К оглавлению УСИЛЕНИЕ ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОГО НАСТУПЛЕНИЯ НА ВОСТОК В XIII в Г л а в а I ПАПСТВО В БОРЬБЕ ЗА РАСШИРЕНИЕ СВОЕЙ ВЛАСТИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIII в В истории папской экспансии против Руси XIII век занимает особое место. Эпизодические попытки представителей папской церкви обосноваться на русских землях сменяются широкой полосой сплошного наступления Борьба становится открытой, принимает острые формы. Цели папской курии все теснее сплетаются с интересами феодальных захватчиков, которым политика папства служит и опорой и орудием. Борьба папства за влияние на Руси, как и прежде, маскируется лозунгом религиозного «обращения», «соединения церквей», «унии». «Русское» направление папской экспансии становится еще теснее связанным с борьбой за религиозно-политическую гегемонию над Востоком, над Византией. Особое значение имело резкое изменение общей политической обстановки в связи с исходом IV крестового похода, подчинением большой части византийских владений западным рыцарям, созданием в Константинополе нового трамплина для наступления западноевропейских феодалов, под флагом католической церкви, на Восток. Захват крестоносцами Константинополя в жестоком сражении 12—13 апреля 1204 г., ознаменовавшемся невиданным разграблением, разрушениями и массовой резней, вступление 9 мая на трон византийских императоров Балдуина Фландрского, ликвидация Византийской империи и появ\ение Латинской империи было, конечно, представлено во всей Западной Европе как грандиозный успех западноевропейского «христианского мира». 86 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в Папа Иннокентий III тоже изображал руководителей похода — Балдуина Фландрского и Бонифация Монферратского с их разбойничавшими по всей Византии рыцарями — апостолами «истинной веры» в борьбе с «еретиками-схизматиками» Балдуина, этого первого императора Латинской империи, правда после его смерти, папа в своем послании от 10 декабря 1206 г. величал «светлой памяти Константином», а крестоносцев объявлял «благословенными богом» ' Папа был провозглашен идейным главой всего завоевания, его приглашали самолично прибыть в Константинополь, чтобы «торжественно заложить первый камень» новой, «окончательно объединенной христианской церкви».2 Крестоносцы выступали как «воинство Христово», «во имя славы божией, во имя Христа». И благословляющая рука папы римского «освящала» все. что они творили на Востоке. Население большого государства было разорено дотла, ограблено до нитки. Никто и нигде не мог считать себя в безопасности от не знавших пощады крестоносных разбойников. Мужчин и детей продавали в рабство восточным купцам, женщин насиловали, сопротивлявшихся разбою уничтожали. Достаточно выразительно о характере действий "крестоносцев» свидетельствует один из них — французский хронист, занявший видный пост «маршала Романии», Жоффруа Виллар-дуэн. В своем описании событий, предпринятом специально с целью снять с западных феодалов ответственность за бесчинства и разбой в Константинополе, он все же вынужден бы\ писать: «. . . каждый из них стал творить зло на своей территории, одни в большей степени, другие в меньшей, и греки начали испытывать к ним ненависть и затаили в сердцах своих злобу».3 Все это освящала благословляющая рука папы римского. Все бесчинства, творимые крестоносцами, он объявлял «карой божией» схизматикам за то, что они презрели «истинную вер\ христианскую» и. противились «воссоединению» церквей. Он писал, что «бог карает дурных рукою дурных» и что как ни тяжелы преступ\ения карателей, во много раз больше вина греков, наказанных за свое отступничество. Однако торжествовать папе было рано. Скоро завоевателям пришлось убедиться, что Византия отнюдь не подчинилась 1 ' Norden у\к соч , стр 164 примеч 1 2 Письмо Балдуина I к Иннокентию III (там же, стр. 165) 3G Viliehardouin La conquete de Constantinople Histonens et chroniqueurs du Moven Age, Pans. 1938 стр 141 87 власти папы. Хотя в храмах Константинополя латинский обряд сменил обряд греко-византийский, хотя главой церкви, «патриархом константинопольским» был провозглашен венецианец Томмазо Морозини, хотя во всей Византии были поставлены латинские епископы и хозяйничали французы и итальянцы,— никакого, столь ожидаемого в Риме «объединения церквей» не получилось. Делиться с папой добычей, подчиняться его далеко идущим требованиям крестоносные захватчики не собирались Огромные богатства, накопленные за многие столетия византийской церковью, подверглись секуляризации и в течение нескольких лет почти полностью перешли в руки захватчиков.4 Если на Западе феодалы исправно вносили церкви десятину, то здесь, по праву завоевателей, они освободили себя от этой обязанности.5 Попытки Иннокентия III принудить рыцарей к восстановлению имущества и имущественных «прав» церкви имели малый успех. Само население ни о какой унии с латинянами тоже не помышляло. Оно с нескрываемой ненавистью относилось к захватчикам и с возмущением отвергало всякие рассуждения об унии. С каким презрением византийские греки относились к своим завоевателям, дают представление слова современника событий, блестящего писателя и оратора, впитавшего в себя дух эллинской философии и восторженно преклонявшегося перед античной культурой, афинского митрополита Михаила Акоми-ната (Хониата), который сокрушенно сетовал на то, что ценности древней культуры достались «латинским варварам, не способным понять древних авторов даже в переводе». «Скорее ослы постигнут благозвучие лиры, а навозные жуки благоухание мирта, чем латиняне гармонию и красоту речи», — писал он.6 Местное духовенство вместе с народом относилось к захватчикам с острой враждебностью. В разных частях страны вспыхивали восстания, заметное участие в которых принимали и священники. Иннокентий III понимал, что принудительные меры не помогут. Он отправил в Константинополь своих легатов— кардиналов Петра и Бенедикта. Уже в 1204 г. была сделана первая попытка провести переговоры в храме св. Софии в Константинополе, но она осталась безрезультатной.7 4 N о г d e п, ук соч стр 241 5 Там же 6 Письмо Акомината см . Ф. Грегоровиус История города Афин в средние века. СПб . 1900. стр 345 7 Vasiliev, ук соч, стр 541 88 ФЕОДА \ЬНО КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ. НА ВОСТОК В XIII В следующем году переговоры были возобновлены. Однако лишь небольшая часть греческого духовенства согласилась принести феодальную присягу латинским правителям, а также римской церкви. Подавляющее большинство духовенства спасалось бегством на территории, оставшейся вне захвата. Греческий патриарх константинопольский Иоанн X Каматир нашел себе убежище при дворе болгарского царя Некоторые епископы бежали в Никею к Федору Ааскарису, ставшему императором образовавшейся на северо-востоке Никейской империи. Вскоре обнаружилось, что те, которые вступили на путь компромисса и рассчитывали покорностью завоевателям сохранить свои насиженные места, ничего не выиграли. Им приходилось унижаться и заискивать перед захватчиками, но многих все равно прогнали и лишили всех средств к существованию. Подавляющее большинство греческого духовенства резко про-тивилось господству римско-католических прелатов. И это про-тиводейсгвие было тем сильнее, что они находили поддержку даже со стороны феодальных магнатов из среды завоевателей, не склонных идти на удовлетворение далеко идущих притязаний папской курии. Переговоры. которые вели папские представители в 1204—1207 гг , оставались безрезультатными. Папа и сам вступил в переписку с императором Федором Ла-скарисом, предлагая ему созвать церковный собор по вопросу об унии и даже соглашаясь на проведение такого собора во владениях Ласкариса, в Никее. Папа шел на уступки. Его требования вскоре свелись к минимуму: признать верховенство Рима и подчиниться ему как главе всей христианской церкви В остальном паписты готовы были на все согласитсья. Но греки и слышать не хотели о каком-либо «подчинении папской власти». Убедившись в бесплодности переговоров с греками, Иннокентий III в последние годы жизни перешел к более энергичным мерам. В 1213 г. он отправил легатом в Романию (Латинскую империю) кардинала Пелагия Альбанского, испанца по рождению Легат должён был добиться любыми средствами победы католицизма на Востоке, под чем папа понимал прежде всего признание своего верховенства. Не отличаясь, по-видимому, ни талантом, ни дипломатической гибкостью, Пелагий, обосновавшись в Константинополе, принялся за выполнение этой задачи с обычной для католических «миссионеров» самоуверенностью и грубой неуклюжестью Его приемы очень скоро вызвали недовольство, но оно только разожгло пыл фанатичного католика. Он становился все более непримиримым, а затем перешел к репрессиям, принявшим вскоре террористиче- ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII вв 89 ский характер. Не подчинявшееся его распоряжениям о латинизации церковного культа духовенство он лишал имущества, заточал в тюрьму, закрывал церкви, изгонял монахов из монастырей и даже угрожал непокорным смертной казнью.8 Новый император Латинской империи Генрих пытался найти какой-либо путь примирения, но это удавалось с трудом. Между тем легат, в соответствии с папскими указаниями, сделал попытку вступить также в прямые переговоры с греческим духовенством вне Романии, возглавлявшемся своим «константинопольским патриархом», жившим в Никее, при дворе Федора Ласкариса. Да нас дошел интересный рассказ об этих переговорах, для которых из Никеи в Константинополь был прислан митрополит Эфесский, автор этого рассказа. Первая встреча с папским легатом, происходила в соборе св. Софии. Еще до открытия переговоров между греческим митрополитом и римским кардиналом произошла резкая стычка, которую митрополит не без юмора запечатлел. Когда его ввели в собор, он увидел римского кардинала восседающим на высоком кресле — подобии трона. При его приближении кардинал лишь протянул ему руку, оставаясь спокойно сидеть в своем кресле. Это взорвало митрополита и, усевшись в приготовленное для него кресло (примерно той же высоты, что и кардинальское), он сразу же выразил свое недоумение по поводу столь нелюбезного приема. «Как это, — заявил он, — Пелагий, не являющийся ни митрополитом, ни архиепископом, ни председателем собора, а только лишь епископом захудалого Альбано, не поднялся ему — экзарху всей Азии, обладателю апостолического престола, навстречу, а остался спокойно сидеть на месте». В ответ на разгневанную речь митрополита кардинал, не меняя позы, выставил вперед правую ногу, на которой был надет красный кардинальский башмак и заявил, что «тому, кто носит императорское облачение, не подобает подниматься со своего трона навстречу тем, кто приближается к ним с каким-либо ходатайством». «Мы, — заявил он, — представители римской церкви, преемники апостола Петра, унаследовали, на основании дара императора Константина, не только пурпурное облачение, которое исстари является знаком императорского достоинства, но и красные императорские башмаки». Митрополит парировал дерзкое самовозвеличение кардинала, еще более смелой попыткой «символизировать» части своего одеяния. Он также выставил свою правую ногу, затем снял с нее башмак, показал всем присут- 8 Norden, ук соч., стр 213—214 93 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII ствующим его внутреннюю сторону, обтянутую красной кожей, и обратился к кардиналу: «Если ты чванишься своими башмаками и из-за них мнишь себя великим и равным императорам, то вот ты видишь, что и мы причастны к этому могуществу. Только мы носим этот знак — красную кожу — не напоказ — на внешней стороне башмака, так как мы пренебрегаем светским высокомерием, а смиренно, подобно Христу, обладая могуществом духовным, прячем знаки нашей светской власти, как нечто предосудительное, внутри башмака».9 Кичливый кардинал был обезоружен и на глазах у всех потерпел в этом словесном турнире полное поражение. Нельзя сказать, что этот «башмачный» поединок не имел отношения к существу переговоров, непредвиденным прологом которых он оказался. Напротив, римский кардинал сразу показал, что самое главное для папской стороны — это признание политического, светского, хотя и облеченного в религиозную форму, верховенства Рима над греческой церковью. Что касается результата переговоров, то и на этот раз значительных успехов достигнуто не было. По поводу преследования греческого духовенства в Романии, в защиту которого митрополит попытался выступить, кардинал заявил, что ему, кардиналу, следовало бы в отношении «непокорных» принять еще более крутые меры, от которых он воздерживается лишь из-за начатых переговоров с греками, и что если их результатом будет ожидаемое им подчинение императора Федора Ла-скариса власти римского престола, тогда, мол, греческое духовенство получит не только все условия спокойного существования, но ему возвратят также и все церкви. Иначе говоря, папский легат снова стал на обычную для римской церкви позицию — прежде всего признание своего подчинения папству, потом все остальное. Переговоры продолжались сначала в Константинополе, а затем при дворе Феодора Ласкариса в его владениях, но как уже было сказано, без существенных результатов. Да иначе и не могло быть. Папство видело перед собой одну цель — расширение своей власти в странах по ту и другую сторону Черного моря. Исходные позиции казались закрепленными — Латинская империя на месте Византии и подчинение Болгарии с ее обширными владениями на Балканском полуострове. В ноябре 1215 г. был созван в Риме IV Латеранский собор. Здесь, в присутствии 71 примаса, 412 епископов, 800 аббатов и прелатов и множества светских магнатов, Иннокентий III 9 Там же, стр 219—220 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII и 91 демонстрировал мировое могущество папской власти. Все решения собора были сформулированы от имени папы, а присутствовавшие лишь заверяли свое согласие с ними своей подписью. Центральным вопросом в работе собора было «соединение» западной и восточной церквей. Было объявлено о подчинении Риму греков, живших в тех областях Византии, где были созданы латинские епархии. Присутствовавшие на соборе латинские патриархи Константинополя, Иерусалима и Антиохии выступили с признанием папской власти. Собор запретил поставлять греческих епископов там, где уже есть латинские, запретил перекрещивать латинян, вступающих в греческую церковь, а главное — принял решение, выражавшее, казалось бы, полную победу папской власти на Востоке: «Патриархи Константинополя, Александрии, Антиохии и Иерусалима должны получить от римского папы паллиум10 как символ полноты их священства». Еще более выразительно говорилось о том, что «после римской церкви, являющейся матерью и наставницей всех верующих», константинопольская церковь занимает первое, александрийская — второе, антиохийская — третье и иерусалимская — четвертое место. Перед патриархами этих четырех церквей могут нести выносной крест всюду, где они пребывают, за исключением Рима или тех мест, где одновременно находится папа или его легат».11 Эти решения должны были закрепить первенствующее положение папы римского и подчинение ему восточной церкви в той ее части, которая была ранее подвергнута латинизации. Что касается греко-византийской церкви, то папе не удалось добиться успеха в заключении с нею унии. Никея продолжала оставаться центром, сплачивавшим силы сопротивления греков латинянам-католикам. Она «сделалась центром греческого патриотизма».12 Всякую мысль о соглашении с захватчиками здесь воспринимали как предательство. Церковная уния не меньше. чем политическое соглашение, была неприемлема для народа, жившего постоянной надеждой на свое освобождение от ига западноевропейских феодалов и папства. Расчеты, которые де- 10 Паллиум — с VIII в. знак архиепископского достоинства в виде белого шерстяного воротника с двумя длинными полосками, украшенного шестью черными крестами и надеваемого поверх священнического облачения только во время торжественного богослужения и только в своей епархии. Изготовляется из шерсти освященной овцы. благословляется и вручается только папой как знак посвящения в архиепископы или особого отличия епископам 11 12 С. Hefele. Conciliengeschichte, Bd V Freiburg , 1886 стр. 882—883. 13 14 К. Маркс Хроно\огические выписки Архив Маркса—Энгельса. 15 т V, 1938, стр. 206 92 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII и лались в Риме, на то, что захват Константинополя позволит папству в короткий срок стать хозяином всей христианской церкви на Востоке, не оправдались. Катол\ичество приобрело в результате всех усилий и жертв лишь очень ограниченное местное значение на небольшой территории.13 Впрочем, скудость и непрочность успехов папской политики в первые 15 лет XIII в. вряд ли были видны современникам. И сам Иннокентий III, и его окружение, видимо, считали, что папство достигло преддверия миродержавия, к которому так упорно стремились еще Григорий VII и его преемники. Им казалось, что реализуется на деле «Константинов дар». Больше того, в «Константиновом даре» шла речь о главенстве папы над странами Запада, а Иннокентий III стал главой и на Востоке, как бы приняв и вторую часть наследства древней империи. Теория о примате папской власти над светской получила при Иннокентии III каноническое значение. Уже в первые месяцы своего понтификата в одном из своих посланий («Sicut universi-tatis conditor») он писал: «Подобно тому, как бог — создатель вселенной установил два великих светила в тверди небесной: большее, дабы днем руководило, меньшее же — ночью, так и в тверди церкви вселенской. . . он установил два великих достоинства — большее, дабы, подобно дням, душами руководило, и меньшее, которое, подобно ночам, руководило бы телами: таковы — папское полновластие (auctoritas) и королевское могущество (potestas). И затем — так же, как луна свет свой получает от солнца, она же меньше и количественно и качественно, но одинакова по положению и действию, так и королевское могущество от папского полновластия получает сияние своего достоинства».14 И в другом послании Иннокентия III говорится, что «папа как посредник слова божьего вознесен над императорами и королями».15 Эта идея о несравнимом превосходстве папской власти над светской проходит через всю кипучую, полную энергии семнадцатилетнюю деятельность этого крупнейшего представителя папской власти. Он заявлял, что «папа не только в духовных делах обладает высшей властью (habet. . . summam potestatem). но и в светских — великой властью от самого господа (ab ipso Domino)».16 И если предшественники Иннокентия III усвоили титул «наместника св. Петра», а те греки, которые после взятия BO- 13 NO г d en, ук. соч., стр. 238 14 С. Mirbt. Quellen. .. стр. 141 № 273. 15 MPL, CCXVI, col. 1082. 16 RPRP, № 2657. ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в 93 сточной столицы угодливо преклонились перед своими завоевателями, раболепно называли папу «тринадцатым апостолом»,17 то Иннокентий сам претендовал на большее, именуя себя «заместителем Христа», «заместителем бога» (Vicarius Christi, Vicarius Dei).18 Стремясь осуществить свои идеи об универсальной (вселенской) теократической монархии и полноте своей власти (pleni-tudo potestatis), Иннокентий III не стеснялся в выборе средств. Он разжигал борьбу между претендентами на императорскую корону, вел двойную игру, обманывая тех, кого якобы поддерживал. Папа прибегал к использованию вооруженных сил, действуя как могущественный феодальный монарх. Его светская власть в огромной степени расширилась: датский король Валь-демар II «Победитель», польский — Болеслав, аррагонский — Педро II, болгарский — Калоиоанн признали себя вассалами папского престола, получили свои короны от папы. Подчинились папе король Леона — Альфонс IX, португальский и венгерский короли, чешский король и король Далмации. Но и над наиболее крупными государствами тогдашней Западной Европы Иннокентий простер свою власть: императорский префект в Риме вынужден был смиренно целовать ему туфлю, признав себя его вассалом, он сделался сеньором английского короля Иоанна Безземельного, он заставлял трепетать могущественного французского короля, отлученного им от церкви, Филиппа II Августа. Снаряженные им отряды рыцарей под флагом крестового похода против альбигойцев вторглись в пределы французских владений и подвергли их опустошению, снеся с лица земли десятки городов и деревень, истребив значительную часть населения южной Франции. Иннокентий III декларировал право папы вмешиваться и решать светские дела и неограниченно повелевать всеми го сударями и распоряжаться их коронами. И хотя в массах на родных все более зрела ненависть к папской церкви, по усло виям времени принимавшая форму «еретических» движений, объявлявших папу римского «антихристом», Иннокентий все же поднял папскую власть до ее апогея, и в его время не было силы, которая способна была ему противостоять. И все же торжество папского всемогущества было иллюзор- ным. Папство достигло вершины власти тогда, когда начали 17 MPGr, CXL, col. 293. См.: Б Т. Горянов. Религиозно-полеми ческая литература... в Византии XIII—XV вв. ВВ, 1956, т. VIII, стр. 135. 18 М. М а с с а г г о п е. II Papa, Vicarius Christi. Studi di Storia ecclesiast., v I, Roma, 1949, стр. 427. 94 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII слабеть самые основы ее. В ряде стран Западной Европы стали формироваться новые экономические и общественные силы, развивались и вновь возникали новые центры хозяйственной жизни, росли и крепли феодальные монархии, преодолевавшие феодальную раздробленность и анархию. Реакционная идеология церкви, служившая социально-политическим задачам прошлого, вызывала в ряде стран растущее недовольство во все более широких кругах населения, положение которого становилось все тяжелее и эксплуатация которого увеличивалась. Подавление этого недовольства, которое, как лесной пожар, погашенное в одном месте, тотчас разгоралось в другом, освящалось церковью под флагом «крестовых походов» и преследования «еретиков». Все более лицемерной и фальшивой делалась проповедуемая церковью христианская мораль, призывавшая верующих к тому, чем полностью пренебрегало само духовенство, и содействовавшая усилению гнета и нищеты народа. Все более стал падать авторитет церкви, и прежде всего авторитет ее руководящей силы — папства. То могущество, которого оно достигло при Иннокентии III, таило в себе начало его крушения. Его политическая активность, сугубо светские интересы, ярко выраженное феодальное обличье — все это усиливало внешнее могущество, но лишало его в глазах многих прежнего непререкаемого авторитета, роли духовного руководителя. Уже в правление ближайших преемников Иннокентия III — Гонория III (1216—1227 гг.) и Григория IX (1227—1241гг.) — позиции папства резко ослабели. Снова обострилась борьба с императором, которым с 1220 г. стал Фридрих II Гогенштау-фен. Искусной дипломатией и тонкой политикой он повел против папства серьезное наступление. Ему удалось привлечь на свою сторону никейского императора Иоанна Ватаца (1222— 1254 гг.), некоторых второстепенных греческих правителей. Эта коалиция, несмотря на многие трудности, возникшие в ходе борьбы, основательно потеснила латинян к концу правления Гонория III. Молодой император, отличавшийся, как и его дед Фридрих I Барбаросса, неукротимой властностью характера и еще большей неразборчивостью в средствах для достижения своих целей, стремился к одному — подчинить всю Германию и Италию, низвести своих противников, и прежде всего папство, до положения подвластных ему магнатов и обеспечить торжество императорской власти над папством. После смерти Гонория III с 1227 г. папой стал, под именем Григория IX, племянник Иннокентия III — усердный продол- ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. 95 жатель его теократической политики. Все 14 лет своего пребывания на папском престоле он посвятил упорной борьбе с императором и созданной им коалицией. С 30-х годов XIII в. начинается новая полоса переговоров об унии, обмен посольствами и посланиями между Никеей и Римом.19 Переговоры носили сугубо политический характер и сводились с папской стороны к требованию признать приоритет и главенство Рима, со стороны греков — к требованию передать им Константинополь. Попытки договориться с Григорием IX кончились неудачей. Фридрих потребовал от латинского императора Балдуина, чтобы тот признал себя его вассалом, угрожая в противном случае идти на Константинополь. В Европе спешно принимались подготовительные меры к такому походу. Борьба Фридриха против Балдуина была одновременно борьбой с папой, и наоборот — ожесточенная борьба Фридриха с папой неизбежно втягивала в сферу враждебных действий и Латинскую империю. Несмотря на весьма энергичные меры Григория IX, экспансия на Востоке, предпринятая папством в 30—40-х годах XIII в. потерпела провал. Более того — она привела к сплочению противников папского экспансионизма и создала предпосылки, подготовившие крушение, спустя 20 лет, Латинской империи — этого форпоста феодально-католических сил Западной Европы на Востоке. В тесной связи с папско-византийскими отношениями, определявшимися стремлением папства подчинить себе греческую церковь и тем закрепить военный захват Константинополя и создание Латинской империи, стоит и папская политика в отношении Руси в первой половине XIII в. Она также определяется стремлением папства подчинить себе русскую православную церковь и преложить этим дорогу крестоносным захватчикам из западноевропейских феодалов, мечтавших об обширных и богатых землях Восточной Европы. Глава II. «КРЕСТОНОСНАЯ» АГРЕССИЯ В ПРИБАЛТИКЕ И ЕЕ ПОРАЖЕНИЕ Восточная политика папства в XIII в. получила особо яркое выражение в той роли, которую папство сыграло в качестве вдохновителя и организатора широкого наступления крестонос- 14 Н е f е I е, ук. соч., стр. 1042 и сл. 96 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII вв. цев в Прибалтике. Папство принимало прямое участие в этой борьбе, освящая разбойные набеги и захватнические грабительские войны западноевропейских, особенно германских, феодалов против народов Поморья и Прибалтики. Обосновавшись еще в XII в. на землях западных и поморских славян, германские рыцари, из которых главным образом состояли на первых порах отряды «крестоносных» захватчиков, продвигались дальше на восток, вторгались, с одной стороны в Пруссию, с другой—в Прибалтику. С конца 80-х годов XII в. «крестоносные» отряды «миссионеров» все чаще совершают вооруженные нападения на территорию северо-западной Руси, преимущественно на земли полоцких и смоленских князей, на земли ливов прежде всего. Древняя ливонская летопись конца XIII в., известная под названием «Рифмованной хроники», содержит ясное указание на то, что земли, заселенные прибалтийскими племенами, принадлежали в политическом отношении русским и русские князья получали с них дань: «Земля зелов, ливов, летов находилась в руках русских до- появления „братьев" (меченосцев, — Б. Р.). которые эти земли силой отобрали».20 Наша летопись подтверждает это известие: «А се суть ин и языци, иже дань дают Руси: Чюдь, Меря, Весь, Мурома, Чере-мись, Мордва, Пермь, Печера, Ямь, Литва, Зимигола, Корсь, Нарова, Либь; си суть свой язык имуще, от колена Афетова, иже живутъ въ странахъ полунощныхъ».21 Летопись не раз упоминает названия ряда этих племен, рассказывая о том. как они, сообща со славянскими племенами, строили русское государство.22 С древних времен народы Прибалтики были связаны историческими судьбами с Русью. Эти отношения укреплялись постоянными торговыми связями и значительным культурным влиянием. В языке эстов и латышей эти древние русские влияния сохранились до сих пор.23 Уже в X—XI вв. в Прибалтику с Руси проникает и христианство, свидетельством чего остались древние захоронения, предметы культа (кресты и т. п.), найденные при раскопках. С середины XII в. немецкие купцы из Бремена, Любека и других северных городов, торговавшие различ- 20 «Seihen, Liven, Letten lant ' Waren in der Rusen hant Vor der Bruder ziten komen Der Gewald wart im benomen» (Livlandische Reimchronik, hrsg. v. Leo Meyer, Paderborn, 1876, стих 645—648). 21 ПСРЛ, т. I, стр. 5. 22 Там же, стр. 8. 10, 12. 32, 52. 23 Я. Э н д з е л и. Древнейшие славяно-ба\тийские языковые связи. Изв. .АН Латвийск. ССР. 1953. вып. 3, стр. 33—46. ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. 