Яков Кротов. Богочеловеческая история.- Вера. Вспомогательные материалы.
Герман Гартфильд
Пацифизм (от лат. pacificus: миролюбивый) — этико-идеалистическое убеждение, которое категорически отвергает любую форму применения силы в качестве средства политики и любую милитаристскую подготовку к войне. Поэтому из нее неизбежно проистекает отказ от несения военной службы. При этом важно различать христианский и нехристианские виды пацифизма. Последние могут быть как религиозными (индуизм, буддизм и современные восточные культы), так и секулярными (различные общественные движения за мир).
Христиане первых трех веков исповедывали пацифизм. Такие отцы церкви, как Климент Александрийский, Ориген и частично Тертуллиан считали войну несовместимой с учением Христа. С созданием христианской империи Константином раннецерковный пацифизм начал ослабевать, а в V-м веке в связи с деятельностью Августина, применившего силу против донатистов, вообще был отвергнут. Выдвинутая в его противовес Августином концепция «справедливой войны», была развита в трудах Фомы Аквината и приняла окончательный вид у Суареса, став официальной позицией католицизма.
В период Реформации пацифизм, отталкиваясь от взглядов гуманистов (Эразм Роттердамский, Себастьян Франк), вновь возрождается в ответ на применение силы для решения религиозных вопросов. Его сторонниками выступили «мирные анабаптисты», преследуемые как со стороны католиков, так и со стороны протестантов. Они разбились на множество течений, среди которых можно отметить швейцарских, чешских братьев, гуттерское братство, меннониты и квакеры.
Христианско-пацифистскую доктрину, на основании которой в Англии и в США в начале XIX-го столетия возникли первые предшественники пацифистских обществ, развили квакеры и менониты. Менониты были первыми, кто осудил рабство. Они отказывались нести военную службу и осуждали любые виды применения силы. Менониты отказались давать клятвы в суде и не занимали никаких общественных должностей. Их целью было следование Христу в смысле морального учения «Нагорной проповеди». Консервативные среди менонитских групп отличались скромным способом жизни и простой одеждой.
В России христианский пацифизм исповедовался И.С. Прохановым, а также рядом баптистских лидеров. Разочарование, вызванное двумя мировыми войнами XX-го столетия, вызвало новую волну миротворческой деятельности церквей, особенно методистской и англиканской. Наконец, угроза ядерной войны подняли пацифизм на небывалую высоту и привлекли к себе внимание всей мировой общественности.
Понятие пацифизма в его современном значении закрепил в 1901 году Эмиле Арнауд, бывший президент основанной в 1867 году «Международной лиги за мир и свободу» (Ligue Internationale de la Paix et de la Liberté). Пацифисты первыми начали требовать урегулирования международных конфликтов с помощью третейского (арбитражного) суда и интенсивно агитировали за свою идею на организованном Ельху Буриттом и начавшем свою работу с 1843 года Европейском мирном конгрессе. На Парижской мирной конференции в 1956 году эта идея была введена в дискуссию Великобританией, но только оба соглашения по мирному урегулированию международных конфликтов 1899 и 1907 годах (1-е Гаагское соглашение) принесли организационные плоды. Пацифистское движение дало также толчок другим политическим решениям: уже в 1863 году был организован Международный красный крест, а в 1919 году Лига Наций. Также оно имело решающее влияние на заключение пакта Келлога в 1928 году.
В немецком языковом пространстве его пропагандировала пацифистка Берта фон Зуттнер (Нобелевская премия мира 1905 года), основательница «Австрийского общества друзей мира» и вице-президент международного мирного бюро в Берне (Нобелевская премия мира 1910 года). Она приобрела известность своим требованием создания международной полиции и других организационных решений, однако намного сильнее ее идеи были распространены в ее двухтомном романе «Сложить оружие!» (1889), в котором она выступила за коренное изменение образа мыслей, которое сделало бы любую войну устаревшей.
