Митрополит Трифон (Туркестанов)

ПРОПОВЕДИ И МОЛИТВЫ

К оглавлению

Номер страницы после текста на этой странице.

СЛОВО НА ПОГРЕБЕНИИ СТАРЦА О. АМВРОСИЯ

Давно уже телесно изнемогал в Бозе почивший возлюбленный отец наш. Надо было удивляться, как выдерживал он столь тяжелые труды. И одна четверть их была бы невыносима для обыкновенного человека. Только сила Божия, поддерживавшая его, только благодатная помощь Бога совершала чудо, постоянно повторявшееся и к которому мы как будто уже привыкли: видя умирающего постоянно воскресающим для воскрешения омертвелого духа ближних своих. Мы это видели, мы должны были понять, что будет же конец этой многострадальной жизни, что не всегда он будет с нами. Но вот, когда прииде час воли Божией, нас как громом поразило, и мы смотрим теперь с недоумением: неужели его уже нет, неужели мы его никогда уже не увидим, не услышим его кроткого голоса, не узрим его озаренное любовию лицо, неужели навеки сокрылось солнце, согревавшее своим теплом, озарявшее своими лучами беспросветный, часто невыносимый мрак столь многих и многих жизней... Его уже нет с нами, и мы его уже никогда здесь не увидим...

Воспоминания быстрою чередою проносятся предо мною. Мне вспоминается, как в первый раз я, еще юношей, со страхом стоял перед ним... Как сумел он утешить меня и успокоить, с каким восторгом я возвратился к себе. Вспоминается, как в своей ма-

342

ленькой скитской келлии он благословил меня облечься в иноческую одежду, с каким благодушием он тогда смотрел на меня, какие наставления давал мне... Вспоминается, как ровно год тому назад прибыл я сюда, волнуемый различными сомнениями; с какою лаской, с какой любовью он разрешил все сомнения, не дававшие мне покоя. И вот ровно через год я еще увидел его, но уже сомкнулись очи, язык не глаголет, и он уже не обещает молитв, а сам просит наших молитв... Ты сам, возлюбленный наш, постоянно повторял, и незадолго до кончины своей, утешая меня в потере отца, сказал еще раз, что смерть посылается Милосердым Господом в самое лучшее время для человека, когда его душа наиболее к ней приуготовлена. И хотя твоя блаженная жизнь была постоянным и неуклонным служением Богу, тем не менее, проходя по законам духа различные степени совершенства, ты теперь «пошел в гроб» (Иона пророк), «как пшеница созрелая, вовремя пожатая, или якоже стог гумна, вовремя свезенный...». И да послужит нам это утешением, ибо, получив дерзновение у Господа, он там явится нашим предстателем и заступником, где не в гадании, но лицом к лицу блаженные души созерцают Господа, где светозарные Ангелы воспевают Ему непрестанно Трисвятую песнь...

Не время и не место делать теперь подробное описание качеств дорогого нашего в Бозе почившего великого старца. Его жизнь принадлежит будущему и не забудется никогда. Ибо только те, которые искали земной славы, прогремевши короткое время, после смерти быстро забываются, и зарастает тропа к их могилам. «Память же праведника с похвалами и в роды родов не изгладится...»

И теперь можно засвидетельствовать, что отличительным качеством нашего дорогого старца была та добродетель, которая является свойством верных учеников Христа и без которой все остальные добродетели — как медь звенящая или кимвал звучащий, по словам апостола. Это христианская о Бозе любовь. Не

343

та пристрастная языческая любовь, любящая только любящего его и делающая добро только тем, которые почему-нибудь полезны или приятны для нее. Но та любовь, которая во всех людях видит прежде всего образ и подобие Божие — и любит его, и плачет о его искажениях, если замечает их. И не гордым словом упрека встречает слабости и немощи человеческие, но все их несет на себе. Та любовь, которая душу свою кладет за ближних своих, — выше которой, как засвидетельствовано словом Божиим, ничего не может быть. Та любовь, которая заставила одного святого в молитвах с дерзновением воззвать к Богу: «Господи, если я приобрел благодать пред Тобою, если я достиг Царство Небесное, то вели и братьям моим войти со мною: а без них и я не пойду туда...». Вот этой-то любовью было проникнуто все существо нашего батюшки. Засвидетельствует это всяк, сколько-нибудь знающий о. Амвросия. Свидетельством этого вся жизнь его. И в самом деле: не богатство и знатность, не какие-нибудь таланты, развлекающие суетность человека, — нет, смиренная келья, убогий одр и на нем полурасслабленный с виду старец привлекал к себе православную Русь... И знатные и убогие, и ученые и простецы, и духовные и мирские, мужчины, женщины и дети — все стекались сюда... И как часто случалось, что человек, раз приехавший, и, может быть, из простого любопытства, под обаянием святой души старца оставался здесь навсегда, бросивши вся «красная мира» и посвятив себя служению Богу. Не только слава и речи, но и самый вид, прикосновение, самое присутствие сильного духовно человека уже благотворно и спасительно действует на существо другого человека, врачуя его недуги, возбуждая его к доброму, вызывая в нем молитвы и слезы...

А возможно ли перечислить все отдельные случаи благотворительности старца!.. Кто хочет отчасти познакомиться с нею, то прииди и виждь... Посмотри на эту обитель... Здесь не рассуждали, может ли всех

344

принятых прокормить и содержать монастырь. Нет. Здесь не было места этим малодушным рассуждениям. Здесь твердо верили словам Христа: если и птиц Бог греет и питает, если и траву на поле, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, как и Соломон не одевался в своей славе, — «то кольми паче вас»... «Наипаче ищите Царствия Божия, и это все приложится вам». Особенно любил детей почивший, он и сам имел детскую, незлобивую душу. Пусть... расскажут, в каком иногда ужасном виде принимались они в основанный им детский женский приют. Всех принимали и всем давали истинно христианское воспитание, и некоторые из них уже сделались невестами Христовыми. Надо было видеть нашего батюшку посреди детей, окружавших его, обнимающих и целующих, — как был он тут особенно трогателен, как часто мы видели тут его слезы душевного умиления... И вот, возлюбленный наш, ты в последний раз предстал пред нами, окруженный многочисленным священным собором с самим Владыкою архипастырем нашим во главе, и ты просишь у этого сонма священников, из которых многие — твои ученики, а некоторые и сами сделались наставниками других, иноков и инокинь, просишь и всех, здесь присутствующих, духовных Детей твоих, словами священного песнопения: «Непрестанно молитеся о мне Христу Богу, — да вселит мя, ид еже свет животный». И верь и надейся, возлюбленный наш, что не только устами, но и сердцем воззовем и всегда будем взывать, пока есть дух в теле нашем, к Милостивому Богу: со святыми упокой, Христе, душу раба Твоего, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, — но жизнь бесконечная, но радость, но успокоение вечное или исчный покой».

Свою речь иеромонах Тихон закончил поклонением гробу почившего.

Октябрь 1891 г.

:

НАСТОЯТЕЛЬ ОПТИНОЙ ПУСТЫНИ

СВЯЩЕННОАРХИМАНДРИТ

СХИМОНАХ ИСААКИЙ

И вот, отцы и братие, уже более недели прошло со дня кончины нашего отца и наставника! Как часто, к несчастью, этого времени совершенно достаточно, чтобы иногда совсем забыть покойника! Вместе с последним комком земли, брошенной на гроб, исчезает навсегда память о нем среди живых! Но не забудется истинный христианин, и воспоминание о нем с годами будет делаться все ярче и живее! Память праведного с похвалами, — говорит Священное Писание. И действительно, как можем мы забыть человека, сделавшего нам добро, а помня, как не хвалить и не благодарить его? Это было бы черною неблагодарностью с нашей стороны! Не предвосхищать суд Божий желаем мы, восхваляя праведника, но имеем в виду ту пользу и назидание, какие могут получить живые из рассказа об истинно христианской жизни. Как путнику, бредущему по жаркой, песчаной пустыне, нужен по временам глоток воды для освежения его сил, так необходимо и нам, странникам и пришельцам на земле, для ободрения и освежения душевных сил воспоминание о мужах, подобострастных нам и шедших одним с нами путем, — и, однако, силою веры и неустанными подвигами дошедших благополучно до вожделенного града Царя Небесного. Да, невозможно нам молчать, ибо от избытка сердца — уста глаголют! Кто заградит наши уста, и какая сила может заставить нас стереть из памяти воспоминание хотя бы о последних днях этого старца, когда сей светильник уже догорал, когда масла жизни все менее и менее становилось в лампаде?.. Навеки не изгладится из нашей памяти трогательное зрелище, которое представлял маститый старец сей уже при самом закате дней своих, лежащий под развесистым деревом на одре своем, окруженный плачущими детьми обители сво-

346

1

ей и слабым голосом дающий им последние наставления: «Любите Бога и ближних, любите Церковь Бо-жию, в службе церковной, в молитве ищите утешения в печали, наипаче всего храните совесть свою, очищайте ее всегдашним покаянием, не ищите благ юмных, а небесных; здесь, в этой святой обители, где вы положили начало иноческой жизни, и оканчивайте дни свои». И каким величавым спокойствием дышали его слова, ибо они исходили из сердца человека, глубоко убежденного в их правоте, всю жизнь свою посвятившего их исполнению. Да, он любил Бога, ибо всю жизнь нелицемерно служил Ему! Да, он любил службу Божию, ибо за день до кончины коснеющим уже языком благословлял Господа, призывая чтеца к начатию утреннего богослужения: не желая лежа выслушивать Божественные словеса евангельские, а силясь встать, дабы стоя их слушать! Но, братие, праведник не только при жизни, но и по смерти не перестает нас учить и назидать! И вот, думается мне, чему учит нас почивший отец наш: Блажени чи-стии сердцем: я/со тии Бога узрят. Поистине, что может быть блаженнее для человека Божественного созерцания? Бога, Единого, желать. Ему, Единому, последовать, к Нему, Единому, всем сердцем прилепиться! Но трудно достигнуть Боговидения, и сделать это можно, лишь очистив свое сердце от страстей и похотей, лишь сердце чисто, сокрушенно и смиренно не уничижит 1юг.

И мы, братие иноки, знаем из нашего слабого, несовершенного опыта, как трудно телесному человеку оторваться от земли, мудрствовать не дольняя, а горняя. Бывают минуты и часы, особенно ночные часы, когда, как призраки убитых пред убийцей, восстанут пред тобой все соделанные грехи: или зовут и мпнят к себе, обещая утехи и усладу чувственные, или, наоборот, нашептывают зловещие речи, вселяя в душу ужас уныния и отчаяния. И усопший испытывал эти минуты и часы и с обычной простотой и смирением

347

рассказывал, как в первые годы поступления в обитель тесны становились ему стены скита и коварный обольститель рода человеческого нашептывал ему коварные, язвительные речи: «Беги чрез эти стены, скройся, пока никто не видит, удались в мир». Но он прогонял лукавого демона тем, что ему особенно тяжело и невыносимо: исповедованием помыслов старцу, бдением, постом и молитвою, — и лишь тверже и закаленнее делался для всех искушений! И вот наконец, когда он окреп духовно, пришло время сделаться ему пастырем овец Христовых, наставником монахов. И каких монахов?! Одной из самых строгих по жизни и духу обители, давшей и дающей настоятелей для многих русских монастырей! И после какого настоятеля?! Поистине праведного и великого мужа о. схиархимандрита Моисея! И в какое время?! Во время смутное, когда дрогнули и пошатнулись многие обители иноческие, ибо дух времени, противный иночеству, с неумолимой силою ворвался в ограды монастырские и многих поколебал. Ослабели силы духовные в человеке, ослабела и жизнь иноческая. Желание мантии, стихаря, фелони, начальства, денег — многих из нас гонит вон из строгих обителей в такие, где жизнь широка и привольна для ветхого человека, и из светочей мира делает простыми черноризцами — соблазном для мирян. Много нужно духовной мудрости, много нужно твердости, чтобы управлять монастырем в теперешнее время! Многие настоятели похваляются за великолепные здания и храмы, воздвигаемые ими, но в сотни и тысячи раз труднее не умалить, а возвысить дух братии, сохранив в ней непоколебимое подвижничество. Хотя и со слезами, но покоряясь воле Божией, подъял труд сей в Бозе почивший о. Исаакий. Все упования свое возложил он на Господа, Которого всегда имел пред духовными очами своими. «Господь мне прибежище и сила, на Него аз уповаю», — вот что легло в основание его настоятельства. И теперь, более чем через тридцать лет, со-

348

вершив свое земное течение и оглянувшись назад, ты поистине мог бы сказать, возлюбленный авво, что не расточил напрасно врученных тебе талантов, а приумножил. Всю жизнь ты шел путем Христовым и им же вел и врученное тебе стадо; не переставая «дея», учил ты великим началам, на которых зиждется духовная жизнь обители Оптинской: глубокому всецелому повиновению старцу и твердому, неустанному подвижничеству. И вот настоятель одной из славных обителей русских, всеми глубокоуважаемый, как дитя, покорно склоняется пред волей старца, с самого поступления своего сюда, в обитель, послушником и до последнего вздоха ничего не делает без его совета и благословения. Много ли нашлось бы не только настоятелей, но и простых чернецов, которые с таким смирением склонялись бы пред духовною властью простого священноино-ка, не имеющего начальственного положения? Смиряясь пред старцем, покойный о. архимандрит и в личной своей жизни — в пище, и в одежде, и в убранстве кельи — наблюдал полную простоту древних подвижников.

В церкви к утрени и ко всем службам он всегда являлся первым и исходил последним, и это не только тогда, когда он был крепок и здоров, а и болен и слаб, когда ноги его покрылись ранами, когда от слабости он стоять почти не мог — никакого послабле1 пия плоти! А дома, в келье, когда он давал себе покой? Всегда — и утром, и вечером — двери его были открыты для братства и убогих: всякого грядущего к нему не изгонял вон, а, напротив того, исполнял по силе возможности нужды всех. Тяжело было подчас для немощного, слабого духом инока его постоянное побуждение к молитве и подвигу, и, может быть, иногда слово ропота на излишнюю строгость, казалось, иырывалось у иного из братии, но теперь поистине многие благодарны ему за то, что эта строгость удер-*пла их на пути подвижничества, не дала образовать-

349

ся навыку к лености и самооправданиям: И вот почему он с такой неохотой отпускал брата куда-либо из обители, особенно в большие города. «Ты уже не вернешься оттуда таким, каким вышел от нас», — говорил он. И с какою радостию встречал он возвращающегося брата! И тогда можно было видеть всю любвеобильность его сердца, которая, так сказать, проступала сквозь его обычный, суровый подвижнический образ. И не только для иноков, но и для мирян было поучительно видеть этого старца-подвижника. И вас, братие и сестры миряне, можно вопросить, как некогда Господь Иисус Христос — иудеев о Иоанне Крестителе: что смотреть ходили вы в пустыню?., человека ли, одетого в мягкие одежды? Но одевающиеся пышно и роскошно живущие находятся при дворах царских (Лк. 7, 24—25). Нет, много вы видали и богатых, и знатных, и украшенных всякими дарованиями, — и не их вы приходили смотреть сюда. А такого человека, которого вряд ли можно найти в мире, среди колеблемого, как трость ветром, сомневающегося подобно морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой... нетвердого во всех путях своих (Иак. 1, 6, 8), современного человечества, старца чистого сердцем, который никогда не солгал пред Богом и не дал безумия Богу, сурового подвижника в бедных ризах, со словом правды на устах. И многие говорили, что они уходили от его простой беседы освеженные и готовые на борьбу с миром и греховным себялюбием. И для многих его потеря будет невознаградима! Но вот жизненный подвиг его окончен, окончена тяжелая борьба со страстьми и похотьми, очищено сердце, пора испытаний прошла... И теперь, уповаем, взлетел он в светлые, Небесные обители, оставив нам в наследие те начала, какими достигается чистота сердца и зрение Бога, отсечение своей воли и умерщвление страстей подвигами. И пока они будут тверды среди иноков, будет тверда и Оптина пустынь. И в памяти их да утвердятся и укрепятся они в ней наве-

350

ки. И это будет лучшей ему наградой, ибо верим и надеемся, что и с высоты Небесной он будет взирать на чад своей обители и радоваться и веселиться их духовному преуспеянию и исканию себе спасения. И пусть забвенна будет десница наша, пусть прилипнет язык к гортани, если мы забудем того, кто указал нам всегда обращать очи душевные от лживого мира к горнему Небесному Сиону, как некогда древний иудей обращал очи чувственные от ненавистного Вавилона к дорогой отчизне своей, вожделенному Иерусалиму.

А за то добро, какое ты оказал нам, за то, что не словами, а «дея» учил ты презирать плоть — «преходит бо, прилежати же о души вещи безсмертей», за то, что в «пениях, бдениях и лощениях образ был твоим учеником», — чем воздадим тебе, возлюбленный авво? Ведь и во время земной жизни ты ни в чем не нуждался, ничего не искал от человек. Только тем разве, чтобы памятью о тебе утверждаться в борьбе с грехом и в подвиге благочестия, да усугубив молитву о душе твоей. Господь да ублажит тебя и упокоит, и нас святыми твоими молитвами да помилует, яко благ и человеколюбец. Аминь.

Произнесено 29 августа 1894 г. в соборном храме Введенской Оптиной пустыни, в девятый день по кончине о. архимандрита Исаакия.

ПАМЯТИ ИЕРОМОНАХА О. ВАРНАВЫ

Священное Писание учит нас помнить наших наставников. Следуя сему завету, и я не могу не помянуть добрым словом так недавно скончавшегося иеромонаха Гефсиманского. скита о. Варнаву.

Мое знакомство с ним началось с конца семидесятых годов, когда, еще гимназистом, я посетил для говенья, Петровским постом, скитские пещеры. Мне давно хотелось с ним познакомиться, ибо я много

351

слышал раньше о его подвижнической жизни, о тех мудрых советах, которые он дает целым тысячам людей, к нему ежедневно приходящих, но долго не решался это сделать, и это потому, что у многих людей светского общества существует совершенно неправильный взгляд на подвижников, то есть на людей высокой созерцательной жизни, особенно же на тех, которые, по общему мнению, отличаются даром прозорливости, то есть предвидением будущего.

Им все кажется, что все такие люди отличаются крайнею суровостью к приходящим к ним грешникам. Они боятся даже, что те поразят их каким-нибудь наказанием или смутят душу страшным пророчеством.

Сознаюсь, что и я не был лишен, в годы моей юности, этого предрассудка. То было еще до знакомства с о. Амвросием, Оптиной пустынью и вообще русским православным монашеством.

Но вот я решился повидаться с о. Варнавой. Сначала поговел в продолжение недели; усердно помолившись в маленьком пещерном храме Черниговской Божией Матери, на месте которого теперь воздвигнут громадный собор, я со страхом и трепетом чудным июньским вечером постучался в дверь маленького деревянного домика, в котором обитал о. Варнава.

Долго он мне не отворял. Наконец послышались шаги, щелкнула задвижка, и на пороге появился седой монах небольшого роста с мягкою, доброю улыбкой на устах, с проницательным взором темных очей. Вглядевшись в меня, он произнес тем радостным, ласковым тоном, который так памятен всем, близко его знавшим: «А! Милый барин, здравствуй! Ну, рад тебя видеть, мы тебя все здесь полюбили», — и с этими словами он меня благословил, обнял одною рукой и чрез темные сенцы ввел меня в свою келью, освещенную одною восковою свечой.

Часто после этого приходилось бывать мне в этой келье.

352

Больше двадцати лет продолжалось мое знакомство с ним, а обстановка кельи не изменилась.

Те же несколько простых икон в переднем углу, перед ними на аналое медные крест и Евангелие, рядом деревянный стол с несколькими книжками и брошюрами духовно-нравственного содержания, в углу деревянная кровать, покрытая одним войлоком. Вот и все. Но сколько великих дел совершилось в этой убогой обстановке! Сколько изнемогавших в борьбе с самими собой и житейскими невзгодами душ получили здесь себе облегчение и помощь! Сколько людей, дошедших до полного отчаяния, выходили отсюда бодрыми и радостными, готовыми на всякий подвиг!

Да, много великих тайн хранит эта бедная келья, поистине она неизмеримо драгоценнее роскошных чертогов земных богачей.

Не могу выразить словами, но до сих пор помню то необыкновенно светлое чувство какого-то духовного восторга, какой-то неземной радости, с которы-|, ми я возвратился от отца Варнавы. С этого времени начинается мое с ним духовное знакомство, продолжавшееся в течение всей его жизни. Во всяком своем деле я советовался с ним, получал от него добрый совет и благословение. И так до самой его кончины.

Последний раз я вместе с ним совершил Божественную литургию в четверг на первой Неделе Великого поста и навеки простился с ним.

Последние его слова были: «Прежде я иногда, при моих приездах в Москву, объезжал тебя, ну а теперь я часто, очень часто буду тебя навещать». С этими словами он пожал мне руку, и уже более живым его я не видел. Он скончался в пятницу вечером. Верю, что он духом своим будет мне соприсутствовать.

Какими же особенными добродетелями отличался о. Варнава?

Апостол Павел говорит в своем порлании к Коринфянам (1 Кор. 12), что всякому истинному хрис-

12 Зак. 99747

353

...ll

тианину дается проявление Духа Святого на пользу. Дары различные, но Дух один и тот же. Одному дается Духом слово мудрости, иному вера, иному дары исцелений.

Сообразно с нравственными качествами человека, его характером, образом жизни, воспитанием и дары даются различные. Так, например, по моему мнению, о. Иоанн Кронштадтский, вращающийся среди болящих и недугующих по преимуществу людей, обладает даром исцелений. О. Амвросий Оп-тинский, получив духовное воспитание под руковод-?ством мудрых старцев, сам изучивший в совершен-/ стве Священное Писание и творения святых отцов, — / обладал даром духовной мудрости. О. Варнава, по ' моему глубокому убеждению, обладал даром веры. Для него не существовало преград между нашим миром и миром загробным. Никакой тени сомнений и колебаний у него не было в отношении истины веры. Все его существо было проникнуто этою верой, все его поступки вытекали из этой веры.

Но все дары Святого Духа, все эти духовные таланты, если можно так выразиться, при постоянном совершенствовании ведут к самому величайшему дару, выше которого нет ничего ни на небе, ни на земле. Этот дар духовный, который останется и тогда, когда и пророчества прекратятся, языки умолкнут и знание упразднится, когда не будет нужды ни в вере, ни в надежде, ибо все обещанное совершится и наступит вечное Царство Божие, есть — Любовь. Вот почему все Божие люди и исполняются постепенно этой христианской Любви. И про о. Варнаву можно сказать, по слову апостола Павла, что его вера была споспе-шествуема любовью (Гал. 5, 6).