97 ными товарами, добрались до устья Двины п установили эпизодические связи с Прибалтикой. Вскоре эти связи приобрели более постоянный характер, вследствие чего росло и крепло стремление немецких купцов создать себе в Прибалтике прочную базу. Из Прибалтики купцы стремились проникнуть и дальше, в пределы собственно русских земель. В 1184 г. в Новгороде был выстроен немецко-латинский купеческий двор, названный именем св. Петра, и церковь. Этот двор вступил в острую конкурентную борьбу с уже существовавшей здесь факторией готландских купцов, носившей имя св. Олафа.21 На первых порах захватчиками в Прибалтике было само духовенство, в лице главным образом монахов-цистерцианцев. Действовали они, как мы уже видели, по примеру рыцарей-разбойников того времени. Вскоре на захваченных землях установились обычные формы западноевропейского феодализма: местное население превращалось в крепостных, земли отдавались в бенефициальное пожалование вассалам, строились церкви и монастыри. Так делалось не только на землях ливов, но и на землях куров, семигалов и других племен. Яркую картину этого бесцеремонного хозяйничанья на землях прибалтов оставил Генрих Латвийский — автор пространной «Хроники Ливонии», сам являвшийся одним из участников «крестоносного» наступления на восток. Первые шаги «миссионеров» обычно имели «мирный» характер. Так, около 1188 г. к полоцкому князю Владимиру обратился католический монах ордена августинцев Мейнард с тем, чтобы ему было разрешено вести проповедь христианства на земле ливов. Генрих Латвийский пишет о Мейнарде, что он «начал проповедовать ливам и строить церковь в Икесколе».25 Действия «миссионеров» не встречали у местного населения сочувствия, напротив, вызывали сильную ненависть. Как рассказывает Генрих Латвийский, ливы едва не принесли в жертву своим богам помощника Мейнарда — Дитриха (Теодориха), а самого Мейнарда не отпускали из своей земли, опасаясь, что он приведет христианское войско. Центром своей деятельности Мейнард избрал отстроенный им замок Икесколе (Икскюль) на Двине, расположенный несколько выше ее устья. Придавая большое значение деятельности Мейнарда, епископ бременский Гартвиг II назначил его в 1186 г. «епископом икскюльским в Русии», а через два года папа римский Кли- 24 Я. Я. 3 у т и с. Русско-эстонские отношения в IX—XIV вв Историк-марксист, 1940, кн. 3 стр. 48. 25 Генр. Латв. I, 3. 98 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII мент III утвердил это назначение и издал особую буллу об основании нового епископства в подчинении бременского архиепископа.26 Таким образом, был создан форпост немецко-католической агрессии на востоке, откуда началось планомерное вторжение на земли, входившие в состав Руси и подвластные русским князьям. Папская курия руководила этой «деятельностью», придавая ей немалое значение в своей общей политике. Мейнард посылал в Рим донесения о своей «миссии», и папа не скупился на благословения, похвалы и иные словесные «дары» и «милости»: помочь новоявленному епископу более существенно папа не мог. Лишь несколькими годами позже, когда неожиданная гибель императора Шридриха Барбароссы развязала руки новому папе Целестину III и когда, с другой стороны, потерпел полный провал III крестовый поход, римская курия сделала попытку оказать Мейнарду более действенную помощь. Папа призвал к «крестовому походу» в землю ливов для насильственного их обращения в христианство. Всем, кто в таком походе примет участие, было обещано отпущение грехов. Однако народные массы в земле ливов единодушно противились всем попыткам «обращения» в католичество. Совершенно справедливо они связывали его с неизбежной окончательной потерей остатков своей свободы. Крестоносцам удалось использовать только те группы местного населения, которые уже начали выделяться как господствующая социальная верхушка: племенных вождей, старейшин рода. Источники сообщают, что Мейнард именно на них и опирался и перед смертью, осенью 11% г.. созвал их и взял с них обещание продолжить его «миссионерскую» деятельность.27 Однако расчеты Мейнарда и поддерживавших его представителей местной знати не оправдались. Преемником Мейнарда явился назначенный бременским архиепископом немецкий монах Бертольд, ранее аббат Локкум-ский. Он намеревался силой обратить ливов в христианство, но в первом же кровопролитном столкновении, вызванном его действиями, 24 июля 1198 г., был убит.28 Его крестоносцы, правда, принудили значительную часть ливов согласиться на «обращение», но, как сообщает источник, не успели торжествующие победители скрыться на своих кораблях из виду, как ливы восстали, бросились сначала в Двину, чтобы смыть с себя ненавистное им крещение, а затем принялись за истребление 26 LUB. I. №№ 9, 10. 27 Генр. Латв., I. 14. 28 Там же, II. 6. 99 столь же ненавистных монахов и попов. Созданные за предшествующие 14 лет церкви были сожжены. Все следы навязан-ного силой христианства были уничтожены в короткий срок. На смену Бертольду из Бремена прибыл племянник архиепископа Альберт, названный Марксом «паршивым бременским каноником».30 Для Альберта вся его деятельность среди ливов была от начала и до конца предприятием военно-разбойничьего характера, в котором «проповедь», «обращение» вообще уже не играли роли. Молодой отпрыск знатной феодальной семьи графов Буксгевден фон Аппельдерн, он в духе того времени рассчитывал оружием приобрести богатство и славу. В чьих интересах действовал Альберт Аппельдернский, достаточно ясно говорит тот факт, что из 30 лет своего епископства он 12 лет провел в Германии.31 Родственными и социальными узами он был тесно связан с феодальной аристократией (светской и духовной) северной Германии. Альберт сумел заручиться более реальной, чем его предшественники, поддержкой папы, в особенности вступившего в 1198 г. на римский престол Иннокентия III, который придал разбойничьему предприятию Альберта против ливов характер «подвига благочестия». Буллой от 5 октября 1199 г. папа объявил участие в походе против ливов равнозначным выполнению обета, за который предоставлялось полное отпущение грехов,32 а спустя 5 лет, во время IV крестового похода, он другой буллой приравнял крестоносцев в Прибалтике к крестоносцам, отправляющимся в Палестину, и разрешил, в случае если был принесен обет об участии в походе «в святую землю», заменять его походом в Прибалтику.33 Таким образом, папа официально признал так называемую «ливонскую миссию» военным предприятием и сам же призвал к оружию, обратившись с особым посланием к бременскому духовенству и к «христианам Нижней Германии», предлагая принять широкое участие в походе Альберта, объявленном при этом «великом делом веры».34 29 Там же, II, 8—10. 30 К. Маркс. Хронологические выписки. Архив Маркса—Энгельса т. V, стр. 341. 31 G. A. Donne r. Kardinal Wilhelm von Sabina. Helsingfors 1929, стр. 74. 32 LUB, I, № 12. — Утверждение Гаука, что в этой булле папа объявич о замене обета о паломничестве в Рим участием в походе против ливов, неверно 33 LUB, I, № 14. 34 Т ам же. 100 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в Епископ Альберт действовал заодно с датским королем Канутом VI и герцогом Шлезвигским Вальдемаром, которые в эти же годы опустошали земли эстов, лежавшие севернее земли ливов.31 Генрих Латвийский упоминает и о германском императоре Филиппе Швабском, у которого Альберт, по-видимому, также заручился поддержкой.36 После такой основательной подготовки, свидетельствовавшей о том, какое большое значение придавали властители феодальной Европы католической экспансии на восток, походу на русские земли, Альберт весной 1200 г. начал свое вторжение. Несмотря на сравнительно многочисленную рать, которую Альберт привел с собой на 23 судах, население оказало агрессорам упорное сопротивление.37 Хитрый каноник смог обосноваться в этих местах только тогда, когда он использовал межплеменную вражду и натравил на ливов, совладать с сопротивлением которых сам был не в состоянии, соседнее племя зем1алов,38 а также, по примеру Мейнарда, привлек на свою сторону ливскую и куршскую знать.39 Большую роль сыграл захват крестоносцами устья Двины и постройка здесь в 1201 г, на месте, где давно уже существовало поселение, укрепленного города, названного Ригой.40 Отсюда легко было организовать действенный контроль над Подвиньем, с одной стороны, и над Балтикой — с другой. Папа не оставил без своей помощи и эти действия агрессоров. Генрих Латвийский сообщает, что папа запретил под страхом церковного отлучения кому-либо впредь посещать гавань семигалов.'1 Это должно было обеспечить торговую монополию захваченной немцами Риги и удушить торговлю, которую местное население издавна вело из своей, какой-то другой, гавани. Интересно и другое: русские купцы, постоянно поддерживавшие с ливами и остальными местными племенами торговые отношения, не считали нужным следовать этому папскому запрещению и пытались торговать по-прежнему, отправляясь для этого в гавань земгалов. Тогда немцы «напали на них. и после того как двое, 35 Scriptoies lerum danicarum. ed J. Langebek, t I, Hafniae, 1792, стр. 243. 253 342. 36 Генр. Латв., III. 4 37 Там же, IV. 1-3 38 Там же, VI, 7. 39 Очерки, I, стр. 780 40 Генр. Латв., V, I. — Насколько большое значение приобрел этот город как цитадель като\ических агрессоров, видно из с\ов епископа Нико- \ая. назвавше о его в 1243 г. «firmamentum et sustamentum fidei» (крепостью и опорой веры); см.: Н а и с к, ук. соч.. стр. 658, примеч. 1. 41 42 Генр. Латв.. IV, 6. 43 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в 101 а именно лоцман и капитан, были схвачены и преданы жестокой смерти, прочие принуждены были вернуться».42 В этих кратких сообщениях летописца дано чрезвычайно важное свидетельство о подлинном характере деятельности Крестоносцев. Это было вторжение ради захвата торговли на Балтике, ради захвата земель. Враждебные действия крестоносцев в Прибалтике были с самого начала вероломными по отношению к русским, заключившим еще в 1195 г. торговый договор «со всеми немцами, готланд-цами и латинянами». Договор этот, подписанный князем новгородским Ярославом Владимировичем и послом немцев в лице некоего Арбуда, был, очевидно, обновлением и расширением прежде действовавшего соглашения, на что указывает упоми-наемыи и подтверждаемый в договоре 1195г. «мир старый». Действия крестоносцев имели целью создать торговую блокаду Руси, так как главные торговые связи шли из Прибалтики в Псков, Новгород, Ладогу, Полоцк, Смоленск и другие русские города. Даже католические церковные историки вынуждены признать, что именно торговые интересы направляли католическую экспансию на восток и что поэтому, говоря словами одного из таких историков-доминиканцев, «средневековый христианин не мог никак забыть о существовании этих широких путей в языческий мир».44 В 1202 г. был создан специальный военно-монашеский орден под названием «Братья Христова воинства», которому Иннокентий III предписал устав созданного в Палестине ордена «храмовников» и в качестве отличительного знака утвердил для нового ордена изображение красного креста и меча, нашитых на белый рыцарский плащ.45 Отсюда и пошло позднейшее название ордена «меченосцы». В отличие от «храмовников», являвшихся папским орденом, «меченосцы» были орденом рижского епископа.46 В 1207 г. было установлено, что одна треть всех захваченных в Прибалтике земель передается ордену. Русские были главным врагом, против которого направлялась агрессия германских рыцарей и монахов. Захватчики превосходно знали, что они действуют в пределах русских вла- 42 Там же, IV, 7 43 LUB, VI. № ЗОЮ и Regesta. № 12b; RLU, I. 1; Грамоты, касаю- щиеся до сношений северо-западной России с Ригой и пр. СПб.. 1857, № 1. 44 В larrett. Social theories of the middle ages. (1200—1500). Westminster, 1942, стр. 215. 45 Генри. Латв VI- 6; Hauck. ук. соч., стр. 658, примеч. 2. 46 Hi a u с к, там же. 102 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII дений. Наиболее опасными их противниками были русские князья — полоцкий, псковский, смоленский, особенно же «великий князь» новгородский. Эти князья оказывали постоянную поддержку местному населению, ведшему нелегкую борьбу с захватчиками. Особенно часто русские оказывали существенную помощь своим ближайшим соседям эстам, против которых усиленно действовали датско-шведские рыцари, руководимые архиепископом Андреем Лундским, в свою очередь получившим поддержку с двух сторон — от короля датского и от папской курии. В 1206 г. папа Иннокентий III в особом послании писал архиепископу, явно подстрекая его к разбойничьему походу против эстов: «Так как ты, по правильному и благочестивому решению, отправляешься против язычников. . ., мы препоручаем тебе в стране, которую ты с христовой помощью приведешь после уничтожения язычества к познанию веры христовой, установить католического епископа».47 На первых порах эсты оказывали агрессорам стойкое сопротивление, особенно успешное благодаря постоянной помощи русских. Быстро подоспевавшая по Двине помощь воинов князя полоцкого не раз создавала на пути захватчиков неодолимые препятствия, отбрасывала их, заставляла искать мира. Ярко описывает Генрих Латвийский кровопролитную борьбу, которую приходилось вести эстам в союзе с русскими против крестоносцев. Стремясь нейтрализовать русских в начинавшейся новой войне крестоносцев с эстами, епископ Альберт заключил в 1210 г. «вечный мир» с Полоцком, обязавшись даже уплатой дани за ливов в пользу полоцкого князя («короля»), на условиях свободной торговли между немцами и русскими.18 С другой стороны, папская агентура стремилась привлечь на свою сторону неустойчивые элементы среди населения русских городов. Известного успеха она добилась во Пскове. Ей удалось склонить на свою сторону князя Владимира Мстиславовича. В 1210 г. он вступил в союз с крестоносцами и повел совместно с ними предательскую войну против эстов, вразрез с исконно дружественными отношениями, существовавшими у псковичей, -новгородцев и других русских с их нерусскими соседями на западе и севере. Политика псковскою князя вызвала всеобщее возмущение, и в феврале 1212 г. он был изгнан.49 47 Dipiomatarium Suecanum, t. I, Stockholm, 1829, стр. 124. 48 Герр. Латв., XIV, 9. 49 Там же, XV. 13. ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII». ЮЗ Псковичи же совместно с новгородцами во главе с князем Мстиславом двинулись на помощь эстам, чтобы остановить продвижение крестоносцев. Нанеся им поражение и получив с них большой выкуп, русские вернулись в свои земли.50 Кровью скреплялось боевое содружество русских с прибалтами в борьбе против общего врага. В этой связи интересно описание летописцем осады и взятия русской ратью с помощью эстов захваченной крестоносцами крепости Отепяа. 17 дней длилась осада. Из Риги на помощь запертым в крепости «тевтонам», как называет немецких захватчиков Генрих Латвийский, было послано подкрепление, но его встретили русские войска и разбили. Погибли многие знатные военачальники. Когда остальные вошли в осажденный замок, то вскоре «от множества людей и коней сделался голод в замке, недостаток съестного и сена, и стали кони объедать хвосты друг у друга».51 Через три дня после первого столкновения осажденные сдались и вынуждены были оставить захваченную ими крепость. Епископу Альберту пришлось отправить послов в Новгород к русским и в Саккалу к эстам «для утверждения мира».52 В 1212 г. «тевтоны» вынуждены были заключить «вечный мир» с Владимиром, князем полоцким, на том условии, что русским купцам предоставляется свободный путь по Двине, за что князь отказался от получения дани, которую исстари ливонцы выплачивали Полоцку.53 Получая все новые пополнения, направляемые по призыву папы из всех концов Европы, а особенно из Германии и скандинавских стран, феодально-католические агрессоры проникали все дальше вглубь прибалтийских земель. Отчаянное сопротивление оказывало в неравной борьбе с хорошо вооруженными рыцарями местное население. Злодеяния крестоносцев с трудом поддаются описанию. «Толпы освященных убийц устремились -в Лифляндию. Они купались в крови и возвращались затем с отпущением грехов и даже святыми домой или поселялись в разбойничьем вертепе попов».54 50 Там же, XV, 8; ПСРЛ, т. I, стр. 211 и т. IV, ч. I, стр. 184. 51 Генр. Латв., XX, 7. 52 Там же, XXI, 1. 53 Там же, XVI, 2. 54 G. M e r k e 1. Die Letten, vorziiglich in Liefland am Ende des philo- sophischen Jahrhunderts. Leipzig, 1797, стр. 23. — Автор — страстный обли- читель немецких крепостников в Прибалтике, буржуазный просветитель конца 18 в. Книга его была издана в русском переводе в 1870 г. с цензурными сокращениями Обществом истории и древностей российских при Московском университете (см.: Э. Э. Мартинсон. История основания Тартусского университета. Изд. Ленингр. гос. унив., 1954, стр. 10). 104 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII а Даже участники этих грабительских истребительных войн, в которых проявилась и беспощадная жестокость средневекового феодального рыцарства, и безграничное лицемерие и ханжество церковных деятелей, не могут скрыть истинный характер этих предприятий. Автор «Ливонской хроники» священник Генрих, принимавший непосредственное участие в грабительских походах, в таких словах описывает «подвиги» крестоносцев в Прибалтике: «. . .мы разделили свое войско по всем дорогам, деревням и областям. . . и стали все сжигать и опустошать. Мужского пола всех убили, женщин и детей брали в плен, угоняли много скота и коней... И возвратилось войско с большой добычей, ведя с собой бесчисленное множество быков и овец" 55 Немецкий философ и писатель, буржуазный просветитель XVIII в., Иоганн Гердер в своем капитальном сочинении по всеобщей истории культуры писал: «Судьба народов на побережье Балтийского моря составляет печальную страницу в истории человечества. .. Человечество ужаснется той крови, кото-рая пролилась здесь в диких воинах». Год за годом проходил в напряженной борьбе. Рижский епископ Альберт получал систематически помощь и поддержку: из Германии прибывали все новые феодальные ополчения, вооруженные отряды монахов; значительные денежные поступления шли от купцов из Дании, король которой, Вальдемар, организовал со своей стороны «крестовый поход» в Эстонию: с неослабным вниманием следили за ходом завоевательной авантюры в Прибалтике и из Рима, боявшегося потерять свою руководящую роль в ее организации. Эти опасения имели основания. Помимо дальности расстояния до театра военных действий, на котором подвизалось «христово воинство», политическая обстановка в Прибалтике становилась для папства все более сложной. Между участниками разбойных войн против народов Прибалтики разгорелась ожесточенная борьба за добычу. Особенно обострились отношения между рижским епископом и орденом меченосцев, а также между епископом и датским королем. Еще больше беспокоило папу явное стремление рижского (ливонского) епископа Альберта создать в Прибалтике самостоятельное церковное княжество, подобное рейнским архиепи-скопствам. Недовольство этой политикой Альберта было в Риме 55 Генр. Латв., XX, 2. 56 И. Ге р д е р. Идеи к философии истории человечества. Русск перев . 1829. ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. Ю5 тем большим, что рижский епископ искал поддержки у германского императора. В 1207 г. он передал императору захваченные в Прибалтике земли, получив их обратно в качестве императорского лена. Тем самым ливонский епископ стал имперским князем, а его зависимость от папства ослабела. Вероятно, этим объясняется отказ Рима возвести Альберта в сан архиепископа.57 Столкновения между отдельными группировками в лагере крестоносцев отражали борьбу главных сил в мире западноевропейского феодализма — борьбу Империи с папством. Иннокентий III в 1211 г. отлучил императора Оттона IV от церкви и принялся за мобилизацию сил, которые могли бы нанести императору окончательный удар. Определенное место в планах папы уделялось и ордену меченосцев, который получил с его стороны материальную поддержку.58 В ответ на это 7 июля 1212 г. Оттон IV утвердил специальным актом соглашение, заключенное между епископом и орденом о разделе захваченных ими земель69 и тем самым еще больше укрепил свои отношения с рижской епархией. Тогда Иннокентий III перешел к решительным мерам с целью усилить папские позиции в Прибалтике. Как упоминалось, рижские епископы (ранее икскюльские) назначались из Бремена архиепископом, который считал рижского епископа подчиненным себе (суффраганом). Сам Альберт признавал себя суффраганом бременского архиепископа.60 Несмотря на это, папа Иннокентий III в специальном послании от 20 февраля 1213 г. неожиданно объявил, что рижское епископство подчинено ему непосредственно и не находится ни в какой зависимости от какого-либо архиепископа.61 Что же касается бременского архиепископа, который, как упомянуто, осуществлял ранее церковное руководство, то ему вменялось в обязанность помогать и поддерживать дело восточной «миссии», но без каких-либо прав на руководство. 57 Очерки, I, стр. 575. 58 LUB, I, № 25. — В московском архиве нами обнаружен любопытный документ о закреплении Отгоном IV 27 января 1211 г. (за два месяца до его отлучения папой) за меченосцами всех их владений, настоящих и будущих (ЦГАДА, ф. 147-а, д. № 1). Однако грамота эта не может быть признана подлинной, так как в ней упоминается «архиепископ рижский», титул, не существовавший до 1255 г. 59 LUB, I, № 25. 60 Навек, ук. соч., стр. 662. 61 LUB, I, № 26; Гаук (ук. соч., стр. 662) датирует это папское рас-поряжение 20 февраля 1214 г. без объяснения разноречия. 106 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII вв Вскоре папа еще более выразительно заявил о своем намерении сохранить новозавоеванные зем\и в своем исключительном владении. 10—11 октября 1213 г. Иннокентий III подписывает 5 документов, направленных па укрепление папских позиций в Прибалтике.62 При этом курия решительно вмешивается в взаимоотношения епископа и ордена. Папа стремится противопоставить рижскому епископу других местных князей церкви, поддерживает орден в его домогательствах и требует строюго выполнения своих распоряжений. Через три недели папа издает 6 булл, посвященных тем же вопросам и свидетельствующих о том, что в миродержавной политике Иннокентия III Прибалтике отводилось первое место.63 Все эти папские распоряжения относятся к Эстонии и заканчиваются буллой, освобождающей эстонскою епископа, так же как это было установлено в феврале того же года относительно епископа Риги, от зависимости со стороны какого-либо архиепископа.64 Исключительное внимание папской курии к этим самым отдаленным, самым восточным епархиям римской церкви, неослабнын интерес к событиям в Прибалтике вряд ли мо/ьно объяснить только значением этого края самого по себе. Разумеется, для западноевропейских феодалов и купечества северной Германии земли и гавани ливов, куров и эстов представляли лакомую приманку. Соблазнительной была перспектива осесть на этих землях. Немалую выгоду обещало овладение морской торювлей на Балтике. Наконец, значительный доход можно было надеяться извлечь из сбора церковной десятины — обязательного и первого последствия так называемого «обращения». И все же возможности ограбления Прибалтики для алчных и жадных завоевателей не были безграничны. Чем дальше, тем все больше встречали они сопротивление среди местного насе-\ения. Экономический уровень развития народов Прибалтики в конце XII—начале XIII вв. был относительно высок. Здесь существовало земледелие с сошной обработкой почвы, развитое скотоводство при стойловом содержании животных, известны были и важнейшие отрасли ремесла задолго до появления немцев.65 Эти данные решительно опровергают измышления некоторых историков о «полудиком» состоянии Прибалтики, об особой отсталости ее народов и о «культуртрегерской» роли 62 LLB, I, №№ 27—31 63 Там же, №№ 32—37. 64 Там же, № 37. 65 История Латвийской ССР, т. I, Рига 1952, стр. 61. ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЬСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII» 107 крестоносцев. Ответ на эту лживую пропаганду дал в свое время еще Маркс, когда, опираясь на исторические источники, он писал, что рыцари несли в Прибалтику «христианско-герман-скую скотскую культуру», которая «была бы вышвырнута вон», если бы прибалтийские племена «были единодушны».66 Между тем единства внутри этих племен не было и не могло быть. У народов Прибалтики, как и у их соседей, в интересующую нас эпоху происходило быстрое развитие феодальных отношений. Формировались основные классы феодального общества — крупные землевладельцы и зависимое от них крестьянство. Возникали даже примитивные государственные образования, хотя ни одно из них не способно было еще охватить всю территорию данной народности.67 Тем не менее «темпы феодального развития в Восточной Прибалтике были несколько медленнее даже по сравнению с окраинными русскими землями», не говоря уж о территориях, лежавших по Днепру—Волхову, далеко ушедших вперед в своем социально-экономическом развитии. Организаторы и вдохновители крестоносной агрессии рассматривали Прибалтику не только как самоцель, но и как трамплин для дальнейшего продвижения на восток, против Руси, которая приобрела особое значение в связи с теми политическими изменениями, которые сложились после захвата Константинополя в 1204 г. и образования Латинской империи на Востоке. Эти изменения вызвали и изменения экономического характера. Венецианцы, извлекшие главную выгоду из нового положения вещей, сделавшись хозяевами на средиземноморских торговых путях, парализовали торговые связи, существовавшие издавна между Западом и Востоком через южную Русь. Главная роль в торговых отношениях Руси с Западом выпала теперь на долю северорусских городов: Новгорода, Пскова, Смоленска, Полоцка и друг их, особое значение приобрели пути по Волхову, Неве, Даугаве и по Балтийскому морю. Этим и следует объяснить то бо\ьшое внимание, которое уделяется в начале XIII в. на Западе прибалтийским землям. Помимо того, что они рассматривались западноевропейскими феодалами как объект грабежа и феодальной эксплуатации, они вызывали к себе особый интерес у воинствующих ратоборцев 66 К. Маркс Хронологические выписки, архив Маркса—Энгельса, т. V, стр. 341. 67 68 История Латвийской ССР, т I, стр. 63. 69 70 Там же, стр. 49. 71 108 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII феодально-католической экспансии своим стратегическим зна-чением. Создать здесь базу сосредоточения крупных сил для вторжения в пределы Руси, блокировать русские границы, взять под свой контроль торговлю на Балтике, отрезав от нее Русь и обрекая ее тем самым на экономическое удушение, представлялось многим западноевропейским политикам, и прежде всего папству, весьма заманчивой возможностью. По их расчетам, владея Прибалтикой, можно было начать наступление и на богатые русские земли с их многочисленным населением. Это сулило новые источники обогащения для феодальных захватчиков и в первую очередь для папской курии. Пыл феодально-католических агрессоров подогревался ещк и тем, что общая международная обстановка в начале XIII в. для Руси значительно ухудшилась: половцы и другие степняки отрезали ее от Черного моря и сделали почти непроходимыми древние торговые пути по Днепру и Дону; Византия захватила Северный Кавказ, Тмутаракань и часть Крыма; в начале 20-х годов появились на русской земле и турки-сельджуки, пытавшиеся было утвердиться в Крыму. На востоке против власти русских (владимиро-суздальских) князей стали подыматься мордва, мари, буртасы.69 Усилился вражеский натиск на русские границы и с запада: венгры вторглись в Галицкую Русь; Литва, делавшая быстрые успехи в своем феодальном развитии, теснила полоцких князей, захватив их владения на запад от Двины. От внимания западных политиков не могло успользнуть и то, что Русь раздиралась нескончаемыми феодальными распрями князей, что серьезно ослабляло ее способность к обороне от внешнего врага. Католические агрессоры с самого начала своих захватнических действий в Прибалтике отдавали себе ясный отчет в том, что своим острием эти действия направлены против Руси. Обрекая народы Прибалтики на поток и разграбление, крестоносцы не щадили и русских. Православные церкви также подвергались разрушению, а с православным населением расправлялись, как и с нехристианами. Так же орудовали феодально-католические агрессоры и на собственно русских землях: они грабили русские города и села, разрушали церкви, захватывали в качестве добычи и церковные колокола, и иконы, и прочее церковное убранство.70 Тысячи русских людей были истреблены или уведены в плен. 69 В. Т. Паш у то Героическая борьба стр 81. 70 Генр Латв, XIII, 4. ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в 109 Немецкий хронист рассказывает, как «братья-рыцари» пошли в «Руссию» и как занимались там убийством и грабежом. В 1219 г. крестоносцами было совершено нападение на Псков: «Стали грабить деревни, убивать мужчин, брать в плен женщин и обратили в пустыню всю местность вокруг Пскова, а когда они вернулись, пошли другие и нанесли такой же вред и всякий раз уносили много добычи».71 Делались попытки обосноваться на исконных русских землях и хозяйничать здесь: «...