умершего сына князя Симеона Бекбулатовича, отрока Иоанна. Так монастырь приобрел еще одного щедрого благотворителя: князь Симеон Бекбулатович в благодарность пожертвовал средства на строительство каменной церкви, освященной во имя Богородицы Одигитрии Тихвинской. Божественные знамения сопровождали случавшиеся в обители значительные события, свидетельствуя о святости этого места. Мартирий сам рассказал о них, и эти записи, вместе с последним своим поучением, завещал передать братии. Драгоценное предание основателя монастыря читатель найдет в этой книге. Последние месяцы жизни преподобный провел в совершенном безмолвии, сидя подле ископанной своими руками могилы. Умер Мартирий 1 марта 1603 года и был погребен близ церкви Богородицы Одигитрии.

Последующую историю Троицкого Зеленецкого монастыря мы узнаем из монастырского Летописца, который имеет выразительное заглавие: "По преставлении преподобнаго Мартирия какия несщастныя случаи постигали обитель святую, и како оная паки сугубо за молитвами преподобнаго исправлялась".

Не прошло и десяти лет после смерти Мартирия, как в 1612- 1613 годах, в Смутное время русской истории, когда северные области России опустошались шведами под предводительством Якоба Делагарди, все деревянные строения монастыря были сожжены шведским отрядом. Монашествующие, узнав о приближении врагов, спрятали церковную утварь и скрылись в лесах. Восстанавливался монастырь долго. Запись в писцовой книге Обонеж- ской пятины 1620 года свидетельствует о том, что к этому времени обитель еще не оправилась от разорения: "В Михайловском погосте на Волхове монастырь, убогая новая пустыня Зеленая, на острову, а в ней церковь Живоначальной Троицы деревянная да церковь Одигитрии каменная стоит без пения, разорена от немецких и от литовских людей, да место церковное Благовещения Пресвятой Богородицы, сожгли немецкие люди, ...да на монастыре же семь келий, а в них живут старцы: священник Устин, да келарь старец Порфирий, да казначей старец Селивестр, да старец Илья, да старец Пафнутий; да пять келий пустых, ...да за монастырем же двор конюший, а в нем живут служки одиннадцать человек. А старцы и слуги питаютца своими трудами. А ограду около монастыря обожгли немецкие люди. Пашни паханные монастырские под монастырем четверть съ полуосьминою4 въ полЪ, ...сена 140 копенъ и съ отхожею пожнею на ВалЬ ручью, над Сясью; да кь тому же монастырю угодья: островокъ Долгий Носъ до Паточины да островок Запрудье над Сясью..."[4] Как видно из этой записи в писцовой книге, в Зеленецком монастыре в то время не было игумена. Управлял монастырем, видимо, казначей старец Сильвестр. Именно он бил челом царю Михаилу Федоровичу с просьбой подтвердить права на земельные владения, данные Зеленецкому монастырю в 1595 году. В 1624 году старец Сильвестр с братией были пожалованы царской грамотой, по которой за монастырем закреплялись не только земельные владения, но и крестьяне. Жители монастырской вотчины освобождались от податей, от суда воевод и дьяков — суд над ними предоставлялся монастырским старцам.[5]

Подлинный расцвет Зеленецкий монастырь переживал во второй половине XVII века, когда в течение двадцати лет (1674-1695) на кафедре Новгородской митрополии находился бывший игумен монастыря Корнилий. Занимая этот высокий пост, Корнилий, в сущности, заново возродил входившую в то время в Новгородскую епархию Зеленецкую обитель, где он в юности принял постриг и куда удалился на покой в старости.

В 80-х годах XVII века по указанию Корнилия в Зеленецком монастыре ведется грандиозное каменное строительство — возведен каменный пятиглавый Троицкий собор, каменная Благовещенская церковь с трапезной, трехъярусная колокольня, стены вокруг монастыря с церковью Иоанна Богослова над вратами, келейные корпуса. Несколько ранее была разобрана обветшавшая церковь Богородицы Одигитрии, ее престол был перенесен в староладожский Николаевский монастырь. Таким образом, в монастыре больше не осталось строений времен самого Мартирия. Митрополит Корнилий организовал строительство дорог от окруженного болотами Зеленецкого монастыря: одна дорога, протяженностью 12 км, вела на восток, до реки Сясь, и выходила на большой Тихвинский тракт, а другая дорога, протяженностью 30 км,— на запад, до Гостинопольской пристани на реке Волхов, откуда водным или сухопутным путем можно было добраться до Новгорода. Так что монастырь был теперь связан с центрами епархии новыми дорогами.

Митрополит Корнилий обеспечил хозяйственное процветание Зеленецкого монастыря: восемь деревень, в которых проживало около семисот крестьян, с пашней, покосами, лесными угодьями и рыбными ловлями принадлежали монастырю. Кроме того, Корнилий приписал к Зеленецкому монастырю четыре небольших монастыря с их деревнями и угодьями — староладожские Ивановский, Васильевский и Гостинопольский и новгородский Спасо-Не- редицкий. Митрополит пожертвовал в монастырь богатую церковную утварь и богослужебные книги. На монастырской колокольне имелось пятнадцать колоколов, самый большой колокол весил двести пудов. Над погребением Мартирия, которое после строительства Троицкого собора находилось в подцерковьи этого храма под спудом, Корнилий поставил каменную гробницу.

Очевидно, что Зеленецкий монастырь в последней трети XVII века играл важную роль в экономическом развитии края. Собственность, которой владел монастырь, являлась основой для благотворительности. В Летописце рассказывается, что в неурожайные годы монастырь снабжал нуждающихся хлебом и фуражом для скота.

Митрополит Корнилий умер 2 февраля 1698 года и был похоронен в подцерковьи Троицкого собора подле гробницы Map- тирия. После смерти Корнилия в Зеленецком монастыре хранились его личные вещи — посох, мантия, клобук, четки, складень. Сохранилась духовная грамота Корнилия, датированная 1693 годом (текст ее вошел в состав монастырского Летописца). Описывая свой жизненный путь и перечисляя духовные посты, которые ему пришлось занимать, Корнилий подчеркивает свою особую привязанность к Зеленецкому монастырю, упоминает о данном при монашеском постриге обете пребывать в нем, рассказывает о том, что он сделал для этого монастыря в течение своей жизни. Обращаясь с "молитвенным прошением" к своим преемникам на Новгородской митрополичьей кафедре, Корнилий просит, чтобы Зе- ленецкая обитель была и впредь сохраняема "без всякаго умаления твердо и неподвижимо" со всеми принадлежащими ей землями и деревнями.

Однако предсмертной воле Корнилия не суждено было исполниться. Летописец с прискорбием замечает, что после посещения монастыря Новгородским архиепископом Феодосием из ризницы были взяты в новгородский архиерейский дом ценная церковная утварь, книги, иконы в дорогих окладах, три колокола. У монастыря была отобрана большая часть его земельных владений, а вскоре и сам он, вместе с оставшейся в его собственности землей и крестьянами, был приписан к новгородскому архиерейскому дому, стал платить оброк и не являлся уже полноправным собственником. Монастырское хозяйство страдало и от частых пожаров, которые случились в 1710, 1715, 1727 и 1730 годах.

Зимою 1747 года Зеленецкий монастырь удостоился посещения императрицы Елизаветы Петровны, которая возвращалась из Тихвинского Успенского монастыря, где совершала поклонение чудотворной иконе Богоматери. Узнав, что преподобному Мартнрию служатся лишь панихиды (мощи его не были освидетельствованы), императрица повелела служить службу по Общей Минее.[6] Возможно, с этого времени началось местное церковное почитание преподобного Мартирия. Императрица оставила богатые пожертвования, но все эти деньги пришлось израсходовать на ремонт после случившегося в июле того же 1747 года пожара, уничтожившего все деревянные хозяйственные постройки, деревянные крыши на церквях, колокольне и ограде. Трудились в Зеленце плотники из Тихвинского Успенского монастыря и 24 крестьянина из деревни Стретилово (эта деревня существует до сих пор).

