ТРИ САМЫХ СТРАННЫХ СЛОВА Когда я произношу слово Будущее, первый слог отошел уже в прошлое. Когда я произношу слово Тишина, я ее уничтожаю. Когда я произношу слово Ничто, я творю нечто такое, что вышло из пределов небытия.
Пер. Святослава Свяцкого. Ист.: Новая Польша, №3, 2003, с. 41. КОТ В ПУСТОЙ КВАРТИРЕУмереть - так с котом нельзя. Ибо что же кот будет делать в пустой квартире. Лезть на стену. Отираться среди мебели. Ничего как бы не изменилось, Но все как будто подменили. Ничего как бы не сдвинуто с места, Но все не на месте. И вечерами лампа уж не светит. На лестнице слышны шаги, но не те. Рука, что клала рыбу на тарелку, Тоже не та, другая. Что-то тут не начинается В свою обычную пору. Что-то тут не происходит как должно. Кто-то тут был и был, а потом вдруг исчез, и нет его и нет. Обследованы все шкафы. Облазаны все полки. Заглянуто под ковер. Даже вопреки запрету Разбросаны бумаги. Что тут еще можно сделать? Только спать и ждать. Но пусть он только вернется, Пусть только покажется. Уж тут-то он узнает, Что так с котом нельзя. Надо пойти в его сторону, Будто совсем не хочется, Потихонечку, На очень обиженных лапах. И никаких там прыжков, Мяуканий поначалу. Пер. Натальи Астафьевой Умереть — котенку было б в милость: Что еще осталось для котенка В опустевшем доме. Коготки точить и рвать обои. К мебели ласкаться, — все пустое. В доме ничего не изменилось, Но как будто стало все иное; Ничего не уносили вроде, А просторно, словно в огороде. В сумерках уютный свет не льется…
Спит котенок, ушко чуть дрожит: Все шаги на лестнице — чужие, И чужие руки положили В мисочку отваренную рыбку. В час привычный С радостной улыбкой Не подбросил киске Пробку с ниткой Давний друг… Играли и играли, Только друга вдруг нигде не стало…
Все шкафы исследовал котенок; Не ленясь смотрел на каждой полке; Под диван протиснулся — без толку. Наконец на свой котячий страх Преступил запрет и стал искать Друга на столе среди бумаг. Что осталось? — Ждать: лежать и спать. Друг уехал. Друг застрял в гостях. Друг забыл скучающего киску. Он вернется с просьбою в глазах О прощеньи. Без прыжков, без радости, без писка, Медленным движением хвоста Мы простим; и отвернемся к миске.
Пер. Владимира Луцкера Говорят, он ушёл - умер. Так с котами не поступают. Я по дому ходить буду - Поищу, не здесь ли хозяин.
Почешу я щёки о мебель, Навострю об косяк когти - Человек мой, ну где ты, где ты??? Ты, должно быть, ушёл в гости.
Ничего не менялось вроде, Те же стулья, горшки с цветами - Но хозяин уже не ходит, Не включает свет вечерами.
По-другому пахнет в квартире, И другие - шаги за дверью. И другими руками рыбу На тарелку кладут зверю.
По-другому текут сутки, По-другому скрипит мебель - Мой хозяин ушёл. Жутко. Без хозяина я не умею.
Я ищу его неустанно - По шкафам, под ковром, по полкам. Нет нигде его, очень странно. Был бы псом - так завыл бы волком.
Разбросал все бумаги в доме, По ковру разнёс наполнитель - Никого мне не надо кроме, Лишь хозяина мне верните.
Пусть придет поскорей обратно: Я ему покажу - дружбу! Я не буду скакать и мявкать - Так с котом поступать не нужно.
Отверну от него усищи, И прижму к голове уши... ...Возвращайся, хозяин, слышишь?! Для меня ты - один. Лучший... Пер. Анастасии Байздренко
КОЕ-ЧТО О ДУШЕДуша бывает по временам. Ни у кого ее нет непрестанно и навсегда. День за днем, год за годом могут пройти без нее. Порой разве что в восторгах и детских страхах заводится на подольше. Порой разве что в удивленье, что вот и настала старость. Изредка ассистирует нам при надсадных занятиях, таких, как двиганье мебели, таскание чемоданов и ходьба в неразношенной обуви. При заполненье анкет и рубке бифштексов она берет выходной. На тысячу разговоров участвует разве в одном, да и то не всегда, предпочитая молчание. Когда наше тело болит и болит, незаметно уходит с дежурства. Привередливая, не любит видеть нас в толпе, ей претит наша страсть к превосходству и деловой крутеж. Печаль и радость для нее не разные чувства. Только их сочетанье держит её при нас. На нее можно рассчитывать, когда мы ни в чем не уверены, но до всего любопытны. Из материальных предметов по нраву часы ей с маятником и зеркала, что усердствуют, даже когда в них не смотришь. Не скажет, откуда является и куда опять подевается, но явно ждет этих вопросов. Похоже, что, как и она нам, мы ей тоже зачем-то нужны. Пер. Асара Эппеля. НАТЮРМОРТ С ВОЗДУШНЫМ ШАРИКОМКогда умирать я буду, Мне не нужно воспоминаний: Лучше пускай вернутся Все потерянные вещи. Пусть повалят в окна и двери Сумочки, зонтики, рукавички, Чтобы я пожала плечами: А зачем мне все это нужно? Гребешки, иголки, булавки, Роза из промокашки, - И я наконец-то скажу им: Мне ничего не жалко. Где бы ты ни скрывался, ключик, Поспешай, возвращайся, Может, еще успеешь меня услышать: Ржавей, ржавей на здоровье. И тогда на меня налетит стая удостоверений, Пропусков и анкет, И я шепну с умиленьем: Вот и солнце заходит. Часики, выпрыгните из речки, Дайте мне подержать вас в ладони, И я скажу с укоризной: Раньше вы не спешили! Находись поскорее и ты, Рваный воздушный шарик, Чтобы я могла от тебя отмахнуться: "Нету здесь детей, ты никому не нужен". Выпорхни в раскрытое небо, Выпорхни в мир широкий, И тогда кто-нибудь снизу Крикнет: "Гляньте!" - И тогда я смогу заплакать. Пер. Марии Каменкович. МЕЛОЧИ ЖИЗНИ Спела Офелия песнь отчаянья. Осмотрелась, со сцены сбежав: не помято ли платье нечаянно, локоны — хорошо ли лежат?