они поселились в русской земле, устраивали засады на полях, в лесах и деревнях, захватывали и убивали людей, не давая покоя, уводили коней и скот и женщин их».72 Спустя два года (в 1221 г.) «братья-рыцари» из Риги, погнав с собой орды местных лэттов, вступили, как рассказывает летописец, «в королевство Новгородское и разорили всю окрестную местность, сожгли дома и деревни, много народу увели в плен, а иных убили».73 Эти факты, во множестве приводимые в источниках (особенно у Генриха Латвийского, который со своими грубо-наивными представлениями типичного «крестоносца» — феодального разбойника — не считал даже нужным эти факты смягчить), показывают, что религиозные соображения не играли никакой роли в разбойных действиях крестоносцев и что главной их целью были грабеж и порабощение населения. Епископ Альберт, рыцари ордена упорно стремились установить. в Прибалтике свое полное владычество. Особой буллой от 28 октября 1219. г. Гонорий III подтвердил за епископом ливонским «права» на владение Эстонией и Земгалией,74 зная, конечно, что земли эти входили в состав владений русских князей. Ho как ни опустошительны были эти набеги, агрессия крестоносцев на русских землях с русским населением неизменно кончалась провалом. Об этом свидетельствует тот же Генрих Латвийский. Сохранились сообщения об успешном отражении натиска рыцарей в эти годы и в русских летописях. В 1221 г. во главе с князем Всеволодом Мстиславичем новгородская рать совершила пространно описанный Генрихом успешный поход на Венден.70 Помимо новгородцев, в походе приняли участие мно- 71 Там же, XXIII, 5. 72 Там же. 73 Там же, XXV, 5 74 LUB, I, № 45 75 Генр. Латв., XXV, 3—4, 6. — Имя князя, отсутствующее в тексте, убедительно определяет С. А Аннинский в комментариях к «Хронике Ливонии» (стр. 562, примеч. 338); ср.: Очерки, I, стр 790. Город Венден — в русских источниках Кесь (\атв. Цесис). 110 гие, собравшиеся «из других городов Руссии», общим числом 12 тыс. человек. Они разбили немцев под Венденом, дошли до окрестностей Риги, наказали захватчиков и вернулись обратно. Весь поход был проведен в союзе с литовцами.76 Таким образом, местное население Прибалтики видело в русских людях своих защитников в общей борьбе с немецко-католическими агрессорами. Прибалты, особенно эсты, обращались за помощью к своим восточным соседям, когда на них обрушивалась опасность с запада. Так, в 1216—1218 гг. русские полки, сформированные в Новгороде и Пскове, в союзе с эстами основательно оттеснили немцев из захваченных ими земель. Епископу Альберту пришлось обратиться за помощью к датскому королю Вальдемару.77 В 1222 г., когда эсты, доведенные до крайности нескончаемыми насилиями, которые чинили крестоносцы (здесь орудовали не только немцы, но и датчане), подняли большое восстание, на помощь им пришли русские. Борьба приобрела такой ожесточенный характер, что только в сентябре 1223 г. епископу Альберту совместно с орденом и датчанами удалось подавить восстание: русская помощь не могла быть усилена, так как на юге Руси показались монгольские орды.'8 Агрессоры во всех случаях проявляли особую враждебность к русским. В 1222 г. папа издал б}ллу, в которой предписывал ливонским судьям преследовать русских, проживающих в Ливонии и «оказывающих пренебрежение к католичеству». Булла обязывала силой принуждать русских подчиниться требованиям римско-католической церкви.79 Генрих Латвийский рассказывает, как была разграблена церковь недалеко от Новгорода, как крестоносцы «захватили иконы, колокола, кадила и тому подобное и вернулись к войску с большой добычей». Характерно, что боевым кличем крестоносцев были слова: «Бери, грабь, бей!». Этому кличу они обучали и местное население, которое заставляли участвовать в и.х разбойничьих походах.80 Епископ Альберт, не рассчитывая на собственные силы, пытался заручиться поддержкой извне. В 1220 г. он обратился к императору Фридриху II, который, однако, «уделил епископу не много благожелательного внимания», но «убеждал его и уговаривал держаться мира и дружбы с датчанами и рус- 76 Генр. Латв . XXV, 3. 77 Там же. XXII, 1 и XXIII, 2. 78 79 Там же, XXVI, 1. 80 81 HRM, I, № 12. 82 80 Генр Латв , XXV, 5, 4. ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В ХШ». скими».81 Император готовился к серьезной борьбе с папством и не желал- ввязываться при этих условиях в трудную борьбу на востоке или считал ее, во всяком случае, преждевременной. Возможно, что рижский епископ или папа толкнул и шведов в сторону Прибалтики. Уже в начале XIII в. тогдашний король Швеции Сверкер воевал против русских, о чем имеются известия в русских летописях. Сын же его, Юхан, вместе с ярлом Карлом отправились в 1220 г. во главе сильного флота к берегам Эстонии, где в это время активно развернули свои наступательные действия датчане.82 Усилившееся внимание к Прибалтике со стороны папской курии можно видеть и в том, что за 25 лет, охватывающих понтификаты Гонория III и Григория IX, с 1216 по 1240 г., насчитывается свыше 40 папских посланий по делам Ливонии,83 среди них — привилегии меченосцам, провозглашения «покровительства св. Петра» над ливонцами, назначение проповедников, провозглашение «крестовых походов» в «святую землю, вновь приобретенную в Ливонии», назначение епископов, легатов и т. п. Руководство на расстоянии оказалось все же недостаточным, и папа счел необходимым направить в Прибалтику (а заодно и в другие страны северо-западной Европы) для проведения папской политики на месте особоуполномоченного «апостольского легата» в лице епископа Вильгельма Моденского (ставшего позднее и кардиналом), который на протяжении целого ряда лет действовал здесь, подчиняя себе конкурирующих партнеров немецко-датской католической экспансии. Впервые этот папский дипломат, не раз бывавший легатом в разных странах, появляется в Риге летом 1225 г. по приглашению епископа Альберта.84 Ловкий политик, он сумел быстро оценить сложную обстановку, создавшуюся в Ливонии, оттеснил епископа Альберта, отклонив его домогательства о превращении епископства в архиепископство, и, действуя именем папы, фактически сам стал руководить католической церковью в Ливонии. В качестве противовеса Альберту, легат поддерживал и укреплял авторитет ордена и в известной мере оказывал поддержку притязаниям датского короля.85 Папский легат действовал по древнему римскому правилу: «разделяй и властвуй!». Нельзя отрицать, что эта тактика давала известные результаты. 81 Там же, XXV. 4. 82 83 И. Андерссон. История Швеции. М.. 1951. стр. 58—59. 84 85 Большинство из них напечатано в: HRM, I стр. 5—51 LUB I 86 стр. 44—221. 84 Генр. Латв., XXIX, 2. 85 D о n n e г, ук. соч. 112 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в Вильгельм Моденский добился в Ливонии укрепления папского авторитета, а ряд земель объявил непосредственным владением римского первосвященника.86 Его именем он создавал новую администрацию, назначал старейшин и судей, и сам творил суд по жалобам местного населения. Вместе с тем папский легат вмешивался и в ход военных событий. Зимой 122627 г. он организовал кровавое истребление населения острова Эзель, описание чего у летописца представляет потрясающую картину жестокости и вероломства немецко-католических агрессоров по отношению к мирному беззащитному народу.87 Одновременно с отправкой Вильгельма Моденского в качестве «апостолического легата» в Прибалтику и в прямой связи с его миссией 3 января 1225 г. Гонорий III опубликовал буллу, в которой объявил всех новообращенных в Пруссии и Ливонии подчиненными римско-католической церкви и притом «совершенно свободными», в том смысле, что «они не могут и не должны подчиняться никакой другой власти, кроме власти папы римского».88 Аналогичный акт был издан папским легатом по прибытии в Ригу. В декабре 1225 г. он выдал «Привилегию» городу Риге, распространявшуюся не только на ее коренных жителей, но и на «всех тех, кто пожелает вступить в число горожан», и гарантировавшую также «личную свободу». Эти распоряжения папской власти имели двойной смысл. С одной стороны, с помощью такой приманки рассчитывали привлечь новых участников разбойничьих «крестоносных» походов; с другой же стороны, этими актами папство предостерегало охотников до легкой наживы, вроде короля датского, императора Фридриха II и т. п., недвусмысленно заявляя о своих «правах» на эти земли и население. Вильгельм Моденский пытался превратить захваченную Ливонию в своеобразное церковное государство, управляемое папской курией. Подобное же княжество он пытался создать и на территории Эстонии, захваченной в 1219 г. датчанами. Пользуясь тем, что датский король Вальдемар II, ведя неудачную войну за северную Германию, находился с 1223 г. в плену, Вильгельм Моденский решил включить и эту часть Прибалтики в состав папских владений. Наконец, более чем вероятно, что легат стремился предпринять и некоторые меры относительно Руси. Раздраженные постоянным вероломством немецко-католических захватчиков, то и дело заключавших мир, 86 Генр. Латв., XXIX. 7; Donner, \к. соч.. стр. 79. 87 Генр. Латв., XXX. S8 LUB, I, № 71; Donner, ук. соч.. стр. 73 и 81. ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. ИЗ который они тут же новыми нападениями и нарушали, русские сдеХали попытку воздействовать на них через легата. Генрих Латвийский сообщает: «Когда русские в Новгороде и других городах также услышали, что в Риге находится легат апостольского престола, .они отправили к нему своих послов, прося утвердить мир, давно уже заключенный с тевтонами».89 В 1226 г. папский легат, считая, что ему в достаточной мере удалось укрепить позиции Рима в Прибалтике, подытожил результаты своей двухлетней деятельности, добившись трехстороннего соглашения между епископом рижским, орденом и городом Ригой о дальнейших мерах по «обращению» и завоеванию Прибалтики. В марте—апреле 1226 г. он в пяти посланиях сформулировал основные положения этого соглашения. Оно установило границы земель, отдаваемых в управление каждой из этих сторон, но было построено на принципе неоспоримого приоритета и прямой заинтересованности папской власти в прибалтийских делах и имело в виду обеспечить подчинение всей Прибалтики папскому престолу.90 Последующие события показали, однако, что планы римской курии шли много дальше. Они намечали широкую экспансию, направленную непосредственно против Руси и русского народа. Но, как было ясно папскому легату, для осуществления этих планов необходимо было прежде всего организовать самый лагерь католической экспансии. С этим он и отбыл из Прибалтики, очевидно, полагая, что заложил основы мира и порядка в католическом лагере. Перед отъездом он издал ряд распоряжений о мерах устранения конфликтов, которые могли бы вспыхнуть между захватчиками. Легатом были назначены и арбитры, которым поручалось разрешать споры.91 После отъезда Вильгельма Моденского внимание курии к Прибалтике не ослабевает. Папа стремится направить в Прибалтику новые отряды крестоносцев (послания от 27 и 28 ноября 1226 г.),92 утверждает распоряжения своего легата о дележе захваченных земель (послание от 11 декабря 1226 r.).Q3 Он обязывает «новообращенных» противостоять, «как язычникам, так и русским» (послание от 17 января 1227 г.).94 Лицемерие папской политики в отношении Руси и русского народа ярко иллюстрируется другим посланием папы, датиро- 89 Генр. Латв., XXIX. 4. 90 LUB, I, №№ 78. 79, 80, 83 и 84. 91 Там же, №№ 85—89 92 Там же. №№ 91 и 92. 93 Там же, № 93. 94 Там же. № 94. 114 ванным тем же числом. Это послание непосредственно связано со встречей Вильгельма Моденского в августе 1225 г. с представителями от русских городов, о чем легат не преминул уведомить курию, а может быть, доложил об этом лично по возвращении туда в конце 1226 или начале 1227 г. На основании этого сообщения папа Гонорий III и обратился со специальной буллой «Gaudemus in Domino» «ко всем королям Русии», в которой, посылая им «привет и добрые пожелания», писал: «Радуемся в господе, услышав, что послы ваши, приходившие к достопочтенному брату нашему, моденскому епископу, легату апостольского престола, смиренно просили его посетить лично ааши страны: потому что вы готовы принять здравое учение и совершенно отречься от всех заблуждений, которым, как говорят, подвергались по недостатку проповедников и за которые господь, в гневе своем против вас, часто поражал вас различными бедствиями и поразит еще более, если вы не возвратитесь с пути заблуждений на путь истинный. . . Посему, желая узнать от вас самих, точно ли вы хотите иметь легата римской церкви, чтобы принять от него наставление в католической вере, без которой никто не может спастись. . ., мы просим, молим и убеждаем всех вас сообщить нам письмами и через верных послов вашу искреннюю волю. А пока поддерживайте прочный мир с христианами Ливонии и Эстонии и не препятствуйте им распространять веру христианскую, дабы вы не подпали под немилость божию и апостолического престола, который легко может, когда пожелает, обречь вас мщению, но лучше заслу-жить вам, в щедрости божией, истинным послушанием и добровольным подчинением — милость и любовь обоих».95 Эту буллу от 17 января 1227 г. можно поставить в один ряд с буллой Григория VII. И та и другая составлены по принципу: выдавать желаемое за действительное. В 1075 г. Григорий VII утверждал, что княжич Ярополк преподнес ему в дар Русь (которая Ярополку никак не принадлежала), в 1227 г. Гонорий III утверждает, будто русские князья (названные «королями») изъявили готовность «совершенно отречься от всех заблуждений», что на языке папской курии означало — «готовы принять католическую веру». Это папское утверждение было вымышленным. В этом не оставляет сомнения сама булла Гонория III. Ведь если бы папа верил в свое утверждение, для чего было бы ему заполнять свое послание множеством угроз, вплоть до «кары божией» в случае неповиновения. За исключением первых нескольких строк, в которых автор не- 95 HRM, I. № 21; LUB, I, № 95. ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в 115 уклюже и неубедительно делает попытку представить себя «добрым пастырем заблудших овец», все послание написано в резком тоне, характерном для папских требований в отношении «неверных», «еретиков» и т. п. Никакого успеха эта булла на Руси не имела. Она была пустой декларацией, и, по-видимому, так ее и расценили на Руси, Ни в каких русских источ-никах это папское обращение отражения не нашло. Послание к русским князьям было, очевидно, последней попыткой папы Гонория III помочь, чем он мог, крестоносцам в Прибалтике. Через два месяца он умер, и папский престол занял Григорий IX. Уже на третий день своего понтификата новый папа издал очередную буллу по вопросам, касающимся споров в Прибалтике,97 а 5 мая того же 1227 г. в другой булле он обратился к «новообращенным» и снова объявил их принятыми «под покровительство св. Петра» и папского престола и при этом опять сделал оговорку, что «они остаются в состоянии свободы и не подчинены никому, кроме одного Христа и рим-скои церкви». Следующий важный шаг в ливонских делах папа предпринимает в начале 1228 г. Буллой 14 февраля Гриюрий IX объявил о принятии под свое покровительство (по обычной формуле: «под покровительство св. Петра и наше принимаем. . .») «воинов христовых», т. е. рыцарей ордена меченосцев, «вместе со всем их имуществом, которым они владеют или в будущем будут владеть».49 Этот акт означал также «заявку» папства на прибалтийские земли, на верховные феодальные права над ними. Но теперь имелись в виду земли, уже превращенные в сеньориальные владения, в феодальные лены рыцарями-кре- 96 Эта булла (как и послание Гри.ория VII) до сих пор выдается католическими авторами зa неопровержимое свидетельство исконного каго-личества на Руси (см.: PRLJ, I, praef ). 97 LUB, I, № 96.-—Эта булла ярко демонстрирует бесплодность мероприятий, с такими большими усилиями проведенные Вильгельмом Моден-ским. Снова разгорались споры, которые папский легат считал улаженными, и «еще до лета полностью потерпела кр>шение „местная" политика Вильгельма Моденского в Ливогии» (см.: V. N i i! e m a a. Die undeutsche Frage in der Politik der livlandischen Stadte im Mittelalter. Annal. Acad Sc. Fen-nicae, Helsinki 1949. стр. 41). 98 LUB, I, № 97; RPRP, I, № 7894. — На то, что термин «свобода» имеет в этих папских докумечтах особое значение, указал уже Ниитемаа (ук соч., стр. 31) О личной свободе здесь и речи не было: меченосцы, желая обеспечить себя дешевой рабочей силой, обращали местное население просто в рабов (там же, сгр. 38). 99 LUB, I, № 99..— Дата, поставленная Бунтe (15 февраля) впоследствии уточнена. Год издания буллы не может считаться твердо установленным. Возможен и 1234 или 1236 г (LUB, I, Regesta № 112).' 116 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. стоносцами. Папа провозглашал себя их сюзереном, верховным феодальным владыкой, объявляя их под своим «патроцинием» (внесудебная защита, покровительство). В ответ на эти действия папской курии с целью укрепить свои позиции в Прибалтике энергичные шаги предпринимает и императорский лагерь. Сын Фридриха II, Генрих VII, коронованный в 1221 г. немецкой короной в качестве «короля римлян», посланием от 1 июля 1228 г. передал в дар ордену меченосцев «ревельскую провинцию с ревельским замком, а также провинции Ерве, Гарриен и Виронию».100 Тем самым Генрих VII также заявлял верховные феодальные права на некоторую часть прибалтийских земель, которыми считал себя вправе полностью распоряжаться. В 1229 г., после тридцатилетнего хозяйничания в Ливонии, превратившись из бременского каноника в имперского князя (с 1224 г. Ливония вошла в состав Империи) и могущественного духовного князя, умер епископ рижский Альберт. Трения, которые усиливались еще при нем, вылились после его смерти в непримиримую вражду трех главных хозяев захваченной страны: епископа, города и ордена. С другой стороны, то и дело вспыхивали восстания местного населения, пытавшегося сбросить с себя ненавистное иго. Все чаще совершались и дерзкие набеги немецких рыцарей на русские земли. Все попытки папы Григория IX положить конец взаимной борьбе в «новом божьем доме», как в Риме напыщенно именовали завоеванные области Прибалтики, кончались полной неудачей. Еще одно обстоятельство справедливо считалось в Риме весьма опасным. В течение уже 20 с лишним лет в бременской провинции горел пожар крестьянского восстания — так называемых штедингов. Восстание охватило многие крестьянские общины, которые сравнительно недавно потеряли свободу и подвергались закрепощению. Крестьяне упорно боролись против феодальных пут, и сломить их боевой дух не удавалось. Они отказались платить десятину бременскому архиепископу, не побоявшись и вооруженных сил, которые «пастырь церкви» в этом случае счел необходимым направить для их «увещевания», не говоря уже о церковном отлучении и объявлении их «еретиками». В 1229 г. восставшие крестьяне разгромили рыцарей, посланных против них епископом Гергардом II. После этого папа объявил для борьбы с ними крестовый поход. Но и крестоносцам мужественные крестьяне наносили жестокие по- 100 LUB. I, № 100. ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII п. 117 ражения. Зимой 1232/33 г. они отбросили войско крестоносцев и подступили к самому Бремену. Осенью 1233 г. крестоносцы потерпели поражение и при этом потеряли своего предводителя графа Бурхарда Ольденбургского. Папа не скупился на буллы, призывавшие к еще более решительным действиям. В Бремене собралось огромное феодальное войско, жадное до крови и грабежей. Крестоносные убийцы, посланные Григорием IX, предводительствуемые знатнейшими германскими феодалами, учинили поголовную резню среди свободных немецких крестьян — штедингов — за их нежелание подчиниться бременскому архиепископу и надеть на себя ярмо крепостничества. В битве при Альтенеше 27 мая 1234 г. конные рыцарские орды истребили свыше 6 тысяч героически защищавшихся крестьян. Пленных сжигали живыми, как «еретиков». А здесь же, на пригорке, стояло духовенство с крестом и знаменем и благочестиво распевало гимны «во славу милостивого бога».101 Несмотря на террор, крестоносцам не скоро удалось добиться покорности и подчинения пруссов. Потребовалось еще целых 50 лет, прежде чем упорное сопротивление свободолюбивого народа было сломлено и завоевание Пруссии закончилось (в 1283 г.). Подавляющая часть населения была уничтожена, а захваченные земли заселены немецкими колонистами. В Прибалтике успехи папских крестоносцев тоже были не блестящи. В первые годы правления Григория IX разгорелась война в самом лагере агрессоров: меченосцы захватили в Эстонии земли, занятые ранее датчанами, а частью и те, которые были объявлены прямым владением «апостольского престола» (Вирония, Ерве, Гарриен). Никакие протесты папского легата Балдуина Альнского, находившегося здесь после Вильгельма Моденского, не помогли. Орден занял Ревель (Таллин), а те силы, которые смог собрать легат, были перебиты. «Трупы были свалены в церкви в виде огромной пирамиды» — сообщает источник.102 Датчане со своей стороны также предприняли энергичные действия. Вступив в союз с графом гольштинским Адольфом, король Дании Вальдемар II решил отрезать Прибалтику от сношений с Западом. Любекская гавань, этот «ключ к Ливонии», была заперта с помощью нескольких затопленных судов.103 Ливонские крестоносцы оказались лишенными всякой 101 К. Марк с. Хронологические выписки. Архив Маркса—Энгельса. т. V, стр. 278. 102 Цит. по: Очерки, II, стр. 578. 103 D о n n e г, ук. соч., стр. 165. 118 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII возможности получать пополнение с Запада. В течение ряда лет не удавалось ликвидировать разгоревшийся конфликт. Все это ослабило в 1229—1234 гг. активность крестоносцев и в направлении на Русь. Правда, в Риме еще продолжали разжигать враждебность к Руси, и Григорий IX направляет в начале 1229 г. 5 булл, свидетельствующих об этих усилиях папства, в Любек, Ригу, Готланд, Динамюнде и Линчепинг (Швеция).104 Все они содержали категорическое требование добиться прекращения всякой торговли с русскими с тем, чтобы отрезать Новгород от Запада и лишить Русь возможности получать необходимый для изготовления оружия металл, шедший оттуда, или же готовое оружие. Эти попытки папства держать Русь под блокадой повторялись и в дальнейшем.100 Но усилия папства добиться политической и экономической изоляции Руси не увенчались успехом. Заинтересованность немецкого купечества в поддержании торговых связей с Новгородом, Псковом и другими центрами северо-западной Руси была столь велика, что, вопреки папским требованиям, вскоре после того как Рим разослал свои буллы, два из адресатов — Рига и Готланд — заключили с князем Смоленским Мстиславом Давыдовичем договор о мирных взаимоотношениях, торговле и «взаимном благоприятствовании».106 Обращает на себя внимание, что в пространном договоре нет никаких упоминаний о вопросах вероисповедных или церковных. Это доказывает лишний раз, насколько такие вопросы были несущественны в реальных отношениях между русскими и западными государствами и лишь искусственно раздувались самой католической церковью в целях политической пропаганды. Купечество Любека, Бремена, Готланда и других мест искало мирных отношений и укрепления давних экономических связей с Русью, особенно с Новгородом — крупнейшим центром, контролировавшим всю торговлю с Востоком.107 104 Diplomatarium Suecanum, t. I, Stockholm, 1829, №№ 206, 250, 253; И. П. Ш а с к о л ь с к и й. Папская курия — главныи организатор крестоносной агрессии 1240—1242 гг. против Руси. Историч. зап , № 37. 1951, стр. 173. 10' Ш а с к о л ь с к и й, ук. соч. 106 LUB, I, № 101; Договорная грамота смоленского князя с Ригой и Готским берегом. Древние памятники русского письма и языка (X— XIV вв.). Общее повременное обозрение... И. Срезневского, СПб., 1863, стр. 223—225. — Насколько большое значение имел этот договор, свиде тельствует тот факт, что в самый разгар подготовки широкого военного наступления западноевропейских феодалов на русские земли, в 1240 г., он все же возобговляется в результате новых переговоров между обеими сто ронами (LUB, VI, № 3014 и Regesta № 189Ь, стр. 145). 107 Очерки. I, стр. 781, 864. ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК Б XIII в 119 По-видимому, под известным влиянием этих купеческих элементов, особенно сильных в Риге, оказался действовавший в Прибалтике новый папский легат Балдуин Альнский.108 Этот цистерцианский монах, сменивший Вильгельма Моденского, пользовался большим доверием папы, неоднократно защищавшим его от резких нападок, которым Балдуин Альнский подвергался со стороны многочисленных своих недругов в Прибалтике, особенно в лице ордена, а также и нового рижского епископа Николая. Тем не менее его политика в Прибалтике расходилась с общим политическим курсом римской курии, направленным на развитие католической экспансии на востоке и захват новых земель. Мероприятия Балдуина Альнского по-прежнему преследовали цель создать и укрепить папское церковное княжество, в состав которого он стремился включить новые владения. Но, очевидно, он не считал лучшим методом достижения этой цели истребительную войну и грабеж. Он предпочитал методы убеждения, сманивая на свою сторону более податливые группы местного населения из числа более крупных землевладельцев, хотя он не исключал и применения насилия в тех случаях, когда встречал сопротивление, Балдуин видел в рыцарях не только грубых захватчиков — вояк, проливающих кровь невинных людей из-за добычи, но и опасных для папства конкурентов, хотя и прикрывающихся папским знаменем, но преследующих узкокорыстные цели, которые расходились с интересами папства. Наконец, Балдуин явно воздерживался от усиления агрессивных действий, направленных против соседей, в частности против Руси. Политика Балдуина Альнского вызывала резкое недовольство среди агрессивно настроенных крестоносцев в Ливонии, которым удалось подчинить своему влиянию HOBOГО рижского епископа Николая. Вскоре между ним и легатом создались чрезвычайно натянутые отношения. Балдуин отправился в Рим искать поддержки и сумел ее там найти, вызвав у папы еще большее доверие к себе, особенно, когда он представил заключенный им с куронами договор, в котором они изъявляли свое согласие подчиниться папскому престолу.109 Вернулся Балдуин в Прибалтику облеченным еще большими полномочиями, чем те, которыми он обладал ранее. Однако политическая линия легата была по-прежнему неприемлема для действительных 108 Формально он имел по\номочия наместника легата. Легатом же являлся кардинал Отто. Однако на протяжении всего его легатства действующим лицом был именно Балдуин. 109 LUB. I, №№ 103, 104, 124 и Regesta №№ 117 и 118. 120 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII хозяев положения, которыми были захватившие прибалтийские земли и стремившиеся к дальнейшему расширению своих владений на востоке именитые «крестоносные» феодалы светского и духовного звания. Они добились того, что в феврале 1234 г. папа лишил Балдуина всех его легатских полномочий. В Риме сочли наиболее пригодным лицом, которое могло бы наладить расстроившийся механизм папской политики на северо-востоке, все того же епископа Моденского. В марте 1234 г. Вильгельм Моденский отправился вторично на северо-восток в качестве полномочного «апостолического легата». Началась его поездка с явного провала: все его попытки миром покончить со штедингами остались безрезультатными. Восстание продолжалось. Не удалось Вильгельму Моденскому добиться и снятия датчанами морской блокады на Балтике, и папе пришлось прибегнуть к угрозе интердикта и отлучения, чтобы воздействовать на непослушного короля. Поздним летом 1234 г. новый папский легат прибыл в Ригу и немедленно принялся за проведение ряда мероприятий, имевших целью навести порядок в лагере крестоносцев.110 Прежде всего он сменил рижского епископа, назначив вместо отставленного Николая из ордена цистерцианцев доминиканца Генриха.111 Эта смена показательна. В этот же период во всей «миссионерской» деятельности папства цистерцианские монахи заменяются монахами так называемого ордена проповедников (доминиканцев), лишь незадолго до этого возникшего и в короткое время захватившего в свои руки монополию «борьбы за веру». В сентябре 1230 г. папа издал особую буллу о передаче доминиканцам проповеди «крестовых походов» в Пруссию, отобрав эту миссию у цистерцианцев,112 а через три года доминиканцы начинают проникать и в Ливонию, в короткое время вытеснив и оттуда своих предшественников — цистерцианцев, которые вслед за Мейнардом шли в Прибалтику, рассматривая ее как свою монопольную вотчину.113 Цистерцианцы действовали в интересах местной церковной власти, особенно в интересах рижского епископа, на них он опирался в борьбе с меченосцами, а подчас и с папским легатом. Между тем орден доминиканцев был папскм орденом. Григорий IX сделал его главным орудием своей идейно-политической борьбы с императором Фрид- 110 D о n n е г, ук. соч., стр. 168. 111 112 Там же. стр. 170; LUB. VI, № 2722. 113 114 Н а и с к, ук. соч.. т. IV, стр. 679. 115 116 PUB, I, № 31; 117 ФЕОДАЛЬНО.КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. 121 рихом II.