В 1762 году по указу императрицы Екатерины в России была проведена опись монастырских и церковных имуществ с целью передать управление ими светской власти. Монастыри были лишены своих вотчин, вместо чего стали получать денежное жалованье согласно своему классу. Зеленецкий монастырь был оставлен "за штатом на собственном содержании", ему не назначалось казенное жалованье, а "на пропитание" за монастырем закреплялись прилегающие угодья и село Буборины. Назначено было помещать в Зеленецкий монастырь умалишенных, а также ссыльных монахов из других монастырей для церковного покаяния. В 1771 году Троицкий Зеленецкий монастырь был определен как третьеклассный и приписан к Санкт-Петербургской епархии. С этого времени настоятелями в монастыре были не игумены, а архимандриты.

В 1765 году в Зеленецком монастыре случилось печальное происшествие, нанесшее непоправимый ущерб библиотеке и архиву монастыря. Летописец подробно рассказывает о том, как монастырь был захвачен двадцатью тремя крестьянами, принадлежавшими к той части населения России, которая не приняла церковных новшеств, введенных патриархом Никоном. Официальной церковью такие люди именовались "раскольниками". Они вынудили иноков покинуть монастырь и заложили бревнами ворота. Больше месяца монахи не могли попасть в обитель и жили на монастырском скотном дворе. "Раскольники" же обосновались в одном из келейных корпусов, куда перенесли обнаруженные в монастыре съестные припасы, а также дрова и солому. Считая официальные церковные установления вероотступничеством и не признавая святости новых обрядов, "раскольники" повредили монастырские иконы, соскоблив с них изображение троеперстного благословляющего жеста, поломали гробницы Мартирия и Кор- нилия, разгромили ризницу, разорвали книги, вырезав листы из переплетов. В Летописце отмечается, что монастырь лишился ста сорока трех хранившихся в ризнице рукописных и печатных книг.

Сохранились интересные воспоминания крестьянина А. Ар- тынова,[7] в которых он рассказывает о своем деде, Дмитрии Ивановиче Артынове, пострадавшем от "раскольников". Он был монастырским огородником. "Раскольники", не найдя храмовой иконы Богородицы Одигитрии в серебряном окладе, стали пытать огородника, думая, что он знает, где она спрятана. До конца жизни Дмитрий Артынов остался хромым и не владел рукой.

Для усмирения "раскольников" к Зеленецкому монастырю подошла рота гренадеров. Никакие попытки уговорить затворившихся людей разойтись по домам не увенчались успехом. Предотвратить трагедию не удалось. "Раскольники" заперлись в одной из келий и запалили огонь. Гренадеры успели выхватить из огня только двух женщин. Огонь тушили более пятисот человек крестьян со всей округи, при этом из окрестных колодцев и рвов была досуха вычерпана вся вода. Руководил "раскольниками" крестьянин Иван Еремеев. Спровоцировав самосожжение, при котором погибли его мать, сестра и жена, сам он спрятался в "нужном месте" и остался жив. Этот Иван Еремеев был закован в кандалы, отправлен в Петербург, бит кошками и отдан в солдаты.

В 1772 году Зеленецкий монастырь подвергся нападению шайки разбойников, которые ворвались в храм во время литургии. Связав и избив иноков, разбойники захватили имевшиеся в монастыре деньги и провизию. Мучений избегнул только монастырский казначей, спрятавшийся в бане за очагом. Когда разбойники ушли, была прежде всего дослужена прерванная литургия, сразу после которой казначей поехал в Петербург с сообщением о нападении. Разбойники были пойманы в окрестных лесах специально присланной для этого командой из двадцати пяти человек.

Последнее событие, о котором упоминает доведенный до конца XVIII века монастырский Летописец,— это пожар 1790 года, уничтоживший деревянную кровлю на кельях и части ограды.[8]

Что касается истории строительства в Зеленецком монастыре, то документы свидетельствуют о следующем. В 1773 году разобрали построенную при Корнилии и обветшавшую к этому времени надвратную церковь Иоанна Богослова.[9] В честь этого святого была наименована нижняя церковь, устроенная в подцерковьи Троицкого собора, где находились погребения Мартирия и Кор- нилия. В 1811-1834 годах в монастыре проводились работы по благоустройству территории. Был выстроен новый настоятельский корпус над бывшими Святыми воротами и сооружены угловые башни в монастырской ограде. Видимо, тогда же на колокольне первоначальный шатер с главкой заменили куполом со шпилем. Последний крупный ремонт в Зеленецком монастыре проводился в 1901-1902 годах, когда были перекрыты новым железом главы и крыши на церквях, колокольне и корпусах.

В начале XX века Зеленецкий монастырь владел 19277 десятинами земли, имел 130 тысяч капитала, получал ежегодно из казны 669 рублей 55 копеек.[10] В 1908 году насельниками монастыря были: архимандрит Иероним (с 1902 г.), пять иеромонахов, два иеродьякона, пять монахов, три послушника, и двадцать четыре человека проживали в монастыре на богомолье. Старые исторические описания Зеленецкого монастыря[11] обращали внимание посетителей на следующие достопримечательности: установленную в 1853 году над гробом Мартирия серебряную раку, на сторонах которой были изображены сцены из Жития Мартирия; две иконы у раки, по преданию принадлежавшие самому Мартирию; погребение Корнилия (мраморная гробница установлена в 1912 г.) и его личные вещи, хранившиеся в особом деревянном ковчеге; в иконостасе Троицкого собора — на две иконы XVII века с клеймами; на пять старопечатных богослужебных книг в богатых окладах и две рукописные книги — Синодик и рукопись, содержавшую Летописец монастыря и текст Службы на память преподобного Мартирия. Посетив Зеленецкий монастырь сегодня, мы ничего этого увидеть не сможем, поскольку после 1917 года монастырь был упразднен, а его строения использовались в различных целях.

История Троицкого Зеленецкого монастыря после 1917 года известна лишь в самых общих чертах.[12] Остается до сих пор неясным, когда был окончательно закрыт монастырь. Сохранился архивный документ 1919 года,[13] из которого следует, что в октябре 1918 года большая часть монастырских земель была передана сельскохозяйственной коммуне "Восход", насчитывавшей 38 человек. Собственностью этой коммуны стали также 19 лошадей и 29 коров. Остальные ранее принадлежавшие монастырю земли были распределены среди населения соседних деревень. В 1919 году решался вопрос об использовании земель и строений Зеленецкого монастыря для организации молочно-племенной фермы Мурманской железной дороги. Однако этот план не был реализован. В то время во многом еще сохранялся старый уклад жизни, о чем свидетельствует датированный апрелем 1920 года и заверенный печатью Троицкого Зеленецкого монастыря документ, текст которого гласит: "Свидетельство дано сие гражданину Новоладожского уезда Усадище-Спасовской волости коммуны "Восход" 3-ий при Зеленецком монастыре Ивану Ивановичу Иванову в том, что жена его родила дочь 7-го апреля нов. ст. Таинство крещения совершал духовник иеромонах Серапион (подпись)".[14]

Сохранились описи церковного имущества и документы об изъятии церковных ценностей Зеленецкого монастыря. Опись церковной утвари, датированная мартом 1920 года,[15] написана рукой архимандрита Владимира, бывшего тогда настоятелем Зеленецкого монастыря. В 1920 году основная часть церковной утвари на- холилась еще в монастыре: над мощами преподобного Мартирия стояла серебряная рака, в церквях было множество икон в серебряных окладах и без них, имелось 15 Евангелий, 5 из них в серебряных окладах, все необходимые для богослужения книги, 7 серебряных позолоченных крестов, большое число церковных сосудов, покровов, священнических и дьяконских облачений. Дело комиссии по изъятию церковных ценностей в помощь голодающим Поволжья, датированное 1922 годом,[16] содержит квитанцию о том, что 28 апреля 1922 года в губфинотдел приняты ценности из Троицкого Зеленецкого монастыря: серебра 5 пудов 33 фунта 91 золотник (ок. 96 кг), золота 58 золотников 12 долей (ок. 248 г), медной монеты 6 пудов 32 фунта (ок. 111 кг), бриллиантов мелких 17, аметистов 5, жемчужин 4. Опись серебряных вещей Зеленецкого монастыря, составленная представителями администрации Волховского УИК в ноябре 1924 года,[17] уже не содержит раки над погребением преподобного Мартирия, но еще регистрирует небольшое количество серебряной церковной утвари: 5 Евангелий в серебряных переплетах, 4 креста, из них 2 позолоченных, 3 кадила, 1 ковчег и 1 дароносица, 10 икон с серебряными деталями убранства, складень на гробнице митрополита Корнилия в серебряном окладе. Опись "церковного инвентаря" Зеленецкого монастыря 1924 года[18] свидетельствует о том, что в монастыре в то время еще было 10 колоколов весом от 1 до 214 пудов. Сохранились страховые документы на строения Зеленецкого монастыря 1924-1925 и 1926 годов,[19] а также список членов приходского совета и самих насельников монастыря 1924 года[20] — в то время настоятелем Зеленецкого монастыря был архимандрит Иосиф (Харин), в монастыре проживало 6 иеромонахов и 1 иеродьякон.