Эта любовь притягивала к нему, как магнит железо, людей самых разнообразных положений.

Они открывали ему свое горе, свои нужды, свои не только духовные, но и семейные затруднения, имущественные, служебные неприятности. Одним сло-

354

иом, у них от него не было тайн. И он всегда давал им добрый совет, часто носивший пророческий характер. Особенно же он был велик, когда ему приходилось иметь дело со слабыми в вере и малодушными людьми. Здесь своею верой он их настолько ободрял, вдохновлял, что долго после этого они смело и бодро шли житейским путем.

Скажут, быть может, некоторые: «Но ведь это, в сущности, очень легко — выслушать исповедь человека и дать ему совет!». Нет, скажу по своему слабому опыту: это чрезвычайно трудно! Скажу более: это невозможно для обыкновенного человека.

Для того чтобы так утешить и ободрить человека, необходимо ему в полной мере сострадать, а для того чтобы сострадать человеку, надо совершенно уничтожить ту духовную преграду, которую ставят между нами самолюбие, чувственность и другие страсти, заставляющие нас глядеть на своего ближнего с недоверием, с сухостью, а иногда даже с раздражением и озлоблением: не обмануть ли, де, меня он пришел? Человек же истинно христианской любви смотрит на всякого приходящего к нему, кто бы он ни был, как на самого милого, дорогого брата или сестру.

Он весь, так сказать, претворяется в него, живет его жизнью, действительно страдает и мучается его страданьем, весь уходит в бездну его зол и скорбей, не только не гнушается его страшных духовных ран, по готов жизнь отдать за их исцеления.

Вот почему и дается такому человеку слово великой духовной мудрости, слово предвидения и пророчества, которое своею силой способным делается оживить духовного мертвеца.

Но не сразу, а путем тяжелого подвига и путем внутренней работы над самим собой и молитвой че-иовек достигает духовной высоты. И о. Варнава не сразу достиг такой веры и любви, а после долгих трупов. Он был необыкновенно строг к себе; какую про-с тую подвижническую жизнь вел он молодым послуш-

355

ником, такую он продолжал вести до самой кончины, — уже больным старцем. Никаких поблажек себе, никакой даже самой невинной прихоти: он вовсе не пил чая, носил самую простую одежду, вкушал самую грубую пищу. Что меня особенно в нем пленяло — это то, что удовлетворение телесных потребностей для него никогда не было каким-то делом, к которому надо особенно готовиться. Он, например, кроме тех дней, в которые ему приходилось, как чередному иеромонаху, присутствовать в трапезной, никогда как следует не обедал, а так, перехватит что-нибудь, и опять за дело. Он никогда как следует не спал, а так, прикурнет, как говорится, во всей одежде на своем деревянном ложе с подушкой, набитой чуть не булыжником, и снова встает на молитву. Бывало, совершив с ним продолжительную литургию в доме призрения и видя, что он торопится уехать тотчас после службы домой, скажешь ему: «Батюшка, да отдохните немножко!». Но он обыкновенно шепнет, сжав мою руку: «Прости, не могу, ведь там их несколько сот дожидается, ведь они все скорбные, несчастные!».

И какою любовью в это время звучал его голос! И с раннего утра до поздней ночи открыты были двери его кельи, кроме времени богослужения, которое он посещал неопустительно, неся тяжелую череду свя-щеннослужения, как всякий обыкновенный иеромонах.

В последние годы своей жизни он особенно любил беседовать со мною об основанной им женской обители на Выксе. Несколько раз, по его приглашению, я посещал эту обитель; и надо было видеть, какою трогательною любовью встречали его сестры, каким благоговейным вниманием окружали они своего «кормильчика» (так привыкли они его называть), потому что поистине он для них был кормильцем и духовным и телесным. Вместе с ним бедные сестры потеряли многое на земле!

356

Верим и будем утешать себя тем, что он помолится ¦лл них в Царствии Небесном! Он умер, как и жил, — па службе Богу и ближнему. Совершив Таинство Исповеди над начальницей Дома призрения, он, в поручах и епитрахили, склонился до земли пред Престолом Божиим в алтаре и уже более не встал.

Так умирает воин на поле брани с оружием в руках. Его давно предостерегали от переутомления и советовали отдохнуть, но он всегда отвечал: «Пока живешь, надо приносить пользу людям».

Больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя, — говорит Господь (Ин. 15, 13).

Закончилась жизнь, полная страданий, труда, никому неведомой борьбы с самим собой.

Претерпевши до конца, той спасется (Мф. 10, 21).

Покойный батюшка о. Амвросий сказал одному монаху, изнемогавшему в душевных страданиях, на его восклицания: «Батюшка, да когда же наконец успокоишься?» — «Тогда успокоимся мы, когда над нами пропоют: со святыми упокой».

Верим, что и батюшка о. Варнава успокоился ныне от дел своих.

Блаженны мертвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудое своих (Апок. 14, 13).

Прощаясь с ним, я дерзнул поднять монашеское покрывало и вглядеться в его лицо. Оно было вовсе не тронуто тлением и дивно хорошо! Такое выражение бывает у маленького невинного ребенка, который среди игры внезапно засыпает. Лицо принимает при этом выражение какого-то ангельского спокойствия и чистоты; такое же выражение лица было и у почившего старца.

Мир тебе, возлюбленный брат о Христе и наставник! Целые тысячи людей молятся теперь за тебя. Для целых тысяч сердец ты продолжаешь существовать, ибо любовь не умирает. Любовь нельзя заключить в гробе

357

и закопать в землю. Она будет жить до тех пор, пока будут биться эти самые сердца.

И какой еще высшей награды за свои труды может ожидать человек!

Помолись же за нас всех, труждающихся на ниве Христовой, чтобы нам обладать хотя малою долей твоей веры и твоей любви!

8 марта 1906 г.

СЛОВО В ДЕНЬ ПАМЯТИ ИЕРОСХИМОНАХА АМВРОСИЯ ОПТИНСКОГО

Сегодня мы вспоминаем день Ангела присноблаженного старца иеросхимонаха Амвросия. Как живо, как ясно представляется мне день его Ангела в Оптинском скиту. В этот день была торжественная обедня, старец причащался Святых Христовых Тайн; а после литургии и молебна, совершаемого за его здравие, начальник скита и вся братья шли к нему, в келью, чтобы его поздравить со днем Ангела. И, как сейчас, вижу его сидящим на кроватке, в белом подряснике, в новой епитрахили, с необыкновенно светлым, радостным выражением лица. Верим мы, что и ныне, после своей смерти, там, на небе, он находится в Царствии Небесном и радуется и благодарит нас за то, что мы не забыли день его Ангела, за то, что мы соединились в молитве и единым сердцем и едиными устами помолились за него Господу Богу. И верим мы, и надеемся — что и он нас не забудет в своих молитвах и будет нам помощником во всех нуждах, скорбях и болезнях.

Батюшка, как вы знаете, несмотря на свою дряхлость, болезнь, преследующую его с самого раннего возраста, с юности (в молодые годы она его сделала просто стариком), тем не менее был твердым воином Христа Спасителя; поистине он всю жизнь боролся с духами злобы — и победил. Всю жизнь он был вои-

358

ном, так он и окончил жизнь... жизнь его окончилась победою.

Не обратили ли вы внимание на сегодняшнее чтение Апостола? (Как мало, к сожалению, обращается внимания на чтение Апостола.) А между тем какая

, глубина премудрости и разума Божия в нем заключа-

а ется.

?' Апостол Павел в своем Послании к Ефесянам говорит жителям Ефеса, что они должны быть бодрыми И внимательными воинами; не должны ослабевать; ни на минуту не должны оставлять своего звания — воина Христа Спасителя. Два раза он повторяет им, чтобы они облеклись во всеоружие Божие, как подобает ноину, то есть так, как в древние времена одевались воины, чтобы и вы могли сражаться с врагами, в эти дни злые и лукавые, и вам предстоит такая же борьба, но только не с плотию и кровию, а с теми, которые держат грешный мир в своей власти, то есть миром правителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных. Вы должны сражаться за эту истину, никакого слова лукавого, никакого слова лживого не должно исходить из уст ваших. Вы должны обуть ноги ваши в готовность благовествовать мир, то есть вы должны быть готовы оказать всякому помощь. Не раздражайтесь, если видите человека недостойного; вспомните, что в вас самих всегда гораздо более недостатков, старайтесь всегда водворить мир в других, старайтесь помогать всем, чем можете: словом, делом, участием своего сердца. В броню правды заключите сердце ваше, то есть старайтесь поступать так, чтобы в поступках ваших не было никакой лжи, пристрастия... На голову вы должны надеть шлем спасения, то есть старайтесь очистить ум и сердце от помыслов лукавых, старайтесь сохранить свою душу от пороков, стремитесь к очищению своей души и душ ближних сиоих, а затем возьмите в правую руку меч веры, а в

л левую щит, чтобы ограждать слово Божие, как стре-

i лою отражать врага спасения. Далее апостол говорит:

Г

359

теперь не время радоваться, утешаться, бесценно проводить время. Как часто советуют и говорят люди неверующие: «Жизнь дана для наслаждений...». Нет, теперь век борьбы, век лукавый... Молитесь, укрепляйтесь силою Божиею, потому что вам предстоит разнообразная борьба против врагов спасения, против зла. Смотрите, как они разнообразно действуют: то внушают мысли дурные, чтобы отвратить людей от Бога, то через различные сочинения, в которых стараются доказать, что Бога нет, и тем самым многих отвращают от Бога и Церкви... Вам ли, дорогие бра-тие и сестры, говорить об этом! Сколько раз приходилось вам все это слышать и терпеть нападки на нашу веру и на Церковь.

Поэтому я прошу вас, не забывайте завет апостола: мужайтесь, стойте твердо в вере!

Эти слова как бы нам говорит и батюшка о. Амвросий, он как бы нам говорит: «Посмотрите на меня... Я в этой жизни был лишен всего — и здоровья, и сил для этой борьбы, а между тем я остался верным воином. Я верил, я старался жить по вере, я многих спас от падения — и примером своей жизни, и наставлениями, и вразумлениями». Он любил так говорить: «Долготерпите, за все благодарите, о всем радуйтесь, моляся за всех непрестанно...». То есть терпите в этой жизни, переносите все скорби с надеждою на воздаяние в будущей жизни; относитесь с любовью ко всем людям, благодарите их за все, что .бы они ни делали вам, а главное, молитесь не за себя только, а за всех: ибо много может молитва, приносимая Господу Богу за других.

Искренно верую, что батюшка о. Амвросий, видя, что мы не забыли его и помолились за него, всегда будет молиться за нас, а в особенности в страшный час разлучения нашей души от тела.

17 декабря 1908 г.

СЛОВО НА ДЕВЯТЫЙ ДЕНЬ

ПО ПРЕСТАВЛЕНИИ О. ИОАННА КРОНШТАДТСКОГО

Приветствую вас, дорогие братие и сестры, с воскресным днем и радуюсь, что Господь привел всех нас в этот девятый день кончины батюшки о. Иоанна совершить его память и помолиться всем нам об упокоении его души. Девятый день, как я уже вам говорил, по правилам Церкви, особенно важен для души усопшего: в этот день душа усопшего предстоит пред Престолом Господа, чтобы получить или оправдание, или осуждение...

Вот почему Церковь заповедует молиться в этот день об усопшем. Вот почему и мы все сегодня соединились в общей молитве и от всего сердца помолились об упокоении души дорогого батюшки о. Иоанна. Все мы сознаем эту великую утрату и Антиохийская Церковь в лице своих представителей архимандритов Игнатия и Антония, и родные нам по духу многие организации в лице представителя их архимандрита Макария, и представители духовного просвещения в лице архимандрита Гавриила, и все соединившиеся щесь в молитве истинно православные люди.

И не только русским, но и иноплеменным, — всем был близок и дорог батюшка о. Иоанн.

И мне, созерцающему это многолюдное собрание, видящему вашу молитвенную настроенность, мне особенно вспоминается, как батюшка молился не раз в моем крестовом храме; не правда ли, как многие присутствовавшие при этом, вероятно, испытывали какую-то светлую радость, бодрость духовную? Я уверен, все мы это испытывали, когда он молился вместе с нами. Нет горя, которого он не снял бы... Нет тягости душевной, которой он не облегчил бы одним прикосновением к голове.

Какую-то бодрость душевную, какую светлую радость чувствовали все мы; и скажу, во время сегод-

361

няшной общей нашей молитвы я чувствовал тоже светлую радость, радуясь, видя ваше усердие, радуясь, видя вашу молитву за почившего; а затем скажу: для христиан нет смерти... и наши умершие — они не мертвые, а живые — они постоянно молятся за нас.

Для любящего сердца смерть нельзя заключить во гробе и закопать в могиле. Умершие воочию живы. Они выражают свою любовь к живым в своих молитвах пред Престолом Божиим, ибо и живые и мертвые, и мы, грешные, — все составляем одну семью, и все предстанем рано или поздно пред Престолом Божиим.

И верим мы, что обрели мы себе молитвенника у Престола Божия, который будет заботиться о нас, ибо с высоты Неба ему еще более стали видны наши скорби, страдания, искушения, сети и козни диавола, которые враг нашего спасения предлагает нам на жизненном пути. И вот сейчас мне пришла на ум одна из его бесед, находящаяся в его дневнике. «Когда родился Иисус Христос, то и земля и Небо принесли ему дары: Небо — славословие Ангелов; земля.— вертеп; бессловесные животные — ясли; мудрецы — дары; пастыри — поклонение Ему... А мы? Что же принесем родившемуся Спасителю?» — спрашивает отец Иоанн. Батюшка говорит: «Если мы кого любим, если мы желаем кого-нибудь чем-нибудь подарить, то стараемся прежде всего узнать, что нравится этому человеку, что приятно ему, что соответствует вкусу его. Что же мы принесем родившемуся Господу? Он Сам говорит: вот заповедь, самая дорогая из всех других: возлюби Господа Бога всем сердцем твоим, всею душою твоею и ближнего своего, как самого себя». Вот эту-то любовь к Богу и ближнему и принесем нашему Создателю, говорит батюшка о. Иоанн.

Не правда ли, он-то и принес всецелую, полную самоотвержения, самопожертвования любовь к Богу и ближним! И мне кажется, и я уверен, что если и мы

362

постараемся принести такую же любовь Господу Богу и нашим ближним, то это будет очень приятно дорогому батюшке.

Дальше батюшка говорит: «Что значит любить Господа? За любовь Божию человек должен всецело отдать всего себя Богу, все свои чувства; в глубине души <ш должен носить Господа и восклицать Ему: «Ты — моя крепость, Господи! Ты — моя слава! Ты — мое радование! Вечный покой! В Тебе моя жизнь... После смерти Ты — моя надежда! Ты — моя помощь на суде!». Так восклицает о. Иоанн.

Такие чувства действительно имел о. Иоанн. Для него Господь Бог был всем: Ему он поклонялся всю жизнь; Его он всегда чувствовал; для него эта любовь не была только пустым звуком. Он всем сердцем любил Господа. И мы, священнослужители, которые не раз присутствовали при богослужении вместе с ним, можем подтвердить, что, действительно, никто, как он, не чувствовал так ясно присутствие Господа Бога; видно было, как он молился Ему, он как бы беседовал с Ним: он изливал пред Ним всю свою душу... и не только свою, но молился он Ему за всех скорбящих, больных, неверующих.

Далее. «Любить Господа Бога, — говорит батюшка о. Иоанн, — это значит: во имя этой любви ко Господу Богу необходимо оспаривать все нечистые мысли, стараться очищать сердце от всякого зла и пороков. Сам Бог сказал словами: Сыне, дай мне сердце Твое. Необходимо, чтобы сердце наше было чистое, светлое, чтобы оно светило духовным светом». Батюшка о. Иоанн имел действительно такое сердце, исполненное чистоты духовной. Я, не обинуясь, скажу, что он не только был чист сердцем, но еще более — это было дитя, которое всех любило, всем верило. Люди добрые, хорошие преклонялись пред ним, а люди фальшивые — что делать? — пользовались им для своей выгоды и чернили всячески о. Иоанна.

363

Далее батюшка говорит: «Человек, который любит Бога, должен стараться с помощью Божиею усвоять посредством молитвы все хорошее, утверждать в себе смирение, чистоту сердечную, любовь, кротость. И все это батюшка исполнил в своей жизни, а в особенности венец всех добродетелей — любовь — всегда он имел в своем сердце; что же касается до молитвы, то он с раннего утра пребывал в молитве; никому в ней не отказывал, душу свою полагал в молитве и за себя, и за других. Он может вместе со святым апостолом сказать: «Господи, если я обрел благодать, то вели чадам моим наслаждаться вместе со мною духовными радостями, а то мне тяжело». Эта молитва не простой обряд, а жизнь, соединяющая живых с умершими.

...Надо иметь любовь к ближним, а любовь к ближним выражается в дарах духовных и вещественных; например, подать милостыню, облегчить где-либо горе, помочь чем-нибудь, поухаживать за больным, утешить скорбящего. И здесь батюшка являл всегда пример такой любви; в самом деле, сколько тысяч человек облегчил он, избавил от всяких мук, сколько любви оказал страждущим, скольких исцелил, направил на истинный путь, скольким дал возможность облегчить свое положение, скольким трудящимся приходил на помощь; сколько людей благодаря ему стали приносить пользу ближним и себе.

Вот те дары, которые принес покойный батюшка о. Иоанн родившемуся Христу Спасителю. Он заповедует и нам исполнять его заветы.

Будем же стараться исполнять их; будем любить Бога, ближних, будем стараться всем делать добро; будем стараться следовать его добродетелям и молитвам. И верим, и молимся, и надеемся, что дорогой батюшка помолится за нас и будет духом пребывать со всеми нами.

28 декабря 1908 г.

ШАМОРДИНСКАЯ КАЗАНСКАЯ

АМВРОСИЕВСКАЯ ПУСТЫНЬ

И ЕЕ ОСНОВАТЕЛЬ СТАРЕЦ

ИЕРОСХИМОНАХ АМВРОСИЙ

За алтарем соборного храма древней обители Оп-гинской находится небольшая часовня, в ней мраморное надгробие, и на нем начертаны слова Священного Писания: «Я был для всех всем, чтобы спасти хотя некоторых». И эти слова вполне выражают и характер, и направление деятельности того человека, который мирно покоится в недрах земли под этим надгробием.

Батюшка старец о. Амвросий был действительно олицетворением здесь,, на земле, самоотверженной христианской любви и всю свою жизнь до последнего вздоха отдал ближним, спасая их из пропасти неверия, уныния и отчаяния. Здесь, в этом зале, несомненно, есть много людей, которые хорошо помнят батюшку, которые пользовались его советами и наставлениями и которые, может быть, спасены им от иеликих житейских тягостей. Они являются живыми свидетелями истинности моего рассказа, но еще лучшим, вечно живым, свидетелем этого является основанная им Шамординская Казанская Амвросиевская женская пустынь. Но прежде чем говорить о ней, скажем несколько кратких слов об Оптиной пустыни, где подвизался о. Амвросий, и о старчестве, которого он явился выразителем.

Древняя Оптина пустынь находится в Калужской губернии, недалеко от г. Козельска, и, по преданию, основана некиим отшельником Оптой. В древности она процветала, но с течением времени стала хиреть и едва не была закрыта. Восстановителем ее явился в начале XIX столетия некто игумен Моисей, человек Глубокого внутреннего опыта; он понял, что монас-

365

и1

тырь без духовного руководства не может процветать; для того чтобы научить братию молиться, бороться со страстями, совершенствоваться духовно, необходим опытный духовный руководитель. Вот почему он постарался отыскать такого руководителя и нашел его в лице некоего иеросхимонаха Леонида, ученика знаменитого Паисия Величковского. Учеником о. Леонида был иеросхимонах Макарий, а учеником о. Ма-кария — батюшка о. Амвросий.

В чем же заключается старчество? Оно заключается в духовном руководстве старцем ученика: ученик всецело подчиняет себя воле старца. Он каждодневно открывает ему все, что он сделал за весь день: все свои мысли, чувства, недоуменья, и на все получает надлежащий ответ. Это отношение любящего мудрого отца к своему сыну. Старец может не иметь никакого иерархическаго положения в монастыре, но он за свою духовную мудрость пользуется глубоким авторитетом: пред ним преклоняется даже и сам настоятель.

Старческое влияние стало благотворно действовать на дух оптинской братии; она стала процветать и в то же время благодаря этому стала делаться все более и более известной и среди мирян. Кого только не перевидала Оптина пустынь в своих стенах! Киреевские, Хомяков, Гоголь, Достоевский, Леонтьев, Толстой и множество других людей всяких возрастов и состояний приходили к старцам, раскрывая им свою душу, получая мудрый совет и духовные исцеления. Молодым человеком пришел в Оптину пустынь и Александр Михайлович Гренков — впоследствии о. Амвросий. Происходя из духовного звания, он получил прекрасное образование в Тамбовской семинарии и был назначен в Липецкое духовное училище учителем греческого языка. Но с юных лет его влекло к монашеству, — всюду и везде слышал он голос Божий, призывающий его к подвижнической жизни. Некоторое время в нем происходила борьба между миром, с его

366

А

I

удовольствиями, и его призванием, влекущим его в обитель. Но вот он тяжко заболел и дал обет: если выздоровеет — немедленно идти в монастырь. Когда он исцелился от болезни, то исполнил его. По совету известного троекуровского затворника Иллариона он ушел в Оптину пустынь. «Там ты будешь нужен», — пророчески вещал ему затворник. В Оптиной пустыни его приблизил к себе старец Макарий, приготовляя в его лице себе преемника; он сделал его своим секретарем и келейником. Здесь-то о. Амвросий и научился любить людей так, как умеют немногие. Перед ним ежедневно проходили целые вереницы людей — скорбных, унывающих и ждущих, как палимые жаждою, глотка воды, духовного совета и утешения. Здесь из переписки старца с его духовными детьми, переписки особого рода, совершенно откровенной, в которой человек открывал перед старцем свои духовные раны, тщательно скрываемые даже от самых близких лиц, он познал всю глубину страданий, все море слез человеческих. С другой стороны, находясь в общении со старцем, он постоянно присутствовал при его мудрых беседах, участвовал в переводе на русский язык святоотеческих писаний, и, таким образом постепенно возрастая из силы в силу, он наконец возрос в того духоносного старца, которого знала и почитала вся верующая Россия.