Доминиканцы составляли кадры папских агитаторов на местах. И теперь, направляя их в Прибалтику, папа возлагал на них большие надежды.114 Усилением роли доминиканцев в Прибалтике Вильгельм Моденский стремился укрепить идейно-политическую базу папства. Но для выполнения дальнейших целей намеченной программы этого было мало. В обстановке жестокой истребительной войны, которая уже полстолетия не прекращалась в Прибалтике и в которой за последние годы феодально-католические агрессоры стали явно терять свои позиции, необходимо было прежде всего укрепить военно-политические кадры. До этого времени они состояли главным образом из рыцарей-меченосцев; однако постоянные грабительские войны, сделавшиеся их профессиональным занятием, внесли глубокое моральное разложение в ряды этого «христова воинства», а их положение крупных землевладельцев, осевших на захваченных ими территориях, не позволяло папе рассчитывать на них как на «верных сынов». Между тем уже во времена первого легатства Вильгельма Моденского у меченосцев появились конкуренты в лице рыцарей Тевтонского ордена. Еще в 1226 г. польский князь Конрад Мазовецкий, который вел постоянные войны со своими соседями, обратился за помощью к немецкому ордену «братьев св. Марии» (Тевтонскому ордену), образовавшемуся еще в начале XII в. в Иерусалиме и объявленому папой Климентом III в 1191 г. состоящим под особым покровительством «апостолического престола».115 Не добившись в войне с сельджуками успеха, немецкие рыцари охотно приняли предложение Конрада, оказавшееся для Польши и других народов северо-восточной Европы роковым, так как в лице этого ордена появился самый опасный враг — ударная сила западноевропейского феодализма в его восточной экспансии. ' В 1230 г. с благословения папы, ^опубликовавшего по этому поводу 5 булл, тевтонцы начали кровавую истребительную войну против пруссов с целью окончательного захвата их земель.116 Орден добился от папы передачи ему в «вечное владе- 114 Т. Manteuffel. Papiestwo i cystersi. . . Warszawa, 1955. стр. 97 115 116 LUB. VI, № 3113. — Обращает на себя внимание тот факт, что в том же 1226 i. меченосцы заключают договор с городом Ригой и тор жественно объявляют о мире между ними и взаимном благоприятствовании (LUB, VI, № 2717). Это было попыткой в известной мере противодей ствовать явному укреплению в Прибалтике позиций папства с помощью появившиеся здесь тевтонских рыцарей. 117 118 VMPL. I, №№ 38—42. 119 122 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. ние» Кульмской земли, полученной орденом еще раньше от Конрада Мазовецкого, и Пруссии, которую еще предстояло завоевать.117 Одновременно орден заручился в лице своего весьма энергичного и властолюбивого гроссмейстера Германа фон Зальца поддержкой сначала германского императора Филиппа Швабского, ведшего в эту пору острую борьбу с папой, а позднее — его преемника германского императора Фридриха II.118 Между ними были также установлены сеньориально-вассальные отношения. Однако имея трех сюзеренов (третьим был Конрад Мазовецкий), орден действовал вполне самостоятельно и, не стесняясь в средствах, добивался расширения подвластных ему земель и укрепления своих политических позиций. В 1233 г. тевтонцы положили конец существованию особого рыцарско-монашеского ордена «Добринских братьев», созданного ранее Конрадом Мазовецким в качестве своей поенной опоры.1'9 По соглашению с Конрадом, достигнутому в результате посредничества Вильгельма Моденского, Тевтонский орден получил обширные земельные владения и ряд привилегий, что в общем значительно усилило его политическую и военную мощь. Явившись снова в конце 1234 г. в Прибалтику как папский легат, Вильгельм Моденский вступил в переговоры с Германом фон Зальца о дальнейшем расширении власти Тевтонского ордена. Это могло быть достигнуто только за счет ордена меченосцев, ставшего к этому времени главной военной силой в «крестоносном» лагере. Он являлся формально орденом епископским, между тем тевтонцы ни в какой, не только фактической, но и формальной зависимости от местной церкви не находились. К тому же меченосцы все больше теряли авторитет даже в глазах высшего местного духовенства, для которого орден меченосцев перестал служить надежной защитной силой. В этих условиях уничтожение этого ордена сделалось реальной целью для папских политиков, и прежде всего для Вильгельма Моденского. Достижение этой цели облегчилось трагическими для меченосцев военными событиями. Еще в 1234 г. новгородский князь Ярослав Всеволодович решил положить конец принимавшим все более дерзкий характер набегам немецких вооруженных отрядов на русские 117 PUB, I, № 108. 118 LUB, VI, № 3115в и Regesta № 19с. 119 Это объединение орденов было оформлено позднее (19 октября 1235 г.) буллой Григория IX (LUB. I, № 118). ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в 123 земли. Собрав значительную рать, он подошел к городу Юрьеву и нанес рыцарям жестокое поражение у реки Эмайыги (Эмбах). Разгром, который потерпели в этом сражении меченосцы, явился подготовкой их окончательного военного крушения. Оно произошло через два года (22 сентября 1236 г.) в решительной битве с литовцами и земгалами.120 На этот раз меченосцы были окончательно разбиты. В бою погиб магистр ордена Волквин, 48 знатных рыцарей — комтуров и других начальников отрядов и множество рядовых крестоносцев. Значение этого разгрома для судьбы «крестоносной» миссии в Прибалтике было чрезвычайно велико: в течение короткого времени все завоевания крестоносцев были поставлены под угрозу. В разных районах поднимались восстания против немцев. Куры и земгалы сбросили с себя ненавистное иго, очистили свои земли от всяких следов христианства и вернулись к своим древним верованиям. Католический лагерь потерял свою главную военную силу. Всполошившееся духовенство в лице трех епископов обратилось к папе с мольбой о помощи. Реально она могла выразиться лишь в одном: в предоставлении Тевтонскому ордену того места, которое раньше занимали меченосцы. При этом было очевидно, что позиции местного духовенства будут еще более ослаблены, если хозяином положения станут рыцари ордена, а влияние папства на все дела в Прибалтике значительно возрастет. Появление Тевтонского ордена в Прибалтике означало новый крупный шаг в усилении наступления западноевропейского феодализма на восток, совершавшегося под знаменем папства. Непосредственный представитель Григория IX, его полномочный легат Вильгельм Моденский был «крестным отцом» этого очередного предприятия римской курии. Однако необходимо иметь в виду, что Тевтонский орден вовсе не был слепым орудием в руках папства. В острой борьбе, разгоревшейся в эти годы между папством и германским императором Фридрихом II, гроссмейстер ордена Герман фон Зальца сумел установить с обеими сторонами — и с папством, и с Империей— особо выгодные для ордена отношения. И Григорий IX, и Фридрих II торжественно подтвердили права и привилегии 120 Место сражения не может считаться окончательно установленным. Обычно принимают Шауляй в Литве, но имеется и другое предположение — Вецсауле у Бауска, на территории Латвии в верховьях реки Лиелупе (История Латвийской ССР, т. I, стр. 100). 124 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII п ордена, в силу которых он становился в значительной мере независимым и самостоятельным.121 В своей восточной политике папство нашло в Тевтонском ордене верную опору. Этому способствовало, конечно, то обстоятельство, что здесь интересы папства и Империи совпадали, поскольку они выражали стремление западноевропейских феодалов к дальнейшему усилению экспансии на восток и контролю над торговыми путями на Балтике. Вместе с тем Тевтонский орден доставлял папству с самого начала много неприятностей. Если и раньше в Прибалтике нередко вспыхивали конфликты внутри католического лагеря, то с появлением тевтонских рыцарей эти конфликты приняли постоянный характер. Целая серия папских посланий выразительно свидетельствует о том, какое самоуправство проявляли жадные до добычи «братья-рыцари», как захватывали они земли и имущество не только у местного населения, у которого, видимо, и захватить-то было уже больше нечего, но и у тех крестоносцев, которые раньше их успели поживиться добром, отобранным у ливов, куров, эстов и других народностей. После разгрома литовскими войсками в битве под Шяуляй 22 сентября 1236 г. орден меченосцев вскоре был окончательно ликвидирован. Остатки его были слиты с Тевтонским орденом. По этому поводу Григорий IX 12—14 мая 1237 г. подписал несколько посланий, одно из которых было адресовано легату, Вильгельму Моденскому, другие — епископам рижскому, дерпт-скому (в городе Тарту) и острова Эзель.122 Орден ставился под особое покровительство «апостольского престола». В Риме считали, что тем самым приведены в готовность отборные кадры для крупных военных действий, намечавшихся на ближайшее будущее. Папа потребовал от своего легата в Прибалтике принять необходимые меры для установления прочного мира в католическом лагере, в частности с Вальдемаром Датским, и обеспечить возвращение последнему Ревеля, захваченного ранее, как уже говорилось, Тевтонским орденом.123 В течение 1237 г. легат побывал в Польше и Пруссии, разъезжал по Ливонии, совершил поездку в Эстонию и проявил особый интерес к Финляндии.124 Наряду с попытками добиться умиротворения внутри собственного лагеря церковь в лице папского легата пытается также 121 Е. А. Кос ми нский Ледовое побоище Вести. АН СССР 1942, № 4. стр. 91. 122 123 HRM, I, №№ 53, 54; LUB, I, № 149 124 125 LUB, I, №№ 150, 152. 126 127 Donner, ук. соч.. стр. 213 и 222 128 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. 125 несколько ослабить враждебность к крестоносцам со стороны населения. Два послания Григория IX на имя легата Вильгельма бросают яркий свет на положение народных масс Прибалтики под тяжелым гнетом «миссионеров». 7 марта 1238 г. папа требует, чтобы «язычники, обращаемые в христианство, не подвергались бы порабощению»,125 а на следующий день, как бы в разъяснение и явно в ограничение своего предыдущего послания, Григорий IX пишет о том, чтобы «обращаемые в христианство рабы получали бы от господ хотя бы столько свободы, чтобы они могли ходить в церковь на богослужение».12'6 Церковные власти в Риме понимали, что алчность крестоносцев может и в Прибалтике довести до всеобщего восстания и сорвать дальнейшее расширение католической экспансии на востоке. Необходимо было принять меры, чтобы укрепить свой тыл, чтобы умиротворить прибалтов. Этим и следует объяснить заботу папы и его легата о «смягчении» положения местного населения.127 Под руководством папского легата, проявившего большую энергию, принимались разнообразные меры, чтобы добиться консолидации сил католического лагеря, укрепления его позиций в Ливонии. Эти усилия, однако, не были просто стремлением к умиротворению, о котором столь усердно ратовал на словах папа римский и его легат. Хлопоты Вильгельма Моденского сводились к тому, чтобы добиться сплочения всего католического лагеря, расположившегося у границ северной и северо-западной Руси, с тем, чтобы в дальнейшем начать планомерное наступление в глубь страны. Это и было основной задачей папского легата. Он направляет свои усилия на то, чтобы найти в Новгороде или во Пскове какую-нибудь группировку, на которую католические агрессоры могли бы рассчитывать. Как показали дальнейшие события, эти усилия не остались безрезультатными. Еще в 1228 г. во Пскове нашлись бояре-изменники, которые, как сообщает летопись, заключили союз с немцами.128 125 HRM, I, № 48. 126 Там же, № 49. 127 В этом свете разоблачаются попытки некоторых авторов истолко вать эти факты как свидетельства о якобы гуманном отношении папской власти и Ви\ьгельма Моденского как ее представителя к населению Прибал тики (см.: D о n n e г, ук. соч.). 128 Очевидно, к этому времени относится сообщение, хранящееся, по- видимому, в Ватиканском архиве, о письме папы Гонория III в Псков с угово ром насчет принятия католической веры (см.: The catholic encyclopaedia, v. XIII, N. Y., 1911, стр. 254). 126 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII Позднее им удалось привлечь на свою сторону самого посадника Твердилу Иванковича.129 Спустя несколько лет и в Новгороде нашлась кучка бояр во главе с бывшим тысяцким Борисом Негочевичем («борисова чадь», как их именует летопись), которые пытались в 1232 г. произвести в Новгороде и Пскове переворот, а когда это им не удалось, сбежали к немцам и сомкнулись с крестоносными захватчиками.130 Подобные изменники, очевидно, подкупленные агентами Вильгельма Моденского, объявились и в последующие годы. О них летопись сообщает, что они «перевет держаче с немци», фактически отдали Псков крестоносцам,131 которые тотчас повели на русской земле такую же грабительскую войну, какую вели в Прибалтике. Таким образом, усилиями папского легата был создан не только политический, но и военно-стратегический плацдарм на западных границах Руси. Аналогичные меры были предприняты им и с другой стороны — в Финляндии. В этой стране, являвшейся ближайшим северным соседом Руси, была также создана база для католического наступления на Русь. В том же направлении, в каком действовал епископ ливонский Альберт, здесь с 1220 г. развернул свою активность епископ Томас. В Риме стремились превратить финляндскую католическую «миссию» в еще один — северный—плацдарм для наступления на Русь. Гонорий III в письме к епископу Томасу в 1221 г. предлагал запретить католикам вести торговлю с карелами и русскими, что являлось уже не раз примененным курией средством борьбы с Новгородом. 132 В начале 1229 г. 6 папских посланий, на протяжении трех недель (с конца января до середины февраля) адресованных епископам рижскому и любекскому, аббату цистерцианского монастыря на острове Готланд и другим представителям католической церкви в районе Балтики, предписывали оказать поддержку усилиям католической миссии в Финляндии и для этого прежде всего парализовать торговлю с русскими. Стремясь, как обычно, «загребать жар чужими руками», папские представители в Финляндии натравливали племена тавастов (так называли племя емь) на новгородские владения, а когда новгородцы в тесном союзе с карелами оказывали тавастам отпор. 129 Очерки. I. стр. 845—846. 130 Там же, стр. 823. 131 ЛНП, стр. 77; ПСРЛ. т. IV, стр. 228. 1)2 Diplomatarium Suecanum, t. I, Stockholm, 1829. № 206. ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. 127 папа и вся его агентура поднимали шум о «русской агрессии». В действительности, во всех действиях папской курии нельзя не видеть целеустремленной политики подготовки большого наступления на Русь, и прежде всего на богатый Новгород. Призывом к войне против Руси являлась, по существу, папская булла от 24 ноября 1232 г. о финляндских делах. В ней Григорий IX обращался к ливонским рыцарям-меченосцам и предлагал им «в согласии с финляндским епископством» перенести свою деятельность в Финляндию «против неверных русских».133 Финляндия вошла и в число стран, на которые распространялись полномочия Вильгельма Моденского как «апостольского легата» при его второй поездке на север в 1234 г. Еще большее внимание уделил Финляндии папский легат в 1237—1238 гг. К этому времени Вильгельм Моденский заканчивал в большой спешке создание антирусской коалиции. Оставалось закрепить достигнутые соглашения соответствующим договором ее участников, в котором были бы определены условия действий, сроки и задания для каждого из них. Это и было осуществлено 7 июня 1238 г. в Стенби, где находилась резиденция датского короля Вальдемара II и куда прибыли для заключения такого договора папский легат Вильгельм Моденский и магистр Тевтонского ордена в Ливонии Германн Балк.134 Договор «разрешал» вопрос об Эстонии: орден уступал королю Ревель и ряд других крепостей и местностей на земле эстов и обязался в дальнейшем неизменно оказывать поддержку королю. При этом устанавливалось, что две трети завоеванных земель будут принадлежать королю, а треть — ордену. Большое место занимали в договоре вопросы, касавшиеся взыскания с населения церковной десятины и других церковных поборов.135 Значение Стенбийского договора в истории феодально-католической экспансии, развивавшейся под эгидой римской курии, чрезвычайно велико. Этот договор закрепил созданный папскими усилиями единый фронт католических агрессоров, обосновавшихся на западе и на севере вдоль границ Руси. Участники коалиции готовились развернуть наступление на Новгород, рассчитывая при этом на политическую борьбу, обострившуюся в Новгороде и Пскове во второй половине 30-х годов. В наступлении должны' были принять участие все три главных участника коалиции: датские крестоносцы в Эстонии, орденские 133 LUB, I, № 128. 134 Там же, № 160; И. П. Ш а с к о л ь с к и й. Папская курия, стр. 182—184. 135 Там же. 128 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В ХШ в. силы в Ливонии и крестоносцы, обосновавшиеся в Финляндии, которые должны были получить еще подкрепления из Швеции. Совместными силами предполагалось захватить важнейший торговый путь, связывавший Балтику с Новгородом по Неве.136 Разработанный папским легатом план, по всей вероятности, утвержденный в Стенби, свидетельствует о том, насколько серьезно ставился вопрос о войне против Руси. Несомненно, что одновременно имелось в виду насильственно навязать русским также католическую веру.138 Что общие основы соглашения в Стенби были разработаны Вильгельмом Моденским в тесном единстве с папой Григорием IX, подтверждает булла от 9 декабря 1237 г., в которой папа обратился к архиепископу Швеции и его суффраганам-епископам — с призывом организовать «крестовый поход» в Финляндию «на помощь епископу Томасу» «против тавастов» и их «близких соседей».139 Очевидно, что, призывая крестонос-цев уничтожать «врагов креста», папа имел в виду наряду с тавастами также карелов и русских, в союзе с которыми та-васты в эти годы энергично противились католической экспансии. Папская курия и ранее не упускала случая для разжигания враждебного отношения к русским. В своих более ранних посланиях папа не скрывает этого. Так, буллой от 3 февраля 1232 г. на имя своего легата Балдуина Альнского он запрещает всем христианам в Прибалтике без разрешения курии заключать мир или перемирие с русскими или «язычниками».140 Еще более откровенна папская булла от 24 ноября 1232 г., в которой Григорий IX требовал от меченосцев в Ливонии поспешить в Финляндию, чтобы «защитить новое насаждение христианской веры против неверных русских».141 Лицемерные слова этого воззвания были типичной маскировкой подготавливаемой агрессии. В папской булле от 27 февраля 1233 г.142 русские (Rutheni) открыто названы «врагами» (inimici).143 136 D о n n e г, ук. соч., стр. 224. 137 Почти все исс\едователи сходятся на том, что, кроме опубликованного соглашения, в Стенби была достигнута договоренность и о согласованном нападении на Русь (см.: D о n n е г, ук. соч., стр. 228 и др.; И. П. Ш а с к о л ь с к и й. Папская курия..., стр. 182). 138 D о п п е г, ук. соч., стр. 224—225. 139 И. П Шаскольский. Папская курия..., стр. 186—187. 140 LUB, I, № 121. 141 142 Там же, № 128. Значение этого документа показал уже И. П. Шас- кольский (Папская курия..., стр. 173). 143 144 В HRM эго послание ошибочно датировано 1232 г. (I, № 36). 145 143 VMPL, I, № 46; HRM, I, 36. ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. 129 Учитывая эту, нескрываемую даже враждебность папства к русским в 1230-х годах, трудно отказаться от мысли, что под «близкими соседями» тавастов, против которых папа призывает в булле от 9 декабря 1237 г. своих крестоносцев, понимались русские.144 Ряд папских булл свидетельствует также о том, что наряду с подготовкой широкой агрессии извне, курия стремилась обеспечить свои замыслы и созданием базы внутри Руси. Для этой цели были широко использованы доминиканцы. В каком направлении развивалась их деятельность, благословляемая папой, можно понять из буллы Григория IX от 15 марта 1233 г., в силу которой доминиканцам, отправившимся на Русь, предоставлялась индульгенция и им самим разрешалось давать отпущение (facultas absolvendi) поджигателям или убийцам клириков.145 Папа пишет и о необходимости создания латинской епархии на Руси, ссылаясь при этом на то, что там существует «множество латинских церквей, не имеющих священников».140 Однако надежды Рима не оправдались. Никакой базы внутри Руси,' на которую вражеские силы в своем широко задуманном наступлении могли бы опереться, у них не оказалось, и борьба, как известно, свелась к столкновению на бранном поле. Лихорадочную поспешность, с которой Вильгельм Моденский действовал при создании антирусской коалиции и организовывал стенбийский сговор ее участников, следует объяснить желанием использовать благоприятные для Рима условия, сложив- 144 И. П. Шаскольский, оспаривающий это предположение (Папская курия..., стр. 186—188), как нам представляется, недостаточно учел всю обстановку в целом. Правда, в своей более поздней работе он показывает антирусскую направленность папской политики в это время более четко (И. П. Шаскольский. Борьба Александра Невскою против крестоносной агрессии конца 40—50-х годов XIII в. Историч. зап., № 43, 1953, стр. 183—184. См. также: В. Т. П а ш у т о, Героическая борьба..., стр. 174). 145 VMPL, I, № 48; PRU, I, № 8; HRM, I, № 38. —В другом послании папа также проявляет особую заботу о поджигателях и убийцах, которых разрешается прощать в случае их участия в крестовом походе в Прибалтику или в Пруссию (PUB, I, 1, № 89). 146 PRU, I, № 6. — Текст этой буллы, адресованной 12 мая 1232 г. прсвинциальному приору ордена доминиканцев в Польше, опубликован с пропусками многих мест (по-видимому, непрочтенных). Можно понять, что папа пишет на основании донесения, поступившего к нем) от гнезненского архиепископа, в котором тот ему сообщал, что на Русь в качестве доминиканских моьахов прибыли из различных стран преступные элементы — убийцы, грабители и т. п. и что это вызывает сильное недовольство среди местных като-\иков. Поэтому архиепископ считает необходимым создать отдельную епархию, которая взяла бы в свои руки «дело насаждения веры» (католической,— Б. Р.) на Руси и он испрашивает на это согласия курии. 130 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII» шиеся на Руси в 1237—1238 гг. С востока, через Волгу на Рязань и дальше в глубь страны надвинулись грозной тучей татаро-монгольские полчища, угрожавшие самому существованию русского государства. Католическим агрессорам, стремившимся обосноваться в западных районах Руси, этот момент, когда силы всей русской земли были напряжены в ожесточенной борьбе со свирепыми кочевниками, естественно, представлялся особенно подходящим. Организаторы немецко-датско-шведской католической агрессии на Русь в 1240 г. рассчитывали на вторжение в ее пределы с двух сторон: с севера, откуда готовились напасть шведские силы под предводительством ярлов Ульфа Фаси и Биргера, и с северо-запада, где действовал Тевтонский орден. Очевидно, предполагалось, что нападение произойдет в одни и те же сроки, но тевтонские рыцари опоздали, а шведы, пройдя по Неве до устья реки Ижоры, не сумели использовать преимуществ вне- запного нападения.147 Заблаговременно расставленная новгородскими князьями охрана Финского залива и берегов Невы, сообщила немедленно в Новгород об опасности. Молодой князь Александр Ярославич, «не мешкая нимало», во главе немногочисленной, но мужественной дружины своей, обрушил на шведов 15 июля 1240 г. внезапный удар такой силы и вместе с тем настолько продуманный с точки зрения боевой тактики, что шведы были наголову разбиты. Князь Александр сразился с самим Биргером, шведским полководцем и предводителем всего похода, и нанес ему тяжелую рану копьем. «Возложи печать на лице острым своим копьем». — рассказывает летописец, оставивший описание знаменитой Невской битвы. Немногим удалось бежать. «Останок же их, — говорит летописец. — побеже посрамлени». Русские, собрав трупы знатных рыцарей, «накладше корабля два» и «пустоша и (их) к морю», где они и затонули. Трупы же остальных, «ископавшие яму, вметаша (их) в ню (нее) бе-щисла». Эта замечательная победа прославила молодого князя и сорвала планы нападения католических агрессоров на Русь с севера. В конце августа—начале сентября того же 1240 г. немецкие рыцари вторглись в русские земли с запада. Немцам удалось захватить крепость Изборск. Выступивший на помощь Изборску псковский отряд был разбит, и рыцари осадили Псков. Измен- 147 См.: D о n n е г. ук. соч.. стр. 226; И. П. Ш а с к о л ь с к и й. Новые материалы о шведском походе 1240 г. на Русь. Изв. АН СССР. сер. истор. и философ. т. VIII, № 3, 1951, стр. 257—276; Очерки, I. стр. 841. ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. 131 ники-бояре, во главе с псковским посадником Твердилой Иван-ковичем, открыли немцам ворота, и город был захвачен врагом. Завладев Псковом, немецко-католические рыцари стали все глубже вторгаться в новгородские владения, подойдя к самому городу на расстояние 30—40 верст. Одновременно они стремились захватить берега Невы, ладожские земли и Карелию. На побережье Финского залива они построили крепость Ко-порье и, опираясь на нее, развернули дальнейшее наступление. Беспощадному разорению подвергалось местное население. Сопротивлявшихся крестоносные разбойники массами истребляли. С Запада шли все новые подкрепления крестоносному войску. Папская курия неослабно следила за ходом событий. Особый интерес представляет в этой связи булла Григория IX от 14 декабря 1240 г., направленная лундскому архиепископу Уффону — главе католической церкви в Дании и его суффраганам.148 Папа предложил развернуть в Дании проповедь «крестового похода» против «неверных», якобы угрожающих христианам в Эстонии. Под «неверными» курия снова имела в виду русских. Эта булла была, по-видимому, вызвана сообщением о тяжелом поражении, которое понесли шведские рыцари на Неве в июле этого года.149 Чтобы как-нибудь возместить понесенные ими потери, папа и взывал к помощи датчан, которые, однако, не спешили отозваться. Можно отметить, что в Дании наблюдалась известная тяга к союзу с русскими и к поддержанию как экономических, так и политических отношений. Григорий IX «передал» захваченные крестоносцами русские земли эзельскому епископу Генриху. А тот в апреле 1241 г. заключил договор с рыцарями, по которому он оставлял за собой часть взимавшейся в пользу церкви десятины, а все права на управление, рыбную ловлю и прочее передавал им.150 Епископ в своей грамоте о заключении указанного соглашения объясняет, что он передает им право на все остальные поборы, так как «на них падает труд, издержки и опасность при покорении язычников». 1 ем самым епископ лишний раз свидетельствовал о том, какой характер носила «крестоносная» миссия среди народов Прибалтики, от которой русский народ был избавлен благодаря героическому отпору, организованному Александром Невским. 148 LUB, I, № 167; RPRP, I, № 10974. 140 И. П. Ш а с к о л ь с к и й. Папская курия..., стр. 186. 150 LUB, III, №№ 169а, 190а. 151 Там же. — Для утверждения всех этих мероприятий епископ Генрих совершил поездку в Рим (D о n n e г, ук. соч., стр. 229). 132 В Новгороде, где боярская верхушка еще в 1240 г. не поладила с молодым князем Александром, вследствие этого уехавшим к отцу в Переяславль, вспыхнуло широкое недовольство против бояр. Народ потребовал возвращения Александра в Новгород. С присущей ему решительностью и мужеством, вернувшийся вскоре князь возглавил борьбу против немецко-католического нашествия. Он привлек к этой борьбе не только новгородцев и русскую рать, пришедшую на подмогу из других земель, но и карелов, ижорцев, литовцев и другие народности. В 1241 г. внезапным ударом он захватил у немцев Копорье и нанес им сильное поражение в районе побережья Финского залива, оттеснив их обратно к реке Нарове. Известие об успехах русской рати подняло дух местного населения Прибалтики. Вспыхнули восстания в земле эстов, подавить которые крестоносцам не удавалось. Из Рима шли сообщения о присылке новых пополнений. Широко развернулась проповедь «крестового похода». Папа направил 6 июля 1241 г. буллу королю норвежскому с предложением содействовать лкрестовому походу... против язычников в землях соседних»,152 что в то время означало, конечно, Прибалтику, районы Финского залива, где развернулась большая война против Руси. Неудачное для папства начало ее тем более активизировало деятельность курии. Подстрекая норвежского короля к походу «во славу матери нашей, святой римско-католической церкви», папа изъявляет в этой булле согласие на замену крестового похода по обету в «святую землю» — походом против «соседних язычников».153 В самом начале 1242 г. Александр Невский, проведя тщательную подготовку, смело двинулся навстречу немцам. Обманув их расчеты, он захватил Псков и Изборск. Учинив расправу над предателями, закрепив свой тыл, князь прошел дальше на северо-запад, прямо к границе захваченной крестоносцами эстонской земли. Таким образом, весной 1242 г. русские войска находились западнее Чудского озера, соединявшегося узким протоком с Псковским озером. У этого узкого протока, известного под названием «Узмень», и произошли решающие события. Молодой князь, показавший себя как стратег и полководец, блестяще осуществил глубоко продуманную военную операцию. В его плане были учтены все обстоятельства: и особенности немецкого военного строя «свиньей», и условия местности, и состоя- 133 ние льда на озере, а главное — моральный дух и боевые качеств войск. 