1930 годом датирована служебная записка, направленная в Русский музей.[21] Дирекции музея было рекомендовано командировать своего сотрудника в Зеленецкий монастырь для осмотра состояния предметов музейного значения, находящихся в церкви и ризнице монастыря, и отбора предметов для изъятия. Это распоряжение явилось результатом ходатайства агробазы "Зеленец" о передаче ей для культурно-просветительных целей церкви и ризницы Зеленецкого монастыря. Сохранилось датированное июнем 1932 года постановление Леноблисполкома,[22] из которого следует, что к этому времени три монастырские церкви обслуживал один иеромонах. Ввиду того, что коопсельхоз "Зеленец" просил передать ему здания двух церквей и отпускал средства для их переоборудования под клуб и дом отдыха рабочих Алюминьстроя, было принято решение закрыть две церкви, а в пользовании верующих оставить одну (скорее всего, это была нижняя церковь под Троицким собором). По воспоминаниям старожилов села Зеленец А. И. и И. А. Комлевых, в 30-е годы в Зеленецком монастыре располагались поочередно трудовая колония города Волхов, подсобное хозяйство Волховского Алюминиевого завода и Волховское профтехучилище для инвалидов. В 1941 году здесь находился военный госпиталь. С 1945 по 1976 год здания монастыря занимал "Дом инвалидов общего типа" (с 1969 года — "Дом психохроников").[23]

Так оказались утрачены и внутреннее убранство храмов, и монастырские реликвии. Однако и то, что сохранилось от древнего монастыря, имеет большую историко-культурную ценность.

Искусствоведы отмечают, что построенные в одно время Троицкий собор, Благовещенская церковь с трапезной, колокольня и ограда монастыря образуют целостный архитектурный ансамбль, отличающийся редким стилистическим единством.[24] Общий характер ансамбля тяготеет к новгородскому зодчеству XVI века, что говорит о заказчике строительства, митрополите Корнилии, как о приверженце старых традиционных архитектурных форм.[25]Корнилий был последователем патриарха Никона, выступавшего против обмирщения церковной архитектуры. Никон, как известно, запретил строить шатровые завершения на храмах и стремился возродить древний тип монументального пятиглавого собора. Интересно, что именно Корнилий совершал в 1681 году торжественное погребение патриарха Никона в Воскресенском Ново-Иеру- салимском монастыре, после чего получил от царя Федора Алексеевича в дар драгоценные низаные жемчугом саккос и омофор патриарха[26].

Имя зодчего, возводившего ансамбль Зеленецкого монастыря, неизвестно, однако несомненно, что автором общего строительного замысла является митрополит Корнилий. Судя по характерным для новгородской архитектуры строительным особенностям — мощные валуны в основаниях зданий (некоторые из этих валунов достигают в диаметре 1,5-2 м; толщина стен Троицкого собора в подклете — 2,5 м), характер кирпичной кладки, декоративный мотив бегунца и поребрика,— большинство мастеров были местные.[27]

Своеобразие строений Зеленецкого монастыря состоит в сочетании архаичных архитектурных форм с такой типичной именно для XVII века чертой, как применение изразцов в украшении фасадов. Изразцы сохранились на западном фасаде Благовещенской церкви, на трапезной, колокольне; изразцовый пояс на западном портале Троицкого собора содержит храмозданную надпись: "Лета 7192 (1684) благоволением в Троице славимого Бога создан сей храм при державе великих государей царей и великих князей Иоанне Алексеевиче и Петре Алексеевиче Московских всея России и при святейшем Иоакиме патриархе за благословением преосвященного Корнилия митрополита Великого Новгорода и Великих

Лук, его тщанием и иждивением, на поклонение христианам и на собрание всему избранному стаду".

Сохранилась грамота, в которой сообщается, что для изготовления изразцов по просьбе Корнилия в 1681 году из основанного патриархом Никоном Иверского монастыря был отпущен в Зеленец мастер гончарного дела старец Сильвестр с двумя гончарами, так как сам он был "немощен и древен".[28] Историк архитектуры Е. В. Кондратьева, посвятившая Зеленецкому монастырю специальную работу,30 отмечает, что именно в Зеленце, выполняя заказ митрополита Корнилия, иверские гончары освоили новое для себя производство специальных фасадных изразцов. Исследования Е. В. Кондратьевой показали, что сохранилась лишь часть декоративного убранства Зеленецкого ансамбля. Пробные расчистки свидетельствуют о наличии изразцов под побелкой Троицкого собора. Документы сообщают, что интерьеры жилых помещений и трапезной палаты украшали изразцовые печи, главки Благовещенской и надвратной церквей были покрыты зеленой глазурованной черепицей, а шатер над не сохранившимся до нашего времени крыльцом Троицкого собора — черепицей разных цветов.

Монастырские строения не избежали позднейших наслоений и переделок, от которых в большей степени пострадал Троицкий собор: утрачено крыльцо с западной стороны, переделана паперть, растесаны окна, многофронтонная кровля заменена четырехскатной, к позднейшему времени относятся луковичные главы с перехватом. Утрачены деревянные переходы, соединявшие в древности Троицкий собор, Благовещенскую церковь и колокольню. Но основа архитектурного ансамбля не затронута искажениями, что делает возможной реконструкцию первоначального облика строений монастыря.[29] Особое значение имеет то обстоятельство, что тип застройки и местоположение современного поселка, который находится с южной стороны от монастыря и тянется вдоль древней дороги, повторяют место и характер древней застройки, а все остальное пространство примыкающей к монастырю территории, как и в XVII веке, занято лесами и болотами. Таким образом, исторически сложившаяся окружающая среда до сих пор составляет единый организм с монастырским ансамблем и выявляет его древний тип — тип монастыря-пустыни, монастыря, возникшего не в уже существовавшей градостроительной структуре населенного пункта, а основанного на пустом месте и ставшего затем самостоятельным градостроительным образованием. Поэтому близлежащая территория осваивалась одновременно с развитием монастыря и всегда была с ним связана исторически, композиционно и функционально.[30]

Таковы история и современное состояние Троицкого Зеленецкого монастыря, этого замечательного места, где некогда русский отшельник узрел чудесные знамения и, движимый глубокой верой, основал тихую обитель, ставшую приютом безмолвия и уединения. В конце XVIII века неизвестный монастырский писец так завершил описание истории Зеленецкого монастыря: "Но обитель святая, как лишь буря утолится, паки процветает и вся разоренная исправляет помощию Святыя Живоначальныя Троицы..." И действительно, в наши дни Зеленецкий монастырь оправляется после десятилетий бедственного и разоренного состояния. Совсем недавно в пустовавшую обитель пришли несколько монашествующих и начали постепенно обживать и приводить в порядок древний монастырь.[31] В Санкт-Петербурге открылось подворье возобновленного Зеленецкого монастыря.[32] Собираются здесь прихожане, тонкой живительной струей стекаются скромные искренние пожертвования на восстановление монастырских храмов. Надеемся, что вскоре самой природой отделенная от мира Зеленецкая обитель станет надежным убежищем иноков и местом паломничества богомольцев и любителей русской старины.