Но вместе с духовным ростом телесно он все более и более ослабевал; будучи и от природы не особенно крепкого здоровья, он несколько раз сильно простужался в Оптиной пустыни и еще в молодых годах должен был отказаться от радости совершать Божественную службу, а затем и вовсе зачислиться в заш-тат. Последние годы он почти вовсе не сходил с постели и к вечеру иногда от слабости терял голос, силы и походил на умирающего; но «сила Божия, — говорит Священное Писание, — совершается в немощи человеческой». Это умирание для ближних продолжалось долгие годы, и он, сам стоящий на пороге гро-

367

"Л
ба, духовно воскрешал духовных мертвецов, приходивших к нему со всех концов России. Скорбя и бо-лезнуя о всех людях, о. Амвросий особенно страдал за тех, в которых он видел искру Божию, призвание иноческое и которые тем не менее не имели возможности поступить в монастырь вследствие слабости своего здоровья. Как сам больной телом, он так же страдал за всех обиженных судьбой людей: больных, калек (особенно много таких из женщин), сирот, брошенных родителями, — и задумал, если Господу угодно, основать такую женскую обитель, в которую принимались бы все те, которых люди считали ненужными, лишними, тяжелым для себя бременем. И Господь внял его благому желанью и, можно сказать, чудесным образом создал Казанскую обитель — Амвросиевскую.
2. ШАМОРДИНО
В двенадцати верстах от Оптиной пустыни в очень живописной местности, на берегу реки Серены, в средине прошлого столетия находилось небольшое поместье небогатого помещика Калыгина. Оно носило название Шамордино. Помещик этот, человек очень благочестивый, однажды видел следующее виденье. Ему казалось, что над его домом, в облаках, возвышается какой-то дивный храм и слышится какое-то неземное, ангельское пение. Пораженный этим виденьем, он открыл все это о. Амвросию, который сложил это в своем сердце. Прошло несколько лет, и Калыгин продает свое имение помещице Ключаре-вой — в монашестве схимонахине Амвросии, преданной духовной дочери о. Амвросия.
Переехавши из Белевского женского монастыря на дачу близ Оптиной пустыни для воспитания своих малолетних внучек-близнецов — Веры и Любы, дочерей своего единственного сына, — по совету о. Амвросия она покупает Шамордино, строит там дом и поселяет там своих внучек с многочисленным штатом
368

оставшейся от крепостного времени прислуги. Странным ей кажется, что о. Амвросий при постройке дома руководствуется, по-видимому, не столько удобствами его будущих обитателей, сколько какими-то особенными соображениями.

Девочки Вера и Люба Ключаревы, для которых было куплено Шамордино, были особенными детьми, не похожими на других. Всякому из вас, вероятно, приходилось встречать таких детей, при знакомстве с которыми невольно подумаешь: «Нет, не жильцы они на белом свете! Что-то в них есть особенное, отблеск какого-то неземного света, и посылаются они на нашу грешную землю для того, может быть, чтобы мы, бедные, оземленившиеся, жестокие сердцем, могли уразуметь, как прекрасны Ангелы на небе!..».
Они отличались глубокой религиозностью: их любимым занятием было посещение долгих оптинских служб и бесед с батюшкой, которого они горячо любили. Возвратившись домой, они пели церковные песни и читали церковные книги, подражая виденному в церкви, но это постоянное общение с монастырем и монахами не делало их угрюмыми, нелюдимыми; нет, они были необыкновенно ласковые, кроткие девочки и в то же время — веселые, по-детски живые, любившие иногда и пошутить, и посмеяться, и позабавиться. Так, например, они очень забавлялись тем, что их бабушка (они называли ее «мама») не могла их отличить, до такой степени они были похожи друг на друга. «Ну, мама, — говорили они иногда, — закрой глаза, а потом открой и скажи, кто из нас Вера, а кто Люба», — и меняли свои места. Мать Амвросия часто ошибалась, и это девочкам доставляло большое удовольствие.
Тем не менее, очевидно, девочки носили в себе глубокую тайну — стремление к Небесной жизни. Так, например, когда они были совсем маленькими, Вера, обратившись к сестре, совершенно неожиданно, говорит: «Люба, ты хочешь долго жить на земле?». —

369

«Нет, я хочу жить до 12 лет!» — «И я тоже», — отвечает другая. И желание бедных девочек было исполнено скоро: чрез некоторое время, заболев дифтеритом, они умирают одна за другой, кротко, тихо, с молитвой на устах.

Тогда-то и сделалось понятным, для чего прозорливый старец о. Амвросий предназначал Шамордино. Здесь открыл он женскую общину, первой настоятельницей которой была Софья Михайловна Астафьева, урожденная Болотова. Понятной сделалась и архитектура дома, ибо он предназначался для храма, и в зале была устроена церковь, в честь Святой Троицы, а в ней поставлена главная драгоценность — чудотворная икона Казанской Божией Матери.

История этой иконы замечательна. Она принадлежала матери Амвросии (когда та жила еще в Белев-ском монастыре), будучи принесена одной бедной женщиной за десять рублей. С тех пор мать Амвросия постоянно покупала на десять рублей масла для неугасимой лампады пред иконой.

Но вот, когда однажды у нее не хватило денег на масло, она в горести усердно помолилась Божией Матери, чтобы Она Сама нашла необходимые деньги. Чрез несколько минут после молитвы, когда она задумала растапливать печь старыми бумагами, она нашла между ними нераспечатанный конверт именно с десятью рублями. С этих пор она стала иметь особенное благоговение к этой иконе. Рассказывают также, что, когда она находилась в Шамординском храме, один диакон усомнился в ее чудотворности и вдруг увидал исходящий от иконы такой ослепительно яркий свет, что был поражен и временно лишился речи.

Небогатое достоянье досталось первой настоятельнице, матери Софии: деревянный дом с домашней церковью да несколько деревянных хижин для жилья сестрам. Вот и всё! Ни денег, ни имущества, ни каких-нибудь запасов, а между тем население общины с каждым днем все увеличивалось. Много посылал ста-

370

рец здоровых и крепких девушек, способных к работе, и монастырь, но не менее (если не более) — больных, увечных, не способных ни к какому труду. Вот, например, подползает к старцу безногая, с уродливым горбом, вся трясущаяся от болезни св. Витта. Кроме обид, оскорблений, эта несчастная ничего не видала от людей. Понятно, почему в душе ее — раздражение, злоба против них. Видя несчастную, старец изменяется в лице и посылает ее в Шамордино. Вот другая — на костылях, чахоточная, в лице ее кротость, она терпеливо переносит свою участь, но ей негде жить, ее отовсюду гонят, она никому ненужная, лишняя! Старец поговорил с ней, прослезился над ее страданиями и посылает ее в Шамордино. Вот приносят к нему детей, брошенных на произвол судьбы преступными или несчастными родителями. Бедные детки, покрытые грязными тряпками, иногда с золотушными ранами на теле, протягивают к нему свои ручонки, и старец отправляет их в Шамордино. Таким образом, население Шамордина все увеличивалось, а средства обители к существованию все уменьшались.

Но не такова была ее начальница — мать София, чтобы смутиться и пасть духом пред этими затруднениями: недаром память ее благоговейно чтится до сих пор в Шамордине. Представительной наружности, с твердым характером, пламенной верой в Бога и глубокой покорностью к старцу, она все могла перенести во славу Божию и на пользу вверенной ей обители. Входя во все тонкости монастырского хозяйства, она не забывала духовного воспитания сестер. Она старалась воспитать веру в Бога, любовь к ближним, глубокую преданность старцу, которая одушевляла все ее духовное существо.

«Смело, решительно, с молитвой на устах иди по пути христианского совершенства, — учила она сестер, — трудись, работай и не падай духом; если упадешь, Господь силен восстановить тебя; Он с тобою, а с Ним всегда и везде легко».

371

Одного она не выносила и не терпела — это часто встречающейся в людях склонности злословить и осуждать ближних. Злословие, клевета, сплетня — один из самых любимых предметов разговора в светском обществе, к сожалению, часто и в монашеском.

Ты видишь, как человек грешит?! Но ты не знаешь, как он раскаивается в своем грехе! Ты издеваешься над ним, ты брызгаешь в него грязью, а он в это время пред образом оклеветанного и опозоренного врагами Спасителя плачет и рыдает кровавыми слезами и дает слово: более не грешить. И вот когда ты произнес на него свой беспощадный суд, Милосердый Господь, пришедший спасти не гордых праведников, но кающихся грешников, уже нарек ему Свое прощение: «Чадо, отпускаются тебе твои грехи». Таким образом, ты бесстыдно предвосхитил суд Божий.

Как магнит притягивает железо, так обаятельная личность матери Софии стала привлекать в обитель много людей самых разнообразных образований, состояний и положений в обществе. Постепенно Ша-мордино стало отстраиваться, украшаться новыми зданиями; твердо водворился в нем Устав Оптиной пустыни.

Но — увы! — недолго наслаждалась обитель миром и духовной радостью под ее настоятельством. Тяжелые труды сломили ее крепкое здоровье, и она скончалась, предварительно постригшись в схимонахини, горько оплакиваемая сестрами.

По кончине матери Софии старец избрал настоятельницей мать Ефросинию Розову. Столь же глубоко верующая, столь же преданная старцу, она не имела блестящих талантов администратора и духовного вождя, какими отличалась мать София. И старцу пришлось взять на себя все хлопоты по устройству обители, для чего он посещал лично обитель не один раз, где и скончался 10 октября 1891 года, зазимовав там по случаю своей болезни.

372

Трудно передать ту радость, которая овладевала i гетрами при вести, что дорогой батюшка едет к ним погостить. Ведь все они, можно сказать, и дышали им одним. Он был для них всё: их отец, их покровитель, их молитвенник, их свет, их радость. Как путник бодро идет вперед, видя пред собой мерцающий огонек, так и они, не смущаясь, шли тернистым иноческим путем, ибо в умирающем телесно старце сиял тот огонь, который освещал их путь и воскрилял надежды на вечные радости на Небе. Еще за несколько дней до приезда старца в монастырском муравейнике начинались хлопоты, как бы получше встретить и успокоить дорогого гостя.

Но вот прошел слух: «Батюшка выехал из Оптиной». Июньское благоуханное утро; пахнет цветами и скошенным сеном; всю картину ярко озаряет солнце; у врат маленькой деревянной церкви собрались насельницы общины во главе с начальницей, держащей в руках чудотворный образ Казанской Бо-жией Матери, и священником с крестом. Сестры обители, дети-сироты из приюта, безногие, слепые, расслабленные из богадельни и больницы — все собрались встречать своего отца. Тихо показалась из-»а пригорка карета, в которой возили батюшку, боясь за его здоровье. И вот из этой кареты медленно ныходит, весь дрожащий от болезни, в теплом подряснике, в теплой шапочке, с костыликом в руках, батюшка; подходит он к иконе, опускается на коле-пи, творит крестное знамение; слезы блестят в его чудных очах. Благоговейная тишина сменяется восторженными криками: «Батюшка, дорогой наш, родной батюшка приехал!». Да, такие минуты никогда не забываются теми, кто их испытал!

Каждодневно батюшка объезжал в монастырской пролетке все строенья, указывал место, где должен быть, а теперь находится, новый собор. Дельно и метко делал замечанья плотникам, рабочим, сестрам, а затем возвращался к себе для духовных бесед

373

с сестрами, а также и с приезжающими богомольцами. Вечером, после молитвы, он выходил на общее благословение в залу, как и в Оптиной пустыни, где его встречали сестры, которых он благословлял и почти каждой говорил что-либо полезное. Батюшка воплотил в себе два великих идеала: отречение от мира и служение человечеству, доказав всему миру, что одно не исключает другого. Все внешние монашеские подвиги, молитву и очищение сердца старец ставил высоко, но при этом он более требовал от своих духовных детей того, чтобы они прежде всего готовы были жертвовать собой, чтобы пользу ближнего ставили выше своей, чтобы о себе думали как можно скромнее, не увлекаясь своей мнимой праведностью. Этому он и учил своих духовных детей, и из добродетелей христианских он прежде всего старался воспитать в людях смиренье:

«Долготерпите, за все благодарите, о всем радуйтесь, молясь за всех о всем непрестанно». «Страданья для человека необходимы: без них жизнь была бы пуста и бессмысленна, — страданья отрывают нас от пустой жизни и заставляют думать о Боге, о вечности, следовательно, о своей душе. Страданья неизбежны в жизни: страдают ведь и люди неверующие, но они страдают с проклятьями, с богохульством, подобно разбойнику, висевшему по левую сторону от Христа, иногда в припадке отчаянья лишают себя жизни, напрасно думая, что с прекращением земной жизни прекратятся для них страданья духа. Между тем как человек верующий терпеливо переносит все, встречающееся на пути, ибо он верит, что это — наказание за его грехи и очищает его душу. В то же время сознанье своих собственных недостатков заставляет его снисходительно относиться к недостаткам и своего ближнего. В самом деле, скажите: отчего расстраиваются всякие общественные союзы? Всегда от самолюбия и гор-

374

дости! Сначала люди нравятся друг другу, а как увидят недостатки ближних, начинают злословить друг друга, оскорблять, и все дело рушится!»

Этому учил о. Амвросий сестер шамординских.

Замечательно, что в этот свой приезд о. Амвросий, может быть, в предведении неурожаев и других несчастных бедствий, обрушившихся на нашу Родину, приказал изобразить Божию Матерь сидящею на облаках и благословляющею людей, а под Нею — поле, усеянное ржаными снопами и колосьями. Батюшка велел праздновать иконе 15 октября.

Замечательно, что это был день его погребенья. При совершении празднования этой иконе «Спори-тельница хлебов» им указано читать обыкновенный Богородничный акафист, а припев петь следующий: «Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою, подаждь и нам, недостойным, росу благодати Твоея и яви милосердие Твое».

В 1890 году старец опять приехал в Шамордину пустынь и остался там до самой своей кончины. Опять та же ликующая радость сестер, те же поездки по строениям в сопровождении сестер и богомольцев, те же беседы и благословенья с тою только разностию, что благодаря продолжительности пребывания старца они вместе с ним провели день сю Ангела — 7 декабря, Рождество Христово, Ноны й год и Святую Пасху. Как много впечатлений, как много света и радости! Недаром старец говари-нал: «Попомните это времечко!».

1 января, рассказывают сестры, в самый первый день 1891 года, утром, после обедни, батюшка вышел к сестрам особенно задумчивый, серьезный; сев на диван, он неожиданно начал читать стихотворение: «Лебедь на брегах Меандра песнь последнюю поет».

375

«А мы, — шутливо заметил старец, — могли бы так переделать это стихотворение: «Лебедь на брегах Шамандра песнь последнюю поет», — и объяснил, что лебедь поет только одну песнь — перед своей кончиной.

Тогда никто не понял печального значения этих слов, а между тем старец предсказал свою кончину в этом году. Предчувствуя ее, он особенно поспешно старался устроить монастырь. Так, было построено много новых келий в Шамордине, благоустроен хутор Руднево, в котором старец предсказал, что будет церковь, что и случилось после его кончины. В конце сентября старец заболел болезнью ушей, соединенной с инфлюэнца, и постепенно стал таять. Пламенны были молитвы сестер, но воля Божия должна была совершиться, и 10 октября тихо, мирно, подняв руку для крестного знаменья, он отдал свою душу Богу. После напряженной тишины вопль отчаянного горя раздался в Шамордине: то плакали сестры, потерявшие в старце всё; и эти стенанья не прекращались до самого перенесенья его в Оптину. Множество духовных лиц во главе с архиереем, множество народа, иноков и инокинь собрались на его отпеванье. Торжественно, великолепно было совершено отпеванье многочисленным духовенством во главе с епископом Виталием. Особенно разителен был контраст между скромным гробом и убогими скромными одеждами смиренного старца и блестящим облачением и пением соединенных хоров — иноческого и архиерейского, множеством свечей, множеством высокопоставленных лиц, толпами богомольцев. Всех их объединяло одно чувство — любовь и благодарность. Поистине можно сказать: любовь не умирает, любовь нельзя заключить в гробе и закопать в землю, она вечно жива.

Торжественны были проводы о. Амвросия в темный осенний вечер в родную ему Оптину пустынь. Несмотря на пронзительный ветер и дождь, свечи у

376

(югомольцев не угасали; гроб все время несли на руках его почитатели, и трогательна была минута, когда гроб, высоко поднятый, как плывущий по воздуху, Г)ыл встречен сонмом иноков в серебряных облачениях во главе с настоятелем — архимандритом Исааки-см. Поистине казалось, что это — перенесение мощей, а не просто погребение.

Замечательна судьба Шамордина после смерти батюшки. Умер ее отец и кормилец. Лишилась она своей главной опоры. Настоятельница ее — мать Ефросиния от болезни ослепла. Средств в монастыре никаких, расход громадный: около тысячи сестер надо накормить, обуть, одеть, — такое громадное количество народа!

Казалось, по человеческим соображениям, Шамор-дину грозило окончательно закрытие, а между тем оно не только не закрылось, а больше процветало, чем при жизни батюшки.

Достаточно сказать, что за это время построено множество прекрасных каменных строений, как, например, трапезная, колокольня, построен и освящен великолепный собор в самом Шамордине, каких мало и столице, а главное, из общины Шамордино возведено в Казанскую Амвросиевскую обитель, а настоятельница, слепая и беспомощная, торжественно воз-нсдена в сан игумений и награждена наперсным золотым крестом.

Кто же взял на попеченье осиротевшую обитель? Это были преданные духовные дети старца — наши дорогие москвичи: достопочтенный, в Бозе почивающий, Сергей Васильевич Перлов и поныне здравствующая его супруга Анна Яковлевна. Золотыми буквами написаны их имена в летописи Амвросиев-ской Казанской Шамординской обители, и никогда они не изгладятся из памяти насельниц этой обители. Молится за них старец, молится он и за всех гсх, которые обращаются с любовию за его благо-

377

датной помощью; как при жизни, так и по кончине он всегда готов помочь всякому страждущему и скорбящему.

Из множества случаев его помощи благодатной мне припоминается такой.

Один господин был болен болезнью головы и ног, так что доктора отказались его лечить и ему грозила смерть. Но вот, прочтя в «Душеполезном чтении» об о. Амвросии, он мысленно попросил у него помощи и потом заснул. Во сне он увидал необыкновенный свет, и вот к нему подходит старец в мантии с золотым крестом, с четками в левой и посохом в правой руке; дотронувшись до его ног посохом, он сказал ему: «Чадо Николай, встань, поди в церковь, отслужи молебен Амвросию Медиоланс-кому», — и дал ему тут же кусочек просфоры. При этом он почувствовал страшную головную боль, но старец покрыл его своей мантией, и боль прошла. Когда тот господин спросил, кто он, старец отвечал: «Я старец Амвросий из Оптиной пустыни». На другой день господин встал здоровым, и болезнь не повторялась. Чрез несколько времени он видел опять сон: старец лежал в гробу и грозно упрекнул его, что он о видении этом молчит и не сообщает в Оптину пустынь.

Конечно, в Шамордине и теперь много недостатков, но мы веруем, что Господь Бог по молитвам старца не оставит ее без добрых людей, как не оставлял до сих пор. Я верую также, дорогие братья и сестры, что духом старец сегодня среди нас. В самом деле, во имя чего собрались сегодня мы сюда? Во имя любви к ближнему.

Не скромный наш вечер сегодня, но его цель привлекла вас и ваши лепты сюда. Цель его — устройство глазной больницы в Сергиевом Посаде, куда собираются десятки тысяч богомольцев. В летнюю пору, когда их бывает большой наплыв, когда колосится

378

рожь, от нее попадает пыль в глаза, раздражающая их и производящая глазную болезнь.

При недостатке леченья болезнь эта может породить слепоту. А что ужаснее слепоты? Не видеть этой чудной природы, не видать человека, быть погруженным в вечную тьму. Какое несчастье может сравниться с этим?! Вот почему наше Общество имеет целью предупредить слепоту и возвратить зренье, пока это возможно.

К сожаленью, средства наши оскудели, и мы должны были бы закрыть лечебницу, если бы не помощь добрых людей.

Да благословит вас Господь Бог и да будет с вами и за вас молитва батюшки, старца о. Амвросия.

Недавно я прочел одно стихотворение, которое хотя и относится к другому лицу, именно к о. Иоанну Кронштадтскому, современнику батюшки о. Амвросия, тем не менее подходит к нему — родному по духу и по деятельности:

Он был жив — мы сердцем не робели,

Он был жив — и были мы сильней;

Умер он — и мы осиротели,

Умер он — и ночь еще темней. 1 Ночь темней, — а мы так одиноки

В грозном море — слабые пловцы...

Миру нужны вещие пророки

И с душою детской мудрецы.

В злобном вихре беспощадной битвы

Мир совсем забыл бы Небеса,

Если б смолкли праведных молитвы,

Прекратились Божьи чудеса. „,, И нисходят в грешный мир святые,

И низводят с Неба благодать...

Подвиг их — целить сердца больные

И умы заблудшие спасать.

Умер он — молитвенник народный,

Умер он — народный иерей,

И ненастной ночи мрак холодный

Стал еще темней и холодней.

379

Пусть он с нами вечным духом ныне, Но не слышим мы его речей, Не сияет в жизненной пустыне Свет его ласкающих очей. Оросив горячими слезами Мертвый камень гробовой плиты,

Шепчем мы дрожащими устами: «Без тебя мы в мире сироты!»1

1 Во время чтения Преосвященного хор Богоявленского монастыря исполнил древним распевом Оптиной пустыни некоторые духовные песнопения и между ними, в заключение чтения, стихотворение, посвященное памяти Оптинского старца о. Амвросия (слова Странника, музыка Н. С. Буйлова):

Блажен, кто, путь свершая тесный,

Кумирам тленным не служил,

В чьем чистом сердце Царь Небесный

Себе обитель сотворил.

Блажен, кто страсти победил

И чужд был суетных стремлений,

Кто средь житейских треволнений

Свой крест безропотно носил.

СЛОВО ПРИ ОТПЕВАНИИ Д. И. ФИЛИППОВА

Вечная тебе память, дорогой и незабвенный брат наш Димитрий Иванович! Коса смерти добралась и до тебя... Господь да ублажит тебя, и упокоит, и с пра-иедными сопричтет!..

Поистине на тебе более, чем на ком-нибудь другом, оправдались слова церковной песни: «Вчерашний день я беседовал с вами, внезапно настиг меня час смертный — но прошу вас всех и молю — молите-ся за меня Христу Богу, да не изведен буду на место мучений, но да вселит меня Господь Бог идеже есть свет неприступный».