Альфед Фрид в 1892 году основал «Немецкое мирное общество». Католические пацифисты объединились в 1910 году в «Интернациональную католическую мирную лигу». В Германии и Австрии в 1919 году был организован «Мирный союз немецких католиков». Возникшая после Второй Мировой войны сначала во Франции католическая мирная организация «Pax Christi» имела не малое влияние на мирное движение семидесятых и восьмидесятых годов.
Принцип непротивления Христа
Несмотря на то, что идея пацифизма особенно в виде индуистской концепции «не трогай ничего живого» существовала давным давно, в ее моральном выражении она впервые зазвучала в устах Иисуса Христа.
Христос строго требовал отказаться от права возмездия и запрещал этим любое сопротивление (защиту) против возможной агрессии: «Вы слышали, что сказано: «око за око, и зуб за зуб». А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебе рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два. Просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся» (Мф. 5:38-39).
Знаменитый закон воздаяния (lex talonis) имел две цели. Первой целью было зафиксировать право жизни для всех как основной закон справедливости, поэтому мы читаем во Втор. 19:19: «Тогда сделайте ему то, что он умышлял сделать брату своему; и так истреби зло из среды тебя». Второй целью было ограничить самовольную кровную месть и тяжбы (ср. Быт. 4:24) (ср. Myron S. Augsburger, The Communicator’s Commentary Matthew, Waco, Texas: Word Books, 1982, S. 78f).
Принцип непротивления злу силой Христа был весьма радикален для того времени. Фактически Иисус осудил целый ряд признанных иудаизмом Его дней норм.
Первое противостояние (Мф. 5:38 и далее).
Иисус потребовал отказа от силы и прав и отменил ряд положений закона Моисея («око за око» и др). Эти положения носили временный характер и уже не отвечали целям Божьего господства. Иисус представил новое авторитетное изложение закона перед скорым концом света и истории. На Востоке удар рукой по правой щеке считался особенно позорным. И именно этот удар имел в виду Иисус в Мф. 5:39. Согласно ветхозаветному закону (Исх. 21:24; Лев. 24:20; Втор. 19:21) каждому, кого ударили незаслуженно, позволялся ответный удар. Но Иисус отменил этот закон и «постановил», что его ученики должны предлагать нападающему следующие удары. Основной закон «не оказывать сопротивления» как составная часть радикальной этики Иисуса несомненно подразумевает готовность проявления любви к поступающим несправедливо и перенесение несправедливости в позитивном смысле (ср. 1 Кор. 13:7) (Ср. Hans Küng, On Being a Christian, New York: Doubleday, 1976, S. 190ff).
Также и фарисеи призывали к уступчивости и терпению и даже превозносили практику любви к Богу в страданиях, как это выражено, например, в Schabb. 88d: «Те, которых… притесняли и угнетают снова, которые слышат, как их оскорбляют и не отвечают, которые поступают из любви (к Богу) и радуются страданиям – о тех Писание говорит: «Те, кто Его любит, подобны восходу солнца в его силе». Ессеи соглашались в этом с фарисеями и настоятельно рекомендовали любовь, терпение и дружелюбие (1 QS 1:9; 2:24; 5:4, 25), а также запрещали гнев (1 QS 5:25f) и месть (CD 8:5) (Siegfried Schulz, Neutestamentliche Ethik, S. 42). Но, конечно же, едва можно открыть в внутрииудейском религиозном движении обновления требование того, чтобы человек должен был подставить другую щеку обидчику (Ср. F. F. Bruce, Kurzauslegung zum Neuen Testament: Das Matthäusevangelium, Wuppertal: R. Brockhaus, 1973, S. 26f).
Призыв к отказу от применения силы мы встречаем даже в шумерских фрагментах и частях вавилонского перевода известного науке морального трактата, который среди добродетелей называет скромность и сдержанность, отказ от заносчивой речи и злых поступков, поиск правды и даже любовь к врагам. Этика шумеров и аккадцев (жителей Междуречья) предоставляла ближнему его права, знала о границах, установленных для человека обществом и которых нельзя переходить, а также намного больше ценила благочестие, чем современное общество. Она была убеждена в том, что совершение добрых дел не только радует богов, но и удовлетворяет совесть. Древняя месопотамская этика восхваляла любовь к ближнему, и мы встречаем в уже названном трактате о морали слово, которое напоминает о христианских нормах поведения:
«Не делай твоему противнику зла,
Тому, кто делает зло – отплати добром!