ПОВЕСТЬ МАРТИРИЯ ЗЕЛЕНЕЦКОГО

Обратимся теперь к характеристике текстов, отражающих биографию преподобного Мартирия и историю Зеленецкого монастыря.

Наиболее древним из них является произведение самого Мартирия. Сохранилось оно в единственном списке в составе рукописного сборника второй половины XVII века.[33] В конце бледными чернилами тем же полууставным почерком, каким написан текст, обозначено: "А писал Зеленыя пустыни дьяк". Это свидетельствует о принадлежности единственного списка повествования Мартирия рукописной традиции Зеленецкого монастыря. Произведение имеет пространное заглавие, данное в форме изложения от третьего лица (см. текст Повести, с. 34). Это заглавие, так же как и подзаголовки отдельных фрагментов, не принадлежит перу самого Мартирия. Повествование состоит из ряда более или менее обособленных рассказов Мартирия о его жизни и видениях, а также включает его поучение к братии Зеленецкого монастыря. Можно выделить три части, каждая из которых начинается особым авторским вступлением.

Первая часть является исповедью Мартирия, обращенной к его духовному отцу Досифею. Мартирий откровенно рассказывает Досифею о своей жизни до прихода на Зеленый остров, о первой попытке отшельничества, предпринятой без благословения наставника Боголепа, к которому Мартирий, по-видимому, так больше и не вернулся. Греховность тайного ухода из монастыря тревожит Мартирия — сильный гром, от которого даже ложка упала со стола, Мартирий воспринимает как грозное предупреждение, при этом именно чудесными предзнаменованиями Мартирий старается оправдать свое настойчивое стремление жить в пустыни. Не исключено, что это поразительное по своему доверительному тону повествование вообще не должно было храниться и стать известным кому-либо еще, кроме духовника Досифея. В таком случае мы имеем редкий экземпляр записи исповеди, то есть образец того повествования, которое, как правило, облекалось в устную форму.

Вторая часть содержит поучение Мартирия, обращенное к братии Зеленецкого монастыря. Досифей должен был огласить его только после смерти автора, о чем и просит Мартирий в самых первых строках: "Духовный мой брат Досифей, пишу тебе эту духовную памятцу кратко и втайне от братии, ты же держи ее у себя Бога ради до тех пор, пока Господь благоизволит..." Это поучение является своеобразным уставом основателя монастыря, который он завещает своим ученикам. Теплая проповедь духовной любви и смирения замечательна своей искренностью и простотой. Интересно, что Мартирий не разрешает принимать от царя землю, а только милостыню на свечи и поминание родителей. Позиция Мартирия, основавшего небольшой монастырь в труднодоступном, окруженном болотами месте, близка нестяжательской линии в русском монашестве, связанной с именем Нила Сорского, который выступал против монастырского землевладения. Возможно, учение Нила Сорского о монашестве оказало какое-то влияние на Мартирия, способствовало появлению у него потребности написать о своей жизни.

Третья часть дополняет поучение Мартирия и содержит рассказы об истории основания монастыря. Начинается она словами: "Я же, многогрешный старец Мартирий, не своевольно, а по Божьему благоволению и с помощью Пречистой Богородицы поселился в этой пустыни, на этом святом месте". Далее следуют шесть рассказов Мартирия о явлениях и знамениях, указывающих на то место, где был основан Зеленецкий монастырь. Эти рассказы относятся к разным периодам жизни Мартирия, причем последовательность их определяется не хронологией, а темой повествования (например, рассказы о видениях иконы Богородицы следуют один за другим без хронологической связи). По построению и языку третья часть напоминает устную беседу. Простое и безыскусное повествование Мартирия отличается конкретностью, обилием жизненных подробностей, стремлением автора описать свои видения наглядно, точно передать свои переживания и ощущения. С душевным трепетом и восхищением передает преподобный момент чудесного созерцания явившейся ему в келье Богородицы. Ф. И. Буслаев увидел в этом фрагменте произведения Мартирия "пробуждение эстетического чувства": "Это прекрасное сказание выражает тот едва заметный переход от безотчетной молитвы к эстетическому созерцанию, который вообще так трудно бывает уловить исследователю в истории христианского искусства".[34] Бытовые и психологические детали не только являются ценными документальными свидетельствами, но и, независимо от намерений автора, приобретают художественные функции, становятся изобразительным средством. Многие фрагменты повествования представляют собой картины из монастырской жизни. Мы видим инока Авраамия, идущего в сумерках с книгою по монастырю, старца Гурия, вышедшего из храма и пораженного сиянием чудесного креста. Читатель становится свидетелем духовных видений подвижника, рассказы о которых исполнены теплым и светлым чувством. Поведав ученикам о своем сокровенном духовном опыте, Мартирий завершает повествование призывом соблюдать его заповеди и твердо верить в святость Зеленецкого монастыря, подтвержденную многими знамениями.

Записки Мартирия сочетают в себе фрагменты, принадлежащие разным жанрам древнерусской письменности: исповедь, духовное завещание, устав, сказание об основании монастыря. Возможно, такое объединение фрагментов является результатом работы какого-то позднейшего переписчика или духовного отца Мартирия, Досифея, который бережно сохранил предания основателя монастыря и переписал их в определенном порядке, снабдив текст заглавием и несколькими подзаголовками. В таком виде и дошел до нас в своем единственном списке этот памятник, с одной стороны, продолжающий древнюю традицию завещаний-уставов игуменов-основателей монастырей,[35] а с другой стороны — стоящий у истоков зарождения жанра древнерусской повести, который возникает на пересечении разных традиционных жанров. С точки зрения литературной, произведение Мартирия по сути представляет собой автобиографическую повесть.

Судя по упомянутым в тексте фактам и реалиям, а также характеру некоторых фрагментов поучения, Мартирий писал свои записки в 80-х годах XVI века. Он упомянул о строительстве двух деревянных церквей в монастыре — Троицкой и Благовещенской. Вместе с тем, в тексте не нашли отражения события 1595 года — хождение Мартирия в Москву и получение жалованной грамоты царя Федора Иоанновича Зеленецкому монастырю,[36] встреча Мартирия в Твери с князем Симеоном Бекбулатовичем, который пожертвовал средства на строительство в Зеленецком монастыре церкви Богородицы Одигитрии, ставшей первым каменным зданием в обители. Все это означает, что Мартирий составил свое предание до 1595 года. Вероятность написания произведения в 80-е годы XVI века подтверждается характером некоторых фрагментов поучения Мартирия. Призывая учеников молиться за царя и за "все его воинство", Мартирий подчеркивает, что "государь... кровь проливает за святые церкви и за все православное христианство". В поучении Мартирия царь предстает прежде всего как воин. Имя царя не указано, но вероятнее всего, Мартирий имел в виду Ивана Грозного, правление которого было отмечено постоянными военными действиями. Присоединение Казанского (1552) и Астраханского (1556) ханств оказало большое влияние на психологию современников. В 80-е годы еще продолжалась затянувшаяся Ливонская война (1558-1583), что тоже не могло не связываться в представлении Мартирия с личностью царя. Иван Грозный умер в 1584 году, а его сын Федор уже не имел тех качеств воителя, которые косвенно отразились в произведении Мартирия. Таким образом, скорее всего, записки появились в 80-е годы XVI века, в период становления монастыря и активной строительной деятельности Мартирия.

ЖИТИЕ

В XVII веке записки Мартирия послужили основой для написания Жития. Житие это встречается в рукописях довольно редко — известно всего одиннадцать списков этого текста.[37] Существует мнение, что Житие Мартирия Зеленецкого составил Новгородский митрополит Корнилий в 1695 году.[38] Однако В. О. Ключевский отметил отсутствие источников этих сведений.[39] Известные нам источники также не содержат данных об авторстве Корнилия. В тексте Жития Корнилий не упоминается, а в заглавии двух старших списков памятника указано имя клирика Стефана. Об этом человеке ничего не известно.