И мы искренно верим, и с любовию и скорбию помня неизбежный смертный час, молились и будем молиться об упокоении души твоей и поминать тебя с редкою, радостною надеждою, что Господь примет тебя в Свои селения. Мы знали тебя, что ты был человек истинно добрый, необычайно сердечной доброты... Ты не скрывал своих талантов, а по возможности старался умножить, развивать в себе эти таланты. Мы верим, что Господь Бог примет тебя, как это читалось ныне в Евангелии. Некоторый господин устроил пир и призвал на него только тех, которые имели брачную одежду, а тех, которые не имели брачной одежды, он изгнал вон. Ибо много званых, а мало избранных, говорит Господь. Мы и твои служащие •шали тебя за человека милостивого, ты отличался

381

любовию ко Христу; ты соткал себе брачную одежду, в которой ты войдешь в чертог... Мы верим, что она введет тебя и Господь примет тебя!

Мы с любовию молились о тебе! Ведь любовь, дорогие братие, любовь вечна. Святой апостол Павел говорит: когда вера и надежда упразднятся, когда в них уже более не будет нужды, а любовь будет все более и более расти. Любовь, дорогие братие и сестры, нельзя заключить во фобе и закопать в могилу, она должна от любящего сердца воссылаться об умершем, и чем более будет в нас этой любви, тем более будет воссылаться молений ко Христу Богу об умершем.

Соединимся же все в одну семью вокруг его гроба и вознесем искреннюю горячую молитву об упокоении его души.

14 декабря 1908 г.

СЛОВО ПРИ ОТПЕВАНИИ Н. И. ПАСТУХОВА

Помолимся, дорогие братие и сестры, о упокоении нашего брата, новопреставленного Николая. Не по чувству холодного долга, не по каким-либо другим обязанностям, а истинно только по любви к почившему мы собрались сюда, чтобы вознести о нем моление; ведь почившему теперь ничего более, кроме этого, и не нужно.

Плачут, скорбят, болезнуют о нем его родственники; но не только родственники скорбят о нем; не менее их сожалеют и скорбят его родные по духу, его друзья, сотрудники его. И единственным утешением нам в этой скорби может служить вера, что Милосердый, Человеколюбивый Господь тогда берет к себе душу человека, когда она наиболее всего подготовлена к вечной загробной жизни.

Затем утешением в нашей скорби может служить нам воспоминание о тех добрых качествах души усоп-

382

шего, которые драгоценнее всего в очах Божиих, которые должны служить ему правильным добрым ответом на Страшном суде. Первою из этих добродетелей была искренняя, сердечная вера в Господа и вытекающая из нее любовь к Церкви Божией; эту любовь он иыражал в усердной молитве — мне самому приходилось видеть его молящимся в храмах Божиих и в делах благотворения, о которых он не любил говорить. Поистине он может сказать словами церковной песни: «Господи, если я и согрешил, но, как христианин, я несомненно веровал в Тебя и исповедовал Отца, Сына и Святаго Духа». Как общественный деятель, он громко исповедовал свою веру: в своей газете он держался нелицемерно, неуклонно церковного направления; церковный отдел ее всегда отличался полнотою, разнообразием и точностью сообщаемых сведений.

Затем утешением для нас может служить то, что для нас, христиан, нет смерти, что любовь не умирает, что любовь нельзя заключить в гробе и закопать в землю, что если для нашего глаза и разрушается и умирает тело дорогого нашего собрата, но для сердца любящего он не умирает и будет жить в нем до тех пор, пока бьется это сердце.

Дорогие братие, сотрудники, свидетельствовать ли вам об этом? Знаю, что вы отлично знаете это духом, что вы составляли одну семью, жили одними заботами, одними интересами, одною любовию... Любовь не умрет, — а эта любовь может быть выражена в усердной, горячей молитве, ему ведь теперь ничего более не нужно; ведь он сам, словами церковной песни, обращается ко всем нам, об одном просит и молит нас: «Прошу всех и молю, непрестанно о мне молите-ся Господу Богу».

О дорогие братие, придет час, и, может быть, он близок уже, а для некоторых и неожиданно близок, когда и мы будем лежать в гробу и будем просить молиться за нас. И в самом деле, что может быть неустойчивее в жизни для нас? Что может предстоять ре-

383

бенку в день рождения его, как не несомненная смерть? Если я существую, то я умру... Что такое история природы, как не наступление смерти? В самом деле, сегодня потеряли родных, вчера друзей, а завтра, может быть, злая смерть замахнется своею холодною косою и на нас — и все тогда будет кончено...

Так Святая Церковь заповедует, отходя ко сну, молиться этою чудною молитвою: «Владыко, Человеколюб-че, неужели ми одр сей гроб будет? Или еще окаянную мою душу просветиши днем? Се ми гроб предлежит, се ми смерть предстоит...». Вот когда мы теряем дорогих, милых родных или друзей, то эта молитва делается еще ближе нашему сердцу — и усерднее, и пламеннее шепчут наши уста: «Упокой, Господи, брата нашего Николая!». Вспоминая его любовь, видя его гроб, усердно помолимся мы о упокоении возлюбленного нашего брата Николая Ивановича: «Господь да ублажит его, да упокоит, с праведными сопричтет, и нас всех да помилует, яко благ и Человеколюбец».

31 июля 1911 г.

СЛОВО ПРИ ОТПЕВАНИИ Н. С. ПЕРЛОВА

Помолимся, дорогие братие, о упокоении души усопшего брата нашего; поистине можно сказать: «О чудесе, что сие о нас бысть таинство: како предахомся тлению? Како сопрягохомся смерти?». В самом деле, вот вчера еще был жив человек, беседовал с нами, а ныне он умер, он лежит во гробе... Да, поистине, смерть есть таинство. Если бы человек умирал постепенно, при постепенном истощении своих сил, тогда смерть можно было бы объяснить, как простое явление физической природы; но эта смерть — человека, полного сил, полного деятельности; невольно смущается дух.

Но здесь утешением служит вера: Милосердый, Человеколюбивый Господь тогда берет душу человека, когда она более всего Подготовлена к вечности;

384

так спелая пшеница собирается в житницу, так спелый плод снимается с дерева. Также утешением служит воспоминание о добрых качествах почившего, о его милосердии, о его радушии, которое соединяло вокруг него его друзей; а в особенности его глубокая вера. Да, дорогие братие, я сам был свидетелем этой живой его веры. Я по собственному желанию и по приглашению его друзей был у него за несколько дней до его смерти, беседовал с ним, причастил его Святых Тайн, и никогда не забуду, с какою верою, с какою духовною радостию он согласился причаститься; а надо сказать, у многих больных это причащение смущает душу; а затем, как он горячо молился во время чтения причастных и послепричастных молитв! Скажу откровенно, я не мог удержаться от слез... Я тогда сказал ему: «Знаете ли, Николай Семенович, я вас всегда любил, а теперь еще более полюбил вас, видя вашу глубочайшую веру, смирение, покорность воле Божией». И вот последним утешением может служить для нас то, что для любящего сердца нет смерти, что любовь не умирает, что ее нельзя заключить во гробе, что для глаз только человек умирает и разрушается, а для сердца верующего он не умирает и будет жить, пока бьется сердце.

И вот, дорогие родные,'друзья и знакомые, соединимся вокруг этого гроба, как бы в одно семейство, и вознесем о нем молитвы. Ты же, Милосердый Господи, приими его душу и упокой его с праведными, ибо к Тебе он взывал в час смерти своей. Аминь.

23 сентября 1911 г.

СЛОВО ПРИ ОТПЕВАНИИ ДОКТОРА В. Н. ШТУРМА

Мне не хочется обращаться к тебе, дорогой Всеволод Николаевич, с обычным приветствием, я хочу обратиться к тебе с приветствием самого любимого

385

тобою святого, преподобного Серафима Саровского, которому ты старался подражать. Преподобный Серафим каждого, приходящего к нему, всегда приветствовал такими словами: «Радость моя, Христос Воскресе». Подражая ему, и я говорю: «Радость моя, дорогой мой друг, Всеволод Николаевич, Христос Вос-кресе».

Теперь ты, конечно, в этом вполне уверился, что эта жизнь на земле временна, а там, куда ты ныне перешел, все те, кого ты любил, все вместе; так и мы будем с тобою. От этого сознания делается сердцу отрадно при разлуке с тобой. Но невольно все хочется говорить о тебе.

Да, братие, вы все знаете покойного. Может быть, многие из вас были подняты с одра смерти благодаря его врачебной помощи. Покойный был большая душа, широкое сердце, редкий человек, это я могу поистине сказать. Его некоторые сравнивали с одним известным врачом, доктором Гаазом, о котором вы, наверное, читали в брошюрах и книгах, а я лично слышал от покойной моей матери, бывшей с семьей Гааза в близких отношениях; что сама она слышала, то мне передавала. Сходство между ними действительно есть, но есть и разница. Гааз филантроп, альтруист с некоторым оттенком сухого протестантского христианства, а Всеволод Николаевич прежде всего православный христианин, человек, всею душою любящий Святую Христову Церковь; все, что он делал, он делал ради любви ко Христу.

Я как-то шутя говорил ему: «В старину у нас были блаженные и юродивые Христа ради, а теперь вы — врач Христа ради». Он и поистине был таким, подобно Пантелеймону, Косме и Домиану и другим врачам-бессребреникам. Он ради Христа старался помочь больному, и не только его телу, но и душе. Он желал, чтобы больной проникся весь верою во Христа, и молился за каждого своего больного. И действительно, помощию Божией нередко совершал чуде-

386

са. Но оказывать помощь отдельным личностям было мало для него. Ему захотелось, чтобы было устроено такое благотворительное заведение, где бы была оказываема помощь всем бедным. Он особенно болел о них. О, скольких бедных я посылал к нему и с какой любовью он принимал этих монахов, монахинь и по целым часам с ними беседовал. Но этого, как я сказал, ему было мало. Ему хотелось, чтобы приходящие получали благодатное утешение и лекарство даром. Нужно было создать такое учреждение. И вот без протекции, без денег он взялся за устроение Се-рафимовского комитета. Он так же, как и Преподобный, был пламенным душою. Слово «Серафим» значит «огненный». Взявшись за дело, он не останавливался, пока не кончал его. Серафимовский комитет — это учреждение с чудесным характером. Говорят, многие тут получали Божественную помощь. Мне удивительно и чудесно кажется самое его создание без протекции и денег.

Батюшка о. Сергий говорил, что Всеволод Николаевич перенес в своей жизни много скорбей и не напрасно его называли многострадальным Иовом. Скорби поражали его в самое сердце. Но с великими чудесами создавший Серафимовский комитет, сам был чудо. Здоровье его было слабое, в последнее время склероз у него был отчаянный, сколько раз он падал с трамвая, с извозчиков. Товарищи-врачи говорили о нем: не может жить. Но он все жил. Чем он был жив? Молитвами и причащением. Он говорил мне: «Я прежде думал, что причащаться нужно один раз в год, Великим постом, до причастия не пить в этот день чая, что это почтенная, но утомительная церемония; словом, я смотрел так, как смотрит на причастие большая часть интеллигенции; но чтобы можно было причащаться так, не в пост, и часто, мне и в голову не приходило; только теперь я понял, какая сила в причащении. Тем, что я живу, я обязан причащению: причащусь, и целый день здоров». Так он жил поисти-

387

не чудесным образом. Все доктора свидетельствуют, что по своим болезням он давно должен был бы умереть, но только ныне — день его погребения.

Братие! Посмотрите, как много собралось к его гробу помолиться за него. Но, конечно, собрались не все, некоторые не могут быть, многие еще не знают о его смерти; если бы знали, было бы здесь молящихся в десять, в сто раз больше. Вы все собрались к усопшему из благодарности к нему, самой чистой и бескорыстной. Все знакомые его всегда будут молиться за него. Вечная память да будет дорогому Всеволоду Николаевичу.

Как многие позавидуют тебе. О, как немногие оставляют такое незапятнанное имя! Ты не собирал имущества, но оставил в наследство близким своим доброе имя. Недавно я отпевал, сыновья почившего, вашу мамашу. Она тоже оставила вам доброе и незапятнанное имя. Но ее знали немногие, а отца вашего знали многие не только в Москве, но и в России.

Любовь вечно жива. Ее нельзя заключить в гроб и закопать в могилу. Точно так же бессмертна и жива душа, хотя тело наше по смерти и разлагается. Соединимся же теперь вокруг этого гроба и от всего сердца помолимся о упокоении со святыми раба Божия Всеволода.

Стенографирована протоиереем И. Полянским 14 (27) июля 1920 г. в Спасо-Песковской церкви.

Стенограф, почтительнейше преподнося проповеднику речь, просил прощения за изъяны в ее воспроизведении.

СЛОВО НА 40-Й ДЕНЬ ПО КОНЧИНЕ

ПРОТОИЕРЕЯ СЕРГИЯ ЩУКИНА В ХРАМЕ

СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ НА ПЕСКАХ

Мы собрались сегодня помолиться о упокоении дорогого всем нам о. протоиерея Сергия. Немного лет пробыл он среди верующих москвичей, но оста-

388

вил по себе добрую и долгую память. И, когда он так неожиданно отошел ко Господу, скорбью ударила его кончина по сердцу всех его духовных детей, а вместе с ними поскорбел и я. Мне вспомнилась тогда единственная церковная служба, которую я совершил с ним в храме святителя Николая Явленного, его тихий проникновенный голос, каким он возглашал молит-ны, вспомнились вдохновенные страницы из его литературных произведений, с которыми мне случайно пришлось познакомиться как раз за несколько дней перед службой, вспомнились рассказы о нем близко его знавших и не ведавших о его поистине многострадальной жизни, и я от всего моего сердца помолился о упокоении его души. И чем больше я о нем думаю, тем яснее вырисовывается мне его образ, необыкновенно привлекательный своей высокой духовной чистотой, вместе с тем и великой скромностью, несмотря на большие и разнообразные его дарования. А он обладал ими в высокой степени. Вчитываясь в его произведения, поражаешься глубиной его мысли и чувств, высотой его миросозерцания, а особенно — глубиной его сердца. Ведь мне думается, что если бы и кратких словах передать главное его души содержание, то оно выразится в таких словах: любовь и жалость. В них-то и заключается, по его мнению, внутренняя движущая сила всякой религии. «Любовь и жалость явились на земле вместе с человеком, — го-иорит он в одном из своих произведений. — Это огонь, который согревал иззябшее, израненное сердце чело-нека и давал силы жить. Любовь готова даже на ужас променять вечную бессмертную жизнь, лишь бы спасти другого. Суть ее в том, чтобы брать у себя и отда-иать другим». Так писал он, так, вероятно, и жил. И иезде, во всех его произведениях, красной нитью проходит эта любовная жалость к страждущим, скорбящим, мятущимся в отчаянии людям.

Идет ли он на кладбище, он останавливается на могилах тех, кого особенно горько оплакивают живу-

389

щие: мать — своего ребенка, жена — нежно любимого мужа. И сострадает он им, и жалеет их своим нежным сердцем. Вспоминает ли он годы семинарского учения — опять ему рисуется юноша-семинарист, спасающий своего виновного товарища от позорного изгнания из семинарии, хотя бы ценой собственной гибели, и опять сострадательное его сердце радуется, когда подвиг юноши удается. Изображает ли он последнюю службу священника, умершего в конце всенощной, он опять преисполняется тем же духом восторженной любви, уже на краю смерти, к пасомым.

И этот рассказ как бы пророчески предсказал его собственную кончину, тоже внезапную и тоже почти тотчас после совершения Божественной службы в день своего Ангела. И удивительно, что он, всю жизнь стремившийся к спасению других, своих ближних, и здесь ценой своей жизни спас жизнь двух людей: матери и ее малютки.

И мы твердо верим, что тот, кто жил только любовью к людям, кого не могли ожесточить и озлобить даже неслыханные страдания, претерпенные им в жизни от людей, мы верим, что он нашел себе великую радость и утешение у Самого Источника любви — Христа Спасителя. Ведь только одна мысль о Нем утешает умирающих: вот жил на свете Христос подобно нам, ходивший по дорогам земли, как мы, и любивший ее, как мы, одинокий в предсмертной муке своей. «О, — восклицает он, — пусть люди забудут меня и пусть земля забудет меня, но ведь я с Ним, со Христом, и Он уже знает, как провести меня через этот океан забвенья, спасти от потопа великого!» Эти восторженные слова его пусть дают нам высокое утешение и надежду в нашей скорби, что он обрел Его навеки, своего возлюбленного Христа.

Вознесем же о нем наши горячие молитвы. Я не сомневаюсь в их искренности. Я припоминаю, как после моей службы в храме святителя Николая Явленного я приветствовал почившего словом благодар-

390

мости за его вдохновенные беседы с пасомыми и как ны, его духовные дети, благодарили меня за доброе слово о вашем любимом пастыре. Я не сомневаюсь уже, что не только сегодня, в 40-й день по его кончине, но всегда будет за него молитва и не забудут его могилы. Всегда трогает эта память пасомых о своих пастырях. Много на московских кладбищах похоронено знаменитых при жизни людей, но смею думать, что ни одна могила не посещается чаще, чем могила иобимого духовного отца. И в этом для пастырей Bern кая награда за тяжелый наш жизненный подвиг, ибо это свидетельствует, что чистая христианская святая любовь не умирает, что она вечно жива. Аминь.

СЛОВО НА ОТПЕВАНИИ Д. П. ПОНСОВА

В Священном Писании говорится, что от избытка сердца бо уста глаголют. Да, в большинстве случаев это справедливо, но бывают такие неожиданные горя, такие жгучие несчастья, как, например, наше горе: потеря горячо любимого человека, — что уста наши замолкают и только сердце изливается в горьких безутешных слезах: «Зачем он ушел от нас, он был нам так нужен, так дорог, а теперь мы никогда, никогда его больше не увидим — нашу радость». И законны наши слезы: Сам Спаситель плакал, когда узнал о смерти Своего друга Лазаря. Лишь бы только не были эти слезы слезами уныния и безнадежного отчаяния, лишь бы только одухотворялись они верою и надеждою, что Господь Бог по Своему бесконечному милосердию берет душу человека тогда, когда она наиболее созрела для будущей жизни. А когда она созреет, никто, даже самые близкие люди, не могут узнать. Это должно утешать нас, а затем, несомненно, должна утешать добрая память, оставленная покойным. В самом деле, не знаю человека, который бы иначе отозвался о нем, как о милом, добром, сердечном человеке, душа которого была открыта не только для близ-

391

ких и родных, которых он горячо любил, но и для всех прочих. Свидетель этому и я сам. В самом деле, кто я для него был? Посторонний человек. А когда я лишился угла, когда никто из близких не мог ничем помочь мне в моем горе и мне приходилось покидать с тяжкой болью в душе Москву и идти в беспросветную жизнь в провинцию, полную многих лишений, — он пришел ко мне, как Ангел хранитель, в самый день почитаемого им преподобного Серафима и предложил в своем доме комнату больному и скорбящему старцу. Я не забуду никогда, как он, добрый Димитрий Петрович, и супруга его относились ко мне за все эти годы моего житья в их доме: казалось, что я был не среди чужих людей, а жил как в своей семье, а как это дорого для старого, больного человека — поймет всякий.

И не только я, но и вы, насельницы Никитского монастыря, испытали его помощь: вспомните, как он болел душой, когда вам пришлось покинуть монастырь, как он старался помочь вам и обеспечить ваше положение, и его духовная связь с вами продолжалась и дальше — и в Хлынове, и здесь, у Малого Вознесения. Он любил ваше благоговейное чтение, ваше истовое служение, гармоническое монастырское пение и спешил сюда, на молитву (и сегодня мне все казалось, что он, дорогой Димитрий Петрович, стоит тут, в алтаре, с сыном Алешей, готовясь причаститься Святых Тайн Христовых, и молится за всех нас). И я, в те поры взглянув на него, как-то особенно усердно молился за всю его семью и не думал, что мне, старцу, придется творить над ним, молодым, заупокойные молитвы.

Поистине смерть есть тайна, которую мы поймем тогда, когда все соединимся в Царстве Небесного Отца, чтобы уже вечно жить одной любящей семьей, и пока мы здесь, на земле, будем верить, что любовь не умирает, что она вечно жива, что любовь нельзя заключить в гробе и закопать в землю. Правда, для

392

глаза нашего разрушается и умирает любимый человек, но для сердца любящего он не умирает и будет жить в нас до тех пор, пока бьется это самое сердце. Соединенные этой любовью, усердно помолимся о нем, ибо ему нужны не похвалы, не венки, не пышные речи, а одни только горячие, искренние молитвы. Ведь он и в земной жизни не искал похвал, а находил удовлетворение в тихом и скромном исполнении своего жизненного долга. А теперь он говорит устами Церкви: «Вчерашний день я беседовал с вами, а сегодня нашел на меня страшный час смертный, но прошу вас всех и молю непрестанно, о мне молитеся Христу Богу, чтобы Он, Милосердый, принял меня в Свое Царство любви, истины, красоты и света». Аминь.

26 февраля 1934 г.

Москва. Малое Вознесение.

393

ВНЕБОГОСЛУЖЕБНАЯ БЕСЕДА В НЕДЕЛЮ ПО ПРОСВЕЩЕНИИ

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. В сегодняшнем Апостольском чтении святой апостол говорит нам, что Господь наш Иисус Христос, претерпев смертные страдания, сойдя во ад, воскреснув и вознесен на Небо, даровал нам благодатные дары Духа, наделил особой благодатью известных лиц, которые должны руководить нами, чтобы мы пользовались как следует полученными нами дарами, то есть чтобы сделаться лучшими, чем мы теперь, других делать лучшими, подражать во всем Христу Спасителю. Таким образом, должен в Церкви Христовой всякий делать свое дело, как в теле человека всякий член исполняет свое назначение.

Как в теле человека много членов и каждый из них исполняет свое назначение: ухо слышит, глаз видит, ноги ходят и т. д., так и в Церкви Христовой, которую можно уподобить телу человеческому, глава которой Христос, всякий ее член должен исполнять свое назначение, а для этого надо, чтобы каждый имел особые, нужные для дела, способности, даруемые ему Господом Богом. Дары эти получаются человеком в Таинстве Миропомазания, когда священник изображает крест священным миром на членах ребенка со словами: печать дара Духа Святаго. Тогда и естественные способности, например, ум, память и др., получат благодатное освящение, а главное, сообщатся каждому особые духовные дары (например, разум — ра-

394

зуметь слово Божие и др.), которые без этого Таинства не могли бы быть получены. Поэтому те христианские общества, которые не имеют этого Таинства, например, некоторые раскольнические секты, вера протестантская немецкая, — бездарные. Не всем в одинаковой степени даются дары эти — одному больше, другому меньше; как и в притче о талантах говорится: одному было дано пять талантов, другому — два, третьему — один — каждому по силам его. Но каждый получивший обязан умножить таланты эти: получивший пять приобрел другие пять; получивший два — другие два; и только получивший один талант спрятал его в песок и скрыл серебро господина своего, за это он и потерпел строгое осуждение.