К врагу твоему прояви справедливость!»
(Hartmut Schmökel, Kulturgeschichte des Alten Orient, Augsburg: Weltbild Verlag, 1995, S. 300; ср. S. 298f).
Второе противостояние (Мф. 5:40).
Иисус запретил судебное взыскание и этим противоречил ветхозаветным заповедям в пользу слабых (Исх. 22:25 и далее, а также Втор. 24:13). Согласно Исх. 22:25 и далее, было прямо запрещено принимать одежду и верхнюю одежду в качестве залога на ночь. Одежду никогда не разрешалось брать в качестве залога против воли ее владельца, так как она ночью служила покровом (ср. G. Fohrer: „Kleidung“ in: Biblisch-Historisches Hand wörterbuch, отв. редакторы Bo Reicke und Leonhard Rost, Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1964, том 2, Sp. 962-965). Иисус ожидал теперь от Своих учеников, что когда кто-нибудь захочет с ними судиться из-за залога, он должен был “добровольно превысить требования противника в судебной тяжбе и также отказаться от жизненно важного предмета одежды” (Siegfried Schulz, Neutestamentliche Ethik, S. 42f).
Требование Иисуса превышает действующие в Ветхом Завете и у фарисеев постановления. Его этический радикализм подразумевает: отдай черствому и жадному человеку также и то, чего он в результате судебного разбирательства никогда не получил бы. Здесь речь идет также о проявлении терпения в Божьей любви по отношению к нападающему. Отказывающийся ученик благодаря этому оказывается введенным в грядущее наступление Божьей власти, в котором господствуют другие правила поведения, чем в этом веке (ср. John Howard Yoder, The Politics of Jesus, Grand Rapids: Wm. B. Eerdmans, 1980, S. 69-74).
Третье противостояние (Мф. 5:41).
Ученик должен предъявить государственным представителям власти свидетельство все переносящей любви (Зигфрид Шульц представил выражение «идти одно поприще» не как идти на судебное дело, а как выполнение подневольного труда. Но мне кажется, что также и эта заповедь объясняется главным образом не законом Моисея, а римским законодательством).
Требование Иисуса идти два «поприща» с тем, кто принуждает идти с ним «одно поприще», является описанием долга обеспечить транспортировку римлянам, исходившую из действующего римско-греческого государственного права, а не из законодательства Моисея. Каждый еврей должен был по первому требованию оставить свои дела и показать дорогу римлянину, взяв на плечи его ношу. Такая транспортировка происходила чаще всего пешком. Не редко принужденные утомлялись, показывая дорогу, когда с готовностью сопровождали римского государственного служащего и т. д. В любое время их могли оторвать от собственной работы для того, чтобы они осуществили милю (поприще) принудительного труда, например, случай с Симоном Киринеянином. Римские солдаты увидели проходящего мимо крестьянина, идущего усталым с поля, и заставили его нести крест Иисуса (Мк. 15:21). «Даже в случае с ненавистным государственным долгом ученик Иисуса не должен был делать только то, что требуется, а во все переносящей любви делать вдвое больше» (Gerhard Maier, Matthäusevangelium 1. часть, S. 180).
Новое в радикальной этике Иисуса заключается в том, что его требованию предшествует предложение спасения наступающего Божьего Царства. Ханс Концельман и Андреас Линдеман пишут: «Это систематическая предпосылка для того, чтобы требования Иисуса могли быть абсолютизированы и объединены в заповедь любви. Заповедь любви является для Иисуса не увенчивающим завершением отдельных заповедей, а каждая отдельная заповедь является аспектом и конкретизацией заповеди любви и должна пониматься только в этих рамках» (Hans Conzelmann und Andreas Lindemann, Arbeitsbuch zum Neuen Testament, Tübingen: J. C. B. Mohr, 10. издание 1991, S. 410).