Для уточнения времени написания Жития важен следующий факт. Житие сообщает, что Мартирий был погребен около каменной церкви Богородицы Одигитрии Тихвинской. В 80-е годы XVII века эта церковь по указанию митрополита Корнилия была разобрана, и с тех пор погребение Мартирия находится в подцерковьи Троицкого собора, где Корнилий устроил гробницу Мартирия. Очевидно, что сам Корнилий не мог в 90-х годах XVII века написать о месте погребения Мартирия так, как это написано в Житии, без каких-либо дополнительных пояснений. Скорее всего, Житие Мартирия Зеленецкого было составлено не позднее 70-х годов XVII века, когда в монастыре еще стояла построенная при Мартирии церковь Богородицы Одигитрии. Автором Жития мог быть тот самый клирик Стефан, который упомянут в заглавии. Несомненно, что работа по составлению Жития велась по распоряжению Корнилия.

Автор Жития использовал в своем труде предание основателя монастыря, однако внес в рассказы Мартирия изменения, продиктованные требованиями агиографического жанра. Все эти рассказы в Житии расположены в строго хронологическом порядке и излагаются уже не от имени Мартирия, а от третьего лица. Рассказы утрачивают значительную долю своеобразия: опущены конкретные подробности и личностные детали, текст стилистически переработан, фрагменты, сохранявшие простые интонации устной речи, заменены литературными риторическими оборотами. Живое свидетельство превращается в факт житийной биографии, изложенной торжественным языком высокого литературного стиля. В Житие не вошел один из наиболее насыщенных подробностями рассказов Мартирия — о видении иконы Богородицы, плавающей в море.

Произошли изменения и в изложении содержания эпизодов, взятых из записок Мартирия. Одно из них — усиление роли Тихвинского Успенского монастыря в биографии Мартирия. В Житии подчеркивается, что видение Мартирием огненного столпа с иконой Богородицы является предзнаменованием основания этого монастыря. В Смоленске Мартирий вспоминает об этом видении и идет в Тихвинский Успенский монастырь в надежде на то, что именно там ему будет указано место для отшельничества. На Зеленый остров Мартирий уходит, получив благословение игумена этого монастыря. Кроме того, в Житии подробно рассказывается об учреждении Тихвинского Успенского монастыря с указанием точной даты основания — 1560 год. Эта дата является одной из трех дат, содержащихся в Житии (две другие даты: 1595 год — хождение Мартирия в Москву и пребывание в Твери; 1603 год — кончина Мартирия).

Помимо предания основателя монастыря, автор Жития использовал какие-то другие источники, доставившие ему сведения о детстве и юности Мартирия и его пребывании в великолуцком Сергиевом монастыре. Житийные рассказы о жизни Мартирия под началом его духовного отца Боголепа, об их ночных бдениях, покаянии и смирении представляют поучительные картины монастырской жизни. Однако следует учесть, что исполненные дидактизма житийные рассказы могут и не иметь под собой реальной исторической основы.[40] Эта часть интересна тем, что в ряде эпизодов Мартирий предстает не столько как святой, сколько как обычный человек, имеющий свои слабости: стоя в алтаре, Мартирий помышляет об уходе от Боголепа в какой-нибудь другой монастырь с менее суровыми порядками; выслушав строгий укор наставника за небрежное отношение к "ковчежцу" с царскими грамотами, Мартирий не может сразу побороть в себе обиду и смириться. В этой части житийного повествования функции главного героя — святого подвижника — переходят к Боголепу. Заметим, что Житие Мартирия Зеленецкого — единственный источник, рассказывающий о жизни священноинока Боголепа, великолуцкого подвижника XVI в.

Несомненно, что в житийном рассказе о приходе Мартирия на Зеленец отразились какие-то местные устные предания о пророчестве преподобного крестьянину Иосифу, который провел Мартирия через болота. Житие подробно повествует также о совершенном Мартирием в 1595 году в Твери чуде воскрешения умершего отрока и о последнем периоде жизни преподобного. При этом в эпизоде предсмертного обращения игумена к ученикам следует почти без изменения текст поучения, взятый из записок Мартирия.

Житие Мартирия Зеленецкого имеет торжественное предисловие, в котором автор использовал фрагменты Жития Кирилла Белозерского, написанного в XV в. Пахомисм Сербом и служившего образцом для многих агиографов XVI в. так называемой "Макарьевской школы" (писавших жития для Великих Миней Че- тиих). В целом Житие Мартирия Зеленецкого продолжает эту традицию.

В рукописной традиции имеется Вторая, Сокращенная редакция Жития Мартирия Зеленецкого, составленная в 1814 году, как указано в заглавии памятника. Известно всего два списка этого текста.[41] Сокращению подверглась, в основном, та часть Жития, в которой рассказывалось о жизни Мартирия в послушании у Боголепа. Вся эта часть заменена в Сокращенной редакции словами: "И жили вместе в одной келье, утверждая друг друга в подвигах святых, семь лет". Более кратко излагаются и другие рассказы. Неизвестный автор Сокращенной редакции Жития исключает конкретные подробности и усиливает обобщенно-риторическую трактовку материала. Никаких дополнительных сведений о Мартирии или об истории Зеленецкого монастыря Сокращенная редакция Жития не содержит.

ЛЕТОПИСЕЦ

Летописец Троицкого Зеленецкого монастыря известен по одной рукописи первой половины XIX века из библиотеки Тихвинского Успенского монастыря.[42] Летописец охватывает время с начала XVII века до 1790 года. Рассказ о разорении и восстановлении монастыря в начале XVII века краток и не конкретен. Основой его были, по-видимому, лишь устные предания. Гораздо более обстоятельно повествуется о деятельности Новгородского митрополита Корнилия, направленной на расширение хозяйства Зеленецкого монастыря и строительство каменных соборов. Здесь в тексте впервые появляются точные даты, имеющие отношение к истории монастыря,— это годы пребывания Корнилия на митрополичьей кафедре, дата его смерти. Однако повествование о самом Корнилии лишено подробностей, многие факты его биографии остались неизвестными составителю Летописца. Рассказы о благотворительности Корнилия и его смерти по типу близки житийному повествованию и составлены, скорее всего, уже по прошествии времени после описанных событий. Показательно, что в перечислении строений, поставленных по повелению Корнилия в Зеленецком монастыре, допущена неточность — указано, что Корнилий пристроил деревянную трапезную к построенной при Мартирии каменной церкви Благовещения. При Мартирии в Зеленецком монастыре была лишь одна каменная церковь — Богородицы Одигитрии,— впоследствии разобранная по распоряжению Корнилия. Трапезная была пристроена к возведенной уже при Корнилии каменной церкви Благовещения. Очевидно, что автор летописного рассказа не был современником Корнилия,[43] поэтому и спутал детали, пользуясь хранившимися в монастыре документами, доставившими ему сведения о хозяйственной жизни монастыря.46 Один из документов — составленную в 1693 году духовную грамоту митрополита Корнилия — автор летописного рассказа полностью включил в текст. Краткие сведения о случившихся в первой половине XVIII века пожарах также, по-видимому, взяты из монастырского архива. Характер повествования меняется, начиная с рассказа о посещении монастыря в 1747 году императрицей Елизаветой. Детальность описаний, обилие подробностей, даже некоторая "протокольность" передачи обстоятельств визита — все это позволяет предположить, что этот рассказ написан по воспоминаниям очевидца. Так же подробно и детально рассказывается и о всех последующих событиях, будь то нападение "раскольников" или работы по ремонту монастыря после пожаров (указывается, крестьяне какого села работали в монастыре, сколько денег ушло на ремонт). Таким образом, повествование о событиях второй половины XVIII века имеет в своей основе рассказы очевидцев, тогда как более ранняя история монастыря описана только на основании устных преданий и монастырских документов. Текст Летописца составлен, скорее всего, единовременно в самом конце XVIII века или в начале XIX века.