5 апреля 1242 г. враг был встречен на льду. По имеющимся источникам можно понять, что немцы, обманутые неожиданным, смелым построением русского войска, могли считать себя уже победителями, преодолев полки, расположившиеся в центре, когда они оказались под внезапным мощным ударом флангов, выйти из-под которого уже не могли. Победа русского войска, в котором участвовали не только новгородцы и псковичи, но и «низовцы» — войска, присланные Ярославом Всеволодовичем, отцом Александра Невского, под начальством брата Александра — Андрея, была решающей и окончательной. Рыцари потеряли 500 убитыми и 50 плененными. Многие пошли под лед, который выдерживал тяжесть русских пехотинцев, но проламывался под закованной в тяжелые доспехи рыцарской конницей крестоносцев. Тысячи «кнехтов» — немецкой пехоты — остались на льду Чудского озера. Ярко описывает это беспримерное в истории средних веков сражение древний русский книжник: «... и бысть сеча зла на немци и на чюдь, и трускъ отъ копей ломление и звук страшенъ отъ мечного сЬчения, яко и езеру померзъшю двигнутися, и не бъ видети леду, покрыло бо ся кровию».1э4 Значение Ледового побоища в истории борьбы против католической экспансии трудно переоценить. Блистательная победа Александра Невского спасла Русь, а вместе с ней и соседние народы от угрозы немецко-католического нашествия, от подчинения западноевропейским феодалам. Немецко-католическое продвижение на восток было остановлено, а главные военные силы агрессоров понесли жесточайший урон. Хвастливые рыцари, с пренебрежением относившиеся ко всем народам, на которые они собирались надеть ярмо, сделались предметом насмешек. Орден выслал своих послов в Новгород, где в 1243 г. был подписан мирный договор, в котором рыцари торжественно заявляли о своем отказе от всяких территориальных притязании и соглашались на обмен пленными.1''5 1М ПСРЛ. г. XYIII, егр. 64—65; В. Мансикка. Житие Александра Невачого. Разбор редакций и текст. (Памятники древней письменности и искусства. т. CLXXX), 1913. ч. II, стр. 6, 40, 80—81, 131. 155 Вместе с тем католические агрессоры принимают также меры, направ-леньые к нOBOMV сплочению своих сил. Свидетельством этого может служить соглашение заключенное 1 октября 1243 г. между епископами Риги. Тарту, Эзеля и заместитем магистра Тевтонского ордена в Ливонии, о взаимной защите и помощи (LUB, VI. № 2725 и Regesta № 198а). 134 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII Победа русских на льду Чудского озера вдохновила на борьбу стонавшее под тяжелым игом немецких крестоносцев население земель, захваченных орденом. Во многих местах вспыхивали восстания против ордена. В Пруссии восставшее население, которое возглавил славянский князь в Поморье Свантополк, родственник галицко-волынского князя Даниила Романовича, вышло совершенно из-под власти немецко-католи-ческих захватчиков. На помощь пруссам пришел литовский князь Миндовг. Свантополк, поддержанный Миндовгом, нанес ордену жестокое поражение. «Почти вся Пруссия окрашена кровью». — рассказывает об этом восстании летопись.156 Десять лет потребовалось ордену, чтобы в дальнейшем восстановить свою власть в Пруссии, и только массовое, чудовищное по форме и масштабам истребление пруссов дало ему возможность подавить восстание. Полный разгром, который потерпели немецкие рыцари Тевтонского ордена на льду Чудского озера, не скоро был забыт. «Прохвосты были окончательно отброшены от русской границы 157 Рыцари и после этого еще совершали набеги, вторжения и временные захваты некоторых русских городов. Но это были отдельные эпизоды. С какой бы алчностью ни тянулись после этого германские феодалы к русским землям, к богатым русским городам, стратегических планов завоевания Руси в средние века уже никто больше в Западной Европе не решался всерьез ни разрабатывать, ни предлагать. Глава III. ПАПСТВО И ЮЖНАЯ РУСЬ Одновременно с агрессией против северной и северо-западной Руси папство предпринимало активные действия и на южнорусском направлении, рассчитывая, не без основания, в случае успеха этих операций, оказать тем самым сильное давление и на Византию. Вместе с тем южная Русь привлекала римскую курию и сама по себе. Киев хотя и стал уже с середины XII в. приходить в упадок, но не утерял еще своего значения крупного международного торгового центра. В нашей летописи сохранились сообщения, свидетельствующие о том. что в XII—XIII вв. Киевская Русь продолжает поддерживать систематические торговые сношения с Западом. В связи с этим 156 SRP, III. гл. 157 К. Маркс т. V. стр. 344. 32. стр. 67. Хронологическне выписки. Архив Маркса—Энгельса, ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. 135 в ряде городов появились и осели «латиняне», делались попытки строить католические церкви, для службы в которых прибывали католические священники из стран Западной Европы. Сохранилось немало известий о торговле Киева с Регенс-бургом (Ратисбона), о купеческих караванах, совершавших рейсы по этому пути.1'8 В Регенсбурге существовали особые купеческие корпорации «русариев». Наиболее прочными сделались торговые связи с Галицкой Русью, откуда товары шли и в Венгрию, и в Чехию, и в Германию. Именно оживленной торговлей, благодаря выгодному географическому положению, Галицко-Волынская Русь обязана своему экономическому расцвету и укреплению своей политической роли в конце XI— начале XII в. С интересами части венгерских, чешских, польских феодалов, жадных до новых земель, стремившихся поживиться за счет соседей, совпадали вожделения папской курии. Духовные и светские феодальные магнаты легко находили общий язык. Галицко-Волынское русское княжество, потом Киевщина, а отсюда в самую глубь далекой и богатой страны — так рисовались в их воображении этапы католической экспансии. В 1188 г. венгерскому королевичу Андрею удалось на короткое время захватить власть в Галиции. Бесчинства и насилия феодальных захватчиков подняли против них весь народ, и через два года они были изгнаны оттуда вместе со своим королевичем.1'9 Вскоре в Галицкой земле утвердился князь Роман Мстиславич, которому удалось в 1200—1201 гг. присоединить к своим владениям и Киев, после чего он принял титул «великого князя». Сильный и энергичный князь укрепил отношения с Византией и со своими западными соседями, принудив их к сохранению мира. Роману Галицкому удалось добиться политического объединения юго-западной Руси, с которым должны были считаться и прочие русские князья и феодальные правители Запада. Исход IV крестового похода, взятие Константинополя крестоносцами и создание в 1204 г. Латинской империи резко изменили расстановку политических сил. Прерваны были и экономические связи Византии, в частности с южной, Киевской Русью. Это сыграло большую рель в усиливавшемся упадке экономического и политического значения Киева и вместе с тем 158 Archiv fur Kunde osterreichischer Geschichtsquellen, Wien Bd. X 1853, стр. 92 и 95. 159 ИЛ; ПСРЛ, т. II. стр. 137 и с\. 136 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII способствовало экономическому развитию Галицко-Волынской земли, лежавшей на западной границе южной Руси, и росту ее политического значения. Именно поэтому на нее и обращает свое особое внимание папская курия. Соблазнительной была идея окатоличения Галицко-Волын-ского княжества в качестве шага к дальнейшей экспансии против Руси. В 1204 г. Иннокентий III прислал своих послов к Роману Мстиславичу, которые убеждали князя принять католичество, пытаясь соблазнить тем, что в этом случае папа римский утвердит за ним королевский титул и «отдаст под его власть всю Русь». В летописи сохранилось сообщение об этих предложениях папы: «. . . и услышав, как Роман победил венгров и поляков и подчинил себе всю Русь, послал к нему своих послов, убеждая его принять латинскую веру, обещая ему города и королевский титул на Руси. Роман отклонил это письмо, но они настаивали перед ним, не стыдясь. ласковыми словами». Тогда князь, как рассказывает летописец, вынул меч и в ответ на речи посла о могуществе и богатстве папы сказал: «Таков ли меч Петров у папы? Если он имеет такой, то он может давать города, но я, пока имею этот у бедра, не имею нужды иначе брать (города, — Б. Р.), как только кровью — по примеру отцов и дедов наших, расширивших и приумноживших землю русскую».160 Роман отверг унию и, если верить польскому летописцу, выступил вскоре отрытым врагом католичества, угрожал якобы «совершенно уничтожить римско-католическую веру» в Польше.'61 Действительно, началась новая война Романа с малопольским (краковским) королем Лешко, являвшимся участником папской коалиции в борьбе с Гогенштауфенами. Галицкий князь вторгся в пределы Польши, успешно сокрушая вражеское сопротивление. Однако в 1205 г. под Завихостом Роман Мстиславич погиб, коварно убитый поляками, внезапно напавшими на него во время уже начавшихся переговоров. О новой попытке обратить Русь того времени в католичество свидетельствует послание Иннокентия III, хранящееся 160 Летопись Кепигсбергская. РИБ, ч. i. СПб., 1767. стр. 300; В. Н. Татищев. История российская с самых древнейших времен. Книга 3-я, 1774, стр. 344—345. — Существуют сомнения в достоверности летописгого сказания (см.: Г о л у б и н с к и й. ук. соч., стр. 598, примеч. 1). но доводы неубедительны: если и согласиться, что послы были не из Рима, а из Польши, — это отнюдь не исключает возможности передачи ими папских предложений князю Роману. 161 Dlugosz, ук. соч., т. I, стр. 596. ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. 137 в ватиканском архиве, датированное 7 октября 1207 г.162 Папа адресует свое послание «духовенству и мирянам в России» и настоятельно убеждает их «возвратиться от своих заблуждений на путь истины, от которого они упорно отклоняются». Далее он сообщает об отправке на Русь специального легата, кардинала Виталиса, которому папа поручает «искоренять и разрушать, строить и созидать, что найдет необходимым». Кардиналу поручалось приобщить Русь к католицизму и подчинить ее Риму. «Хотя вы, — писал папа в этом послании, — до сих пор были удалены от сосцов вашей матери, как дети чужие, но мы по возложенной на нас, недостойных, от бога пастырской обязанности просвещать народ его, не можем подавить в себе отеческих чувств и не заботиться о том, чтобы здравыми убеждениями и наставлениями привести в соответствие члены, сообразно вашей главе. . . О, если бы вы захотели уразуметь, понять, предвидеть до конца и, прогнав мрак от умов своих, возвратились с неверного пути на истинный путь и покорились бы учительству того, кого Спаситель наш поставил главою и учителем всей церкви !" Сказав затем, что апостол Петр поставлен был главою и учителем церкви и что Христос назвал его «скалой, на которой зиждется церковь», и вручил ему «ключи царства небесного" Иннокентий переходит к главному положению о том, что папы — преемники Петра и что вне римской церкви невозможно «спасение». После 1204 г., принесшего победу латинскому мечу на Востоке, у папы появляется новый аргумент: «Обратимся к настоящему: вот теперь греческая империя и церковь почти вся вернулась к почитанию апостольского престола и смиренно приемлет от него повеления и повинуется приказу; разве не будет несозвучным, если часть (т. е. русская церковь, — Б. Р.) не будет сообразоваться со своим целым и отдельное не будет в соответствии с общим». Понимая, что подобные сетования не отличаются большой убедительностью, папа использует и другие аргументы. Он напоминает, что нынешнее положение на Востоке достигнуто ценой жестокой борьбы, в которой грекам пришлось испытать немалые трудности, пока они, как «заблудшие овцы», не были «приведены к пастырю своему». При этом делается прямой намек на то, что «пастушество» осуществлялось не с помощью хворостины и свирели, а мечом и огнем. Считая такое прямое запугивание, по-видимому, наиболее действенным доводом, папа заключает свое послание выражением уверенности, что теперь русские уразумеют «всю благодетельность подчинения папской власти» 162 HRM. I. № 3. 13S ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. и окажут «легату апостольского престола», облеченному папой всеми полномочиями, доверие и послушание, дабы привести «дочь к матери», «заблудших овец в овчарню», «члены к главе». За всеми этими традиционными на языке католической пропаганды метафорическими фигурами скрывалось требование признать главенство Рима и подчиниться ему. Хотя текст этого послания имеется, как сказано, в папском архиве, можно сомневаться в том, что оно было отправлено. Ничего не известно и о папском легате в эти годы. В русских источниках никаких следов всей этой папской затеи нет. Католическая экспансия против Руси все теснее сплеталась с интервенцией венгерских и польских королей, с их вмешательством в дела Галицкой Руси. В 1214 г. венгерский король Андрей II в союзе с малопольским королем Лешко Белым вторгся в Галичину и захватил ее. Королем был провозглашен пятилетний сын Андрея — Каломан. Чтобы упрочить захват, Андрей предложил папе утвердить коронацию и осуществить в Галичине церковную унию.163 Естественно, что в Риме эти проекты венгерского короля были поддержаны охотно. В Галиц-кую Русь выехала целая рать латинского духовенства, были изгнаны православные священники, началось принудительное «обращение» в католичество. Венгерские оккупанты встретили ожесточенное сопротивление в народе. Пытаясь его сломить, они перешли к террору. Православные церкви подвергались разрушению. На их месте воздвигались католические костелы. В Никоновской летописи, как всегда, лаконично и бесстрастно, все эти события изложены в таких словах: «Того же лета 6722 (1214 г., — Б. Р.) Угорский король посади сына своего в Галиче, и церкви претвори в латынскую службу».164 В западных летописях сохранились более пространные сообщения и, в частности, текст письма, которое король Андрей послал папе Иннокентию по поводу захвата им Галицкой Руси и предлагаемой унии.165 1ЬЗ Прокатолические авторы стараются уверить, что король Андрей предлагал унию якобы по инициативе самого галицкого населения. Между тем известно, что насечение встретило унию открытой борьбой. Особенно наивно звучат рассуждения по этому поводу у украинского униата Чубатого, пытающегося доказывать это нелепое утверждение тем, что «при необычайной набожности» короля «трудно допустити, щоб вин вводив у блуд папу в такий важний справи" (М. Ч у б а т и й. Заъхина Украина i Рим у XIII вици у CBoix змаганнях до церковное унии. Зап. Наукового товариства им. Шев-ченка, т. СХХШ—CXXIV, Льв1в, 1917, стр. 17). 164 ПСРЛ, т. X, стр. 66. 165 А. Т h e i n e r et F. M i k 1 о s i с h. Monumenta vetera historica Hunga- jiam sacram illustrantia, t. I. Romae, 1859. № 1. ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII п. 139 Как ни выражали в католическом лагере свое удовлетворение достигнутой «унией» и успехами венгров на Руси, их действительное положение было весьма трудным. Политическое усиление венгерского короля неизбежно вносило серьезное осложнение в общую систему международных отношений того времени и вызывало беспокойство у ряда соседей. Еще важнее было то, что венгры вызывали к себе все большую ненависть в местном населении, которое только ждало случая, чтобы выступить против захватчиков и выгнать их прочь. Первая такая попытка была сделана в 1215 г., о чем король тотчас же сообщил папе.166 С немалым напряжением сил королю удалось на этот раз подавить восстание. Но ненадолго. В 1219 г. у Галича появился новгородский князь Мстислав Удалой, заслуживший свое прозванье бесстрашием и кипучей энергией, с которой он вел борьбу с врагами русской земли. Навстречу князю двинулось местное население, восставшее против венгерско-католического владычества, и в короткий срок захватчики были дружными усилиями изгнаны из русских пределов. Тем кончилась разбившаяся о народное сопротивление первая попытка церковной унии на Украине, вернее — насильственного введения католического культа с помощью венгерского оружия.167 Высокая активность народных масс, проявившаяся в изгнании венгров и в решительном отказе от католической веры, напугала реакционную боярскую верхушку, и она решительно выступила против политики Мстислава, в известной степени опиравшегося на городское население. Бояре заставили князя изменить политический курс и вступить в соглашение с венграми. По этому соглашению Мстислав отдавал свою дочь за сына венгерского короля Андрея II и назначал ей в приданое галицкую землю. Это означало уступку исконных русских областей венграм и создание плацдарма для еще более широкой католической экспансии на Руси. В новом обращении папы Григория IX («Quia Christi vicarii») к одному из русских князей, датированном 18 июля 1231 г.,168 папа ссылается на якобы дошедшее до него известие 166 Monumenta Hungariae historica, Codeх diplomaticum, v. XI, Pest, 1868 стр. 227. 167 Тем не менее католическая и униатская пропаганда пытается утвер ждать, что в 1214—1222 гг. состоялась первая уния на га\ицкой земле. «Була то перша утя...», — пишет Чубатый (ук. соч., стр. 25), хотя сам же и признает, что «уния» эта «була сторичною ефемеридою». Автора мало смущает, что концы с концами в его рассуждениях не сходятся. 168 HRM, I, № 33. —Чубатый (ук. соч., № 6, стр. 82) неправильно Указывает, будто в HRM пос\ание ошибочно датировано 1233 г. Там при- 140 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. о готовности князя «оказать почтение и повиновение апостольскому престолу». Высказав свою радость по этому поводу, папа убеждает князя принять католичество, не скупясь при этом на щедрые обещания. Он пишет: «...так как мы были извещены епископом прусским, что ты, христианский государь, но придерживаешься греческих и русских обрядов и культа, как их придерживаются и другие в царстве твоем, и что ты возжелал оказать почтение и повиновение апостольскому престолу и нам, мы, искренне желая спасения твоей души и всякого тебе успеха, благополучия и чести, молим и увещеваем в господе твою светлость. .., чтобы ты благочестиво принял и соблюдал культ и обряды латинских христиан, подчинив себя и все твое царство, из любви к Христу, сладостной власти римской церкви, матери всех верных, которая предполагает иметь тебя в церкви божией как великого государя и любить как избранного сына». По общему тону послание Григория IX заметно отличается от прежних папских посланий на Русь. Здесь нет обычных угроз и подчеркнутого пренебрежения к исповедуемому русскими православию. Можно думать, что смягченная форма обращения была результатом неудач экспансионистской политики папства. С 20-х годов XIII в. папство широко использовало для католической пропаганды «нищенствующие» монашеские ордена, особенно орден братьев-проповедников (доминиканцев), утвержденный папой Гонорием III в 1220 г. Основным содержанием: пропаганды доминиканцев была идея римских пап, особенно Иннокентия III, об универсальной теократии (папское миро-державие) и о приведении всех народов под власть папы римского. Появляются первые группы доминиканских монахов и ведена та же дата, что и у Чубатого,— 1231 г. Имя адресата не выяснено. Из известных двух редакций этого послания в одной из них (по кодексу Марини — HRM, I, № 33) читаем: «Georgio illustri regi Russiae» — «Георгию пресветлому королю Руси». А. И. Тургенев, опубликовавший это послание, понимает под Георгием великого князя в\адимирского Юрия Всеволодовича. Также понимает адресата и В. Т. Пашуто (Героическая борьба..., стр. 79—80). Однако в другой редакции (Альбертранди— PRU, I, № 5, стр. 19—20) имени короля нет. Адресат читается: «illustri regi Russiae». В этой же редакции послание воспроизведено у Чубатого (ук. соч., № 6, стр. 81—82), который, следуя Абрагаму (Wl. Abraham. Powstanie organizacyi kosciola lacinskiego na Rusi, t. I. Lwow, 1904, стр. 106—107). пытается доказать, .что адресатом являлся Даниил Романович Галицкий, ведший в эти годы упорную борьбу за Галич против венгров и части южнорусских князей и галицких бояр. Отсюда Чубатый (ук. соч., стр. 29) делает вывод, что послание Григория IX является попыткой привлечь Украину к церковной унии с Римом. Мнение Чубатого разделяет и Пашкевич (Н. Р a s z k i e w i с z. The origin of Russia. London, 1954, стр. 299), однако для принятия его все же необходимы дополнительные аргументы. ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. 141 в южной Руси. Одной из них удалось получить согласие князя Владимира Рюриковича на постройку близ Киева монастыря Девы Марии (Богородицкий). Это была, по-видимому, очень активная миссионерская община, во главе которой стоял Яцек (Гиацинт) Одровонж. Спутниками его были некий Бернард и Йаков-Римлянин, посвященные Григорием IX в сан «епископа русских» с примечательной оговоркой: «без постоянной кафедры».169 Доминиканцы появились в Киеве в 1222—1224 гг. Католическая пропаганда сделала Яцека легендарным героем миссионерских «подвигов», в рассказах о которых микроскопические зерна исторической правды тонут в море пустых и нелепых вымыслов. Заслугой Одровонжа католические авторы считают якобы успешность его миссионерства на Руси; рассказывают, что во время своего четырехлетнего пребывания в Киеве он будто успел обратить в католичество множество православных и пользовался расположением киевского князя.170 Известно, однако, что в 1233 г,, киевский князь Владимир Рюрикович выгнал доминиканцев вместе с их приором из Киева как папских агентов, пытавшихся вести враждебную князю и церкви деятельность.171 Об этом рассказывает польский историк Длугош.172 Очевидно, что от такой расправы, которую князь счел необходимой в отношении доминиканской братии, далеко до «милостей и расположения», о которых пишут другие католические авторы. Католическая церковь создала из Одровонжа «апостола Руси», приписала ему множество самых невероятных чудес и наконец объявила его «святым». Этим церковь не столько отметила успехи его «деятельности», так как они были, очевидно, не слишком велики, сколько подчеркнула трудности, с которыми папским «миссионерам» приходилось сталкиваться на Руси. Русские люди распознавали под личиной католических проповедников людей, действовавших в интересах чужеземных сил, враждебных русскому народу. Именно поэтому миссию католической пропаганды на Руси папству нужно было как-то облагородить, освятить. Этому и служили (и продолжают служить и поныне) легенды о Яцке Одровонже. Остается впечатление, что авторы этих легенд стремились сочинить как можно больше 169 Указание об этом дает Бзовий в своем панегирическом сочинении о Яцке (Гиацинте). 170 171 См.: J. Zatko. The Union of Suzdal, 1222—1252. Journ. ecclesiast. hist., v. VIII, № 1, April, 1957, стр. 33—52. 172 173 В этой связи папа издал буллу об «обидах», причиняемых в Киеве представителям римской церкви (HRM, I, № 40). 174 175 Dlugosz, ук. соч., т. II, стр. 649. 176 142 неправдоподобного, вздорного и нелепого. Даже доминиканцы, которые в XVII в. пустили все эти нелепости в литературный оборот, не могли скрыть своих сомнений относительно их достоверности, и один из них, сообщив о «чудесах», приписываемых Яцку, добавляет, что эти рассказы имеют лишь «некоторую вероятность». Католические же авторы последних 100 лет передают эти басни в самом серьезном тоне, распространяют картинки, изображающие «чудеса» Яцка, и числят его среди наиболее почитаемых «святых». Вопреки действительности, католическая пропаганда изображала «миссионеров» на Руси желанными и долгожданными проповедниками и «учителями», а страну и народы, ее населяющие, — готовыми к обращению в «истинную веру». Эти легенды были созданы, а затем усиленно распространялись монахами-доминиканцами, исхаживавшими русские земли в ту пору вдоль и поперек. Одну из таких легенд рассказывает некий доминиканский венгерский монах Юлиан. По сохранившейся записи о его путешествии по Руси (эту запись сделал позднее, с его слов, другой доминиканец по имени Рихард), он с несколькими спутниками двинулся летом 1236 г. на восток через Русь и дошел до земли «мордванов» (мордва), живших «между Волгой, Окой и Рязанской землей». Здесь, как он рассказывает, его, католического монаха, оказывается, давно ждали. «Узнав от своих пророков, — заявляет он, — что им (мордванам, — Б. Р.) предстоит стать христианами, они посылали к князю великой Ландемарии (Лаудамерия — город Владимир, — Б. Р.)—это соседняя с ними русская страна, чтобы он послал к ним священников, которые окрестили бы их». Но тот (князь владимирский) якобы ответил: «Не мне надлежит это делать, а папе римскому. Ведь близко время, когда все мы должны будем принять веру римской церкви и подчиниться ее власти».173 Эти легенды как нельзя лучше показывают, насколько грубы и наивны были методы, с помощью которых католическая церковь пыталась пробить себе дорогу на Руси. Хорошо известно, насколько далека еще была в это время мордва от того, чтобы добровольно подчиниться власти русских князей. Как раз в те годы, к которым относится рассказ венгерского доминиканца, приурочено сообщение нашей летописи о походе на мордву владимирского князя Юрия Всеволодовича с князь- 173 «О существовании великой Венгрии, обнаруженном братом Рихардом во время господина папы Григория IX». — Опубликовано: С. А. А н н и н-с к и й. Известия венгерских миссионеров XIII—XIV вв. о татарам и Восточной Европе. Истории, архив АН СССР, 1940, т. III, стр. 82. ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. 143 ями рязанским и муромским. В этом походе русские встретили ожесточенное сопротивление, которое с трудом сломили: «... пожгли неприятельские села и перебили мордвы много», — говорит летописец.174 И даже через 145 лет мордва все еще упорно сопротивлялась завоеванию. Исторические факты свидетельствуют о том, что рассказы католических монахов были плодом досужей фантазии. Упорная борьба, которую в течение почти 20 лет вели против венгерско-католического вторжения на Галичину русские люди, значительно обострялась тем, что в ней сталкивались не только национальные и религиозные противоречия, но и противоречия классовые. Боярство, стремившееся к самовластному хозяйничанию на «своих» землях, резко противилось централи-заторским тенденциям княжеской власти и в борьбе с ней подчас смыкалось с иноземцами. Ярким примером может служить поведение одного из противников Даниила Галицкого —• крупного боярина Судислава Бернатовича, перебегавшего неоднократно на сторону венгров и поддерживавшего католиков. В тесной связи с основной политической линией, которую проводил Даниил Галицкий, стоит и его внешняя политика. В борьбе против венгерского короля Белы IV, являвшегося ревностным сторонником папства и в союзе с ним воевавшего против императора Фридриха II Гогенштауфена, Даниил был поддержан сторонниками Гогенштауфенов — польским князем Конрадом Мазовецким и Австрией. Добившись искусной политикой поддержки и в Литве, Даниил успешно вел борьбу против попыток венгерско-католического вторжения на Галичину и к 1238 г. завершил объединение ее земель под своей властью.176 Однако усилия Даниила Галицкого, направленные на обеспечение хозяйственного и культурного роста юго-западной Руси, потерпели крушение вследствие начавшегося с 1237 г. грозного татарского нашествия на Русь. После взятия Киева 19 ноября 1240 г. полчища Бату устремились к Галичу. Несмотря на мужественную защиту своей земли, на которую поднялось население Галичины и весь русский народ против сильного и беспощадного врага, татаро-монголы заняли Галич, Владимир-Волынский и «инии грады мнози, им же несть числа».177 Захваченные земли подвергались полному разорению, население во многих городах и селениях было истреблено. 174 Очерки, I, стр. 726. 175 Там же, II, стр. 434. 176 В. Т. Пашуто. Героическая борьба. . ., стр. 74. 177 Очерки, I, стр. 836. 144 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. Вал всесокрушающего нашествия катился дальше на запад. Страшному опустошению подверглись Польша и Венгрия, а затем Хорватия и Далмация, Сербия и Болгария. В Англии, Франции и Северной Германии велась лихорадочная подготовка к борьбе с непобедимым врагом. Все попытки остановить нашествие были тщетными. Многочисленное, разноязычное феодальное войско, собравшееся со всех концов Европы, пытавшееся остановить татар у Лигница, в восточной Чехии, было наголову разбито монголами 9 апреля 1241 г. Тремя днями позднее шестидесятитысячная армия венгерского короля Белы IV была разгромлена на реке Сабо.178 Европа, казалось, лежала беспомощной и беззащитной перед врагом, не знавшим ни милости, ни пощады. Даже в далекой Англии скупые строки хронистов запечатлели паническое состояние, охватившее массы населения. Об этом сообщают Матвей Парижский и автор Буртонских анналов,179 продолжатель Гер-вазия Кентерберрийского 180 и ряд других хронистов. Однако совсем неожиданно татаро-монголы, пройдя через южные страны Европы, повернули на восток и ушли в степи Причерноморья и Заволжья. Современники не понимали, что произошло. Многие видели в этих событиях чудо. В церквах служили молебны и приписывали спасение западноевропейских народов заслугам католичества. Между тем действительные причины неожиданного исхода столь грозно начавшегося нашествия татаро-монголов заключалось просто в том, что силы их были истощены. Каждый город и каждое селение на Руси татарам приходилось брать в жестоком бою. В кровопролитных сражениях проходили дни, недели и месяцы. Татарам потребовалось более трех лет, чтобы совладать с сопротивлением на русских землях. И все же им пришлось отказаться от попытки подчинить себе северо-западную Русь, несмотря на то, что именно сюда направляли в это же время свои удары немецко-католические агрессоры. Вследствие непрестанной борьбы, которую татарам приходилось вести на Руси, они не смогли развернуть свое опустошительное наступление далеко на запад, не могли остаться там. Когда татары вторглись в Польшу, Венгрию, Чехию, оказалось достаточным шести недель, чтобы опустошить и разграбить эти страны. Но захватить их или даже подчинить своей власти они не могли, так как в тылу у них оставалась Русь — страна завое- 178 Там же. стр 837 179 MGH. SS, XXVIII, 207 и 292 180 Там же. XXVII. 310. СРЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в 145 ванная, но не покоренная. Завоеватели были обессилены, победители были сломлены стойкостью и мужеством русских людей, их беззаветной храбростью и героизмом. Этим Русь ослабила татарский натиск на Запад, защитила соседние народы. Эту великую историческую миссию, выполненную русским народом, первым понял Пушкин. «России определено было высокое предназначение. Ее невообразимые равнины, — писал поэт, — поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы, варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь, а возвратились в степи своего Востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией».181 А через 100 лет другой замечательный русский поэт В. Я. Брюсов выразил пушкинскую мысль в стихах: 182 Россия! В злые дни Батыя, Кто, кто монгольскому потопу Возвел плотину, как не ты? Чья, в напряженной воле, выя, За плату рабств, спасла Европу От Чингизхановой пяты? Мужественную борьбу с татарами вел и галицкий князь Даниил Романович, не давая им осесть на юго-западных землях и сдерживая их движение на Запад. Но именно в это время против галицкого князя создалась коалиция западноевропейских феодалов во главе с королем венгерским Белой IV и польским князем Болеславом. Католические агрессоры (венгерские и польские рыцари, феодальная знать, наконец венгерский король были тесно связаны с католическим духовенством) считали момент благоприятным, поскольку в борьбе с татарами силы русских ослабели. Опасность наступления польско-венгерских рыцарей усиливалась еще тем, что против Даниила шел и один из русских князей — Ростислав Михайлович, князь черниговский, который, как и его отец, давно вел борьбу за галицкие земли. Опираясь на реакционное боярство, опасавшееся энергичной объединительной политики Даниила Галицкого, Ростислав вступил в союз с венгерским королем и женился на его дочери. Против галицкого князя выступила грозная коалиция, потерпевшая, однако, вскоре полное поражение в битве под Ярославом 17 августа 1245 г. В жаркой схватке польско-венгерские фео- 181 А. С. Пушкин, Поли. собр. соч, т. VII, Изд. АН СССР, 1949 стр. 307. 1182 В. Брюсов, Избр соч, т. I, 1955, стр. 447. 146 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в далы были разгромлены и обратились в бегство. Множество рыцарей полегло на поле боя, другие бежали. Из трех полководцев лишь Ростислав успел скрыться. Фильний (начальник венгерского войска) и Флориан (командовавший польскими рыцарями) были захвачены в плен.183 В то время как на Руси шла героическая борьба против татар, с одной стороны, и против западноевропейских феодальных захватчиков — с другой, папская курия изощрялась в маневрах, имевших целью продвинуть католическую сферу влияния дальше на восток. Появилось новое отношение и к татарам, которое вытеснило прежний панический страх перед ними. С установлением татаро-монгольского ига на русских землях, когда татарский хан заявил себя верховным правителем Руси и его баскаки хозяйничали в русских городах и селах, а русские князья должны были к нему являться за «ярлыком» на княжение, открывалась возможность, как считали в папской курии, через голову Руси непосредственно с помощью татарского хана осуществить старую цель папства — распространение католицизма на Руси. Не исключалась и такая перспектива, как обращение и самих татар в католичество. В этом случае все бы решалось само собой: признание папского верховенства и насильственное обращение непокорной Руси по приказу папы и хана Но и в том случае, если татары отвергли бы «соблазнительную возможность стать слугами «наместника Христа на земле" папские дипломаты считали возможным договориться с татарами о признании за папой церковного главенства над русскими. Папские дипломаты надеялись убедить татар в том, что им самим будет выгоднее, если над Русью утвердится власть папы. Вместе с тем сближение с татарами могло бы привести к известному ослаблению татарской опасности для стран, в которых папская церковь уже утвердилась, как например в Венгрии, Чехии, Польше, Прибалтике. Третьей целью, несомненно также чрезвычайно соблазнительной для папства, должно было быть привлечение татар для совместной борьбы против Никейской империи и ее союзников, поскольку в середине 40-х годов положение под Константинополем становилось для латинян критическим И, наконец, четвертая цель, которую папские дипломаты видели перед собой, завязывая переговоры с татарами, сводилась к попытке вовлечь их в борьбу с турками-сельджуками, что позволило бы папству по-новому взяться за организацию 183 ИЛ; ПСРЛ, т II, стб 803—805 147 «коестовых походов» в «святую землю», потерявших ввиду своей бесплодности всякую популярность в Ьвропе.184 Папская курия вела двойную игру: с одной стороны, призывала к сплочению сил против татар, стремясь показать себя вдохновителем защиты Европы от грозной татарской опасности, а с другой — заигрывала с татарами, пыталась с их помощью реализовать свои собственные цели: это означало прежде всего вовлечение их в борьбу за подчинение себе Руси. Кроме того союз или соглашение с татарами могло бы помочь папству и в другом, первостепенном по значению вопросе. В то время еще продолжалась ожесточенная борьба папства с германским императором. Император Фридрих II, которого папа отлучил от церкви, занял в 1240 г. своими войсками Церковную область и готовился вступить в Рим. В августе того же года папа Григорий IX разослал извещения о созыве на пасху следующего года вселенского церковного собора в Риме, на котором он намерен был нанести императору уничтожающий удар: Фридрих должен был быть проклят и низложен. Папа уже намечал нового, «своего», императора. Свыше сотни князей церкви, во главе с двумя кардиналами, собравшиеся из Испании, Франции и верхней Италии, отправились в Рим на генуэзских кораблях для участия в соборе, но 2 мая 1241 г. корабли были настигнуты императорским флотом, частью уничтожены, частью захвачены в плен. В разгар подготовки Фридрихом II нового удара 22 августа пришла весть о том, что Григорий IX, достигший почти 100 лет, умер. Новый папа Иннокентий IV все 11 лет своего понтификата провел в жестокой борьбе с императором за власть. Стремясь обеспечить себе свободу действий, которой папа лишен был в Риме, где находились силы императора, Иннокентий, сменив папское облачение на одеяние знатного магната, став снова генуэзским графом Синибальдо Фиески, темной июньской ночью 1244 г. сел на коня и сопровождаемый немногочисленным эскортом из верных людей ускакал в направлении Чивита Веккиа. Здесь его ждали генуэзские корабли.185 Через два дня папа был вне досягаемости, а затем обосновался в Лионе, возвратившись в Рим лишь после смерти Фридриха II. Из Лиона папа и повел свое политическое наступление против императора. Вселенский церковный собор, который не удалось собрать Григорию IX в Риме в 1241 г., четырьмя годами позднее созва\ 184 См : В. Т. П а ш у т о Героическая борьба , стр 208 185 Г р е г о р о в и у с, ук соч , т V, стр 166 10* 148 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в Иннокентий IV в Лионе для выполнения прежней задачи: лишения императора власти. Наряду с этой первоочередной для папства задачей перед Лионским собором, открывшимся в конце июня 1245 г., известным как XIII вселенский церковный собор, была поставлена и другая задача — провозглашение унии западной и восточной церквей. В политической обстановке того времени уния была одним из маневров папства в ходе ожесточенной борьбы, которую оно вело против императора Фридриха II и других своих противников. Уния была призвана демонстрировать единство всей христианской церкви под властью папы, чего в действительности вовсе не было. Напротив, именно постоянное стремление папства подчинить себе всё новые страны и народы приводило к обострению отношений между ними. По сути дела, все вопросы, обсуждавшиеся на Лионском соборе, сводились к одной проблеме, которая для папства в тот исторический момент была решающей: обеспечение успехов папской политики на Востоке. К этой проблеме прямо относились три главных вопроса: 1) о крестовом походе в Палестину и освобождении Иерусалима, снова захваченного турками в сентябре 1244 г.; 2) о судьбе Латинской империи и Константинополя, под стенами которого стояли греко-византийские отряды во главе с никейским императором Иоанном Ватацом; 3) о необходимости более организованного отпора татарам, подвергавшим прямой опасности ряд западноевропейских стран, в пределы которых они уже производили опустошительные вторжения.186 Четвертый вопрос, который был по своему значению, в сущности, первым — и потому, что о нем папа говорил в первую очередь, и потому, что он вызвал наиболее острые столкновения между присутствующими на соборе, был вопрос о германском императоре Фридрихе II. Собор закончился осуждением и новым церковным отлучением императора. Однако реального значения этот акт почти не имел. Папа по-прежнему не был в состоянии действенно бороться со своим противником, он по-прежнему должен был оставаться в Лионе, не решаясь вернуться в свою столицу. На соборе присутствовал император Латинской империи Балдуин II и два латинских патриарха (константинопольский и антиохийский). Они и «представляли» греческую церковь, вступавшую в «унию» с церковью латинской. По существу, имело место просто признание этими представителями Латинской империи власти над собой папы римского. Слова о «соеди- 186 Hergenroether, ук. соч., стр 570. ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в 149 нении», «возвращении в лоно матери» и т. п. должны были прикрыть тот факт, что почти вся Византия никакого участия в этом не принимала и никакой «унии» не признала. Наоборот, все происходившее на Лионском соборе, и прежде всего речи самого папы, еще более обострили и без того враждебные отношения между латинским и греческим духовенством. Видное место занял на соборе вопрос о татарской опасности. Папа в своем выступлении говорил о том, что татарское нашествие затопило Польшу, Русь, Венгрию и другие христианские страны, где бесчисленны жертвы неистовства татар, не разбирающих ни пола, ни возраста, что такая же опасность стоит перед остальной Европой и что необходимо безотлагательно организовать им решительный отпор. В постановлениях собора предписывалось установить на всех дорогах и тропах, по которым враг мог бы проникнуть на Запад, постоянную бдительную охрану, вырыть ямы, воздвигнуть стены и башни и т. д., а в случае появления татар немедленно поставить об этом в известность папу, дабы он мог принять все необходимые меры и призвать весь христианский мир к борьбе с врагом.187 В связи с обсуждением вопроса о татарах на соборе выступил и некий «представитель Руси». Сообщение об этом сохранилось только в двух английских хрониках: у Матвея Парижского и в Буртонских анналах, где оно изложено очень кратко и недостаточно ясно. Сообщается, что «среди других прелатов явился на собор в Лионе русский архиепископ по имени Петр, который, как утверждают некоторые, вернувшиеся с собора, не знал ни латинского, ни греческого, ни древнееврейского яъыка, однако превосходно излагал с помощью переводчика Евангелие».188 Об этом «архиепископе Петре» говорится, что он был изгнан татарами из своей страны и прибыл в Лион просить помощи. Имеется ряд догадок о том, кем мог быть этот «архиепископ Петр».189 Убедительным представляется предположение, уже высказанное в советской литературе, что выступавший на соборе «представитель Руси» был Петр Акерович — игумен одного из киевских монастырей (Спас на Берестове), отправившийся на собор, возможно, не по своей инициативе, а по полномочию 187 Н е f e 1 е, ук. соч., стр. 994. 188 MGH, SS, XXVII, 474; Man si, XXIII, 610. 189 Н. Дашкевич. Переговоры пап с Даниилом Галицким об унии юго-западной Руси с католичеством. Университетские известия, Киев 1884, № 8, стр. 146 и сл.; Чубат и й, ук. соч., стр. 37—39; В. Т. Пашуто. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. М., 1950, стр. 58—60, 62. 150 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII от князя черниговского Михаила Всеволодовича, владевшего в ту пору Киевом и искавшего помощи против татар.190 Феодальные правители в Западной Европе и сам папа отнюдь не спешили с помощью восточноевропейским странам против татар. Хотя на Лионском соборе 1245 г. Иннокентий IV и говорил, что вся Европа стоит под угрозой разделить участь Руси, Польши, Венгрии и потому должна немедленно провести общие меры обороны, тем не менее папские дипломаты на деле подходили к этим вопросам совсем по-иному. Римская курия прежде всего рассматривала вопрос о татарах с точки зрения того, не может ли их нашествие облегчить Риму расширение границ его власти. Еще за три месяца до обсуждения татарского вопроса на Лионском соборе Иннокентий IV отправил на Восток специальную миссию во главе с францисканским монахом Джиованни дель Плано Карпини.191 Ему было дано сложное и тонкое дипломатическое поручение. Официально миссия должна была передать монгольскому императору (великому хану) предложение принять христианскую (католическую) веру и установить прочные мирные отношения с Западной Европой. По существу же Карпини должен был на месте познакомиться с положением на Востоке, собрать сведения о силе и могуществе монголов, разведать об их военных и политических целях и планах. На пути в далекую Монголию легату было дано поручение посетить также и русских князей. Помимо светских правителей, Карпини должен был по заданию курии встретиться с представителями высшего духовенства и склонять их к церковному подчинению папской власти. С этой целью он был снабжен посланием Иннокентия IV «Cum simus super» от 25 марта 1243 г., адресованным «всем патриархам, архиепископам, епископам в землях болгар, валахов, ха- 190 В Т.f_ П а ш у т о. Очерки. . ., стр. 62. 111 У В. Т. Пашуто в статье «О политике папской курии на Руси (XIII в.)» (Вопросы истории, 1949, № 5, стр. 61), а также в «Очерках...» (стр. 251) сказано, что миссия Плано Карпини отправлена была «после Лионского собора». Однако письмо папы к монгольскому хану («regi et populo Tartarorum»), которое вез Карпини в Каракорум, датировано еще 13 марта 1245 г. (письмо упоминается в папскич регистрах — MGH, Epi-stolae saeculi XIII, v. II, стр. 76; E. В e r g e r. Registres dInnocent IV. Paris, 1887, стр. 208). За неделю же до этого письма (5 марта) в курии было изготовлено еще одно папское послание с тем же адресом, в котором упоминается в качестве представителя папы его исповедник Лаврентий Португальский, очевидно, намечавшийся для отправки в Монголию, но в последний момент замененный Карпини. Лаврентий же был вскоре направлен в качестве папского легата на Ближний Восток (G. S о г a n z о. II papato, I'Europa cristiana e i Tartari. Milano, 1930, стр. 113—114). 151 заров, славян, сербов, аланов, готов, иберов, грузин, армян, нубийцев, несториан и других христиан Востока, любящих и боящихся бога». Среди многочисленных народов, поименованных в этом послании, мы не находим русских, хотя они могли подразумеваться под славянами. Во всяком случае, нет сомнения в том, что именно русские интересовали курию в первую очередь. Свидетельствует об этом другая папская булла — «Cum hora undecima», изданная четырьмя днями ранее. Она обращена к ордену францисканцев и поручает им в качестве специального задания действовать среди «русских схизматиков» с тем, чтобы обратить их в католичество. Таким образом, весной 1245 г. в папской курии был выработан план, в соответствии с которым решено одновременно вести переговоры в двух диаметрально противоположных направлениях: и с русскими и с татарами. Но и в том и в другом случае цель переговоров была одна и та же — «обращение» Руси или, вернее, подчинение ее папе римскому. Плано Карпини должен был добиваться согласия на это у русских князей: у Даниила Романовича, князя галицкого, и у Ярослава Всеволодовича, владимиро-суздальского князя. За подчинение папской власти обещана была помощь против татар. С другой же стороны, папский посол, очевидно, был уполномочен вести переговоры и с самими татарами об условиях такой сделки, которая предоставила бы папе реальную власть над Русью. У нас нет достоверных сообщений о содержании этих переговоров, но, рассматривая обстоятельства миссии папского посла, можно создать себе представление об этом. Плано Карпини был испытанным папским дипломатом, известным своей энергичной деятельностью в ордене францисканцев, в котором занимал различные должности в ряде стран: Испании, Германии, Польше. Он был провинциалом ордена (глава местной организации в границах отдельного государства) в Саксонии. Спутниками Плано в его миссии на Восток были два францисканца — Стефан из Чехии и Бенедикт из Польши. Последний выполнял функцию переводчика и оставил сообщение об этом посольстве.19t По этому сообщению, Плано Карпини 192 Булла напечатана в: J. H. Sbaralea. Bullarium franciscanum roma- norum pontificum constitutiones, epistolas ac diplomata continens. .., v. I, Roma, 1759, стр. 362, № 81. 193 Там же, стр. 360, № 80. 194 Johannide Piano Carpini. Historia Mongalorum. Recueil de voyages et de memoires publie par la Societe de geographie, t. IV, livre 2, Paris, 1839. Русск. перев.: Джиованни дель Плано Карпини. История монголов. М, 1957. 152 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в отправился из Лиона 16 апреля 1245 г. через Чехию в Краков, где в декабре того же года встретился у князя мазовецкого и куявского Конрада с прибывшим туда к этому времени братом Даниила Галицкого — Васильком.195 В связи с прибытием папских легатов в Кракове состоялся княжеский съезд с участием, по-видимому, самого короля польского, герцога сандомирского и краковского Болеслава V Стыдливого, герцога мазовецкого Конрада и герцогини краковской Гремиславы — матери короля и в то же время тещи Василько Романовича. Был здесь, как сообщает Карпини, и сын Конрада Мазовецкого Болеслав, а также некоторые польские магнаты, как краковский епископ Ян Прандота и др.196 Весьма вероятно, что помимо этих лиц в «конференции» приняли участие также королева Кинга — дочь венгерского короля Белы IV, аббатисса одного из монастырей близ Кракова и сестра короля Саломея — вдова Коломана, правителя Галича в годы венгерской оккупации. Наконец, в этот список, очевидно, следует включить также жену герцога Конрада Агафию, которая была дочерью князя Святослава Игоревича, сидевшего ранее во Владимире, а затем в Перемышле. Она же была двоюродной бабкой князей галицко-волынских — Василько и Даниила Романовичей.197 У присутствующих были весьма различные политические интересы, некоторые из них находились во враждебных отношениях между собой, но в данном случае все оказались объединенными в одном стремлении, совпадавшем с миссией Плано Карпини. Навязать церковную унию галицко-волынским князьям, окатоличить с их помощью южную Русь мирным путем, поскольку попытки насильственного введения католицизма уже неоднократно срывались, — отвечало интересам каждого из участников этой краковской «конференции». По-видимому, каких-то политических результатов Карпини в Кракове достиг. Во всяком случае, между ним и Василько Романовичем установились, как он сообщает, весьма дружелюбные отношения. Щедро одаренный герцогом Конрадом и епископом, он продолжил свой путь на Русь и провел несколько 195 Конрад был, по-видимому, одним из главных посредников между Карпи.,и и галицкич князгм (см.: В. Wlodarski. Rola Konrada Maso-wieckiega w stosunkach polsko-russkich. Archivum Towarzystwa Naukowego we Lwowie, t. XIX, 1937, стр. 111—131). 196 Об их присутствии в Кракове сообщает Карпини (ук. соч., глава последняя, § 1), а также Матвей Меховскин (Трактат о двух Сарматиях. М., 1936, стр. 57 и 138). 19/ В. Szczesniak. The mission of Giovanni de Piano Carpini and Benedict the Pole of Vratislavia to Halicz. Journ. ecclesiast. hist., v. VII, № 1, April, 1956, стр. 16—17. ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII вв 153 дней в Галиче при дворе князя Василька. Здесь, по словам Бенедикта, Плано Карпини выступил перед епископами, собранными по его просьбе. Он зачитал адресованное им послание папы («Cum simus super»), в котором тот убеждал их «вернуться к единству святой матери церкви». В этом же убеждали и сами послы, «насколько могли», и князя, и епископов, и всех других, которые присутствовали на этом собрании.198 Но, продолжает источник, в это время брат Василька, князь Даниил, был занят походом против татар. Поэтому Карпини не смог получить окончательного ответа. Из сказанного ясно, что миссия Карпини имела целью отнюдь не только переговоры с татарами. Посол вез папские письма и в адрес великого хана, а также золотоордынскому хану Бату. Карпини через Киев отправился на нижнюю Волгу в Сарай, оттуда, минуя Аральское море, — в Монголию к устью реки Орхон в Каракорум — столицу великого хана. В Каракоруме Плано Карпини ничего не добился, хотя принят он был достаточно благожелательно, получив доступ к новоизбранному хану Гуюку благодаря христианским сановникам при ханском ДЕОре. Но грамота, которую Плано Карпини от имени Гуюка привез папе, содержала требование, чтобы он и все его «верные» подчинились власти того, кто «силою Вечного Неба» является «Великим ханом всего великого народа».199 В курии, однако, не отказывались от планов привлечь монголов для борьбы против турок. Вслед за миссией Плано Карпини к татарам на Восток была отправлена еще другая миссия, на этот раз доминиканская — под руководством Ансельма Асцелина.200 С ним отправились три спутника — Александр, Альберт и Симон, еще двое присоединилось в пути — Гвичардо Кремонский и Андрэ Лонжюмо. Последний имел полномочия и от французского короля Людовика IX. Миссия добралась до Ирана, где встречалась с монгольским полководцем Байду, с которым и вела переговоры.201 Хотя из Монголии и прибыло ответное посольство в Европу, соглашения достигнуто не было.202 198 R а у n a I d i, a 1245, § 15; Карпини, ук. соч., стр. 66—67. 199 Письмо Гуюка папе было обнаружено в 1920 г. в Ватиканском архиве и опубликовано известным французским ученым Пеллио в 1923 г. (P. Pel- Iiot. Les Mongols et la Papaute. Orient chretien, 3-me ser., v. Ill, № 1—2). См.: Карпини, ук. соч., стр. 13 и 220. 200 С а г р i n i, ук. соч., стр. 464. 201 A. Rowbotham. Missionar and Mandarin. London, 1954, стр. 306. 802 Chr. Dawson. The Mongol mission (XIII—XIV c-ies). London-N. Y., 1955, стр. 246; Soranzo, ук. соч., стр. 114—115. 154 Не помогла и новая миссия, отправившаяся к великому хану в 1250 г. в составе Иоанна Каркассонского, того же Андрэ Лонжюмо и его брата.203 Через Тавриз и Талас (ныне город Джамбул Казахской ССР) они пробрались в монгольские степи и вели переговоры со вдовой хана Гуюка, которая, охотно приняв дары от французского короля, передала ему требование признать себя под властью великого хана.204 Через несколько лет, в 1253 г., Иннокентий IV совместно с Людовиком IX отправили в Монголию еще одну миссию под руководством францисканца Гильома де Рубрука, который оставил подробное описание своего путешествия из Константинополя, через земли кипчаков на Алтай и далее на Каракорум, где он был принят ханом Мункэ. В ханской столице Рубрук повстречался с рядом европейцев — мужчин и женщин, в том числе и с русским зодчим, женатым на уроженке Лотарингии. Рубрук упоминает о христианской церкви в Каракоруме, где он провел торжественное богослужение, а затем выступил в религиозном диспуте с местными христианами-несторианами.205 Реальный же результат миссии Рубрука был столь же ничтожным, как и миссий его предшественников. Королю Франции Людовику IX Рубрук привез послание от великого хана, которое начиналось такими словами: «Существует заповедь вечного бога: на небе есть один только вечный бог, над землею есть только единый владыка — Чингис-хан, сын божий».206 Было ясно, что планы Запада на то, что удастся перехитрить монголов, в частности планы папской курии об использовании монголов в целях своей традиционной политики — экспансии против Руси, оказались построенными на песке. Трудное положение, в котором находилась юго-западная Русь, зажатая в клещах вражеских сил — татарской орды, с одной стороны, венгерско-польских католических агрессоров — с другой, заставило Даниила Галицкого сделать попытку воспользоваться предложением папской курии, переданным через Плано Карпини. В конце февраля 1246 г., «далеко за Киевом». он встретился с Даниилом, возвращавшимся из ханской ставки. Это место, судя по словам Карпини, лежало где-то у Дона во владениях татарского вождя Картана, зятя Бату.207 Там и состоялись переговоры с галицким князем. 203 Е. Реггоу. Moyen Age... Paris, 1954, стр. 342. 2И Там же. 200 Г. де Рубрук. Путешествие в восточные страны. В кн.: К а р-пи н и, ук. соч., стр. 171—173. 206 Там же, стр. 180; Реггоу, ук. соч , стр. 367. 807 Карпини, ук. соч., стр. 81—82 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в 155 Никаких подробностей об этих переговорах в источниках не сохранилось. Однако результаты их, сказавшиеся в непродолжительном времени, позволяют догадаться об их содержании. Разумеется, папский легат выполнил свое поручение и передал князю предложение заключить унию с римской церковью. Очевидно, Даниил, после переговоров с Бату, придавал серьезное значение возможности упрочить мир на своих западных границах, особенно, поскольку можно было надеяться на военную помощь в случае татарских набегов. Окончательного ответа он все же Карпини не дал, но по прибытии в Галич отправил посольство к папе, очевидно, с изложением своих условий, на которых готов был согласиться на унию. Среди этих условий, следует думать, важнейшими были требования территориальные (возвращение земель, захваченных венгерским королем и польскими князьями) и культовые (право сохранить обряды греческой церкви). Ответ папы был положительным, и в августе— сентябре 1247 г. курия оформила в виде целой серии посланий присоединение галицкого князя к римской церкви. Буллой «Cum a nobis» на имя Даниила и Василька от 27 августа 1247 г. папа, идя навстречу «справедливым просьбам о возвращении владений, земель и другого имущества, перешедшего к ним по наследству или принадлежащего им по иному праву, которое другие государи неправедно удерживают», предоставил галицким князьям свободу действий в возвращении отнятого у них, если понадобится и с помощью «светского могущества», т. е. вооруженной силой или иным способом, под угрозой строгих кар нарушителям этого предписания.208 Если учесть, что в это время Даниил вел войну с венгерским королем Белой IV, станет ясным, что письмо Иннокентия было своеобразным изъявлением со стороны папы своей благожелательно-нейтральной позиции, которая могла бы даже стать союзнической. В другом послании («Exigentibus vestrae devotio-nis»), датированном тем же числом, папа подтверждает суверенность прав трех галицких князей (Даниила, его сына и его брата Василька), строго воспрещая кому-либо из крестоносцев или других духовных лиц приобретать земли на территории этих трех князей без их на то согласия.209 Наконец в булле «Cum te de cetero specialem», также от 27 августа того же года, адресованной Даниилу Галицкому, папа дал согласие на совершение службы на заквашенном хлебе, т. е. по обряду греческой церкви.210 Не возражает папа и про- 208 HRM, I, № 67, PRU, I, № 20; RPRP, № 12668 209 210 HRM, I, № 69; PRU, I, № 21; RPRP, № 12670. 211 212 HRM, I, № 68; PRU, I, № 22; RPRP, № 12669. 213 156 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII вв. тив других установившихся на Руси религиозных обрядов, «если они не противоречат католической вере». Что касается последней оговорки, то легко понять, что она имела только формальное значение, если вспомнить, с каким ожесточением католические аббаты вели устную и письменную полемику с греко-православным духовенством хотя бы по тому же вопросу о квашеном хлебе, изображая такой обряд как глубочайшее извращение христианской веры и придавая этому вопросу догматическое значение. Теперь же, во имя намеченных им политических целей, папа легко и даже «охотно», как сказано в упомянутом письме, отказался от этого, доселе столь непреложного требования. На следующий день после опубликования этих трех булл курия издала еще два папских послания в адрес «легата апостольского престола архиепископа Пруссии, Ливонии и Эстонии», — «Devotionis tuae» и «Cum tibi», в силу которых ему предоставлялось право посвящать в священники и епископы «in Russiae partibus» (в областях Руси) незаконнорожденных, что каноническими законами не разрешалось.211 Папским легатом и архиепископом был незадолого до того назначенный Альберт Суербеер. Ему адресована также булла «Sicut omnes» от 7 сентября 1247 г., в которой папа поручает ему «привести короля, духовенство и вельмож русских в соединение с католической церковью». В этом послании папа ссылается на то, что Даниил (названный по имени) письменно и через специальных послов обратился к нему с просьбой «привести его самого и его государство в церковное единство с римской церковью, которая является главой и наставницей всех других». Папа предлагает архиепископу самолично отправиться на Русь, чтобы привести к церковному единению короля, архиепископов, епископов и других знатных его королевства, после того как они полностью отрекутся от схизмы.212 211 HRM. I, №№ 70 и 71; PRU, I, №№ 23 и 24; RPRP, №№ 12671 и 12672. 