Эти «таланты», или дары, даются человеку не для него самого, а для тела Церкви Христовой, то есть для прославления ^Божия, поэтому и нечего гордиться этими дарами или завидовать тем, которые имеют больше, чем мы. Сами мы, как говорится в Писании, одного волоса на голове своей прибавить не можем (свт. Иоанн Златоуст, 249).

Что один получил больше, а другой меньше, это не имеет никакого значения, но дело безразличное, ибо каждый из получивших способствует к созиданию не ради собственного достоинства (один получил больше, а другой меньше), но для других, сколько кому Сам Христос распределил. Если иной имеет нечто большее в своем даровании, то ты этим не огорчайся, потому что и трудов у него более. Апостол говорит о себе: горе мне, если я не благовествую. Но потому и горе ему, что он получил, а ты свободен от подобной опасности. Святой апостол сказал, что Раздаватель этих даров — наш Иисус Христос, теперь он поясняет эту мысль.

Мы веруем, что Господь сошел на землю, претерпел крестные страдания, воскрес и вознесся со славою на Небо, но нас не оставил Он одинокими, Он послал нам Духа-утешителя, раздающего благодатные

395

дары. Но как Господь есть глава Церкви Своей, то Он Сам знает, кому сколько необходимо этих даров, и Сам поэтому распределяет их. Для этого Господь сходил в ад, победил диавола, смерть, грех, ад — и отнял у них всех, кого они держали в своем плену; это и подразумевается под словами «пленил плен» и над всем человеческим родом враги эти не имеют теперь уже власти, но кто уверует в Иисуса Христа, от того они тотчас отступают. Так Господь освободил людей от власти диавола, под которой они находились, и, наделив их благодатными дарами, основал Церковь Свою, в которой и мы теперь находимся. Нам дана свободная воля, то есть мы вольны поступать как хотим: можем пойти по правой дороге, следовать заповедям Божиим, можем пойти и по кривой дороге, то есть служить дьяволу, предаться греху и всякому нечестию; для того чтобы нам указывать путь правый, вразумлять заблуждающихся или сбившихся с прямого пути, утешать тех, которые приходят в отчаяние и уныние от своих грехов, от содеянных ими злых дел, показывать нам примеры богоугодной жизни, молиться за всех, освящать людей благодатию Духа Святаго в Таинствах — наконец для того, чтобы обращать ко Христу тех, которые совсем Его не знают, поставлены Господом в Своей Церкви особые люди — названные пастырями, пророками, учителями, бла-говестниками, апостолами. Им, этим людям даны особые, необходимые для их служения, благодатные дары. На первом месте поставил апостолов — это те двенадцать с присовокуплением и апостола Павла, которые удостоились видеть Господа, быть Его спутниками во время Его земной жизни, быть свидетелями Его страданий, смерти, воскресения и вознесения на Небо. На них, по обещанию Спасителя, сошел Дух Святой в день 50-й, и от них (преемственно) через рукоположение Он переходит и на их преемников — пастырей Церкви (то есть епископов, священников) и до наших дней. За апостолами следуют про-

396

роки, то есть люди, прозревающие будущее, они называются у святых отцов также прозорливыми. Много в Святой Православной Церкви было таких людей; да они и теперь, разумеется, есть, и всегда будут. ' )то угодники Божий, иногда неизвестные миру, иногда даже гонимые и презираемые миром. Трудно перечислить их всех: это пустынники, преподобные, знавшие душу человеческую, ибо они сами всю свою жизнь посвятили Господу. Им Господь открывает сердце человеческое, им Господь для пользы ближних открывает будущее: таков был и преподобный Сергий, наш покровитель и заступник, и множество других. Конечно, они и теперь есть, например, Серафим Саровский...

Обыкновенно они убегают славы людской, живут уединенно, скрываясь от людей, но их, говорится в Писании, не может город укрыть вверху горы — так и их добрые дела делаются всем известны, к ним приходят люди скорбящие, обремененные грехами, больные душевно и телесно: а от них уходят успокоенными, утешенными и исцеленными, а иные даже около них делаются их учениками и сами после долгих трудов делаются наставниками других людей. Люди мирские, светские не понимают таких людей, смеются над ними, бранят их, называют себялюбцами, тунеядцами, потому что Спаситель сказал, что всякий, кто будет следовать заповедям Божиим, будет ненавидим миром, аще от мира бысти были, сказал Он апостолам, но славы их нельзя затемнить, и они вечно продолжают жить и после смерти, являя исцеление чрез свои нетленные мощи и таким образом помогая ближним своим.

Затем апостол называет благовестников. Благове-i гниками можно назвать и таких людей, которые не имеют своим исключительным делом благовествовать, и благовествовали, когда и где придется; в этом смысле, думается мне, и каждый из нас может быть благо-нестником: если кого-нибудь заблуждающегося поста-

397

вим на путь истины как раскольника или не знающему Закона Божия объяснить его — тогда по справедливости можешь быть назван благовестником, то есть сообщающим благую весть — Света Божия. Называются так свв. отцами помощники свв. апостолов, посылаемые ими для проповеди в чужие страны; называются так и евангелисты, написавшие Евангелие, то есть благую весть о земной жизни Спасителя нашего; свв. равноапостольные Кирилл и Мефодий просветители славянских народов; св. равноапостольная Нина, просветившая Грузинскую страну; наконец, св. равноапостольный Владимир, крестивший всю Русь Святую, Православную; теперь святой Иннокентий, который в Сибири с опасностью для своей жизни проповедовал Евангелие — благовестие. Есть ли и теперь благовестники?

Се, разумеется есть. Они называются теперь миссионерами и проповедуют Евангелие, обращают в истинную веру язычников, не знающих Бога, или раскольников, заблуждающихся в ней и удалившихся от Церкви Христовой; они строят училища, воспитывают детей, стараются и своими проповедями, и примером своей святой жизни обратить ко Христу целые тысячи душ человеческих, пребывающих во мраке душевном. Так, например, особенно усердно трудится в стране Японии небольшое общество монахов образованных, окончивших курс в духовных академиях, под руководством архиерея Николая, которого уважают и почитают не только православные, но даже и язычники за его святую жизнь и непомерные труды.

На четвертом месте апостол Павел называет пастырей и учителей. Наши пастыри и учителя — это епископы (архиереи) и священники. Апостолы обыкновенно, проповедав Евангелие в каком-нибудь месте и крестив тамошних жителей, рукополагали себе преемников, сообщали им благодать Духа Святаго, а те, в свою очередь, рукополагали себе помощников и

398

таким образом преемственно от времен апостольских и до наших дней благодать Божия живет в наших архиереях и священниках. Им поручено делать людей святыми, то есть поучать, как жить по-христиански, как Исполнять заповеди Божий, они должны обличать заблуждающихся, наставлять их на путь истинный, совершать Таинства церковные, крестить младенцев, освящать браки, отпускать грехи во время исповеди, причащать всех Телу и Крови Христовой, молиться за всех людей, приготовить из своей среды благовестников, или миссионеров, которые обходили бы все страны, обращая неверных к вере Христовой. Таким образом, под руководством пастырей церковных, возвращая данные нам таланты или дары духовные, мы все должны прийти к единой вере, сделаться мужами совершенными, достигнуть в меру полного возраста Христова.

Вначале всякий верующий подобен дитяти, ребенок не умеет отличать добро от зла, он не тверд в правилах жизни, ничего не знает из окружающего его. Вот почему нам и не надо удаляться от пастырей церковных, которые в церкви молятся за нас и нас научают таким образом молитве, слушать внимательно те поучения, в которых они указывают нам пути ко спасению, читать, кто грамотен, написанные ими книги, в которых объясняется нам вера Христова. Их устами Сам Господь изрекает благие указания всякому, кто с верой и молитвой обращается к ним... Кто самоотверженно идет путем Христовым, кто без согрешения себя ведет брань с врагом нашего спасения, тот всегда в своих пастырях найдет помощь и вразумления такие, каких со стороны нельзя было бы и ожидать, ибо не к человеку он приходит, а к Самому Господу, всегда готовому вразумить и наставить чрез человеков — пастырей своих, тех, кто искренно и с верой ищут у Него себе помощи. И вот когда в уме у тебя будут всегда мысли христианские, добрые, когда ты во всем будешь поступать по вере своей, когда твоя воля будет направляться к добру,

399

а в сердце твоем чувства укоренятся христианские: смирение, любовь, кротость, воздержание, миролюбие и другие добродетели, — тогда ты сделаешься не ребенком, а мужем совершенным, по слову апостола. Да поможет же Господь всем нам дойти до такого состояния. Когда духовно воспитаем себя, в душе нашей мы найдем потерянный нами рай, — а рай этот есть любовь...

Но вот мы воспитали в себе духовного человека, искоренили страсти все, нашли потерянный рай — и Сам Господь поселяется в сердце нашем, по слову Своему Святому: Кто возлюбит Меня и заповеди Мои соблюдет, того возлюбит Отец Мой и к нему придем и обитель у него сотворим. И когда поселятся в нас, мы достигли, по слову святого апостола, меру полного возраста Христова. А когда Господь с нами, то чего нам более желать. Христос, Свет Истинный, просвещая и освящая всякого человека, грядущего в мир, — исправи стопы наша в деланию заповедей. Аминь.

ПРОЩАЛЬНОЕ СЛОВО К СЕСТРАМ

ВЫКСУНСКОГО ИВЕРСКОГО ЖЕНСКОГО

МОНАСТЫРЯ

Когда я подъезжал к вашей обители и увидел сонм инокинь, вышедших к нам навстречу, то мне невольно слышались слова царя-пророка: Приведутся царю девы вслед ея... введутся во храм царев. Действительно, это пророчество сбылось! В самом деле, какими Ликами святых девственниц украсилась Святая Церковь от дней апостольских и доныне: сколько чистых вдовиц и стариц взяты уже в Небесный чертог Христа Господа вслед Приснодевственной Его Матери, сколько подвизавшихся и подвизающихся войти в сей пренебесный чертог многообразными путями жизни человеческой. Один из этих путей и самый прямой и верный — путь иноческий, этим путем тщитесь вы,

400

сестры инокини, достигнуть Царства Небесного. И вы достигнете, несомненно достигнете, сего вечного чертога славы, если будете идти вслед Пресвятой Матери вашей, ведь Ей посвящена ваша святая обитель, ведь Ее вы имеете своей Помощницей и Ходата-ицей. Само собою разумеется, что идти вослед Пресвятой Девы — значит подражать не только некоторым внешним действиям Ее, а усвоить себе самый дух Ее добродетелей и совершенств, ибо вся слава дщери царевой внутрь, как говорит пророк Божий. То есть усвоить себе Ее живую и крепкую веру слову Господню, Ее пламенную любовь к Богу и ближним своим, Ее всесовершенную преданность воле Божией, Ее глубочайшие смирение и кротость, Ее неисповедимое терпение и послушание слову Господню даже до смерти, но до этой высоты совершенства духовного нужно посходить, возлюбленные, путем долгого воспитания, как и Сама Пресвятая Дева восходила путем немаловременного воспитания при храме Божием. Главным и наиболее любимым упражнением Пресвятой Девы была святая молитва, для которой Она часто уединялась во внутреннейшее храма. Там Она беседовала Единая с Единым Отцом Небесным, там Она изливала перед Господом непорочную душу Свою, там предавалась всесовершенной воле Отца Небесного, укреплялась на тот беспримерный подвиг жизни Своей, на котором ожидали Ее не одни высочайшие радости, но жестокие скорби, когда оружие проходит душу Ее. И для вас, возлюбленные сестры, святая молитва должна быть главным делом вашей жизни. Да, несомненно, молитва — славное дело инока. Это подтверждают и святые отцы. «Молитва, — говорит преподобный Сирин, — великое оружие, неоскудевающее сокровище, основание истины, корень, источник и матерь тысячам благ». Преподобный авва Пимен утверждает, что человек всегда должен молиться Богу и просить Его помочь ему, напутствовать ему во Всяком деле, ибо человек не может приобрести ника-

401

кой добродетели без помощи Божией. Молитвы ищут от нас и наши братья миряне. «Батюшка! Питай нас молитвами!» — недавно сказал мне один простой человек. Горе нам, если мы вместо этого хлеба духовного подадим камень алчущему брату! Ищите молитвенного Царства Небесного, все остальное приложится вам! И вы имеете великое подтверждение сего. Не молитвою ли создалась ваша обитель? Не суетным талантом, ослепляющим человечество, не богатством или ученостью создал ее вам Кормильчик наш возлюбленный авва, а молитвою веры, молитвенными вздохами и слезами. Будьте же верны его примеру, молитесь за себя и за весь мир. За всех страждущих, скорбящих, озлобленных и сокрушенных духом, не имеющих ближних, за них молящихся, за всех живых и мертвых, и Господь спасет ваши души, и не оскудеет ваша обитель. А молясь, не забывайте и своих собратий и сестер, иноков и инокинь, идущих одним с вами путем, скорбным и тернистым, наипаче же прошу вас молиться о тех иноках и инокинях, которых послушание заставляет жить вне святой обители, среди мирских людей. Здесь у вас располагают к молитве и подвигам церковные службы, самый строй и порядок монастырской жизни, пример, совет и руководство сестер и наставников. В миру же все, наоборот, влечет к мирским искушениям и соблазнам. «Как рыба, выброшенная из воды, умирает, так может умереть духовною смертью и инок вне спасительной ограды монастырской», — говорят святые отцы. К таким инокам принадлежу и я, грешный, послушанием своим обязанный жить среди мира и лишь изредка имеющий отраду отдохнуть духом в святой обители. Прошу вас, возлюбленные сестры, молиться за меня и за всех моих собратий. Ты же, Всеблагая Матерь наша, приведи нас всех с Собою к Сыну и Богу Своему и веди нас в Его Небесные обители. Аминь.

1898 г.

402

СЛОВО О. НАМЕСТНИКУ БОГОЯВЛЕНСКОГО

МОНАСТЫРЯ ИГУМЕНУ ИОНЕ ПРИ ПОСВЯЩЕНИИ ЕГО В СЕЙ САН

Сердечно приветствую тебя, возлюбленный брат, с саном игуменским!

Сегодня, по благословению высшего священноначалия, ты выдвинут из ряда обыкновенных священноиноков и украшен особою честью.

Какие же надежды возлагает на тебя Святая Церковь, облекая тебя так быстро и неожиданно, по собственному твоему сознанию, честью игуменства?

Если ты вдумывался когда-нибудь в значение слова игумен, то ты сам ясно понимаешь, какие обязанности возлагаются на тебя твоим новым званием.

Игумен — слово греческое и означает предводитель отряда воинов; слово игумен также употребляется в шачении пастуха, пасущего стада. То и другое значение указывает на начальственное положение лица, облеченного этим саном.

В духовном смысле значение этого слова еще шире: игумен — не просто начальник, он и воспитатель душ, вверенных в его управление иноков, ведущий их в Царство Небесное. Значит, не внешним только образом он управляет ими: назначая послушания, требуя внешнего благоповедения от братии и пр., он и духовный начальник, зорко следящий за их внутреннею духовною жизнию, глубоко проникающий во все изгибы их душ, радующийся, как отец, их духовному преуспеянию, глубоко скорбящий о их духовных болезнях, состраждущий их скорбям, непрестанно возносящий пламенную молитву о них Господу Богу как о самом себе. Его ничная жизнь должна быть неотделима от жизни братии, или, лучше сказать, для него и не должно существовать личной жизни, он должен, по слову тостола, быть для всех всем, чтобы спасти хотя бы некоторых (1 Кор. 9, 22).

403

Он должен быть, по слову Самого Господа, слугой всех, примером и образцом во всех добродетелях. Понятно поэтому, каких высоких, каких великих добродетелей должен быть человек, украшенный званием игумена. Он должен иметь, собственно говоря, все христианские добродетели, или, вернее сказать, ту одну добродетель, в которой соединяются все остальные, — христианскую любовь. Не мнимую светскую любовь, которая выражается в любезных, ласковых словах да разве еще в делах холодного, внешнего милосердия, а ту самоотверженную любовь, которая, по слову Спасителя, душу свою положит за други своя (Ин. 15, 14), которая во всяком человеке, хотя бы в великом грешнике, видит образ и подобие Бо-жие и не горьким словом упрека встречает слабости и немощи человеческие, но все их несет на себе; та любовь, которая заставила одного преподобного начальника иноков со дерзновением молитвенно взывать ко Господу: «Господи, если я обрел благодать у Тебя, если я достоин Царствия Небесного, то вели и моим детям духовным идти со мною, а без них мне и в раю будет скорбно».

Конечно, кто из нас может похвалиться такой великой добродетелью? Поистине мы можем сказать словами святого апостола Павла: я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова (2 Кор. 12, 9), но стремиться к достижению христианского совершенства должен всякий из нас, христиан, а особенно — из нас, иноков, полагающих задачу своей жизни в нравственном совершенствовании.

Ревнуй же, возлюбленный брат, о приобретении этой добродетели, работай над собой, борись с восстающими на нас греховными помыслами, особенно с помыслами гордости, тщеславия, жестокости: молись непрестанно, и благодать Божия, всегда немощных врачующая и оскудевающих восполняющая, да уврачует твои немощи и да восполнит недостающие в

404

тебе совершенства, а я, как человек, уже немало лет знающий тебя как доброго инока, искренно ревнующего о своем спасении, со светлой надеждой взираю на тебя и верю, что ты вполне заменишь меня, обремененного многими трудами и немощами, в управлении возлюбленной нашей братией.

Еще несколько слов.

Наша обитель занимает особое положение сравнительно с многими другими; она находится не где-либо в пустыне, а среди многошумного, многомятежного столичного города, и это самое ее положение налагает на нее особенные обязанности.

Именно — она существует не только для иноков, а отчасти и для мирян.

Смотри, какое великое множество народа собралось сегодня в храм Божий! И ты знаешь, что в праздники храмы наши всегда полны молящимися, а бывают дни, когда наш обширный собор не в состоянии вместить всех богомольцев.

Почему же русский православный народ по преимуществу любит молиться в святых обителях?

В ответ на этот вопрос сделаю такое сравнение.

Подобно тому как среди бурных, бездонных, готовых каждую минуту поглотить неосторожного путника морей и океанов, там и сям разбросаны острова, на которых спокойно и привольно чувствует себя достигший их путник, наслаждаясь сознаньем, что он наконец на твердой суше и не подвергается опасности быть поглощенным морскою бездною, точно так же, думаю, чувствует себя мирянин в благоустроенной обители.

Твердый чин церковный, во всей целости и во всем благолепии сохраняющийся с древних времен по преимуществу в святых обителях; истовое, осмысленное чтение, воодушевленное пение древних церковных напевов, убежденная проповедь слова Божия, основанная на святых отцах и учителях Церкви, — вот что, с одной стороны, привлекает к нам богомольцев. А с

405

другой стороны, каждый из них сознает, что все это общество иноков, каковы бы ни были их личные недостатки, соединено одним духом любви к Господу Богу, одушевлено твердою верою в истинность и непоколебимость Святой Церкви, заждется на тех же твердых началах иноческой жизни, на каких основано было первоначальное православное монашество.

Вот что привлекает в святые обители народ православный, вот почему ныне приходят туда и издалека с некоторым даже понуждением себя.

Здесь они отдыхают душой, умиротворяются и успокаиваются после всевозможных мирских соблазнов, бурь, лжеучений, взаимно противоречащих друг другу, — словом сказать, после мирской жизни, неустойчивой, шаткой, маловерной, преданной призрачным интересам минуты, тщеславной, постоянно колеблющейся между добром и злом, унывающей и отчаивающейся.

Не будем же глухи и слепы к их духовным нуждам: они просят у нас хлеба духовного, — горе нам, если они получают от нас камень; они ищут от нас примера в молитве и добрых делах, горе нам, если они- вынесут от нас соблазн; они ищут от нас слова назидания, горе , нам, аще не благовествуем (см.: 1 Кор. 9, 16).

Словом сказать, горе нам, если вместо утешения и духовной радости они выйдут от нас разочарованными, оскорбленными в своих лучших чувствах, с горьким упреком к нам в своем сердце.

Скажу же тебе словами апостола Павла, сегодня читанными: Внимайте себе и всему стаду (Деян. 20, 28). Воспитывай и самого себя и вверенных твоему попечению братии в чувствах веры и любви к Богу и ближним. Я же непрестанно буду воссылать Господу Богу усердную молитву о нашем общем духовном преуспеянии и с этой же просьбой обращаюсь к тебе, возлюбленный отец игумен, а в залог этого молитвенного общения приими сию икону нашей Любвеобильной Небесной Матери и Ее Божественного Сына.

406

О Милосердый и Человеколюбивый Господи, по неложному Твоему слову: Идеже бо еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их (Мф. 18, 20); пребудь с нами во все дни до скончания века!

Призри с небесе, Боже, и виждь, и посети виноград сей и утверди, и его же насади десница Твоя.

1903 г.

СЛОВО В ДЕНЬ ГОДОВОГО АКТА ИМПЕРАТОРСКОГО ЛИЦЕЯ

Приветствую вас, дорогие дети, с вашим сегодняшним праздником и сердечно радуюсь, видя ваше благоговейно-молитвенное стояние в святом храме сем, пред лицом Всемогущего Бога, пред алтарем, на котором только сейчас совершилась величайшая в мире тайна.

Как служитель Божий, я нахожу поэтому самым благопотребным предложить вам поучение о святом храме, и вот мое вам искреннее пожелание в этот торжественный для вас день: любите храм Божий!

Храм Божий — это земное Небо, это то единственное место на земле, где страждущая и скорбящая душа человека находит полное успокоение и радость.

Случалось ли вам заблудиться в мрачную осеннюю ночь в темном лесу; не правда ли, вы чувствовали себя одинокими, жалкими, беспомощными и отдыхали только тогда, когда достигали родного дома, где близкие, дорогие вам лица с любовью встречали вас, ото-февали ваше измокшее тело, предлагали вам радушное гостеприимство? Так же тяжело и неприютно чувствует себя человек-христианин вне храма Божия и находит отдохновение лишь во время богослужения.