В 1866 году был издан текст Летописца Зеленецкого монастыря, взятый, как указано в предисловии, "из имеющейся в Зе- ленецкой обители при службе преподобного Мартирия описи".[44]Повествование доведено до 1798 года. Местонахождение этой рукописи в настоящее время неизвестно. Сопоставление двух текстов показало, что печатный текст в ряде случаев излагает те же самые события подробнее, в нем имеются отсутствующие в сохранившейся рукописи детали и несколько менее явно выражена агиографическая тенденция в рассказах о митрополите Корнилии. Текстологический анализ приводит к выводу, что существующий в рукописи текст является уже Второй редакцией Летописца. Автор ее, используя текст, ставший основой для издания 1866 года, несколько обобщил некоторые наиболее детальные сведения хозяйственного характера, исключил фрагменты конфликтного содержания: о присланном из Новгорода для встречи императрицы Елизаветы иеромонахе Симоне, о том, как по монастырю допустили ездить на лошадях. Впрочем, заметим, что рассказ о нарушении монастырских порядков, отнесенный в изданном в 1866 году тексте Летописца к 1789-1798 годам, является добавлением, следующим уже после заключения, которое говорит о процветании Зеленецкой обители, несмотря на все беды и разорения. Поэтому не исключено, что Вторая редакция составлялась до того, как первоначальный текст Летописца был дополнен этим сообщением.

Поскольку правила публикации в издании 1866 года не оговорены, трудно сделать выводы о том, насколько точно издание передает текст несохранившейся рукописи. Поэтому мы публикуем Вторую редакцию Летописца, дошедшую до нас в рукописи. В примечаниях после текста под цифровыми обозначениями приводятся отдельные сведения и более распространенные фрагменты из текста Первой редакции Летописца, которые отсутствуют в тексте Второй редакции.

СЛУЖБА

Текст Службы преподобному Мартирию сохранился в единственном списке, который находится в той же рукописи, что и Летописец.[45] Филарет называет автором канона Мартирию митрополита Корнилия.[46] Однако канон взят из Общей Минеи, а само составление Службы следует, скорее всего, отнести к более позднему времени, поскольку, судя по сообщению Летописца, Мартирию стали служить службы только с середины XVIII века. Служба Мартирию составлена по Общей Минее, по службе "преподобному единому", со следующими прибавлениями: сочинены особые стихиры на малой вечерне и тропарь святому; на великой вечерне сочинены особая Слава 8-го гласа, лития и стихиры на стиховне; на утрени составлены вновь светилен, богоро- дичен его и хвалитные стихиры. В текст канона добавлены особые кондак и икос. Мы публикуем только отличающиеся от Общей Минеи фрагменты Службы преподобному Мартирию Зеленецкому.

В конце XIX века был составлен Акафист преподобному Мартирию Зеленецкому. Единственный известный экземпляр этого текста сохранился в машинописи в фонде Санкт-Петербургской Духовной Академии.[47] Автор Акафиста неизвестен. Акафист этот по неясным причинам не был одобрен духовной цензурой и не разрешен к церковному употреблению.[48] В Акафисте в поэтической форме прославляется святой подвижник, вспоминаются основные события его богоугодной жизни. Акафист составлен на основе данных Жития, причем не только Первой, но и Второй его редакции, поскольку церковь Благовещения в Акафисте названа каменной, так же, как и во Второй редакции Жития, составитель которой использовал ошибочное указание монастырского Летописца.

Стихиры и Акафист не содержат никаких новых биографических или исторических сведений. Публикуем эти произведения литургической поэзии без перевода.

ПОЭМА

Ряд произведений о Троицком Зеленецком монастыре и преподобном Мартирии завершает поэма "Зеленецкий лес", написанная в середине XIX века иеромонахом Антонием (в миру Бочков Алексей Поликарпович). Стихотворение это рисует поэтическую картину окружающей Зеленецкий монастырь природы, затрагивает тему русского паломничества, воскрешает старинное устное предание о смерти Новгородского митрополита Корнилия и его погребении в Зеленецком монастыре.

Интересна судьба автора поэмы. Алексей Поликарпович Бочков родился в 1803 году в Петербурге в богатой купеческой семье, получил блестящее образование в Иностранном пансионе в Петербурге. Сдав в аренду принадлежавшие его отцу петербургские "бочковские" бани и получая значительные доходы, А. П. Бочков посвятил свое время занятиям музыкой, живописью, литературой.[49] В 1827 году, переживая наступившую после безвременной кончины жены тяжелую душевную болезнь, А. П. Бочков дает обет принять постриг. Продолжительное время странствовал он по монастырям и только в 1844 году стал монахом, а в 1845 году — иеромонахом. Антоний жил во многих монастырях, бывал в Оптиной пустыни, в 1847-1848, 1852, 1857 годах предпринимал паломничества в Иерусалим, впечатления от которых отразились в книге путевых записок "Русские поклонники в Иерусалиме" (М., 1875). Антоний писал религиозные стихи, состоял в переписке с Игнатием Брянчаниновым. В 1863-1866 годах Антоний был настоятелем Иоанно-Богословского Череменецкого монастыря, последние же годы жизни провел на покое в московском Николо-Угрешском монастыре. Во время эпидемии тифа Антоний пркинул монастырь, чтобы оказывать пастырскую помощь в московской Екатерининской больнице для бедных, где вскоре и умер (5/17 апреля 1872 года), заразившись тифом.

Стихотворное произведение иеромонаха Антония "Зеленецкий лес" публикуется по автографу, хранящемуся в его фонде в РГИА.[50] Этот фонд содержит стихи, записки о монастырской жизни, документы и рисунки Антония. Стихотворение снабжено авторскими примечаниями, из которых видно, что Антоний бывал в Зеленецком монастыре, но стихотворение это написал не в самом Зеленце, скорее всего, в 1852 году. Автограф является авторской копией стихотворения с незначительной правкой карандашом. Ранее произведение не издавалось. При публикации текста поэмы и авторских примечаний мы сохранили орфографию оригинала.

Таковы сохранившиеся до наших дней тексты, свидетельствующие об истории Троицкого Зеленецкого монастыря, о жизни его основателя преподобного Мартирия и почитании его памяти, о старинных преданиях Зеленецкой обители. Произведения эти принадлежат разным жанрам древнерусской письменности и духовной литературы, относятся к разному времени и никогда еще не публиковались все вместе; отдельные же издания, осуществленные еще в XIX веке, давно уже стали библиографической редкостью. Надеемся, что читатель найдет в этих памятниках не только много исторических сведений о малоизвестном русском монастыре, но также увидит в них подлинные свидетельства духовной жизни человека давно прошедшей эпохи.

ПРАВИЛА ПУБЛИКАЦИИ ТЕКСТОВ

Древнерусский текст печатается стилизованным шрифтом. Текст рукописи воспроизводится по следующему принципу: титла раскрываются (по правилам современной орфографии), буквы вносятся в строку (где необходимо, с последующей гласной), надстрочные знаки не воспроизводятся, паерок не восстанавливается в строке; сохранены имеющиеся в тексте рукописи буквы "i", "ъ" и "ь", другие же вышедшие из употребления буквы славянского алфавита заменены соответствующими современными; "й" пишется в соответствии с современным пониманием текста. Кириллические цифровые обозначения заменены арабскими, в скобках в тексте даны даты в переводе на современное летоисчисление. Пунктуация современная.

Отдельные слова и фрагменты текста, к которым дан исторический или филологический комментарий, отмечены в древнерусском тексте и в соответствующих местах перевода знаком *.

Публикация снабжена текстологическим комментарием, в котором отражены внесенные нами исправления имеющихся в рукописи описок, а также встречающиеся в рукописи исправления отдельных слов, сделанные самим писцом или позднее. Слова, имеющие текстологический комментарий, в древнерусском тексте набраны разрядкой, в тексте поэмы — курсивом.

При комментариях указывается соответствующая страница древнерусского текста.

[1] Неволин К. АО пятинах и погостах новгородских. Записки императорского русского географического общества. СПб., 1853. Кн. 8. С. 142.

Выть—участок земли. С конца XVI века выть как поземельная мера была равна 12-ти четвертям хорошей, 14-ти четвертям средней или 16-ти четвертям плохой земли (1 четверть земли соответствует 1,09 га). Земли, пожалованные Зеленецкому монастырю, считались средними.