Четвертое противостояние (Мф. 5:41).
Просьбы и займы являются вмешательством в личное имущество, которое нужно было переносить в сострадательной любви. Ветхозаветное законодательство признает за бедным право что-то брать взаймы для своего содержания. Закон Моисея ясно говорит: «Если же будет у тебя нищий кто-либо из братьев твоих, в одном из жилищ твоих, на земле твоей, которую Господь, Бог твой, дает тебе: то не ожесточи сердца твоего и не сожми руки твоей перед нищим братом твоим. Но открой ему руку твою и дай ему взаймы, смотря по его нужде, в чем он нуждается» (Втор. 15:7 и далее). Состоятельные израильтяне часто одалживали капитал иностранцам, у которых деньги приносили немало дохода тогда, как находящиеся в намного худшем (финансовом) положении израильтяне только с большим трудом получали необходимую им ссуду (Fritz Grünzweig, Die Bergpredigt, S. 116f).
В отличие от текста Мф. 5:39 и 40 в требовании Иисуса: «Просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся» (Мф. 5:42) мы находим не усиление Торы, а ясное подтверждение ветхозаветного предписания предоставления и получение ссуды. «Любить ближнего включая врагов – означает, согласно этому требованию Иисуса, – отказаться от любой силы и своего права, напротив давать и одалживать», — резюмирует Зигфрид Шульц (Siegfried Schulz, Neutestamentliche Ethik, S. 43).
Пацифизм Иисуса Христа преследует следующие цели в жизни христианина:
1. воспитать в его характере способность контроля над собой, чувства полного доверия Богу, а также отказа от самонадеянности в личном деле освящения;
2. воздействовать на совесть делающего зло с целью его обращения ко Христу в благовестии.
«Золотое правило»
Христианская этика имеет свое основание в Евангелии Иисуса и его «Двойной заповеди любви». Когда Иисуса спросил один еврейский законоучитель о «наибольшей заповеди в законе», то Он процитировал ему два места из Ветхого Завета (Втор. 6:5; Лев. 19:16): «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим’ — сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: ‘возлюби ближнего твоего, как самого себя’; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки».
Кроме того, христианские действия ориентируются на библейские указания, в первую очередь на Декалог (Десятисловие). Когда Иисус объясняет, как нужно исполнять Божью волю, Он указывает на ветхозаветные предписания. В «Нагорной проповеди» (Мф. 5-7) соответственно «Проповеди на равнине» (Лук. 6:17) Иисус излагает эти предписания по-новому. К основной ориентации христианских поступков относится также выученное многочисленными религиями – «Золотое правило» в его позитивной формулировке: «Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки» (Мф. 7:12; ср. Лк. 6:31). Существенной для христианской этики является мысль о наследовании Иисуса.
Однако «Золотое правило», в этом виде первоначально происходящее из христианства и являющееся основным правилом справедливых поступков, знакомо из пословицы: «Чего не желаешь себе, того не нужно желать другим» («Не бей в чужие ворота плетью, чтобы не ударили в твои дубиной»). Вместе с Десятью заповедями «Золотое правило» служит руководством поведения для иудеев и христиан в равной мере. Логично оно содержится также в индийской и китайской традициях. В своей современной форме оно происходит из иудейских и христианских источников. Более остро сформулированная версия этого правила имеется в иудейской литературе. Так в апокрифической книге Товита (4:15): «Что ненавистно тебе самому, того не делай никому». Она была подобным образом сформулирована Конфуцием и другими философами моралистами древности. Однако в варианте Христа оно имеет положительную мотивацию, а не просто запрет.
Правило находится в двух отрывках Нового Завета: Матфея 7:12 и Луки 6:31. Оба Евангелия затрагивают в этих местах этическое наставления Иисуса, которое содержится в «Нагорной проповеди». «Золотое правило» Иисус сформулировал так: «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки». Это правило не было неизвестно раввинам, однако они его знали в негативной формулировке, запечатленной в форме одной истории:
Однажды к знаменитому раввину Шаммаю пришел язычник, пожелавший перейти в иудаизм в качестве прозелита, и попросил его высказать суть всей Торы, стоя на одной ноге. Шаммай прогнал этого дерзкого язычника. После этого он пошел к его конкуренту, к не менее известному раввину Гиллелю, который не только одобрил его просьбу, встав на одну ногу, но и обобщил весь закон Моисея в негативном изложении «Золотого правила»: «Не делай своему ближнему того, чего не желаешь себе» (Siegfried Schulz, Neutestamentliche Ethik, S. 50).