В самом деле, в мире, явно или скрытно, люди часто движутся гордостью, самолюбием и другими страстями. Здесь иными учеными уже открыто проповедуется, что в мире существует лишь один закон — борьбы

407

за существование, что человек — зверь, что имеет право жить только сильный, а слабый и больной должен быть уничтожаем, что иного нравственного закона, кроме наших похотей, нет и человек без удержу может отдаваться всем своим страстям и порокам. Другие же, лицемерно прикрываясь словами любви и добродетели, в то же время преследуют свои низкие, себялюбивые цели. И человеку, который привык осмысливать свою жизнь, углубляться во все окружающее, человеку с нежною душой, чистым сердцем, с высокоразвитым религиозным чувством, было бы подчас невыносимо жить на свете, если бы он не находил отрады, успокоения и утешения в храме Божием.

Здесь исповедуется иное, чем в мире, начало жизни — начало смирения, любви и самопожертвования; здесь одна истина, одна правда. Об этом свидетельствуют: Священное Писание, читаемое в храмах, священные песни, воспеваемые в них, священнодействия, в них совершаемые, лики святых, изображенные на святых иконах.

Мы видим целые сонмы, тысячи тысяч святых, в самых разнообразных подвигах прославлявших имя Божие и Его святой закон. Святых апостолов,' одухотворенных силою Духа Святого, проходивших в мире с проповедью слова Божия; они претерпевают всевозможные лишения, оскорбления, насмеяния и, наконец, смерть с великою радостию за имя Христово.

Сонм мучеников — от малолетних младенцев и юных дев до дряхлых старцев, с блаженством идущих на самые утонченные муки от языческих властителей за Христа. Их святою кровью облиты первые алтари христианские, и на их святых костях созидаются и доныне святые престолы.

Сотни тысяч преподобных отцов и матерей, — претерпевая телесные лишения, они углублялись в такие неизмеримые глубины человеческого духа и поднимались на такую высоту мысли и чувства, какие недоступны и непостижимы для обыкновенного человека.

408

J

Сонм святителей Христовых, «вселенских светильников», как их именует Святая Церковь, соединявших в себе высокую внешнюю философскую ученость с величайшим богословским умозрением.

Здесь в сонмах ангельских мы видим Пречистую Деву, возвеличенную паче чинов ангельских, молеб-но простирающую руки к Сыну Своему за всех скорбящих и страждущих. *

Здесь видим Начальника нашего спасения Господа Иисуса, — вся Его земная жизнь, страдания, крест, смерть, воскресение и славное вознесение, подъятые ради нашего спасения, как бы совершаются пред нашими глазами.

И ныне, как тогда, во время Своей земной жизни, Он непрестанно взывает к нам: Приидите ко Мне ecu труждающиися и обремененный, и Аз упокою вы.

Видя такое соединение земного с Небесным, имея вокруг себя такой облик свидетелей торжества веры христианской, в усердной молитве непрестанно сообщаясь с ними и получая чрез них и священнодействия благодатную помощь с Неба, христианин чувствует себя сильным и бодрым на всякое доброе дело, чувствует себя примиренным со всякою скорбию, со всяким страданием.

Взойдите в Церковь Божию, вглядитесь, всмотритесь в молящихся в ней, и вы сами уразумеете это сердцем. Вот, например, на коленях стоит мать, потерявшая горячо любимого ребенка, все ее существо выражает страдание.

Кто может ее успокоить и утешить?

Никто, кроме Того, Кто недаром именуется Утешением скорбящих, Надеждою отчаявшихся.

А там, — кто это прячется в толпе, — уродливое, больное существо, мало похожее даже на человека, — больной калека, искривленный, горбатый, слепой. Мир проповедует уничтожение таких людей, они пре-(ренны в глазах мира, а для Господа — они любимые дети, Он их утешает и успокаивает и веселит их надеждой на блаженную жизнь во Царствии Небесном.

409

Но телесные страдания, но внешние потери не так ужасны, как внутренние муки возмущенной совести.

Вон там, на пороге храма, стоит современный мытарь; бури душевные раздирают его сердце, отчаяние готово захватить всего его, а злой демон-искуситель шепчет ему в уши соблазнительные речи о прекращении страданий самоубийством. Но вот до слуха его, может быть, и случайно зашедшего в храм, коснулось слово любви Божественной: его сердце раскрылось, подобно тому как открывается цветок при лучах солнца, — благодатная помощь свыше снизошла в него и вмиг сделала новым человеком, истинным христианином. Да и всякий из нас в нашей жизни испытал и знает, что самые лучшие и святейшие минуты, когда мы чувствовали бы себя близкими к Богу и к небу, — были во время, проведенное нами в храме Божием, особенно же во дни покаяния, во дни таинственного соединения с Божеством — в причащении Святейших Тела и Крови Христовых.

Да и как бы ни старался неверующий человек измыслить такое учреждение, которое заменило бы Церковь Божию, он никогда и ничего не придумает, взамен ее, ибо Церковь Христова — не дело рук человеческих, а дело Божие, — здание, имеющее краеугольным камнем Самого Христа.

Любите же, дорогие дети, храм Божий, приобретайте с юных лет навык к молитве. Молитва сохранит вас от всякого зла, утешит вас во дни скорби и печали, даст вам силы на все добрые дела. Верьте, что я говорю вам испытанное жизненным опытом. А кто из вас уже умеет молиться, кто из вас испытал и сладость молитвы за других, тот знает, что ничто на свете так не сближает людей, как искренняя сердечная молитва.

И вот вы, за несколько часов чужие для меня и далекие, теперь стали близкими и родными, и пламенно молился я о всех вас!

Да просветит вас Господь Бог светом Своей истины, да соединит Он всех вас под одним победонос-

410

ным знаменем Креста Христова, и да укрепляется в вас наша вера, вера отеческая, вера апостольская, вера православная. Аминь.

1903 г.

СЛОВО В ДЕНЬ ОТКРЫТИЯ МОСКОВСКОГО ПРОМЫШЛЕННОГО

УЧИЛИЩА ИМЕНИ ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА II

Сегодня мы присутствуем при знаменательном явлении в жизни города Москвы. Призываю Божие благословение на новую жизнь нового учреждения.

Поздравляем всех: и потрудившихся в этом деле, и только пришедших разделить нашу радость с этим светлым торжеством!

Чего же пожелаем в этот день этому учреждению?

Какое мне, как пастырю Церкви, преподать вам назидание?

От всего моего сердца молитвенно желаю, чтоб отсюда выходили люди не половинчатые, а цельные, не просто интеллигентные, как принято говорить, но вполне воспитанные в духе православной веры и в духе любви к своей Родине, русские граждане!

Но могут спросить: «Может ли светская школа, со светскими преподавателями светских наук, содействовать христианскому воспитанию?».

О, конечно, возлюбленные братие, может и должна!

Будем лишь сами стараться быть истинными христианами, будем лишь сами усердно работать над собой; поверьте, что тот дух, которым движется сам воспитатель, незаметно, без слов, таинственным образом передается всем учащимся.

Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Подобно тому как человек, выходящий из комнаты, пропитанной благовонными духами, весь проникнут этим благовонным запахом, так и выходящий из благочестивого хри-

411

стианского семейства весь проникнут духом христианского благочестия».

И с другой стороны, никакие науки, никакие книги, никакие наши старания не принесут пользы в нашем воспитательном деле, если мы прежде всего не будем показывать примера своею собственною жизнию.

Один схимник сказал молодому монаху, назначенному воспитателем духовного учебного заведения: «Поверь, сын мой, что ты можешь сделать истинного добра лишь постольку, поскольку его заключается в твоей душе — ни больше, ни меньше». Если воспитатель проникнут этим христианским духом, то он в каждой науке видит для себя нечто поучительное!

Разве классическая древность, например, не рассказывает нам много назидательного о стремлениях древних людей, хотя ощупью, познать истину? Не рассказывает ли она нам, как и тогда теплилась искра правды Божией среди суеверий, как языческие философы сознавали великую истину — познания самого себя, и в правилах нравственности, заповеданных ими, уже чувствуется приближение христианства, и как все-таки их идеалы добра и любви мелки и ничтожны пред образом Вечного Добра и Вечной Любви, пригвожденной ко кресту, поруганной и облитой кровию, с него молящейся за своих злодеев: Отче, отпусти им: не ведят бо что творят (Лк. 23, 34)?

А литература светская разве не изображает нам погоню человека за призрачным земным счастием и неудачные попытки достигнуть его? Не изображает ли она с полною очевидностью, как ложь человеческая падает пред правдою Божией и как бедный, слабый человек, крепкими цепями прикованный к земле, плачет и тоскует о потерянном рае?

А в науке о земле и небоописании не раскрывается ли чрез рассматривание сотворенного Богом — Его вечная сила и Божество?

Указывайте же, возлюбленные воспитатели, в чем заключается высшая цель человеческой жизни, ука-

412

зывайте же вашим питомцам, что за этим голубым небом, за этою прекрасною землей есть новая земля и новое небо, в которых живет Правда Божия и которых гражданами должны сделаться все христиане.

Дай же Бог, чтобы и в вашем учебном заведении и во всех учебных заведениях России именно в этом духе — в духе христианской православной веры — велось воспитание, ибо в этом заключается залог благополучия нашего Отечества не только в настоящем, но и в далеком будущем.

Призри с небесе, Боже, и виждь, и посети виноград сей, и утверди и его же насади десница Твоя. Аминь.

24 февраля 1903 г.

СЛОВО ПЕРЕД ВОСПИТАННИЦАМИ

АЛЕКСАНДРО-МАРИИНСКОГО ИНСТИТУТА

ИМЕНИ КАВАЛЕРСТВЕННОЙ ДАМЫ

ЧЕРТОВОЙ В ДЕНЬ АКТА

Итак, заканчивается ваша школьная жизнь, дорогие сестры, и с сегодняшнего дня вы делаетесь уже самостоятельными, взрослыми людьми. Конечно, большинство из вас, а может быть, и все даже радуетесь светлой радостью при этом сознании. Кто из нас, учившихся некогда, не испытал этих чувств, но не ошибусь, кажется, если скажу, что это чувство омрачается, хотя, может быть, мимолетно, какой-то внезапно набежавшей на душу печалью, как на ясное небо иногда набегает облако, набежит и исчезнет, а затем снова набежит, откуда же это чувство печали? От сознания неизбежности будущего. Теперь дана свобода, но какое употребление из нее сделается — это неизвестно, и это всех страшит. Ведь навряд ли найдется в наше время много легкомысленных девиц и юношей, которые, видя окружающие их страдания и скорби, болезнь, считали бы, что жизнь полна лишь все-

413

возможных развлечений и удовольствий и они созданы лишь для того, чтобы веселиться. Жизнь, конечно, скоро образумит подобных безумцев, и они горьким опытом поймут, что жизнь не забава и не шутка. Дальнейшее направление вашей жизни зависит от того миросозерцания, которое вы здесь выработали себе. Оно укажет вам этот путь, по которому вы пойдете. Есть два жизненных пути, ведущих к различным целям: цель одного — я, цель другого — Бог. Иными словами, один человек исключительно стремится каким бы то ни было образом достигнуть личного счастья, — это путь язычника; другой человек во имя религиозного долга отказывается от него, — это путь христианина.

Путь себялюбия и путь самопожертвования — других путей нет. В чем же заключается христианское самопожертвование? Оно не в блестящих кратковременных подвигах, а в постоянной борьбе с самим собою, в постоянном побуждении себя к доброму делу ради любви к Господу и ближнему, в самом бдительном наблюдении не только за своими поступками, но даже за мыслями при свете слова.Бо-жия, в развитии своих лучших благородных чувств и в подавлении всего злого, нечистого, тщеславного, гнездящегося в нашем сердце, молитвой и постом. Этот путь — тяжел, но при благодатной помощи Божией он изобилует необыкновенно светлыми радостями, минутами высокого духовного подъема: чувствуешь Бога в своем сердце, ясно сознаешь слова Спасителя, сказанные им во время земной жизни: «Дерзайте, не бойтесь», «Аз с вами есть во вся дни до скончания века». Не думайте что подобного рода примеры самопожертвования встречаются очень редко, что они почти невозможны в нашей жизни. В самой обыкновенной, будничной жизни много встретим мы их. Вот, например, богатая, молодая, знатная дама. Пред нею раскрываются всевозможные развлечения, ей доступны все самые утончен-

414

J

ные великосветские удовольствия, а между тем ради религиозного воспитания своего ребенка она отказывается от всего: удаляется в детскую и дни и ночи проводит со своим ненаглядным дитятей. Ей не только не наскучают ее постоянные заботы и труды, нет, они ей бесконечно дороги и милы, она ощущает в сердце светлую радость и не променяет, конечно, никогда их на все блага мира. А не приходилось ли вам встречать молодых девушек — сестер милосердия, например, с великой христианской любовью ухаживающих за самыми ужасными больными, не гнушающихся никакими ранами, с необыкновенным терпением переносящих все раздражительные, капризные выходки страдальцев. А как часто приходилось мне видеть в моей жизни молодых инокинь, в мирской жизни изнеженных, не привыкших ни к какому труду, исполняющих самые тяжелые послушания, не гнушающихся никакой работой, удивляющих своим поведением и смирением, покорностью и скромностью самих инокинь-простолюдинок. Да и на всех ступенях общественной лестницы среди лиц всевозможных положений можно видеть людей строго религиозного долга. Теперь спросите, довольны ли они своей жизнью, не желали ли бы они переменить жизнь на жизнь светскую, полную развлечений? Спросите их, считают ли они свою жизнь скучной, вялой, однообразной? Они вам ответят, что напрасно вы думаете, что их жизнь скучна и однообразна, она полна светлых и чистых небесных радостей, пред которыми жалки и ничтожны все обольщения мира, и чем больше работают они над собой, тем глубже проникаются они этим духовным началом, тем все радостнее и светлее делается их жизнь. Но посмотрите на тех, которые жили только для себя. Какое скорбное разочарование ожидает их: прошла молодость, изменили силы, обманули люди, а главное, постигло разочарование в самом себе; все то, что казалось таким доступным, ясным, оказалось

415

простым миражом, все то, к чему стремились, дало обратные результаты; и те же страсти, только с несравненно большею силою, продолжают жить в душе, и негде искать помощи, ибо нет веры! Итак, вот вам два пути! На них указал Сам Спаситель: путь широкий идет в пагубу, а путь тернистый — в Царство Небесное.

О, как искренно, молитвенно желаю я вам идти этим последним путем! Пусть вашей путеводной звездой будет Святое Евангелие. Если вы всегда будете следовать за этой звездой, то никогда не собьетесь с истинного пути.

Примите же от меня эту путеводную звезду всякого христианина, и да просветит Христос — Свет истинный, просвещающий и освещающий всякого человека, грядущего в мир: всех — и вас, вступающих в мир, и нас, прошедших большую половину нашего пути, — светом заповедей Своих, молитвами Пречистыя Своея Матери и всех святых. Аминь.

Затем Преосвященный Трифон раздал всем воспитанницам Святое Евангелие.

24 мая 1903 г.

СЛОВО НА ОСВЯЩЕНИЕ ХРАМА

СВЯТОГО ФЕОДОСИЯ ЧЕРНИГОВСКОГО

В БОГОЯВЛЕНСКОМ МОНАСТЫРЕ

Одно из самых светлых и радостных богослужений для меня — это освящение нового храма. В этот день испытываешь чувство, подобное пасхальному восторгу, и это потому, что в это время яснее чувствуешь, что Господь Бог только изволил избрать Себе новое место на земле, где преимущественно будет обитать благодать Духа Святого. Что среди тех капищ всевозможным страстям, которые в таком громадном количестве созидаются людьми неверующими, погруженными в плотские страсти, созидается как бы крепость, куда, как в безопасное убежище, может скрыться из-

416

немогающий в борьбе с житейскими искушениями человек. Сюда, измученный, усталый, ослабевший духом брат, спеши, здесь, и только единственно здесь, найдешь ты те чистые утешения, те Божественные восторги, которых лишен мирской человек. Здесь найдешь ты утешение в скорбях, здесь приобретешь ты недостающие тебе добродетели.

Ведь потому и посвящаются храмы святым- Божи-им людям, чтобы они особенно усердно молились за всех приходящих в них и вдохновляли их духом своих добродетелей. О каких же добродетелях помолиться нам святителю Божию? Если вы внимательно вчитывались в его житие, то, несомненно, обратили внимание, что отличительною его добродетелью было глубокое смирение. Великий подвижник, украшенный высоким саном, пользовавшийся всеобщей любовью и почтением, он тем не менее в отношении к ближним был в высшей степени скромен и смиренен, скрывая свои подвиги по возможности от всех. Помолимся же и мы святителю Божию, да исполняет он нас этой добродетелью, которая и составляет, собственно говоря, отличительный признак всякого христианина. Ведь та великая пропасть, которая разделяет Царство Божие от мира сего, и есть гордость.

Святителю Божий, в этом созданном в честь твою храме, моли за всех, призывающих имя твое, да исполнимся мы все боголюбезного смирения.

Наш храм — первый и единственный, посвященный этому святителю Божию. Создался он усердием и благоговением к угоднику Божию рабы Божией Елены. Твердо верую, что за это усердие к святителю Божию он вознаградит ее своими благодатными дарами от Бога: утешая в скорбях, возвеселяя духовными радостями, водворяя мир в ее душу. Святителю отче Феодосие, моли Бога о нас!

17 мая 1904 г.

417

СЛОВО В ПРИЮТЕ ДЛЯ СЛЕПЫХ РЕМЕСЛЕННИКОВ

Сердечно приветствую вас, дорогие дети, с окончанием вами учебного курса.

Усердно помолился я о том сейчас, чтобы благополучно было дальнейшее направление вашей жизни. Сегодня вы выходите из уютного и тихого училища вашего, где каждый шаг вашей жизни направлялся опытной рукой ваших воспитателей, и пускаетесь в самостоятельное плавание по бурному житейскому морю. А каково будет это плавание: благополучно для вас или нет, каков будет его конец и скоро ли он наступит? Все это никому неведомо, кроме Всеведущего Бога. Понятно поэтому, что в эти торжественные минуты вашего расставания с прежнею жизнью и началом новой свободной жизни вь1 испытываете душевное волнение. Испытываем и мы его за вас, дорогие дети! И вот, снаряжая вас в это опасное плавание по житейскому морю, мы желали бы снабдить вас всем необходимым для более или менее безопасного путешествия. Духовный груз или багаж, которым бы мы желали вас снабдить, заключается в тех качествах духа, которые особенно необходимы для человека-христианина. В них вас наставляли в продолжение учебного курса, и о них в кратких словах снова упомянем вам. Эти качества духа все сосредоточены в одной главной христианской добродетели — любви: любите всех — и вам будет легко жить на свете; любите прежде всего Церковь Православную, к которой принадлежите, любите родной вам народ русский. Никогда не забывайте, что вы получили воспитание и все знания, необходимые вам для существования, на народные и церковные средства. Церковь пришла к вам, бесприютным, обездоленным, на помощь, она собрала народные трудовые гроши, которые с любовью вынимал простой бедный человек из своей убогой мошны для вас. Любите же Церковь Христову,

418

как вашу Небесную Мать, любите народ православный русский и, чем возможно, старайтесь ему помочь; не отказывайте в помощи бедняку, если он, в свою очередь, протянет к вам руку, ища у вас духовной или вещественной поддержки. Продолжайте любить и не забывайте в ваших молитвах и всех тех, которые послужили вашему воспитанию и образованию, а я могу засвидетельствовать, и это, конечно, вы и сами подтвердите, что они относились к вам с трогательною материнскою любовью и нежностью. Да, в наше сухое время редко можно найти таких преданных своему делу воспитателей, каковы Н. Ф. Александров, инспектор Е. А. Назаров и попечитель Н. Н. Шустов. Еще пожелаю, чтобы безошибочными указателями вашего пути — вашим компасом и путеводной звездой — были совесть и слово Божие. Горе тому человеку, который не следует голосу своей совести и не проверяет ее словом Божиим! Он быстро собьется с истинного пути, запутается во всевозможных противоречиях, станет принимать ложь за правду, черное за белое и наконец дойдет до совершенного разочарования во всем, до полного отчаяния!.. Но очень может быть, что и с любовью в сердце, с искренним желанием делать добро людям, с твердым намерением жить по заповедям Божиим, согласно своей совести и слову Божию, вы все-таки много встретите всевозможных преткновений, разочарований, обид и оскорблений на вашем жизненном пути. Ведь недаром русская пословица говорит: «Жизнь прожить — не поле перейти». Что делать, всякому из нас приходится страдать и скорбеть, а вам, лишенным зрения, может быть, даже и больше, чем другим, придется скорбей переносить. В этих случаях не падайте духом, не малодушествуйте, с терпением переносите все эти временные испытания и твердо верьте, что рано или поздно люди вас поймут, оценят добрые качества вашей души и за вашу любовь заплатят любовью. «Терпение и труд — все перетрут», — говорит другая народная пословица.

419

Теперь, в начале вашего самостоятельного пути, вы особенно нуждаетесь в помощи Божией. Усердно же молитесь за себя и друг за друга, и мы будем горячо молиться за вас. А в залог нашего молитвенного общения примите от меня по святому образу нашей Небесной Матери — Пречистой Девы. Да охраняет Она Своим покровом всех нас — и воспитателей, и воспитанников! Аминь.

Март 1907 г.

СЛОВО О ЗНАЧЕНИИ КОЛОКОЛЬНОГО ЗВОНА В ДЕНЬ ПОДНЯТИЯ ЦЕРКОВНОГО КОЛОКОЛА

Сердечно приветствую вас, братие и сестры, с торжеством поднятия нового благозвучного колокола! Дело немалой важности совершили вы сегодня, ибо колокольный звон имеет большое значение в церковной жизни православного христианина, а особенно важен колокольный звон для села. И вот почему. В городах много храмов, в которых служба совершается ежедневно и в разные часы, так что, не застав службы в одной церкви, найдешь ее в другой. Не так в деревне, где храмов мало, они удалены друг от друга на большое расстояние, служба в них по необходимости совершается лишь в воскресные и праздничные дни. Поэтому там особенно дорог громогласный колокольный звон, который заблаговременно возвещал бы всем православным, что настало время, отложив всякие заботы о земном, соединиться всем в храме Божием — этом земном Небе, дабы, подобно Ангелам на Небесах, воспеть Животворящей Троице трис-вятую песнь: «Аллилуиа».

Да и, кроме указанной причины, вообще колокольный звон, как я сейчас сказал, имеет большое значение для церковной жизни: с ним соединяется многое полезное для нашей души, и подающее спасительную печаль о грехах ее, и возвеселяющее ее духовною ра-

420

достью. Вот, например, наступает Великий пост. Прошла масляная неделя — время, когда человек забывает часто, что он христианин, проводит дни свои в излишнем употреблении яств и питий, в пустых забавах, песнях, плясках, а иногда в сквернословии и буйстве.