[3] Текст этой грамоты сохранился в составе жалованной грамоты царя Михаила Федоровича от 16 февраля 1624 года, подтверждающей владения Зеленецкого монастыря (СПб. ФИРИ РАН, ф. 172, No 80).

[3] Четверть земли соответствует 1,09 га; осьмина составляет половину четверти.

[4] СПб. ФИРИ РАН, ф. 172, N» 198.

[5] "И хто у нихъ въ той ихъ монастырской вотчинЪ и у рыбныхъ ловель учнутъ жиги монастырскихъ людей и крестьянъ, и тЬмъ ихъ монастырскимъ людямъ и крестья- намъ нашихъ никакихъ податей и денежныхъ всяхихъ поборовъ и казачьихъ гигЬбныхъ запасовъ и кормовъ съ сошными людьми не давать, опричь ямскихъ дснегь и стрЬлец- кихъ хлЬбныхъ запасовъ и городового и сторожного дЬла... А выдают и судять тЬхъ монастырскихъ людей и крестьянъ старецъ Сильвестръ съ братиею сами во всем" (СПб ФИРИ РАН, ф. 172, № 80).

[6] Минея Общая — богослужебная книга, содержащая общие службы для всех святых одного "лика": апостолу, святителю, мученику, преподобному и т. д.

[7] Чтения в Обществе истории и древностей российских. М., 1882. Ч. 1. С. 82.

[8] О хозяйственной деятельности монастыря в XVIII веке свидетельствуют, кроме Летописца, сохранившиеся в ЦГИА Санкт-Петербурга архивные документы: ведомости о церквях, постройках, пахотных землях и сенных покосах, вотчинах и населении в них, приходе и расходе денег за 1728-1739 гг. (ф. 2280, on. 1, д. 4); приходо-расходные ведомости Троицкого Зеленецкого монастыря за 1765-1771 гг. (ф. 19, on. 1, д. 7982, л. 9-21 об.); опись построек, церковной утвари и имущества монастыря 1771-1772 гг. (ф. 19, on. 1, д. 8242); сведения о количестве пашни, леса и других земель, принадлежавших монастырю в 1778 г. (ф. 1709, on. 1, д. 41, л. 217 об.- 218).

[9] В архиве Петроградской духовной консистории сохранился датированный 1773 годом документ, содержащий разрешение церковных властей на разборку надвратной церкви Иоанна Богослова в Троицком Зеленецком монастыре (ЦГИА СПб., ф. 19, on. 1, д. 8902, л. 1-2).

[10] Имеются следующие данные о хозяйстве Зеленецкого монастыря в 70-х годах XIX в.: поземельная собственность — 19277 десятин, из них 8703 десятины земли покрыто лесом; в 1874 г. монастырь имел 3695 руб. 45 коп. дохода от продажи леса, 150 руб.— с рыбной ловли, 375 руб. 93 коп.— с пахотной земли и лугов, сдаваемых в аренду; было накошено сена на 1200 руб.; обмолочено 1260 четвериков (1 четверик - 26, 24 л) ржи, 1478 четвериков овса, 116 четвериков жита, 78 четвериков гороха, 12 четвериков гречи, получено с монастырских огородов 1000 четвериков картофеля — всего на 3644 руб.; годовой доход составил 9996 руб., капитал — 49397 руб.; в монастыре тогда было 19 монахов (см.: Ростиславов Д. И. Опыт исследования об имуществах и доходах наших монастырей. СПб., 1876. С. 81-83, 85, 262). 12000 десятин земли составляли ближние монастырские запашки, включая пустоши Бубори- ны и Долгий Нос, остальные же монастырские пахотные земли, находившиеся в разных местах вразброс за десятки верст от монастыря, сдавались в аренду. Монастырь содержал до 14 лошадей и около 40 коров (см.: Историко-статистические сведения о Санкт- Петербургской епархии. Вып. 7. СПб., 1883. С. 431,483). Сохранилась главная церковная и ризничная опись Троицкого Зеленецкого монастыря 1856 года (ЦГИА СПб., ф. 2280, on. 1,д. 5),атакже планы монастыря (ЦГИА СПб.,ф. 256,оп. 14,д.43;ф. 262, оп. 22, д. 13; ф. 262, оп. 109, д. 63).

[11] История и древности третьеклассного Троицкого Зеленецкого монастыря Санкт-Петербургской епархии. СПб., 1886. Токмаков И. Ф. Краткий историко-сгатистический очерк Троицкого Зеленецкого монастыря. М., 1904. Троицкий Зеленецкий монастырь и его основатель преп. Мартирий. СПб., 1912.

[12] Благодарю Т. Н. Семенову, которая любезно предоставила материалы по истории Троицкого Зеленецкого монастыря после 1917 года.

1" ЦГА СПб., ф. 2004, on. 1, № 2320.

[14] ЦГА СПб., ф. 639, on. 1, д. 224, л. 43.

[15] ЦГА СПб., ф. 639, on. 1, д. 224, л. 32.

" ЦГА СПб., ф. 5865, on. 1, д. 311, л. 22.

«ЦГА СПб., ф. 7838, оп. 4, д. 13, л. 18.

'» ЦГА СПб., ф. 639, оп. 5, д. 117, л. 4-6.

1° ЦГА СПб., ф. 7838, оп. 4, д. 13,14.

II И££ ф' 7858-оп- 4- Д- Ю, л. 58.

[21] ЦГА СПб., ф. 2556, оп. 7, д. 139

[22] ЦГА СПб., ф. 7179, оп. 10, д. 382, л. 48.

[23] Сведения сообщены Комлевыми в 1986 году (см.: Троицкий Зеленецкий монастырь в поселке Зеленец Волховского района Ленинградской области. Проект реставрации. Л., 1986. Машинопись. С. 39-40).

[24] См.: Андреева Л. А., Коляда М. И., Кондратьева Е. В. По Ленинградской области. Л., 1978. С. 135-164; Булкин В. А.. Овсянников О. В. По Неве и Волхову. Л., 1981. С. 81-86.

[25] Троицкий собор и Благовещенская церковь с трапезной, выстроенные в 1682- 1686 годах, имеют объемно-планировочные композиции, характерные для XVI века. Так, трапезная палата почти точно повторяет структуру трапезной Александро-Свир- ского монастыря (1535 г.) и трапезной Тихвинского Успенского монастыря (1585 г.). Архаичность архитектурных форм свойственна и другим новгородским храмам, строившимся или перестраивавшимся при митрополите Корнилии. Примером может служить Знаменский собор в Новгороде, полностью перестроенный в 1688 г. Кроме того, при Корнилии в Новгороде была построена церковь Флора и Лавра и перестроена церковь Феодора Стратилата (см.: Пятницкая Т. Н. Новгородский митрополит Корнилий как церковный строитель. В печати. Благодарю Т. Н. Пятницкую, которая любезно ознакомила меня с этой работой).

[26] Саккос — верхняя архиерейская одежда; омофор возлагается на плечи архиерея поверх саккоса и спускается до низу. Подаренные Корнилию саккос и омофор патриарха Никона хранились в ризнице новгородского Софийского собора.

2° Из переписки митрополита Корнилия с властями Валдайского Иверского монастыря известны имена каменщиков, строивших Троицкий собор: Ивашка Шадрин, Афонька Тюфякин, Прошка Фомин (СПб. ФИРИ РАН, ф. 181, on. 1, д. 2985, л. 11). Эти мастера участвовали в строительстве Иверского Валдайского монастыря. Столпообразная колокольня Зеленецкого монастыря строилась тихвинскими каменщиками; эта колокольня по типу близка колокольням Николаевского и Иоанновского монастырей в Старой Ладоге. Исследование Т. Н. Пятницкой показывает, что южные кельи Зеленецкого монастыря возводил тихвинский "подмастерье каменных дел" Яков Агапитов (см.: Пятницкая Т. Н. Братские кельи Тихвинского и Зеленецкого монастырей: Сравнительный анализ объемно-планировочной структуры и декора // Архитектурное наследие и реставрация: Реставрация памятников истории и культуры России. М., 1992. Вып. 5. С. 188-194).