212 213 «carissimus in Christo filius noster Daniel Rex Russiae illustris. .. per litteras speciales et nuntios, quos propter hoctransmisit nuper ad nostram pre- senliam cum humilitate ac instantia postulavit a nobis, ut ipsum et totam gentem ac Regnum ejus. . . ad unitatem ecclesiasticam et devotionem Ecclesiae Romanae, quae aliarum omnium caput est et magistra, recipere. . . curaremus. Quocirca mone- mus quatenus personaliter ad partes illas accedens. .. tarn ipse (Rex), quam Archi- episcopi, et Episcopi, et alii Magnates Regni sui, scismate quolibet penitus abjurato, promiserint et juraverint se de cetero in unitate fidei. . . eos. . . recon- cilies et tanquam speciales et devotos filios incorpores predicte Romanae Eccle siae, quae mater est omnium unitati (HRM, I, № 72; PRU, I, № 26; LUB, I. № 195; RPRP, № 12686). 214 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. 157 В другом папском послании от того же числа, также на имя Суербеера, именуемого «архиепископом Руси,213 Ливонии и Эстонии», ему предоставляется право носить паллиум на Руси («utendi palleo in partibus Russiae»).214 О таких же правах, предоставленных папой легату архиепископу Суербееру на территории Руси («...так как мы предоставили тебе полное право назначать епископов как в Пруссии, так и на Руси») идет речь и в послании от 27 августа 1247 г.215 Тем самым папа подтверждал свою претензию на церковную власть над русскими землями. Все эти папские буллы конца августа—начала сентября должны были способствовать скорейшему утверждению католичества на Галицко-Волынской Руси. Папа шел на уступки в религиозно-культовых вопросах, он понимал, что самое главное для него в данном случае — политическое подчинение русского князя. Оно, казалось, было достигнуто. В булле от 12 сентября 1247 г. («Etsi proponamus»), адресованной Даниилу и Василько, папа пишет о принятии им обоих князей и их семейств, а также всякого их владения и имущества, как движимого, так и недвижимого, «под покровительство св. Петра и наше» (т. е. папы).216 Особый интерес представляет папское послание майнцскому архиепископу, датированное следующим днем.217 Иннокентий предлагает архиепископу отметить заслуги некоего клирика Геце-лона из Вильсторфа, который отличился в курии по делам, связанным с Даниилом Галицким. Еще важнее, что в этом письме упоминается о посольстве, которое направил к папе для переговоров галицкий князь. В составе этого посольства были, как сказано в папском послании, аббат монастыря св. Даниила Григорий и два доминиканца, обозначенные инициалами «Г. и А».218 Об этих доминиканцах папа упоминает в другом, более раннем послании. Один из них—«брат Алексий», другой же — его товарищ, «который был с ним в Чехии», как сказано в этом папском послании.219 Имя его уточнить пока не удается. В последнее время выдвинуто предположение, что это был 213 В рукописи сборника Марини вместо «Russiae» стоит «Pruscie». 214 215 HRM, I, №.73; PRU, I, № 27; RPRP, № 12687. 216 217 «Cum tibi, tam in Prussia, quam in Russia ordinandi episcopos plenam concesserimus facultatem» (HRM, I, № 71; PRU, I, № 24; RPRP, № 12672). 218 216 HRM, I, № 74; PRU, I, № 25; RPRP, № 12688. 217 HRM, I, № 75; RPRP, № 12689. 218 Монастырь св. Даниила, очевидно, был основан Даниилом Рома новичем. 819 См. ниже, стр. 164. 158 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII вв. Гиацинт (Яцек) Одровонж,220 однако данных, подкрепляющих эту версию, не приведено. О том, что на Руси не придавали серьезного значения унииг говорит тот факт, что при Данииле Галицком безотлучно пребывал с 1242 г. намеченный им в митрополиты православный епископ Кирилл, которого князь и представил как своего кандидата на утверждение константинопольского патриарха, лишь только стала ясной вся бесплодность переговоров с римской курией (1248—1249 гг.).221 Насколько двуличную политику в отношении Руси проводила в ходе этих переговорв папская курия, свидетельствует, в частности, письмо Иннокентия IV, посланное им в 1246 г. венгерскому королю Беле IV, в котором папа упрекает последнего, в связи с предполагавшимся браком между его дочерью Констанцией и сыном Даниила Галицкого Львом Даниилови-чем, за то, что «браком с восточными государями он оскверняет чистоту христианской веры».222 Следует отметить и чрезвычайно сложную военно-политическую обстановку в Западной Европе в эти годы. Борьба между папством и Фридрихом II, в частности борьба за Константинополь, достигла большого напряжения, и папство в этих условиях не располагало такими ресурсами, которые позволили бы ему помочь Руси против татар, даже если бы оно хотело это сделать. Однако папская курия воздерживалась от активной помощи странам Восточной Европы против татар, предоставляя последним все большую свободу действий. Этой ценой папские дипломаты оплачивали помощь монголов против «сарацин» на Ближнем Востоке.223 Именно поэтому при достаточно частых обращениях папы с посланиями к Даниилу в Лионе не принималось, однако, никаких мер к организации той «помощи против татар», которая должна была явиться главным вкладом папства в «союзные» отношения с галицким князем. Дело не шло 220 Z a t k о, ук. соч., стр. 44. 221 См.: Гол) бинский, ук. соч., т. II, 1-й полутом, стр. 53—54 222 См: Средние века, т. V, М., 1954, стр. 405. 223 Бо\ьшой интерес представляет по этому вопросу работа венгерского историка Эммы Ледерер, которая в статье «Международные отношения в период татарского нашествия» (журнал «Szazadok», 1952 № 2, стр. 327— 363, — цит. по рецензии в сборнике «Средние века», т. V, стр. 405—409) вскры\а «предательскую роль, которую сыграла католическая церковь», и опровергла тем самым ложную версию буржуазной историографии о якобь: антимонгольской политике папской курии, которую пытаются отстаивать Copaf цо, Затко. Щесняк и другие (см. цитированные выше работы этих авторов). ФЕОДАЛЬНО КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в 159 дальше дипломатических любезностей, обмена послами и т. п. Князь Даниил, видимо, скоро понял истинный характер папской политики и, не порывая с папой официально, дал недвусмысленно понять, что ему нужны от курии не пышные титулы, не восхваления и громкие обещания, а действенная помощь против татар. В Лионе стремились удержать Даниила под своим влиянием. В начале 1248 г. ему направляется очередное послание с просьбой немедленно уведомлять рыцарей Тевтонского ордена о набегах татар, так как «опасностей легче избежать, если против них заблаговременно воздвигнуть щит».224 Но никаких попыток мобилизовать европейское рыцарство против татар сделано не было, никаких распоряжений по этому поводу не было дано и Тевтонскому ордену. Неудивительно, что Даниил, убедившись в совершенной бесплодности отношений с папой, в конце концов порвал их. Папа пытался соблазнить его королевским венцом, но Даниил отверг эти предложения и прекратил сношения с курией. Открыто князь выразил свое отношение ко всем этим проискам папства в 1249 г., когда, по словам польского историка Длугоша, он прогнал явившегося к нему от папы епископа арманацкого Войцеха (Адальберта), предназна-ченного курией в русские архиепископы. Когда попытки обратить князя Даниила в католичество не принесли результатов и на предложение дать ему королевский титул он ответил, что нуждается не в титуле, а в реальной (военной) помощи против татар,220 в папской курии стали искать новых путей для утверждения римской церкви на Руси. Глава IV. ПАПСКАЯ ЭКСПАНСИЯ В РУССКИЕ ЗЕМЛИ И ТАТАРО-МОНГОЛЬСКОЕ НАШЕСТВИЕ После того как планы феодально-католической экспансии против Руси потерпели крушение — на северо-западе в результате Ледового побоища, на юго-западе после битвы под Ярославом, — на западных границах Руси наступило некоторое затишье. Полного спокойствия не было, однако военное наступление западноевропейских феодалов приостановилось. Это отнюдь не означало, что на Западе забыли о Руси или перестали бы интересоваться возможностью обосноваться на ее землях. Дело было в другом. Убедившись в том, что русские 224 HRM, I, № 77; PRU, I, № 30; RPRP, № 12814. 225 D 1 u g о s z, ук. соч., т. I. стр. 705 и 713. 226 Raynaldi, ук. соч., а 1249, § 15. 160 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. готовы дать решительный отпор любой попытке агрессии со стороны Запада (несмотря на значительное истощение внутренних сил в стране в результате многолетней ожесточенной борьбы с татарами), западноевропейские политики прибегли к средствам дипломатического характера, перенесли главное внимание на настойчиво повторяемые попытки склонить русских князей к сближению с Западом, особенно к признанию католичества, к заключению унии с римской церковью, что открыло бы агрессорам двери внутрь страны. В этом можно видеть главную задачу папской курии в ее отношениях с русскими князьями в первые два десятилетия после установления на Руси татаро-монгольского ига. Одновременно с переговорами, которые с 1245 г. папство вело с галицкими князьями, аналогичные связи оно установило и с другим русским князем. Об этом свидетельствует серия из 7 папских посланий,'которые все датированы 3 мая 1246 г. Все эти послания говорят о церковной унии одного из русских князей и о принятии его под покровительство римской церкви. В письме «Cum te, ас Regnum» папа пишет князю: «Мы охотно идем навстречу твоим желаниям и с готовностью внемлем... просьбам твоим».227 И дальше: «Благосклонные к твоим ходатайствам, мы принимаем тебя лично и упомянутое царство под защиту св. Петра и нашу и утверждаем настоящей грамотой покровительство».228 Кто же был этот русский князь, вступивший в начале 1246 г. в переписку с папой и принявший его «покровительство»? В самих посланиях (за исключением одного) имя русского князя не упоминается, в адресате фигурирует почетная формула: «Светлейшему королю русскому» (Regi Russiae illustri). В одном лишь случае упомянуто имя «короля» — «Ioanni» (Ивану). Однако ни А. И. Тургенев, впервые опубликовавший эти письма, ни последующие исследователи не приняли этого имени во внимание, сочли его ошибкой и приписали все эти письма другому адресату. До недавнего времени за него единодушно принимали Даниила Галицкого и связывали всю майскую серию папских посланий 1246 г. с августовско-сентябрьской 1247 г., упуская из виду, что при этом неизбежно должен возникнуть вопрос о том, почему письма 1247 г. явно повторяют по содержанию письма предыдущего года и притом ни разу на них не 227 «. .. votis tuis libenter annuimus, et petitiones tuas. . . favorabiliter exaudimus» (HRM, I, № 62; PRU, I, № 16; RPRP, № 12094). 228 229 «Tuis itaque supplicationibus inclinati, personam tuam et Regnum predictum sub beati Petri et nostra protectione suscipimus, et presentis scripti patrocinio communimus». 230 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. 161 ссылаются, как это обычно бывало в практике папской курии в подобных случаях. Лишь в самое последнее время вопрос об адресате этих папских посланий получил другое решение, по-видимому, более убедительное, хотя и нельзя согласиться со всеми теми выводами, которые сделаны на основании этой новой версии. Новое решение вопроса, в сущности, наиболее простое — оно сводится к тому, чтобы принять за адресата всей серии папских посланий 1246 г. того русского князя по имени Иван, который и назван в одном из них. Таким князем Иваном был один из братьев Ярослава Всеволодовича, занявшего после гибели великого князя Юрия Всеволодовича з битве с татарами на реке Сити (в марте 1238 г.) великокняжеский стол. Иван Всеволодович был князем Стародубским (на Клязьме, близ Суздаля). Как известно, Ярослав зимой 1245/46 г. был вызван в ханскую ставку под предлогом утверждения его на великое княжение. Отправившись сначала к хану Бату на Волгу, Ярослав вынужден был, по требованию татар, продолжить свое путешествие и явиться к великому хану в Каракорум. Здесь его застал и Плано Карпини, который об этой встрече упоминает в своей «Истории». Никаких подробностей о своих переговорах с князем Карпини не сообщает, но можно быть уверенным в том, что, находясь в Каракоруме вместе с великим князем всей Руси, папский легат не упустил возможности выполнить поручение, ради которого он отправился на Восток. Вряд ли можно считать пустым вымыслом утверждение Иннокентия IV, имеющееся в его послании от 23 января 1248 г. на имя Александра Невского о том, что Ярослав принял католичество. Папа указывает и на источник своих сведений в лице Плано Карпини. С его слов он сообщает далее, что Ярослав «смиренно и почтительно признал послушание римской церкви, матери своей», и принес обет папскому легату.229 Любопытно свидетельство Бзовия, который сообщает (без указания своего, источника), будто Ярослав «принял от Карпини монашеское платье и устав св. Франциска и, отрекшись от мира, сделал большие успехи в монашеском житье и в святости».230 Если и не доверять этому сообщению, поскольку его автор не пользуется репутацией точного и надежного свидетеля, готовность Ярослава пойти на какое-то соглашение с предста- 229 «. . . sui obedientiae Romanae ecclesiae matris suae in ejusdem fratris manibus devote, ac humihter se devovit» (HRM, I, № 78). 280 «. . . habitum religionis et poenitentiae S. Francisci suscepisset et abdi-cato saeculo magnos profectus in discipline regulari et sanctitate fecisset» (A. Bzovius. Annales Ecclesiastici, t. XIII, стр. 567). 162 вителем папы и, очевидно, согласие на принятие им католичества вряд ли можно оспаривать. Нельзя думать, что слова папы в его послании к Александру Невскому об его отце были пустым вымыслом. Ведь с Монголией поддерживались постоянные связи, и князь легко мог проверить эти утверждения папы.231 Можно полагать, что расчеты на помощь Запада против татар, которую папа обещал организовать под условием признания католичества на Руси, были у Ярослава еще до отъезда в Монголию. По-видимому, была намечена и отправка посольства в Лион, которое, однако, сам Ярослав снарядить не успел. Поэтому он перед отъездом мог передать выполнение этого плана своему младшему брату Ивану, сидевшему в Стародубе, уполномочив его на ведение дальнейших переговоров с папой. Этим и объясняется, что папа адресовал свои послания малоизвестному мелкому князю в Суздальской земле, величая его королем Руси», поскольку тот выступал (в переговорах с па-пои) от имени великого князя. Теперь может получить разрешение и остававшийся неясным вопрос о папских посланиях 3 мая 1246 г. Предположение, что непоименованным адресатом этих посланий был Даниил Галицкий, которое до сих пор принимали почти все, касавшиеся этого вопроса, наталкивалось на серьезные возражения. Ведь известно, что Плано Карпини встретился с Даниилом лишь далеко в степи около Дона, притом не ранее начала марта. Очевидно, что Даниил мог прибыть в Галич самое раннее в конце марта. И если предположить, что князь тут же отправил посольство к папе (такая поспешность совершенно невероятна), то, считая, что путь до Лиона должен был занять по крайней мере шесть недель (в действительности такое путешествие требовало в условиях весеннего бездорожья значительно большего времени), послы Даниила могли прибыть в Лион лишь к 5—10 мая. Во всяком случае, обратное послание папы к Даниилу никак не могло быть датировано 3 мая 1246 г. Учитывая эти неувязки в сроках, некоторые авторы вынуждены были допустить версию, будто Даниил обратился к папе по собственной инициативе, независимо от Плано Карпини и до его приезда. Однако это совсем уж невероятно, поскольку Даниил осенью 1245 г. находился еще в состоянии войны со своими западными соседями, опиравшимися на поддержку папы. 231 Об этом писал уже В. Т. Пашуто (Очерки.. , стр. 269). 232 Эту версию выдвинул в 1957 г Затко (ук. соч., стр. 33—52). ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в 163 Если же принять новую версию, предположив, что Иван Стародубский завязал переговоры с папой, все сроки легко увязать. Посольство могло быть отправлено еще в декабре 1245 г. или в самом начале 1246 г., прибыло оно в Лион в марте или даже в начале апреля. Таким образом, датировка ответных папских посланий 3 мая 1246 г. получает убедительное обоснование. Что касается содержания этих обращений, они обычные: в одном из них («Cum te ас»), адресованном «пресветлому королю Руси», папа заявляет о своем согласии, в ответ на просьбу князя, признавшего папский авторитет, принять его под свое покровительство.233 В другом («Cum is qui»), адресованном «Иоанну, королю», папа сообщает об отправке к нему легата, которого предлагает принять в качестве советчика и помощника как по делам церковным, в проведении унии с римской церковью, так и в организации борьбы против татарских набегов.231 Третье послание по содержанию идентично предыдущему, адресовано же оно самому легату, «архиепископу Пруссии и Эстонии», по имени, однако, не названному. В этом послании папа предлагает архиепископу выполнять функции полномочного представителя римской церкви на Руси и поручает ему «уничтожать и разрушать, рассеивать и разорять, воздвигать и насаждать все, что по наитию божьему сочтет нужным упорядочить».235 Аналогично двум предыдущим и четвертое папское послание, также начинающееся словами «Cum is qui», адресованное «всем верующим в Христа на Руси», к которым папа обращается с призывом содействовать церковной унии с римской церковью. Специальной буллой папа уполномачивает своего легата, того же архиепископа Пруссии, Ливонии и Эстонии 236 по имени Ген-рих, ' поставлять «латинских епископов из доминиканцев, 233 HRM, I, № 62; PRU, I, 16; RPRP, № 12094 234 HRM, I, №65; PRU, I, № 13; RPRP, № 12097. 235 «.. . ut evellas et destruas, dissipes et disperdas, edifices et plantes, prout secundum Deura videris expedire» (HRM, I, № 66; PRU I, № 14 LUB, I, № 191; RPRP, № 12098). 236 237 HRM, I, № 61; PRU, I, № 15; RPRP, № 12093; LUB, I, № 190. — В одном из списков этой буллы адресат назван архиепископом Руси и Эстонии. 238 237 Адресат неясен. Архиепископом в Прибалтике был, незадолго до этого назначенный, Альберт Суербеер. Генрих же мог быть в это время лишь одни: епископ Курляндский Генрих Люцельберг, получивший назначение в сентябре 1245 г. Его и принимает Затко (ук. соч., стр. 43). Во всяком случае, адрес в этом послании ошибочный, так как этот Генрих не был ни легатом, ни архиепископом. 164 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII францисканцев или из других монашеских орденов, а также из священников» и посвящать их именем апостолической власти. Последние два папских послания того же дня имеют почти одинаковое содержание. Одно из них адресовано монахам-доминиканцам — «брату Алексию и его товарищу, который был с ним в Чехии», и предписывает им отправиться к «дражайшему во Христе сыну нашему... пресветлому королю Руси», чтобы безотлучно пребывать при нем. При этом указывается, что папа предоставляет этим монахам такую же полноту прав, какой пользовались те, которые «были направлены к татарам» (имеются в виду Плано Карпини и его спутник Бенедикт Польский).238 Другое же послание («Cupientes tuis»), адресованное самому «пресветлому королю Руси», ставит его в известность об отправке к нему этих двух монахов. Первые же слова этого послания: «Стремясь удовлетворить твоим желаниям и насколько мы можем во всем исполнить с богом волю твою», подчеркивают, что папа этим мероприятием отвечает на просьбу самого «короля». Таким образом, серия майских посланий папы свидетельствует достаточно убедительно о том, что суздальские князья решили вступить в соглашение с папством, рассчитывая, что этим путем можно заручиться поддержкой для военного отражения новых татарских набегов. Что же касается церковной унии, то о ней, по-видимому, на Руси серьезно не думали, во всяком случае, никаких шагов, направленных на изменение существовавших церковных порядков, предпринято не было. Папские же уполномоченные, наоборот, стремились к одной лишь унии, отделываясь в вопросе о татарах общими фразами и неопределенными обещаниями в будущем. Такое различие в основной позиции делало всякое соглашение бесплодным и лишало намеченные с обеих сторон планы какой бы то ни было реальности.240 238 HRM, I, № 64; PRU, I, № 18; RPRP, № 12096. 239 240 «Cupientes tuis votis annuere, ac volentes in omnibus quantum cum Deo possumus, tuae satisfacere voluntati» (HRM, I, № 63; PRU, I, № 17; RPRP, № 12095). 241 242 В свете этих фактов сама собой опровергается идея о «суздальской унии 1222—1252 гг.», выдвинутая в работе Затко. То же касается и утвер ждений об «унии» папства с Галицкой Русью во времена Даниила Романо вича. С другой стороны, как уже сказано было, не выдерживает критики и идея об «антимонгольском блоке» Иннокентия IV. Во всех событиях этих лет нельзя найти ни одного реального шага, который свидетельствовал бы о серьезном стремлении папской курии организовать, а тем более привести в действие такой «блок». о котором некоторые современные авторы, как 243 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в 165 В этой связи следует понимать появление такого документа, как уже упомянутое выше папское послание от 23 января 1248 г. («Pater futuri saeculi»), адресованное Александру Невскому.241 Письмо начинается с заявления, что папский посол Иоанн де Плано Карпини, встретив при дворе татарского хана отца Александра Ярослава Всеволодовича, великого князя владимирского, сообщил, что, якобы Ярослав «подобно овце, долго по пустыне блуждавшей и в конце концов нашедшей свою овчарню», признал ныне римскую церковь. Охваченный желанием, продолжает папа, чтобы «и сын стал участником блаженства своего отца и воспринял и это наследство своего родителя», он, папа, «убеждает, просит и настаивает на том, чтобы князь Александр последовал отцовскому примеру и признал бы римскую церковь матерью и выразил бы повиновение римскому первосвященнику и апостольскому престолу». Далее излагаются те «выгоды», которые князь Александр, по уверениям папы, из этого извлечет. Прежде всего папа сулит ему «блаженство в вечной жизни, как нетленный плод этого» (т. е. повиновения папе). Папа обещает князю «среди других католических государей оказать ему особое почтение и всегда проявлять особое старание об умножении его славы». После напыщенных фраз, в которых выражены эти «соблазнительные» обещания, в заключительной части пространного папского послания значатся и более конкретные пункты: помощь против татар, которую должны князю оказать... тевтонские рыцари, величаемые папой «надежным щитом». Для этого Александру, лишь незадолго до этого давшему предметный урок зарвавшимся рыцарям, предлагалось в случае появления татар сразу же известить орден об опасности вражеского нападения, «чтобы с божьей помощью ее отразить». Хотя Александр Ярославич уже убедился, сколь «надежным щитом» могут быть тевтонские рыцари и, видимо, отдавая себе ясный отчет в том, что обещанная папой «божья помощь» в случае татарского нападения это еще не все, что необходимо для его отражения, все же счел целесообразным в какой-то форме поддержать новую инициативу папской курии. Ответ Александра нам не известен. О нем можно лишь догадываться на основании второго папского послания к Александру Невскому от 15 сентября 1248 г. Этот документ свидетельствует о новой попытке выдавать желаемое за действительное. Он написан так, как если бы Щесняк и Затко пишут в «Journal of ecclesiastical history» (см цитированные статьи). 241 HRM, I, № 78. — Имеется сообщение о том же в ЛНП (стр. 305—306). 166 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. Александр уже принял католическую веру и выразил согласие повиноваться папе: «Открыл господь духовные очи твои» — такими словами начинается послание.242 От легата своего, пишет папа, он узнал, что князь «стремится приблизиться к дверям рая». Однако ключи от них «переданы богом Петру и его наместникам (succesoribus eius) — папам римским», с тем, чтобы пройти через них могли бы лишь те, «кто признает римскую церковь матерью веры нашей» (nisi Romanam ecclesiam matrem nostr(a)e fidei recognoscat). А потому, продолжает папа, он предлагает князю «в знак своего истинного повиновения воздвигнуть католический кафедральный собор во Пскове» (in ipsius ob(o)edien-ti(a)e signum affectans in Pleskowe civitate tua latinorum ecclesiam erigere cathedralem). В заключение папа обращается с просьбой принять архиепископа, желающего лично посетить князя, и привлечь его в качестве советника при сооружении собора. Первые слова папского послания используются прокатолическими авторами как доказательство того, что Александр Невский принял церковную унию и согласился на проведение ее на Руси.243 Между тем ход событий говорит о другом. Возможно, что на первое послание папы Александр и не ответил прямым отказом, не желая отталкивать от себя возможного, хотя и маловероятного союзника в борьбе против татар. Благожелательный тон его ответа мог возбудить у папских дипломатов давние надежды и, торопя события, они составили второе послание Александру в таком духе, как если бы «обращение» его уже состоялось. Однако летом 1248 г. Александр совместно с братом своим Андреем побывал в Каракоруме. Когда в конце года он возвратился на Русь, его и ждало второе папское послание. Ожидал князя и папский легат в лице Альберта Суербеера, явившегося по папскому предписанию, чтобы оформить «унию» и «обращение» Александра в католическую веру. Однако из этой затеи снова ничего не получилось. Очевидно, князь решительно отверг папские притязания. Это вынуждены признать и современные прокатолические авторы. Так, в противоречии с собственными утверждениями о якобы существовавшей «суздальской унии», Затко пишет, что Александр отверг папские претензии. При этом автор довольно правдоподобно анализирует аспекты позиции Александра.244 242 «Aperuit Dominus oculos tuae mentis» (VMPL, I, № 96; LUB, III, Regesta, стр. 16, № 233a; RPRP, № 13023). 243 The catholic encyclopaedia, t. XIII, N. Y., 1911, стр. 255; Zatko, ук. соч., стр. 50 и др. 244 Zatko, ук. соч., стр. 51. ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в 167 Несомненно, что хотя Александр Невский и мог поддержать дипломатическую переписку с курией, он относился к папству с подозрительностью и недоверчивостью. С другой стороны, он воочию убедился в Каракоруме в большой военной силе татар я должен был неизбежно прийти к неутешительным выводам при сравнении ее с военной силой Запада. Наконец, он убедился и в том, что ему лично грозит смертельная опасность, если он вступит в заговор против татар, о чем свидетельствовала гибель его отца, подробности которой не могли остаться ему неизвестными во время его пребывания в Каракоруме. Это не означает, конечно, что Александр спасал только свою жизнь. Достаточно хорошо известно, как на протяжении всей своей деятельности прославленный русский князь многократно рисковал жизнью и в ратных делах, и в той же монгольской ставке. В силу всех этих причин Александр должен был прийти к выводу, что в данных условиях западная и вместе с тем антимонгольская ориентация могла бы привести всю Русь к неисчислимым бедствиям и настоящей катастрофе, и потому отклонил всякие предложения римской курии и присланного ею легата. Однако через несколько лет курия возобновила свои попытки «обращения» Руси. Сохранилось сообщение в «Житии Александра Невского», что 8 февраля 1252 г. к князю явилисо два кардинала в качестве папских послов, названные «Галд и Ремонт». В списках католической иерархии таких имен ни кардинальских, ни епископских нет. Тем не менее рассказ об этом посольстве, по-видимому, заслуживает доверия. Летопись сообщает, что папские послы заявили Александру, что он прослыл в их землях как князь «честна и дивна», а земля его «велика «сть». Они предложили князю ознакомиться с учением католической церкви. На это Александр якобы ответил кратким хронологическим обзором всего хода мировой истории — «от Адама и до... седьмого собора», и заявил, что «вся сие добре сведаем. а от вас учение не принимаем».245 Так излагает древний автор «Жития» отказ Александра Невского вступить в переговоры с папой. О безуспешной миссии папских послов к Александру Невскому свидетельствует также сохранившееся от XIII в. «Исповедание веры свят.