Раздается унылый, редкий великопостный звон колокола. Этот звон как бы так взывает к нам: христианин, встань, пробудись от твоего греховного сна, чтобы не постигла тебя вечная смерть! Вглядись в себя, в свою душу, спроси себя внимательно: как провел ты не только прошлую седмицу, но и все время твоей жизни? Восплачь о своих грехах, которыми ты осквернил свою душу, омой ее слезами и молись, о, молись, христианин, своему Владыке и Господу, дабы наставил Он тебя на путь покаяния. Из глубины сердца воззови к Нему: «Откуду начну плаката окаянного жития моего деяний, кое ли положу начало нынешнему рыданию, но яко благоутробен, даждь мне прегрешений оставление. Помилуй мя, Боже, помилуй мя».

И так изо дня в день взывает колокол медным своим голосом. И у кого еще не вовсе заглохла совесть, кто еще сознает себя христианином, тот послушается наконец этого голоса, которым сама Церковь взывает к людям о покаянии, и идет в храм Божий, смывает грехи свои покаянными слезами, дает слово начать новую жизнь, достойную христианина, и, получив прощение грехов от Бога в Таинстве Покаяния и соединившись со Христом в Таинстве Причащения Тела и Крови Его, с помощью благодати Божией иногда действительно переменяет жизнь и из грешника — соблазна для всех людей — делается примером и руководством для своих ближних.

А что может быть радостнее и торжественнее пасхального звона?! Тогда в полночный час с трепетом сердечным ожидают все православные удара колокола, возвещающего радостную весть о Воскресении

421

Христа Спасителя. И вот в ночной тиши торжественно раздается он; вскоре к этому голосу присоединяются голоса других колоколов, и светло, и радостно гремят они над нами, как бы сливая Небо и землю в одном ликующем победном гимне: «Христос воскре-се из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!».

Да, братие, тот не православный, тот не русский человек, кто не любит колокольного звона. Он пробуждает в нас сознание принадлежности к единой православной, христианской духовной семье.

В самом деле, когда в праздничный день слышишь в разных местах колокольный звон, призывающий верующих в церковь, то особенно ясно сознаешь себя и чувствуешь себя членом Святой нашей Церкви. И при мысли о том, что на всем широком пространстве матушки-России: и в холодной Сибири, и в жарком Крыму, и на диком Кавказе, по городам, селам, отдаленным иноческим обителям, — везде раздается славословие Богу, везде приносится бескровная жертва за грехи всех людей, а следовательно, и за мои грехи, — тепло делается на душе, ибо чувствуешь, что ты не один на свете, что все люди — братья между собой, ибо связаны друг с другом единой верой и единой духовной любовью. Светлей делается на сердце от надежды, что, если моя молитва грешна и недостойна милосердия Божия, то за меня молятся и просят прощения у Бога и исцеления моих духовных болезней тысячи тысяч моих верующих братии о Христе, из которых, несомненно, много праведных и святых. Но еще более окрыляется надеждой дух наш, когда вспомнишь, что не только наша земная Церковь, но и Небесная торжествующая Церковь — Матерь Божия, Ангелы — служители Божие, души святых и праведных — сливают свои молитвы пред Престолом Божием с молитвами земнородных, и подобно дыму кадильному возносятся их молитвы к Царю Сил и Господу Славы! И пламенно веруешь тогда обетованиям Спасителя:

422

Се, Аз с вами есть во вся дни до скончания века (Мф. 28, 20).

Созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют ей (Мф. 16, 18).

С другой стороны, кому из вас приходилось жить на чужбине, в каком-либо иностранном государстве, где не услышишь нашего колокольного звона, тот знает, как тяжело для нашей души это лишение; особенно в праздничные дни тоскливо и горько делается на сердце, когда вспомнишь, что там, далеко, в родной матушке-России, теперь торжественно звучат колокола, совершается служба Божия и храмы полны верующих. Так тяжело чувствует себя сирота в чужом семействе. Все вокруг него радостны и счастливы, — он один тоскует, ибо чувствует себя одиноким, и его сердце больно сжимается при воспоминании о дорогих родителях, которых он никогда-никогда более не

увидит.

В молитве на освящение колокола указывается и еще на одно его назначение. Освященный благодатью Святаго Духа металл получает силу своим звоном очищать воздух от заразы, успокаивать бури. Это выражается в такой молитве: «О еже гласом звенения его утолитися и утишитися и престати всем ветрам зельным, бурям же, громом, и молниям и всем вредным безведриям и злорастворенным воздухом, Господу помолимся».

Но кроме великого церковного значения колоколов: пробуждать молитвенное чувство христиан, призывая их в храмы, — колокольный звон имеет значение и в нашей обыкновенной жизни, хотя второстепенное, но все-таки довольно важное. Так, например, ночью, когда все население деревни спит глубоким сном, утомленное.тяжелым дневным трудом, колокол один не спит и своими медленными ударами как бы так говорит: «Спите спокойно, православные, отдыхайте, труженики, собирайтесь с силами для новых трудов! Я не сплю за вас, я охраняю вас и ваше

423

имущество от злых людей, я на далекое пространство им говорю, что здесь есть страж неусыпный, который предупредит об опасности жителей и пробудит от сна спящих». А во время пожара колокол своими частыми беспокойными ударами возвещает жителям о пламени и собирает их всех для охраны своего имущества, а иногда и для спасения малолетних детей. В некоторых местах есть прекрасный обычай: в зимнее время, когда разбушуется метель и вьюга, звонить в колокол и тем предупреждать заблудившегося в пути и изнемогающего в борьбе с непогодой путника, что вблизи есть селение, где ему готовы оказать помощь, дать приют и согреть его оледеневшее тело. В странах, расположенных близ моря (например, в Крыму) ударами в колокол предостерегают корабль об опасных местах с подводными камнями, чтобы капитан корабля был особенно осторожен и не дал судну своему разбиться о них.

Да, братие, велико значение колокола в нашей жизни, и благо тем людям, которые украшают храмы благозвучными колоколами.

Возлюбленные братие и сестры, в нашей душе живет некий тайный голос, призывающий нас к добру, обличающий во зле, предостерегающий от пороков. Этот голос вы знаете все, это — совесть. Но, к несчастью, часто спит она непробудным сном, усыпленная нашими грехами. Будем молиться усердно о том, чтобы она пробудилась от звона церковного колокола. Когда, например, в минуты душевной слабости человек уже готов решиться на дурное, порочное дело, пусть звон колокола грозно напомнит ему о правосудии Божием, о смертном часе, неизбежном для каждого из людей, о Страшном суде Божием, куда должен прийти всякий смертный со всеми своими делами и мыслями. Или когда в минуты душевной тоски и томительного уныния человек, припоминая все содеянные им беззакония и неправды, сознает себя таким великим грешником, которому нет прощения,

424

и он уже готов впасть в отчаяние, пусть торжественный звон колокола церковного возвещает ему о милосердии Господа Бога, пришедшего спасти кающихся грешников и за них пролившего Свою пречистую кровь.

Словом сказать, пусть во всех обстоятельствах нашей жизни колокольный звон напоминает нам о Боге, всегда готовом нам оказать Свою помощь на тернистом жизненном пути, и о том, что мы, христиане, предназначены к вечной блаженной жизни.

Благослови же, Господи, и освяти благодатию все-освещающего Твоего Духа и сей колокол! Да будет звенение его во славу Твою и на пользу созданных Тобою человеков!

«Ты бо, Господи Боже наш, не точию одушевленными созданиями Твоими, но и бездушными вся, яже хощеши, преславная твориши и чудодействуеши, вся бо Тебе возможна суть и Тебе славу воссылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь».

Произнесено 31 октября 1910 г. в селе Горбунове Московской губернии Дмитровского уезда.

СЛОВО, СКАЗАННОЕ В СЕЛЕ АЛЕКСЕЕВСКОМ

В ДЕНЬ ПРАЗДНОВАНИЯ ТИХВИНСКОЙ ИКОНЫ БОЖИЕЙ МАТЕРИ

Сердечно приветствую вас, возлюбленные братие и сестры, и искренно радуюсь, что Господь привел меня помолиться вместе с вами в сей радостный день нашего общего престольного праздника и принести за всех вас бескровную жертву.

Ныне празднуем мы чудо, которое за несколько столетий совершено было Богоматерью. Но, может быть, некоторые из вас станут в душе говорить: да, действительно, это было величайшее чудо, но ведь оно было очень давно, а вот мы желали бы узнать о

425

таком чуде от Божией Матери, которое бы совершилось в наши дни, чтобы можно было сказать: оно совершилось на наших глазах, потому что такое чудо укрепило бы в нас веру, чтобы мы могли сказать, что Царица Небесная и нас слушает, и нам, грешным, помогает так же, как помогала нашим предкам.

Вот, дорогие братие и сестры, я поведаю вам вкратце о совершившемся недавно чуде от иконы «Умиление» Божией Матери, находящейся в Ростове: чудо это совершилось над одною бедною девочкою, по имени Елизавета. Это чудо засвидетельствовано тамошним архиереем, высокоуважаемым Преосвященным Иосифом; он явственно подтвердил, что он был свидетелем и очевидцем его, и, наконец, оно подтверждено теми, которые сами видели эту девочку, над которою оно было совершено.

В Ростове жило очень бедное, но очень благочестивое семейство: у них была единственная дочь, маленькая, десяти лет, по имени Елизавета, отец ее занимался извозом. Эта девочка отличалась большими дарованиями, имела прекрасные способности, отлично училась, были, конечно, довольны и родители: родители, как говорится, не нарадовались, не надышались, ибо она была их единственная дочь, их утеха. И вот в 1910 году под самый праздник Благовещения с девочкою что-то сделалось; вернулась она домой ото всенощной вся в жару, как будто простудилась. Затем боль стала все более и более усиливаться, перешла в судороги; больную стало как будто корчить, и в это время она проявляла в себе большую силу, так что несколько человек не могли ее сдержать, изо рта появилась у нее пена, глаза делались безжизненными — одним словом, вид ее был ужасен.

Можете себе представить горе ее преданных родителей при виде этого несчастия. Она не стала учиться... И родители только и могли делать, что плакать о ней, потому что медицинская помощь ничего не мог-

426

ла сделать, хотя ее показывали очень опытным ростовским докторам. Наконец в один из таких ее припадков отец, взирая на образ Царицы Небесной, в припадке отчаяния воскликнул: «Матерь Божия, Владычица наша Небесная! Или возьми ее в Свои руки, или исцели ее и отдай нам!».

После этих слов девочка утихла, и вот ее родители слышат голос, как будто не она говорит, а как будто, кто-то другой в ней говорит тихим голосом: «Помолись пред иконою «Умиление» Божией Матери».

Ее родители были люди простые, и решили они, что надо совершить молебен пред иконою Божией Матери, что в Яковлевском монастыре.

Они отслужили молебен, окропили девочку святою водою, полагая, что она получит исцеление, но вместо этого ей стало гораздо хуже. Ее стало опять корчить, как никогда, судороги усиливались, она вся почернела — и вот опять в один из этих припадков раздался из уст ее голос: «Не той иконе молились: молитесь иконе «Умиление», эта икона против вас, в церкви». После этого девочку перенесли на руках на кроватку. Долго она спала, вечером вдруг она просыпается и говорит: «Бодрствуйте, не спите! Я буду у вас в девять часов». Родители ясно слышали эти слова девочки. Около девяти часов они увидели, что девочка начала молиться, и вдруг отводит глаза в сторону, как будто следит за кем-то уходящим, потом опять повернулась к иконе и стала молиться. Потом она поцеловала пол и воскликнула: «Мама!.. Ушла!».

Родители спросили ее:

— Что с тобою?

— Да разве вы не видали, как из этого угла вышла Царица Небесная? Она была в огненном платье и в голубом покрывале на голове. Когда она шла мимо меня, то благословила меня, но ничего не говорила. А я все-таки удостоилась поцеловать Ее ножку.

427

Тогда священник, к которому еще ранее, дня за два, обращались родители, зная, что за престолом находится икона Божией Матери, в красном платье, посоветовал совершить молебен перед этою иконою. И вот перед этою иконою совершили молебен, и когда окропили девочку святою водою, то голос сказал: «Вот Моя икона...». А когда прочитали Евангелие, то припадки стали ослабевать, и с тех пор девочка совершенно здорова, и радуется, и трудится.

Преосвященный Иосиф говорит: как многие ищут чудес и не могут их найти или увидеть, а эта девочка не искала чудес и удостоилась увидеть чудо.

Так вот, дорогие братие, видите, что и в наши дни Царица Небесная никогда нас не забывает; наоборот, чем больше в нас веры, молитвы и любви к Ней, тем чаще и чаще Она является к нам в Своем чудотворном образе. Не будем забывать одно условие, при котором мы можем надеяться на Ее помощь: Она сказала апостолам, а в лице их и всем нам, что Она будет помогать тем, кто будет веровать в Ее Сына. А затем Она, Смиренная, ищет добродетелей наших, Ей не знатность, не богатство нужны, Ей нужно сердце кроткое, смиренное, любящее. Кто с чистым сердцем обратится к Ней, того молитву Она приемлет, и, верьте, он непременно получит Ее помощь, ибо Ее называют Пред-стательством нашим, Утешительницею, Помощницею нашею. Помогай нам, Царица Небесная, и ходатайствуй за нас к Сыну Твоему, Господу Богу!

26 июня 1911 г.

СЛОВО ПРИ ОСВЕЩЕНИИ ХРАМА НА СХОДНЕ

Сердечно поздравляю вас, возлюбленные братие и сестры о Христе, с великим праздником и радуюсь, что Господь Бог привел меня совершить освящение этого благолепного храма. Всегда я радуюсь пасхаль-

428

ною радостию, когда приходится мне совершать освящение храмов Божиих, ибо сознаю, что среди всякого рода созидаемых домов нечестия созидаются наши храмы, как бы крепости благодати Божией, новые места, где страждущий и скорбящий человек может находить себе утешение и отраду. Но в особенности сегодня в этот радостный праздник радуется мое сердце: ныне мы празднуем Рождество Божией Матери. Этот праздник дорог для всех христиан, а для меня он имеет особенную ценность, ибо в том селе, где я провел свое детство, храм посвящен Рождеству Богородицы, и я с самых ранних лет знаю всю службу Божией Матери и привык встречать, как Святую Пасху, этот праздник; как Святая Церковь говорит: «Сей день Господень! Радуйтеся, людие: се бо света чертог и глас жизни из утробы произыде...». Этот праздник близок всем христианам. В самом деле, мы празднуем Той, Которая сподобилась быть храмом Бога Живого; быть Материю Господа Бога, Иисуса Христа. И вот, дорогие братие, в этот праздник мне пришлось совершить освящение вашего храма. Усердно молился я, да при-идет благодать Спасителя Бога и Его Пренебесной Матери на этот храмг и на всех благотворителей, и на всех молящихся и требующих помощи Божией и заступления Владычицы нашей Небесной. Как вам, конечно, известно, когда Ей исполнилось три года, то Она была отведена родителями в Иерусалимский храм и там при храме жила до 15 лет, пребывая в молитве и добрых делах, приготовляя Себя быть Материю Самого Бога... И пусть этот пример Матери Божией послужит всем нам на пользу. И мы, создавшие храм, будем прибегать к Господу с молитвами, прошениями и благодарениями, ведь Сам Господь Бог сказал: Дом Мой домом молитвы наречется. Здесь, в храме, Господь Бог особенно слышит молитвы всех, призывающих Его с верою.

Нужно ли указывать, как Господь слышит молитвы?

429

Например, преподобная Мария была величайшая грешница; но вот, усердно помолившись при храме, она делается величайшею праведницею. А в Ветхом Завете — святая Анна молилась о разрешении неплодства и получила просимое, так что от нее родился пророк Самуил. Первосвященник Захария молился и получил извещение, что у него родится сын — Предтеча Господень, святой Иоанн Креститель. Грешник-мытарь молился о прощении своих грехов и получил отпущение прегрешений... Да и как не слышать Господу Богу наших молитв? Ведь здесь благодать Божия! Ведь здесь совершается величайшее Таинство, когда мы совершаем Божественную литургию! О дивное чудо! Сам Бог сходит к нам на землю, сходит, когда пресуществляется хлеб и вино в Его Тело и в Его Кровь... И мы, грешные, не только созерцаем это таинство, на которое с ужасом взирают Ангелы, но дерзаем причащаться Тела и Крови Христовой! Здесь святые Божий, изображенные на иконах, показывают нам, что хотя они были и грешные и слабые, но с помощию Божиею могли сделаться святыми и праведными. Здесь Сам Господь беседует и говорит Свою святую волю. Удивительно ли, что в храме Божием человек находит отраду, успокоение и утешение? Нужны ли еще примеры? Вот, например, мать... Она потеряла любимого ребенка, вся душа ее полна тоски, скорби... Кто может ее успокоить? Никто, кроме Господа Бога, Которого называют Утешением плачущих, Радостию скорбящих. Приходит она в храм, усердно молится — и получает утешение.

Другой пример. Вот человек больной, горбатый... Мир таких презирает. Есть ученые, которые проповедуют, что таковых несчастных следует даже уничтожать; для мира они презренны, а для Бога они дороги. Он утешает их Своими небесными радостями. Но телесные болезни еще не так тяжелы, как душевные. А кто из нас не испытывал этих последних? Представьте, вот стряслось горе, несчастие... Называть ли

430

4

их, этих несчастных? Сколько их ходит по миру. К кому обратиться им? К людям? Но люди часто любят только тех, кто доставляет им радости, и отворачиваются от таких страдальцев.

Вот человек, с которым случилось несчастье, находится в отчаянии... А диавол уже нашептывает ему: «Надо прекратить жизнь самоубийством». Но вот приходит в храм этот современный мытарь; здесь доходит до него слово Божие — и, как цветок раскрывается под лучами солнца, так точно благодать Божия входит в его сердце: она успокаивает его, утешает его; он начинает чувствовать, что Господь Милосерд и что Он готов всегда оказать помощь всем, кто будет с верою прибегать к Нему. Но и без какого-нибудь несчастия мы знаем, что самыми светлыми, самыми лучшими минутами в нашей жизни бывали те минуты, которые мы провели в храме Божием после исповеди и причащения Святых Христовых Тайн.

Любите храм Божий, любите молитву, усердно молитесь — и благодать Божия будет со всеми вами!

Благо и тем, которые употребляют достатки свои на украшение храмов! Украшать храмы — это закон нашего сердца, любящего Господа и благодарного Ему. Ведь и пророк Давид говорит: «Стыдно мне жить в роскошном дворце...». И пророк Нафан благословляет его построить храм Божий. И царь Константин, когда вера христианская распространилась и сделалась господствующею, решил прежде всего построить храм — построил великолепный храм, который называли золотым.

Конечно, сердцу человека отрадно подать милостыню ближнему, но еще отраднее подать на храм Божий, и Он, Господь Бог, благословит эту лепту, как благословил лепту бедной вдовицы, и не только благословил, но и одобрил, а не осудил, а о женщине, которая принесла литр драгоценного мира, Он сказал: «...Благо она сделала», и пророчески возвестил: «О ней будет сказано там, где будет проповедано Евангелие».

431

Благо тем, которые старались украсить сей святой храм! Царство Небесное да будет и рабу Божию Иоанну! Молитва Церкви всегда будет о них, и Господь украсит их Своею Божественною славою.

...Дорогие братие, на память о вашем сегодняшнем торжестве прошу принять от меня, грешного архиерея, по маленькому листочку духовно-нравственного содержания, прочтете со вниманием и получите духовную пользу.

8 сентября 1911 г.

СЛОВО ПЕРЕД ВОСПИТАННИЦАМИ

ЦЕРКОВНО-УЧИТЕЛЬСКОЙ ШКОЛЫ

В СЕЛЕ БОГОСЛОВСКОМ

ТУЛЬСКОЙ ГУБЕРНИИ (В ИМЕНИИ В. К. САБЛЕРА)

Радостно мне было совершать сегодня богослужение среди вас, возлюбленные сестры, и всегда моему сердцу доставляет особое утешение совершать Божественную службу и беседовать среди учащейся молодежи. С одной стороны, в юных залог развития и крепости нашего общественного организма. Юность — наша надежда. За кого же и не помолиться поэтому, как не за тех, которые призваны в будущем совершенствовать нашу жизнь. С другой стороны, юные души и сердца восприимчивее к словам Божественной Истины, все высокое, все истинно прекрасное, что заключается в христианстве, — все находит себе отзвук в не испорченном еще сердце молодого человека. Много раз испытал я это в моих беседах и сношениях с молодыми людьми, как их воспитатель и руководитель, и поэтому я не могу верить словам одного писателя-юноши, который свидетельствует, что «его поколение юности не знает, — юность стала сказкой миновавших дней». Это, по моему убеждению, неправда, и хотя, конечно, встречаются прежде вре-

432

мени одряхлевшие душой молодые люди, которые потеряли всякий интерес ко всему возвышенному и благородному и смысл жизни видят лишь в одних грубых наслаждениях и в разных преимуществах житейских, но это исключение, а громадное большинство по-прежнему горит священным огнем любви к людям, благородства, справедливости, большинство по-прежнему воспламеняется желанием осуществить эти высокие начала в жизни, оказывать истинную пользу людям.

И благо вам! Несите свет к людям, но не забывайте только всегда, что для созидания счастья людей мало лишь одного желания, — необходимо уметь его осуществить. А для этого необходимо каждому человеку иметь в душе высшее начало жизни, высший Свет, который принес нам Христос. Это христианское начало требует от нас самоотвержения и самоотречения. Самоотвержение заключается в постоянной борьбе со злом, гнездящимся в душе каждого из нас, в его преодолении с помощью благодати Божией и молитвы, в усвоении Христовых добродетелей, — только тот может принести истинное добро людям, кто победил в себе зло, гордость, чувственность и укрепился в добре, любви, смирении.

«Поверь мне, — сказал один инок одному молодому монаху, назначенному начальником учебного заведения, — ты можешь сделать добра людям лишь постольку, поскольку это заключается в твоей собственной душе. Иди трудись и всегда это помни!» Этим путем и шли все святые люди Божие! Вот почему они и получали величайшие дарования: утешать страждущих духом, согревать своей любовью оледеневшее сердце озлобленного человека, восстановлять к новой жизни падших и отчаянных и веселить светлой надеждой унывающих. Этим объясняется, что они, будучи в самых тяжелых обстоятельствах жизни, всегда были полны светлой радостью и ее всегда разливали вокруг себя. Таков был, например, преподобный Серафим, таков был старец Оптиной пустыни Амвросий, кото-

433

рого я знал лично. Иначе, стремясь лишь к одной внешней деятельности и оставаясь по-прежнему в душе своей злыми, жестокими, гордыми, люди никогда не сумеют в духовной нужде помочь страждущему брату.