[28] Русская историческая библиотека, издаваемая Археографической комиссией. СПб., 1878. Т. 5. Nb 336. Стб. 848-849.

[29] Существует проект реставрации Зеленецкого монастыря, разработанный Ленинградским филиалом проектного института по реставрации памятников истории и культуры "Спецпроектреставрация". Авторы проекта: А. Д. Масленников, В. В. Фомин, В. М. Антипин, Т. Н. Пятницкая.

[30] До настоящего времени сохранились хозяйственные монастырские постройки, расположенные эа территорией обители: монастырская гостиница, выстроенная в середине XIX века, жилая часть конюшенного двора (к юго-востоку по дороге от монастыря), развалины кирпичной постройки, скорее всего,— монастырской бани (к северу от монастыря); в ! км к юго-западу от монастыря в лесу находятся руины сооружения XVII века, возможно, одного из кирпичных заводов, работавших на монастырь (см.: Троицкий Зеленецкий монастырь в поселке Зеленец Волховского района Ленинградской области. Проект реставрации. Раздел 1. Предварительные работы. Л., 1986. Машинопись. С. 9, 111, 112).

[31] Строения Зеленецкого монастыря были переданы в пользование епархиальному управлению 12 декабря 1990 года. В марте 1992 года настоятелем монастыря назначен игумен Сергий (Владимир Булатников), в мае монашествующие прибыли в монастырь и возобновили богослужение во временной домовой церкви. 24 ноября 1993 года, в день памяти преподобного Мартирия (11 ноября по ст. ст.— тезоименитство), была отслужена первая после столь большого перерыва литургия в нижней церкви Троицкого собора, где находятся мощи преподобного Мартирия. В тот же день после крестного хода было совершено освящение и поднятие креста на главный купол Троицкого собора.

[32] Располагается оно в церкви во имя иконы Богоматери "Всех скорбящих Радость", стоящей на берегу Невы недалеко от Александро-Невской лавры (адрес: пр. Обуховской обороны, 24).

[33] РНБ, О. I. 424, л. 161-176 об. Текст издан: Бычков И. А. Каталог собрания рукописей Ф. И. Буслаева. СПб., 1879. С. 342-351.

[34] Буслаев Ф. И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. СПб., 1861. Т. 2. С. 392. Ф. И. Буслаев первым обратил внимание на записки Мартирия. В составе коллекции Ф. И. Буслаева рукопись, содержащая единственный список памятника, поступила в 1893 году в Императорскую Публичную библиотеку.

[35] Традиция эта прослеживается со времен основания древних греческих и ближневосточных монастырей. Основатели обителей составляли монастырские уставы, часто предваряя текст правил рассказом об истории создания монастыря. Примером может служить "Хиландарский типик" Саввы Сербского XII в. (текст издан: В. Боровик Списи св. Саве. Сборник Сербской Академии наук. Т. XVII. Дела старих српских писаца. Т. 1. Београд, 1928. С. 5-113). На Руси первый устав подобного типа составил Евфросин Псковский, основавший в 30-х годах XV века общежительный монастырь недалеко от Пскова (текст издан: Серебрянский Н. Очерки по истории монастырской жизни в Псковской земле. М., 1908. С. 508-526). Сохранились древнерусские завещания-уставы XVI века — преподобных Нила Сорского, Иосифа Волоцкого, Иннокентия Комель- ского, Герасима Болдинского, Корнилия Комельского, Феодосия Тотемского.

[36] Факт получения самим Мартирием земли противоречит имеющейся в его поучении заповеди не принимать земельных пожертвований. Кажется маловероятным, чтобы основатель монастыря в одно и то же время сам принимал землю, а ученикам своим запрещал это делать. Значит, Мартирий писал свое завещание раньше, до 90-х годов XVI века, когда суровая реальность жизни не поколебала еще его позиции в отношении к хозяйственной деятельности монастыря.

[37] Они находятся в рукописях: РНБ, Софийское собр., N«1403, кон. XVII в.; РГИА, ф. 834, N«3786, кон. XVII в.; ГИМ, Музсйское собр., No 1196, XVIII в. (фрагменты); Древлехранилище ИРЛИ, Ленинградское областное собр., № 4, кон.

XVIII в. (фрагменты); РГБ, ф. 178, N» 9106, XVIII в.; РГБ, ф. 98, № 1220, XVIII в.; № 1462, XVIII в.; № 1314, кон. XVIII - нач. XIX вв.; No 1470, нач. XIX в.; РНБ, собр. Александро-Невскойлавры,А-51,нач. XIXв.;РНБ,собр. Колобова,No260,нач. XIX в. Текст издан: Памятники старинной русской литературы, издаваемые графом Григорием Кушелевым-Безбородко. СПб., 1862. Вып. 4. С. 52-66.

[38] Амвросий. История российской иерархии. М., 1812. Ч. 4. С. 155-182; Филарет. Русские святые, чтимые всею церковью или местно. СПб., 1882. Т. 1. С. 279-283; Филарет. Обзор русской духовной литературы. СПб., 1884. Кн. 1. С. 254.

[39] Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871. С. 346.

[40] В. О. Ключевский, исследуя специфические особенности отражения реальности в агиографической литературе, отмечает: "Обзор источников житий даст заметить, что биограф очень редко имел одинаково полные и точные сведения обо всех периодах описываемой жизни. В житиях основателей монастырей такие сведения ограничивались большею частью временем жизни святого в новом монастыре. Вот почему рассказ о судьбе святого до этого периода в житиях особенно обилен общими местами и дает мало годного исторического материала". (См.: Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1988. С. 437).

[41] В рукописях первой половины XIX века: РГИА, ф. 384, No 3996 и БАН, собр. Археографической комиссии, No 179. Текст издан: Житие и подвиги преподобного отца нашего Мартирия. СПб., 1866,1868,1908.

[42] РГИА, ф. 384, N» 3996, л. 34-62.

[43] Об этом свидетельствует также замечание, что церковь Иоанна Богослова "ныне имеется под собором". Построенная при Корнилии надвратная церковь была за ветхостью разобрана в 1773 году, а престол ее перенесен в подцерковье Троицкого храма. Таким образом, имеющееся в Летописце повествование о деятельности Корнилия составлено во всяком случае уже после этого времени.

[43] Вероятно, при строительстве каменной церкви Благовещения были использованы строительные материалы, оставшиеся от разобранной церкви Богородицы Одигитрии. Возможно, что новая церковь возводилась на старом фундаменте. Может быть, это стало причиной ошибки в тексте Летописца.

[44] История и древности третьеклассного Троицкого Зеленецкого монастыря Санкт-Петербургской епархии. СПб., 1866. С. 27-62.

[45] РГИА, ф. 384, N«3996, л. 1-16.

[46] Филарет. Обзор русской духовной литературы. СПб., 1884. С. 254.

» РНБ, собр. СПб. Духовной Академии, АI / 275.

[48] Указ Синода от 2 декабря 1897 года и определение Санкт-Петербургского духовного цензурного комитета от 5 мая 1898 года (см.: Попов А Православные русские акафисты, изданные с благословения Святейшего Синода. Казань, 1903. С. 438).

[49] Литературные вкусы А. П. Бочкова сформировались под влиянием произведений В. Скотта и А. Бестужева-Марлинского. Печатался он под псевдонимом или анонимно в изданиях и альманахах А Б. Измайлова и А. А Ивановского. А. П. Бочков — автор романтических повестей о прибалтийском рыцарстве ("Монастырь св. Бригитты", "Красный яхонт"), произведений в жанре "альбомных мелочей", переводов с французского, заметок и очерков о Ревеле (в 20-х годах XIX века А. П. Бочков часто бывал в Ревеле в связи с болезнью жены, состоял в числе ревельского купечества). Был знаком с А. С. Пушкиным. Биографическую справку и библиографию см.: Русские писатели 1800-1917. М" 1989. Т. 1.С. 322-323.

5} РГИА, ф. 1680, on. 1, № 13, л. 5-6 об., 57-58; сер. XIX в.