ого Александра Невского». Значительная часть этого произведения посвящена вопросу о различиях между православием и католичеством. В основном, автор находит эти различия в культе. Подробно останавливаясь на литургике, он усма- 245 Софийская первая летопись под годом 6759 (1251) ПСРЛ т V изд. 2-е, Л., 1925, стр. 238. 168 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в тривает в ней многие извращения католицизма и на этом строит свои обвинения в нечестивости «преокаянных латынян». Касаясь их попыток склонить Александра к католичеству, автор рассказывает, как князь отверг их домогательства, «они же, папежнии посланцы, посрамившеся отъидоша в путь свой, ничтоже успевше». Несмотря на явную неудачу, к которой привели папство «обращение» Даниила Галицкого и послания к Александру Невскому, папские дипломаты не хотели расстаться со своей мечтой о приобщении Руси к католичеству. Сохранилось сообщение польского летописца об обращении в 1250 г. папской курии к краковскому архиепископу с предложением принять меры к распространению католичества на территории Руси, «если его епархия с нею граничит».246 Внимание папской дипломатии снова обратилось к юго-западной Руси, где утвердилась власть Даниила Галицкого. В 1252 г. сын Даниила Роман женился на наследнице австрийского герцогства Гертруде, вдове маркграфа Баденского. К этому времени изменились и отношения между Даниилом и венгерским королем Белой IV. Между ними произошло политическое сближение, и совместно с малопольским королем Болеславом Стыдливым и силезским князем Владиславом они создали большой военно-политический союз против воинственного чешского короля Пше-мысла II. Последнего активно поддерживала папская курия. Таким образом, давно лелеемые в Лионе планы привлечь Даниила на свою сторону приобрели в глазах папских дипломатов конкретный политический смысл: было очень важно отвлечь Даниила от античешской коалиции и тем укрепить положение чешского короля. С другой стороны, в это время снова ухудшились отношения Даниила с татарами, которые снова устремились на запад. В южной Руси действовал татарский воевода Куремса, приближавшийся к владениям галицкого князя. В курии учли складывавшиеся благоприятно для нее обстоятельства и через венгерского короля возобновили давление на Даниила Романовича, стремясь склонить его к союзу с папой. В то же время Иннокентий IV совместно со своим союзником французским королем Людовиком IX, лишь недавно вернувшимся из плена, в который он попал во время крестового похода против египетского султана, отправил, как выше уже было отмечено, в Золотую Орду и к великому хану Мункэ новое посольство во главе с Рубруком. Главной задачей этого посольства было склонить монголов к войне против турок, а заодно 246 D I u g о s z, уh соч., т. I, стр. 715. ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. 169 и против Никейской империи. Но Даниил прекрасно понимал, насколько опасными для Руси были бы совместные действия монголов и папы на Ближнем Востоке и в районе Черного моря. В Сарай, к золотоордынскому хану было отправлено специальное посольство, которое должно было противодействовать сговору между монголами и папой. Между тем борьба с Пшемыслом II разгоралась. Даниил Галицкий возглавил поход против него и вторгся в 1253 г. в глубь его владений — в Моравию, с севера, и осадил Опаву. Одновременно с южной стороны должны были помочь венгерские войска Белы IV, а на верхнюю Австрию в это же время сделал нападение герцог баварский. Положение Пшемысла сильно ухудшилось. Под давлением Иннокентия IV между Пшемыслом и Белой IV был заключен мир, и русские войска, как и войска остальных союзников, оставили пределы владений Пшемысла. Это несколько ослабило политические позиции Даниила Галиц-кого. В то же время с Востока усиливалась волна татарской активности. В курии решили возобновить свои настояния перед князем галицким. Уже на обратном пути его из похода в Моравию, когда он остановился в Кракове у своего союзника Болеслава Стыдливого, его встретили папские послы, пытавшиеся вступить с ним в переговоры. Но, как сообщает наша летопись, Даниил от этого отказался, сославшись на то, что вести переговоры на чужой земле ему не подобает.247 Папские послы последовали за князем и вскоре в городе До-рогичине (на Западном Буге) добились, наконец, согласия на свои предложения. По-видимому, энергичное давление на русского князя оказал и венгерский король, и польские князья. Нужно также учесть, какое огромное значение придавалось ти-тулатуре в ту пору расцвета феодальных отношений и господства общественной и политической иерархии. Кроме того, у самого порога владений галицкого князя стояли полчища Куремсы. Папские послы во главе с нунцием Пруссии и Ливонии Опизо из Мессаны обещали от имени Иннокентия IV организацию большого крестового похода против татар в помощь русским. Даниил соглашался на папские предложения нехотя, с видимым сомнением. С большой торжественностью папское посольство . вручило ему королевскую корону, о чем наша летопись сообщает в таких словах: «Опиза же приде, венец нося, обещаваяся яко помощь имети та от папы — оному же — одинаково не хо- 247 ПСРЛ, т. II, стб. 827. 170 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в тяшу».248 Однако помощи от папы Даниил не дождался. Крестового похода против татар организовано не было, и Даниил Га-лицкий сражался с ними сам. Грозная опасность нашествия татар, благодаря мужеству и бесстрашию ратных людей князя, благодаря его собственному умелому военному руководству, была в 1254 г. отбита. «Воздвиже рать противу татаром», Даниил уничтожил «городы, седящие за татары»,249 и, отразив нападение Куремсы, в дальнейшем «николико же не бояся Ку-ремсы». Невыполнение папской курией своих торжественных договорных обязательств по отношению к Даниилу повлекло за собой и недопущение какого бы то ни было вмешательства папской агентуры в дела юго-западной Руси и, в частности, решительный отказ от латинизации церкви. Лицемерие папской политики в отношении Руси и в этом случае ярко иллюстрирует булла Иннокентия IV от 23 июня 1253 г. В дни, когда он отправлял своих послов, чтобы уговорить русского князя принять королевскую корону, и рассыпался перед ним в льстивых уверениях, в этой булле, адресованной доминиканцам, предлагалось усилить пропаганду католичества «в землях сарацин, язычников, болгар, греков, куман, эфиопов, хазар, русских (разрядка наша, — Б. Р.), нубийцев, индийцев и т. п.» и рекомендовалось применять всяческие ме-годы убеждения и принуждения, чтобы добиться успеха. Эта булла отражала пренебрежительное отношение к населению Руси со стороны папской курии. Когда в папской курии убедились, что «обращение» Даниила окончилось ничем, была сделана попытка поднять в Европе крестовый поход на «непослушного папе короля». Но и из этой затеи тоже ничего не получилось. После десятилетних неустанных домогательств Иннокентию IV пришлось в последний год своего понтификата (1254) отступиться от юго-западной Руси. Сохранилось еще одно сообщение об обращении папства к Даниилу Галицкому. Оно датировано 13 февраля 1257 г. Папа Александр IV, сменивший в 1254 г. Иннокентия IV, напоминает в послании галицкому князю, что «церковь возвысила его до вершины королевского величия, совершив священное помазание миром и возложив на главу его королевскую корону», а он «духовные и мирские благодеяния церкви предал забвению и 248 Там же, стб. 827. 249 Там же, стб. 838. 250 Там же, стб. 846. 251 Булла напечатана в: Bullarium Ordmis Fratrum Praedicatorum, I, Roma, 1729, стр. 237 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в 171 к милостям ее оказался совершенно неблагодарным», не выражая должной заботы о ней. Устрашая «погибелью души», папа переходит от упреков и обвинений к увещаниям: папа ждет «повиновения» римско-католической церкви, «заботы» о ней. Вручить Даниилу это послание, как говорится в его заключительной части, уполномочены два епископа — оломуцкий и бра-тиславский, которым поручалось, наложив на князя церковное взыскание, вернуть его на «истинный путь».252 Послание Александра IV произвело, очевидно, столь же малый эффект, как и аналогичные обращения его предшественника. Во всяком случае, о каком-либо ответе Даниила Галиц-кого на это письмо или о каком- либо изменении его политики в отношении папской курии никаких данных нет. С середины XIII в. феодально-католическая экспансия против Руси явно выдохлась. Попытки западноевропейских феодальных сил проникнуть на русские земли приобрели характер эпизодических вторжений. Папство постепенно утрачивает свое значение' организующей и вдохновляющей силы феодально-католического наступления на восток. В то же время папство вновь возвращается к идее о церковной унии. Понимая, что решения Лионского собора 1245 г. нисколько не продвинули реального осуществления этой, столь желанной цели, папа Иннокентий IV попытался воздействовать на никейского императора Иоанна Ватаца с помощью венгерской королевы, энергично взявшейся за это дело. Через двух францисканцев королева сообщила в январе 1247 г. Иннокентию, что она предприняла шаги, чтобы «вернуть Ватаца и его народ церкви». Папа ответил письмом, в котором просил ее отправить к Ватацу послов.253 В мае 1249 г. курия устанавливает с Вата-цем и прямые связи, отправив к нему посольство во главе с генералом францисканцев Иоанном Пармским. Переговоры имели на этот раз известный успех. Несмотря на политические и родственные связи с Фридрихом II, Ватац, соблазненный, по-видимому, перспективой получить Константинополь, был готов изменить своему тестю. Он отправил в 1250 г. посольство в Лион. Однако Фридрих II, который уже ранее выражал резкое недовольство зятем в связи с его переговорами с курией и предупреждал его, что он всячески воспрепятствует этим переговорам, перехватил посольство никейского императора. Биограф Иннокентия IV Николай Курбийский сообщает, что когда послы прибыли на территорию Италии, в Апулию, «они были на пол- 258 HRM, I, № 95. 253 Nor den, ук. соч., стр. 362, примеч. 2. 172 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. тора года задержаны Фридрихом, противником церкви, так как он не мог допустить соглашения между греческой и латинской церквами».254 Лишь в ноябре 1251 г. в Перуджии имели место переговоры папы Иннокентия IV с посольством Ватаца, выпущенным из плена после смерти Фридриха II его наследником в Сицилийском королевстве Манфредом. Сговориться было, очевидно, не так легко, и переговоры пришлось продолжить сначала папскому посольству в Никее, а затем новому греческому посольству, прибывшему в 1253 г. во главе с двумя архиепископами в Рим.255 Но и оно оказалось, подобно посольству 1249 г., задержанным на длительный срок в южной Италии и лишь в начале 1254 г. достигло Рима. Не вдаваясь в подробности этих и последующих переговоров между Иннокентием IV, а затем его преемником Александром IV и греками, отметим лишь один существенный момент. Наименьшее значение в этих переговорах имели религиозные разногласия, даже по вопросу о подчинении греческой церкви римской или признании верховной власти пап, на что теперь греческая церковь готова была согласиться. Преодолены были также и догматические разногласия, как пресловутый спор о «filioque» (понимании происхождения «святого духа»). И этот спор, по утверждению церковных историков, якобы являвшийся главным препятствием к единению христианских церквей, оказывалось возможным решить: папа соглашался на опущение «filioque» в тексте «исповедания веры». Все дело сводилось теперь к вопросам сугубо политическим, территориальным и по этим вопросам велись в основном переговоры греко-папскими посольствами с 1249 по 1258 г. Когда в 1254 г. умерли и Иннокентий IV и Иоанн Ватац, переговоры продолжались их преемниками — папой Александром IV и Федором II Ласкарисом. Одновременно продолжались и военные действия греков против Константинополя и Латинской империи, в ходе которых положение феодально-католических захватчиков становилось все более затруднительным. Изменение в обстановке произошло в 1258 г., когда умер Федор II Ласкарис и трон никейских императоров был захвачен Михаилом Палеологом. Он одержал над своими противниками большую победу при Пелагонии в 1259 г., имевшую далеко идущие последствия. Через два года Михаил Палеолог торжественно 254 J. M u г a t о г i. Scriptores rerum italicarum, t. Ill, pars 1, стр. 592 К. 255 Норден (ук. соч., стр. 367, примеч. 2) считает, что должно было быть еще одно греческое посольство, предшествовавшее папскому посольству в Никею. ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В ХШ в. 173 вступил в Константинополь, покончив с латинским владычеством на Востоке, и восстановил власть византийских императоров в «Новом Риме». Папство потерпело огромное поражение: был потерян восточный форпост феодально-католической экспансии. Перестала существовать Латинская империя. Временно приходилось отказаться и от идеи церковной унии. Обнаружились и другие неудачи политики римской курии, в частности и в ее новых попытках проникнуть на Русь. Руководствуясь политическими соображениями, курия пыталась создать на соседних с Русью землях опорные базы, рассчитывая использовать их в дальнейшем для распространения своего влияния на Руси. В этих целях Рим не преминул использовать в середине XIII в. также и литовцев. Тевтонский орден, отброшенный мощным ударом Александра Невского от русской границы, пытался возместить свои потери за счет литовских земель. В 40-х годах XIII в. нападения крестоносцев стали все более частыми. В Дитве в эту пору складывается единое раннефеодальное государство—великое княжество Литовское. Организуя отпор немецким захватчикам, литовцы соорудили на границах своих земель множество больших крепостей, вокруг которых возник ряд городов. Опираясь на эти укрепления, литовские князья отражали натиски немецких рыцарей и сами совершали набеги на соседние земли. В источниках первой половины XIII в. сохранилось немало свидетельств активного участия литовцев в восстаниях соседних племен (земгалов, ливов и др.) против немецких рыцарей. После разгрома, которому литовцы подвергли рыцарские полчища меченосцев в 1236 г. в битве при Шауляй, продвижение захватчиков было парализовано. Ледовое же побоище, в котором русские полки Александра Невского наголову разбили немецких рыцарей Тевтонского ордена, приостановило его окончательно. Героическая борьба русского народа против татарских орд защитила Литву от страшных опустошений, которые ей грозили. Однако литовский князь Миндовг, используя благоприятные для Литвы внешнеполитические условия и рассчитывая на ослабление Руси в борьбе с татарами, начал присоединять к Литве пограничные русские земли, находившиеся во владениях Новгорода и Пскова, Полоцка и Смоленска, а затем вторгся в пределы Волынской земли. В ответ Даниил Галицкий заня\ ряд литовских городов, вступил в союз с враждебными Мин-довгу литовскими князьями, заключил соглашение с Ригой и нанес Миндовгу ряд серьезных ударов. 174 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. В поисках союзников против Руси, с одной стороны, и против Риги, с другой, Миндовг вступил в переговоры с орденом. Магистр ордена Стирланд загорелся идеей превращения Литовского княжества в плацдарм католической экспансии и согласился оказать литовскому князю помощь, за которую Миндовг обязался принять католичество. К папе были отправлены литовские послы. В курии возможность противопоставить Даниилу еще одного католического государя была принята с ликованием. Папа Иннокентий IV послал Миндовгу королевскую корону, посланием от 16 июля 1251 г. поручил епископу кульмскому Гейденриху венчать Миндовга.256 Папа пишет послание «дражайшему во Христе сыну, светлейшему королю Литвы» о принятии его под покрови-тельство католической церкви. Послание начинается с выражения восторженных чувств, вызванных у папы «радостной вестью» о принятом литовским князем решении, которую передали «особые и чрезвычайные послы» его, прибывшие к папскому двору. Разумеется, папа с великой готовностью «принимает под покровительство святого Петра» князя и его владения, равно как его жену, детей и все его семейство, «дабы никто не осмелился нанести ему какую-либо обиду или причинить неприятности». Кульмскому епископу в тот же день (в курии это был поистине «литовский» день) было направлено распоряжение об установлении в Литве католичества, о постройке кафедрального собора, наставлении епископов и проведении других необходимых мероприятий. В заключительной части послания курия сочла необходимым упомянуть и о строгих наказаниях, которым епископ должен подвергнуть противодействующих или восставших против указанных мероприятий.258 Папская курия хорошо знала, какую ненависть в народе вызовет введение католичества. Об этом свидетельствует еще один документ из той же серии папских посланий. Он датирован днем раньше, 15 июля 1251 г., и адресован также Гейденриху, кульмскому епископу. Это послание содержит требование, чтобы епископ принял меры к «умеренному, без давления» взысканию в Литве полагающейся церковной десятины, чтобы не вызывать в народе «раздражения» и «отвращения» и не подать повода к «возмущениям» и «волнениям», а проводить эти сборы с «мягкостью».259 Документ этот свидетельствует о том, какое противодействие католическая 256 HRM, I, № 84; RPRP, № 14353 257 258 HRM, I, № 82; RPRP, № 14351. 258 HRM, I, № 85; RPRP, № 14354. 259 HRM, I, № 81; RPRP, № 14350 259 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в 175 церковь встречала в народных массах Литвы на пути своей экспансии. Большие надежды, с которыми папская курия связывала обращение Миндовга и его Литовского княжества в католичество, не оправдались. Уже в следующем, 1252 г. Даниилу Галицкому удалось нанести Миндовгу ряд поражений и принудить литовского «короля» к невыгодному для него миру и к возвращению Руси оккупированных территорий. Мир был скреплен, по обычаям времени, политическим браком сына Даниила Шварна и дочери Миндовга. Свою сделку с курией Миндовг рассматривал как удачный маневр в борьбе за сохранение Литвой самостоятельности, которой больше всего угрожал орден. Однако орден не прекращал своей борьбы с Литвой. В 1253 г. рыцари захватили литовскую Клайпеду и воздвигли здесь крепость Мемель. Этим они отрезали Литву от выхода через Неман в море. Борьба Литвы и ордена приняла еще более ожесточенный характер. В нее втянулись под предводительством «короля» ливы, эсты и курши. Орден также собирал под свои знамена подмогу — создавалось пестрое по составу «крестоносное» войско из прусских, ливонских, датских и ревельских рыцарей. Тогда папская курия попыталась повернуть ход событий— направить Миндовга на Русь, толкнуть его на захват русских земель. Яркий луч света бросает на эту коварную политику Рима послание папы Александра IV Миндовгу, королю литовскому, от 6 марта 1255 г. («Cum sicut»). В этом не слишком пространном послании папа «апостолической властью» утверждает за Миндовгом и его наследниками владение теми землями, которые тот отвоевал от Руси, с тем, что литовский король подчинит население завоеванных земель своей власти и христианской (католической) вере.260 Одновременно папа отправил литовскому королю второе послание, в котором приветствовал его, восхвалял за «ревность в вере христианской» и утверждал за его сыном королевский титул.261 Во всем этом видно непонимание папскими дипломатами действительного соотношения сил на востоке. Об этом свидетельствует и заявление Гильома Рубрука, возвратившегося в это время из разведывательной миссии в Монголию, будто Русь можно было бы легко завоевать силами тевтонских рыцарей. «Братья Тевтонского ордена, — писал он. — ...легко по- 260 HRM, I, № 93; RPRP, № 15721. 261 262 VMPL, I, № 123; RPRP. № 15720. 263 176 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в корили бы Руссию, если бы принялись за это. Ибо, если бы татары узнали, что великий священник, то есть папа, поднимает против них крестовый поход, они все убежали бы в свои пустыни».262 В этих словах получила отражение обычная для папских дипломатов переоценка своих сил и неумение видеть силы, им противостоящие. Миндовг оказался более реальным политиком, чем папские дипломаты. Несмотря на уговоры папской курии, он хорошо видел, что опасность, угрожающая существованию литовского народа, быстро нарастала со стороны ордена, собиравшего крупные силы для наступления на Литву. В 1260 г. произошло решающее столкновение. В битве у озера Дурбе литовские силы нанесли рыцарям поражение. На поле боя остались главные предводители — магистры прусский и ливонский, герцог, начальствовавший над ревельским отрядом, и до 150 других рыцарей. Было уничтожено многотысячное войско, собранное орденом. Немедленно после этой замечательной победы против немецко-католических захватчиков поднялось восстание, которое в короткое время охватило почти всю территорию, занятую немцами. Чтобы довести дело до конца, необходимо было тесное сплочение между восставшими и основными литовскими силами, находившимися в распоряжении Миндовга. Миндовг понял, что он достигнет большего, если пойдет с народом против агрессии немецких рыцарей, чем оставаясь католиком, окажется рядом с орденом против народа, и решил круто изменить свою политику. Он возглавил восстание, порвал сношения с курией, изгнал католическое духовенство и покончил с папской агентурой, пытавшейся ему противодействовать.263 Затем он отправил послов к Александру Невскому с предложением совместной борьбы. Русский князь вступил с Миндовгом в союз и стал готовить большой поход для окончательного уничтожения крестоносцев. В 1262 г.- этот поход состоялся, но так как литовцы действовали несогласованно, его результат оказался меньше возможного. Большое русское войско Александра Невского подошло к городу Тарту, который безуспешно пытались отстоять немецкие рыцари. Взяв город приступом, но не дождавшись обусловленной планом похода поддержки со стороны литовцев, которые ушли в другом направлении, русская рать возвратилась в Новгород.264 Во всяком случае, наступлению немецко-католи- 262 Г. де Р у б ру к, ук. соч , стр. 108 263 В. Т. Пашуто. Очерки.. ., стр. 248; Очерки, I, стр. 893. 264 В. Т. Пашут о. Героическая борьба..., стр. 233—234. ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в 177 ческих захватчиков еще раз был нанесен сильный удар, а планы папства о превращении Литвы в орудие католической экспансии против Руси были сорваны. Вскоре после этого в Новгород прибыли немецкие послы из Риги, Любека и с острова Готланд и просили о заключении мира и возобновлении торговли. Был подписан договор на основе соглашений XII в.; он так и назывался — «Старый мир». Немцы торжественно отказались от всяких дальнейших завоеваний, обязались прекратить всякую блокаду балтийских берегов, обещали не чинить препятствий торговле русских купцов.265 Этим мирным соглашением прославленный князь завершил великое дело своей жизни, начатое им еще у берегов Невы: он защитил Русь от немецко-католических захватчиков и упрочил ее северные и западные рубежи. Самому Александру Яросла-вичу уже не довелось присутствовать при торжестве новгородцев по случаю заключения мира с немцами: он в четвертый раз отправился в ханскую ставку отстаивать интересы русской земли и умер на обратном пути из Орды в одном из волжских городов. Развернув в середине XIII в. широкое наступление против Руси по всей западной ее границе, католические агрессоры пытались активизировать свои действия и на северных ее рубежах. Уже с 1247—1248 гг., когда правителем Швеции сделался ярл Биргер, шведские феодалы стали готовиться к новым завоеваниям в Финляндии. Как всегда военный захват лицемерно прикрывался «христианизацией». В 1249—1250 гг. был проведен «крестовый поход», были завоеваны племена емь, занимавшие южные районы страны, и для укрепления своих позиций шведы построили здесь крепость Тавастгус.266 Через шесть лет, заручившись поддержкой и со стороны Дании, шведы приступили ко второму этапу своей экспансии: начали наступление на Русь. Летопись сообщает под годом 1256: «придоша свей и емь и кумь и Дидман267 со своей волостью и множество рати».268 Захватчики стали закрепляться на реке Нарове. Узнав о приблизившейся опасности, новгородцы начали спешно принимать меры. Было собрано много войска, послали во Владимир-Суздальский за Александром Ярославичем. Как всегда в момент опасности, он, не теряя вре- 265 ГВНиП, стр. 56—57 266 267 И. Анд ер с сон. История Швеции. М., 1951, стр. 59; В. Т. Па- ш у т о. Героическая борьба. . ., стр. 227. 268 267 Дитрих фон Кивель, предводитель ревельских рыцарей, вассал датского короля Христофора I. 268 Очерки, I, стр 887 178 ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. мени, явился и собирался повести новгородцев в новый поход, но шведы и датчане, рассчитывавшие на легкую военную прогулку и не ожидавшие, по-видимому, такой маневренности со стороны русских, предпочли ретироваться: «побегоша за море».269 Александр понимал, что, если не предупредить событий, агрессоры соберут большие силы и совершат новое нападение. Поэтому зимой 1256 г. он предпринял трудный поход в глубь Финляндии. Шведы не могли оказать сопротивления боевой мощи и военному искусству хотя и небольшого, но испытанного войска Александра. Русские встретили благожелательное отношение местного населения, уже испытавшего тяготы шведско-католического гнета. Отказываясь от насильственно навязанного им католичества, финны (емь) переходили на сторону русских, поддерживая их против шведов.270 Успех похода Александра Невского был новым ударом по планам организаторов католической экспансии. Убедительно свидетельствует об этом послание папы Александра IV, в котором он с сокрушением вынужден был подтвердить, что местное население оказало русским поддержку.271 Последним по времени крупным эпизодом XIII в. в истории католической экспансии против Руси является столкновение между датскими крестоносцами и новгородцами в феврале 1268 г. Обеспокоенные тем, что на границах их владений утверждаются датчане, воздвигая все новые укрепления, новгородцы предприняли большой поход, предварительно заключив с рыцарями ордена договор о нейтралитете. Войдя в пределы Эстонии, новгородская рать дошла до Раквере («Раковора» в наших источниках). Рыцари Тевтонского ордена, вероломно нарушив договор с новгородцами, поспешили на помощь датчанам, с которыми, к слову сказать, они постоянно враждовали. 8 февраля новгородское войско нанесло сильное поражение соединенным силам вражеских отрядов. Летопись сообщает: «Страшно побоище, яко не видали ни отцы, ни деды», и упоминает, что в знак победы новгородцы три дня «стояли на костех».272 Значение этого столкновения и его неожиданный для крестоносных захватчиков исход выходили за рамки местных интересов. Об этом свидетельствует послание магистра Тевтонского ордена Конрада фон Мандерен от 30 мая того же 1268 г. Магистр з'поминает в нем о соглашении, достигнутом 269 Там же. 270 И. П. Ш а с к о л ь с к и й. Борьба Александра Невского стр. 199. 271 Там же, стр. 194—200. 272 ЛНП, стр. 87. ФЕОДАЛЬНО-КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОК В XIII в. 179 между ливонскими феодальными владетелями, с одной стороны, и горожанами Любека и купеческой общиной—с другой, о том. чтобы в этом году (1268) «русским из Новгорода», которых он называет «врагами веры», купцы своих товаров не предоставляли. Настаивая на выполнении этого соглашения, магистр недвусмысленно намекает на возможность войны «христианского мира» (universitas christianorum) с русскими.273 Борьба с русскими изображалась орденом как общекатолическое предприятие. В нее пытались втянуть и купечество северогерманских городов, от которого требовали бойкота русской торговли даже в условиях «мирного» времени. В конце XIII в. курия энергично поддерживает агрессивные действия шведских феодалов в их новых попытках закрепиться в Финляндии и создать здесь трамплин для нападения на Карелию и Русь. Таким образом «русское направление» в истории папской экспансии на востоке в XIII в. приобрело исключительное зна чение. Превратившись в относительно самостоятельную, могущественную силу в тогдашнем западноевропейском мире, папство, преследуя собственные интересы, но используя при этом «военно-монашеские» ордена, подчинявшие себе вооруженной силой богатые области Прибалтики, пыталось в первой половине XIII в. создать на северо-востоке Европы обширное «церковное государство», управляемое непосредственно из Рима через местные церковные власти. Однако, при попытках осуществления этого плана папству неизбежно пришлось столкнуться со стремлением местного высшего духовенства и главным образом Тевтонского ордена ограничить владельческие права курии, придать им характер общего «покровительства» и формальной су-прематии. Это столкновение интересов породило серьезные противоречия внутри феодально-католического лагеря, не позволившие агрессорам создать единый фронт для наступления на русские земли. Натолкнувшись на решительный отпор на Руси и в восточной Прибалтике, западноевропейские феодалы вынуждены были во второй половине XIII в. прекратить повторные попытки широкой военной экспансии, которые под руководством папства предпринимались ими на протяжении почти 100 лет. 273 LUB, I, № 408. |