Как искренно я молился о том, чтобы все мы подражали им в своей жизни! Не значит это, что я зову вас к пустынножительству, — это дорога только немногих людей исключительного призвания, но чтобы, подобно им, стремились к духовному христианскому совершенству. Тогда и только тогда вы будете истинно полезны людям в общественной, в семейной ли жизни.

Помогай же всем нам, святой угодник Божий Серафим, молясь тебе, усвоить и твои великие добродетели!

И в то время когда я с вами говорю, мне ясно рисуются картины из его жизни. Вот представляется мне посреди глухого, дремучего леса маленькая деревянная келья святого, глухая осень, темная ночь. Жутко в это время в лесу, пронзительно завывает ветер, раздается вой голодных волков. Страшно! Но святой пустынник ничего не страшится, он на коленях стоит пред образом, пред которым мерцает восковая свечка и едва теплится лампада, погруженный в чтение священных книг и молитву.

И в то время когда у каждого из нас душа полна была бы смертельным страхом от сознания своего одиночества среди глухого леса, своей беспомощности, у святого пустынника светло и ясно на душе.

Не устрашают его ни грозные явления природы, ни страшные нападения злых духов; иногда ему казалось, что он слышит за стеной вой зверей, что точно скопище народа ломится в его двери, что рвутся к нему звери со страшым ревом.

Святой пустынник ничего не боялся — ни злых духов, ни злых людей. Однажды к нему ворвались трое злоумышленников, избили его, истерзали, окровавили, ища денег, которых у старца никогда не было, и тем не менее старец снова возвратился в свою воз-

434

любленную пустыньку, прося только, чтобы не преследовали и не наказывали этих разбойников.

О, если бы мы хотя не в пустыню удалялись, а, по крайней мере, старались удалить себя от пустых, суетных, праздных развлечений и разговоров и старались сосредоточиться на себе, углубляться в себя!

Но чаще рисуется мне другая картина из его жизни, еще более близкая и родная моему сердцу. Представляется мне святой старец, уже согбенный от лет, трудов и болезней, в белом подряснике, в черной полумантии с палочкой в руках, окруженный своими многочисленными духовными детьми самых разнообразных положений — и богатых и бедных, и знатных и убогих, пришедших к нему нередко издалека, чтобы поведать ему свои скорби и страдания, нередко тоску и отчаяние. И здесь-то во всей силе проявлялись великие христианские добродетели святого: его любовь, смирение, милосердие, кротость, веденье тайн Бо-жиих; всякого он утешал, назидал, исправлял кротким словом, давал добрый совет, и сколько-сколько людей спас он от злой тоски, отчаяния, самоубийства, скольких возвратил к новой жизни о Христе!

И когда я об этом думаю, мне вспоминается, дорогие сестры, другой старец, также согбенный и от лет, и от недугов, также окруженный многочисленным народом, ждущим одного его ласкового взгляда, одного его мудрого слова; живо представляется его лицо, озаренное любовью, его светлый взор, дышащий невыразимою нежностью, — я разумею старца Оптиной пустыни иеросхимонаха Амвросия, и среди многочисленных чад духовных вижу я и самого себя — юным, исполненным добрых желаний послужить Господу и людям. И уста мои невольно шепчут такую молитву: «Преподобие отче Серафиме, моли Бога, да упокоит Он душу иеросхимонаха Амвросия».

И когда от этих великих цельных образов героев веры и правды Божией я обращаюсь к современной действительности, к современным героям так назы-

435

ваемого образованного общества, к этим изломанным, исковерканным больным самолюбием людям — без Бога, без самоотвержения, с хулой и проклятиями на устах, — мое сердце сжимается горечью, слезы навертываются на глазах, и в моем сердце слагается другая молитва: «Преподобие отче Серафиме! Непрестанно молись за весь мир, наипаче же о всех озлобленных и сокрушенных духом, отчаянных, малодушных, маловерных, — да не погибнет ни единая душа христианская, но да все приидут в познание твоей истины». Аминь.

3 июня 1912 г.

Впервые опубликовано: Прибавление к «Церковным ведомостям». 1912. № 24.

СЛОВО ПЕРЕД ПРИХОЖАНАМИ КСЕНИЕВСКОГО ПРИЮТА

Искренне был рад приглашению помолиться вместе со всеми учащими и учащимися Ксениевского приюта! Утешался прекрасным воодушевленным пением воспитанниц! Радовался их успехам в науках и искусствах!

Ничто на свете не сближает так людей, как молитва. Вот почему и Ксениевский приют, доселе мне незнакомый и чужой, после общей нашей молитвы стал близким и родным, и от всего моего сердца молитвенно желаю я ему благоденствия, успехов в трудах, и особенно укрепления святой нашей веры и любви к Православной Церкви.

Сердечно благодарю дорогих детей за подарок, который сохраню на всегдашнюю о них память.

Прошу принять от меня сии святые иконы, Божие благословение да будет над всеми вами.

Ксениевский приют находился в Москве, в Хамовниках.

436

ИЗ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ МИТРОПОЛИТА ТРИФОНА (ТУРКЕСТАНОВА)

Христианство есть религия, которая учит о воплощении Божества как о факте реальном, имевшем для жизни мира и в частности человека последствия огромной важности. Актом Боговоплощения снято проклятие, прощен первородный грех, оправдан человек. Обнаружена любовь, сокровеннейшая сторона Божества, доселе себя не проявлявшая с такою силою по отношению к человеку. Сообщено совершеннейшее познание о Боге как о любвеобильном Небесном Отце, раскрыта тайна жизни Самого Божества и троичность Лиц. И эта тайна покоится на любви как на принципе внутренней жизни Божества: Отец любит Сына. Люди в первый раз увидели Бога во плоти, слушали Его Божественное учение, видели совершеннейшую жизнь в Лице Богочеловека Иисуса Христа и убедились, что Он есть для них «путь, истина и жизнь».

Христос для человека есть путь, который ведет к вечной жизни. Предоставленные самим себе, люди искали себе идеалов низшего порядка: внешних успехов, богатства, славы, удовольствий, власти, знания. Никогда и нигде Христос не говорил людям об этих перспективах. Это второстепенное дело, и по мере их достижения перед человеком встает грозный вопрос: а что будет после этого? Путь Христа есть тот самый путь, который пройден Им на земле: путь самоотвержения, любви, мило-

437

сердия, прощения, путь, создающий в душе человека Царство Божие, царство мира и радости, довольства, спокойствия совести, сердечной чистоты.

Христос есть Истина. Я пришел свидетельствовать об истине, сказал Христос Пилату, когда этот скептик не знал, что такое истина. Необходимо знать, о какой же истине говорил Христос, когда назвал Себя истиной? Истина есть точное отношение между двумя предметами. Мы называем истиной слово, когда оно совершенно и точно передает факты, научную формулу, когда она верно передает закон, управляющий тем или другим явлением, арифметическое решение задачи, правильно сделанной.

Одним словом, всякая истина подразумевает отношение. Следовательно, истиной и в религии необходимо считать нормальное, гармоническое и совершенное отношение между человеком и Богом. Христианство убеждает нас, что Христос в Своем Лице осуществил это отношение и нас научил тому же. Он же дал людям религию как теорию отношений между человеком и Богом, но Он сделал больше. И в личности, учении, делах, страданиях мы видим человека, достигшего Бога, и Бога, проникающего человека. И во Христе находим живую реальную истину указанных отношений.

Христос есть жизнь. Ходячее слово, которое мы часто повторяем, «жизнь», оказывается далеко не простым явлением. Когда в последнее время дарвинизм выдвинул на первую очередь вопрос о жизни и хотел определить ее сущность в точной формулировке, подчинив ее определенным законам, оказалось, что жизнь даже в биологическом смысле есть одна из самых непроницаемых тайн. Все ученые остановились перед этой задачей, как перед запертой массивной дверью. Объяснить органический процесс случайным движением атомов или электронов, сказать, что живые клетки тела обладают сознанием, — еще не значит решить вопрос о том, что такое жизнь. Все

438

научные гипотезы могут иметь значение лишь в качестве более или менее удовлетворительного описания жизненного процесса, причина которого, очевидно, лежит вне, где-то за пределами самой жизни. Ветхозаветная иудейская религия указала, что причина космической жизни земной, растительной, животной, человеческой лежит в Боге, то есть в Существе самобытном, причина Которого находится в Нем Самом. Как истинный образ Божий, как Бог воплотившийся, Иисус Христос и в этом биологическом смысле имеет полное основание сказать о Себе: «Я — жизнь».

Но Христос назвал Себя жизнью в более тесном смысле. Он был и остается жизнью для человека и человечества. Дело в том, что жизнь человечества приняла уродливые формы. Даже органическая жизнь в человеческом теле протекает ненормально. Своими излишествами человек губит свое здоровье, сокращая жизнь, подвергая себя смерти гораздо раньше того момента, когда она должна была бы наступить в естественном порядке. Но что касается духовной жизни, она со времени грехопадения пошла вопреки Божественному замыслу и воле Бога. Сын Божий Иисус Христос открыл человеку жизнь, согласную воле Божией, жизнь новую, разумную, осмысленную, ведущую к определенной цели. История Церкви полна описаний множества таких явлений, когда с принятием христианства люди морально и духовно перерождались, становились как бы другими существами.

МОЛИТВЫ,

СОСТАВЛЕННЫЕ МИТРОПОЛИТОМ ТРИФОНОМ (ТУРКЕСТАНОВЫМ)

ПРЕМИЛОСЕРДОМУ ГОСПОДУ НАШЕМУ ИИСУСУ ХРИСТУ

О Премилосердый и Человеколюбивый, Господи Боже мой! От грешной души моей, от убогого сердца моего возношу Тебе хвалу и благодарение в сей день рождения моего, яко благоволил еси от юности моей до старости охранять меня и соблюдать, яко чадолюбивый Отец, не токмо добрая дела, но и злая моя обращая мне на пользу и спасение; и первее всего благодарю Тебя, яко призвал мя на служение Т.ебе, Святой Церкви Твоей в чине иноческом, отстранив вся искушения и соблазны мира, но Ты милостив, и больше сего содела надо мной, Ты меня, многогрешного и недостойного и многими страсть-ми оплетенного, не токмо сана священнического удостоил есть, но, о чем же и помыслить не дерзал, украсил и величайшей степенью святительства. Чем возблагодарю Тебя за сие?! Немеет язык, слово изнемогает, и точие сердце благодарное безмолвно вопиет. Слава Тебе, Боже, Слава Тебе, Спасителю, Слава Тебе, Милосердие!!! Но Господи, мой Господи, не о себе едином токмо вспоминаю аз ныне, но и о всех их же дал еси мне, яко Твои суть: о всех моих чадах духовных, о всей пастве моей — о юных и старых, о женах и мужах — соблюди их во имя Твое, сохрани от соблазнов и искушений их веру

440

и благочестие, огради от скорбей и болезней, утоли рыдания и стоны безнадежных, унывающих и отчаянных, облегчи страданья страждущих, помоги бедствующим. Доведи целы и совершенны до христианские кончины жизни, безболезненной, непостыдной, мирной и даждь нам всем добрый ответ на Страшном су-дищи Твоем, да представ пред Тобою возглаголю Тебе, яко отец духовный их: Правосуде Господи, се аз и дети мои, их же дал еси мне, — прими нас всех под вечный кров Твой, простив нам наши грехи — вольные и невольные, словом или делом содеянные. О сем ныне молю и на помощь своим слабым молитвам призывая святого первозванного апостола Андрея, святого мученика Парамона и Филумена, их память совершаем, святых мучеников Трифона, Бориса и Глеба, от рождения моего охранявших меня. Наипаче же всех Тебе, молю, о Святче мой, о Радость моя и Надеждо — Пречистая Дева, Ты, любвеобильная Мать наша, прими же нас всех в Твои материнские объятия и доведи до вечных радостей света и блаженства в Царстве Божественного Сына Твоего. Ему же купно, со Отцем и Святым Духом да будет от всех нас слава, честь и поклонение во веки веков. Аминь.

Из записной книжки митрополита Трифона. 24 ноября 1923 г. (в день рождения).

Господи Иисусе Христе, Боже наш, молитвами Пречистыя Твоея Матери, святых Ангелов хранителей наших и всех святых, приими мою усердную молитву за всех моих чад духовных, живых и мертвых. Приими молитву за всех, благотворящих мне, милующих, и даруй всем милость Твою великую: живых соблюди в мире и благосостоянии, усопшим даруй вечный покой и бесконечные радости.

Господи, Боже мой, видишь Ты искренность молитвы моей, яко ничем не могу возблагодарить их, токмо сей усердной моей молитвою.

441

Приими же сия словеса моя, яко дело благотворения и помилуй всех нас.

5 июня 1934 г.

Господи Боже, Спасителю наш! Призри с небесе святаго Твоего и приими смиренное благодарение наше за великие щедроты Твоя, на нас, недостойных бывшая, и услыши моление наше о рабах Твоих {имярек), яже избрал еси быти благотворящим нам и ими же явил еси на нас неизреченныя Твоя милости. Благодарим Тя, Господи Боже наш, яко не оставил еси нас, сирых, в скорбех и напастех, но послал еси нам слуги Твоя, благотворители наша (имярек), да исполнят над нами благое Твое произволение.

Хвалим, благодарим, славословим Тя, Господи, тепле припадаем к Тебе, поклоняемся Тебе и молимся. Благословением Твоим, Господи, благослови рабу Твоя {имярек), сотворимыя нам благая, и сторицею, Человеколюбие, воздаждь им богатою Твоею милостию. Покрый я, Господи, спасительною десницею Твоею во вся дни живота их и буди им Помощником и Покровитель во всех делах их. Ангелом Твоим, Господи, заповиждь о них сохра-нити их во всех путях их и милосерд к ним, Милос-тиве, буди милосердия их ради.

Веселия и радости исполни, Господи, сердца их; мир Твой, здравие и спасение подаждь им; спаси и помилуй рабы Твоя {имярек), благотворящия нам, благодатию Твоею во веки веков. Аминь.

Рукопись.

СВЯТОМУ ДУХУ

Царю Небесный! Утешителю всеблагий, Душе истины, от Отца превечно исходяй, и в Сыне всегда пребываяй! Призри на молитву раб Твоих, прииди к нам, вселися в нас и очисти души наша от всякия

442

скверны. О всеблагий, не возгнушайся нашея нечистоты и ран греховных, но исцели их всеврачующим Твоим посещением. Отжени от нас духа неверия, уныния, блуда, празднословия, лености, нетерпения и всех страстей. Подаждь же нам духа веры, любве, терпенья, кротости, смирения, утверди расслабленная сердца наши, да, тако избегая всякаго греха, сподобимся получити кончину жизни мирну и непостыдну, внити в светлый рай и поклониться Тебе со Отцем и Сыном, воспевая во веки: Троице Святая, слава Тебе! Аминь.

БОГОМАТЕРИ «ВСЕХ СКОРБЯЩИХ РАДОСТЬ»

Царица моя Преблагая, Надеждо моя Богородице, сирот и убогих Заступнице и Помоще, скорбящих Радосте, обидимым Покровительнице, зриши Ты мою беду, зриши Ты мою скорбь, помози мне, немощному, бедному, унылому, скорбящему. Направь мя на истинный путь, яко заблудившегося путника. Обиду мою горькую Ты ведаешь, разреши ю Своим смотрением и мудростию. Не о себе только молю аз в сей день священный Твоего праздника. О Свете мой не-заходимый, о Радосте моя и Надеждо, но и о всех моих братьях и сестрах: страждущих, скорбящих, плачущих, болезнующих, плененных, чающих небесного утешения и помощи, умоли Милосердого Сына Твоего, да утешит их, умиротворит, успокоит их смятенные скорбные души.

Молю Тя, Мати вечной истины и правды, чи за братьев моих неверующих, заблуждающихся, озлобленных сердцем, да уврачует их Он Своею силою, да откроет им Себя, ими же весть судьбами да познают они заблуждения свои и да обратятся к Богу живому и истинному и да никто же из них погибнет, искупленных драгоценною Кровию Христовою. Молю Тя, о Заступница рода христианского, и да родину нашу, Святую Русь православную, да утвердится в ней мир,

443

тишина, любовь братская, наипаче же укрепляется вера живая, твердая, пламенеющая. Церковь же Православная да сияет неизменно своим благодатным светом на всю страну нашу.

Молю Тя, Надеждо ненадежных, и за души усопших отцев, братии, матерей и сестер наших, да упокоит их правосудный, но и благий, и Человеколюбец Господь в Царствии Небесном, да дарует им радость вечную, свет и покой, да простит им всякое прегрешение вольное и невольное, яко несть человека без греха на земле.

Молю Тя, о Матерь милосердия, в горький и страшный час кончины нашея не оставь нас, но приими нашу трепещущую тогда страхом великим и ужасом смертным душу в Твои материнские объятия, доведи ее до Престола Божия и оправдай Твоим всемощным заступлением.

Ты некогда прорекла еси о Себе, яко ублажат Тя вси роди и мы, людие, любим Тя всем сердцем нашим, почитаем Тя и взываем: не имамы мы иныя помощи, ни иного заступления, токмо о Мати всех скорбящих и обремененных, на Тебе надеемся, Тобою хвалимся и Тебе из глубины души и сердца вопием: радуйся, Благодатная, радуйся, Препрославленная, радуйся, Скоропослушница, скорбящих Радосте, радуйся, Радосте наше, покрывай нас всегда Твоим Святым покровом. Аминь.

28 февраля 1921 г. Рукопись. Читал во всех храмах.

БОГОРОДИЦЕ В ЧЕСТЬ ЕЕ ОБРАЗА «СПОРУЧНИЦА ГРЕШНЫХ»

О Всепетая Мати, о надежда всех христиан, ныне в сей день священный Твоего Праздника всею душою и всем сердцем чувствуем мы Твое невидимое среди нас пребывание. Созерцаем душевными очами Твой Покров, распростертый над нами, греш-

444

ными детьми Твоими, и с весельем и радостью восклицаем тебе: «Откуда нам сие да прииде Мати Господа нашего к нам». Так некогда рекла святая праведная Елизавета, и вострепета младенец радостно во чреве ея. Светлую надеждою трепещет и наше сердце в груди, яко Ты не оставляешь нас, Споручнице грешных. Поручаем мы Тебе, нашей Небесной Матери, себя самих: слабых, унылых, непрестанно падающих во многие великие согрешения, теряющих от уныния нашего и веру и надежду, жестоких сердцем, не имеющих любви к ближнему. Помоги нам, Споручнице грешных! Поручаем Тебе, Матерь Милосердная, наших братьев и сестер скорбящих, плачущих, болезнующих, впадших в отчаяние. Помоги им, Споручнице грешных! Поручаем Тебе, о Матерь Человеколюбиваго Бога, всех дорогих и любимых наших усопших отцов, матерей, братьев и сестер и всех христиан, наипаче тех, о коих некому помолиться. Защити их и помоги им, Споручнице грешных. Ныне день, именуемый Торжеством Православия, умоли Всемогущего Бога, да торжествует непрестанно в земле нашей вера апостольская, вера отеческая, вера православная. Ею же крепцы и сильны быша праотцы и отцы наши, да все русские люди, имея Тебя Заступницей усердной, восклицаем Тебе победную песнь: Радуйся, Споручнице грешных, Надеждо крепкая земли нашей.

ИОАННУ КРЕСТИТЕЛЮ

О Крестителю Христов, о проповедниче покаяния, ныне, в дни покаяния Великого поста, в храме сем, тебе посвященном, именуем тебя своим покровителем и молитвенником, молим тебя и просим: помолись за нас, слабых, маловерных, унывающих, печальных, в многие беды и скорби впадших, Владыке и Богу нашему Господу Иисусу Хри-

445

сту, да утешит Он нас Своею благодарною помощию, да дарует нам покаяние и терпение, да озарит наши грешные и темные души светом Своей любви и истины, много бо может твоя молитва, ты первый воззвал ко грешным людям: покайтеся и веруйте в Евангелие, обнови наши души покаянием, как вторым крещением, ибо обоих ты являешься начальником: крещением омывая прародительский грех, покаянием очищая души от греховных скверн и очистив нас, грехами оскверненных, и просветив благодатию Святаго Духа, введи с собою в Царство Небесное, Царство любви, света и вечной истины и правды. Аминь.

В храме Троицы в Серебряном переулке, в Москве, 29 августа 1931 г., обедня.

ИСПОВЕДАНИЕ ГРЕХОВ

Исповедаю аз, многогрешная раба Божия (имя), Господу Богу моему Иисусу Христу и тебе, владыко и отче, вся согрешения моя, вся злая дела моя, яже содеях во вся дни живота моего, яже помыслих, яже глаголах, яже волею моею сотворих и неволею, яже вем и яже не вем, прости ми вся сия. Согреших малодушием, маловерием, несоблюдением христианских заповедей Закона Божия, леностию к молитве и к посещению храма Божия, кощунством, ропотом и хулой на Самого Господа Бога, осуждением всех человек, живых и мертвых, завистию, гневом, яростью, ненавистью, злопамятством, клеветой, корыстолюбием, желанием славы, чести и почитания, тяжбою, утаением чужих вещей, обвинением во всем ближних, а не укоренением самого себя в своих проступках, рассеянностью ума, холодностью и окаменением сердца, услаждением и укоснением в скверных, нечистых, сладострастных помыслах, греховным воззрением на лица; зрением, слухом, обонянием, вкусом, осязанием и всеми моими чувствами душевными и

телесными, но о всех сих каюся, жалею и виновной себя перед Богом представляю и имею волю впредь елико возможно с помощью Божий соблюдаться от всех сих.

Ты же, прости мя, владыко и отче, благослови, разреши и помолись о мне, грешной (грешном).

Щ ПРЕДСМЕРТНАЯ" МОЛИТВА МИТРОПОЛИТА ТРИФОНА

Господи, Иисусе Христе, Боже наш, молитвами Пречистыя Твоея Матери, святых Ангелов хранителей наших и всех святых, приими мою усердную молитву за всех моих чад духовных, живых и мертвых.

Приими молитву за всех благотворящих мне, милующих и даруй всем милость Твою великую: живых соблюди в мире и благосостоянии, усопшим даруй вечный покой и бесконечные радости.

Господи, Боже мой, видишь Ты искренность молитвы моей, яко ничим же могу возблагодарить их, токмо сей усердной моей молитвой.

Приими же сия словеса моя, яко дело благотворения и помилуй всех нас.

5 июня 1934 г. Написано под диктовку митрополита Трифона М. А. Гусиной.

446