Черные брови, зигзаг страдания, смыты. И дочь Полония истая от волос отделяет листики, пересчитывая старательно.
О, Офелия! Да простит нам Дания: в небе сгинем на крыльях любовной мании, на земле уцелеем в любых условиях. Non omnis moriar от любви.
Пер. Бориса Горобца НЕВИННОСТЬ
Герда, Эрика, а может, Маргарита на матраце, волосом набитом, знать о том не знают, потому что этот факт им вовсе знать не нужно. Сведений подобных круг не указан в списке фирменных услуг.
Птицы Эринии — в Греции далекой, пусть за справедливость там и воюют. Ни к чему нам здесь всевидящее око.
Бригида, Фредерика, а может, Ирма. Двадцать два года, три евроязыка. Работает в отделе экспорта на фирму изделий из химического волокна. Экспорт матрацев сближает нации.
Берта, Ульрика, а может, Хильдегарда. Высока, стройна. Красива? Не слишком. Но щеки и шея, бюст и бедра гладки, свежи, оформлены с шиком.
На пляжах Европы резвится, босонога. Светлые волосы достают колен. - Было бы недурно подровнять немного, - модный парикмахер советует ей.
- Короткую стрижку делать жаль, волосы не станут вновь такими. -Можете проверить, проверено с другими.
Пер. Бориса Горобца
НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА Как приветливы сегодня мы друг с другом, как приятна встреча после стольких лет!
Наши тигры лижут сметану. Нашим ястребам тошно в небе. Наши акулы тонут в океане. Наши волки зевают в открытой клетке.
Наши змеи опали с зигзагов молний. Растеряли перья наши павлины. И летучие мыши давно не касаются наших волос.
Замолкнем на полуслове. Не спасает даже усмешка. Наши люди разучились говорить.
Пер. Бориса Горобца УРОК
Кто, что - царь Александр. Кем, чем - мечом. Рассек кого, что - гордиев узел. Не пришло это в голову Кому, чему - никому.
Из ста советников никто не догадался. Вот они и прячутся по сей день. За бороды козлиные и за галстуки Солдаты их таскают под хохот людей.
Все. К царю коня подвели. Всколыхнулись перья его султана. Трубы трубят. Бьют барабаны. Кто, что - армия всей земли Из кого, чего - из тысячи солдат с узлами На кого и на что - на войну пошли.
Пер. Бориса Горобца КОРОТКИЙ РАЗГОВОР La Pologne? La Pologne? - там страшно холодно, правда? - спросила меня, с облегченьем вздохнув. Ведь столько стран развелось на свете, что надежнейшая тема беседы - климат.
- О пани! - хотела я ей ответить. - В нашей стране поэты пишут в рукавицах. Не скажу, что их вообще не снимают. Можно и снять, если луна пригреет. В строфах, полных гиканий и свистов, ибо так лишь слышно сквозь вой метели, воспеваем мы пастухов тюленей. Классики роют сосулькой сугробы и разводят топленым снегом чернила. Остальные - декаденты - плачут над судьбой, роняя из глаз ледяные слезы. Кто захочет топиться, ищет топор, чтоб вырубить прорубь.
- О пани, милая пани! - так хотела бы я ей ответить. Но забыла, как будет тюлень по-французски. Не ручаюсь за сосульку и прорубь.
- La Pologne? La Pologne? - там страшно холодно, правда?
- Pas du tout!* - отвечаю ей прохладно.
Пер. Бориса Горобца
ПРИТЧА
Рыбаки поймали бутылку. В ней — письмо. В нем такие строки: «Люди, спасите! Я тут. Выброшен океаном я на безлюдный остров. На берегу стою и помощи вашей жду. Скорее ко мне. Я тут!».
— Нет числа. Наверно, уж поздно. Бутылка могла долго плавать, - сказал так первый рыбак.
— И не указано место. И океан не назван, - сказал так второй рыбак.
— И вовсе не слишком поздно. И уж совсем недалеко. Остров тут - везде среди нас, - сказал третий рыбак.
Наступило смущение. Воцарилось молчание. Как обычно, когда выясняется общеизвестный факт. Пер. Бориса Горобца |