«Золотое правило» идет параллельно, т. е. в соответствии с требованиями не только неприменения насилия, но и любви к врагам, придавая им одновременно решающую и убедительную силу. Едва могут возникнуть сомнения, что практика радикальной «Заповеди любви» приравнивалась Христом к «Золотому правилу». Оно универсально охватывает отношение учеников к окружающим их людям: они должны оказывать людям все услуги, которые они сами ожидают от них для самих себя. «Иисус проповедовал этику единения, а не отстранения, стремления к добру, а не только избежания зла», — пишет Клаус Бокмюль (Klaus Bockmühl, Christliche Lebensführung. Eine Ethik der Zehn Gebote, Giessen: Brunnen, 2-е издание 1995, S. 34).
Золотое правило Иисуса вобрало в себе полноту сущности идущего от Моисея через «хасидов» (евр. «хасидим» — благочестивые) морального закона, раскрывающего весь смысл человеческого существования перед Богом несмотря на то, что «Золотое правило» в его негативном виде («не делай») имеется во всех античных религиях, начиная с 800 года до н. э., а также в греческой софистике конца V-го столетия до н. э. (Ebenda, S. 50f.; ср. Fritz Grünzweig, Die Bergpredigt, S. 200-203).
Христианин призван не ожидать добра к себе, чтобы оказывать его в ответ, а начать первому делать его на всяком месте, зная, что оно не будет безрезультатным (Мф. 5:16; 1 Пет. 2:12-24; Гал. 6:9-10; Фил. 2:15; Кол. 3:15; 2 Фес. 3:13).
Пацифизм и современность
(раздел основан на выдержках из пацифистского документа немецкого мирного общества «Объединенные противники военной службы»).
«Конкретная утопия» свободного от насилия общества
Члены пацифистской организации DFG-VK исходят из основного принципа: «Война является преступлением по отношению к человечеству. Я принимаю решение не поддерживать никаких войн и сотрудничать в ликвидации всех их причин» (Декларация War Resisters’ International – WRI).
Члены общества «Объединенные противники военной службы» (далее: VK) не отрицают, что стремление к устранению всех причин войн так, чтобы больше не было никакой войны – является утопическим представлением. Это возможно только в таком обществе, в котором конфликты решаются без применения силы, установлена социальная справедливость и демократия, человеческие права осуществляются на наивысшем уровне. Не имеющее над собой никакой власти, свободное от применения силы общество – это утопия, из которой исходит VK.
Взгляд на реальность показывает, что VK очень далеко от осуществления этой утопии. Под «конкретной утопией» VK понимает вслед за Эрнстом Блохом форму общества, которая принципиально может стать реальностью, если она даже еще нигде и не была осуществлена. Поэтому эти представления для VK находятся в тесной связи с понятием «позитивного мира», которое было введено в результате критического исследования международной ситуации и военных конфликтов 60-х годов XX-го века. Согласно этому пониманию VK не подразумевает под миром состояние полного отсутствия войн. «Позитивный мир» должен намного в большей мере развертываться в процессе, в котором причины войны устраняются постепенно, а структура власти сокращает свои полномочия. Как для пацифистов VK вопрос стоит в том, чтобы работать над осуществлением этой «конкретной утопии», активно принимая участие в необходимом для этого процессе.
Конфликты и возможные способы их решений
VK аргументирует, что понятие «конфликт» часто вызывает негативные ассоциации. И поэтому люди часто пытаются обойти, проигнорировать конфликты или покончить с ними. В таком случае конфликты воспринимаются как помехи, которых по возможности нужно избежать. Однако конфликты всегда являлись частью человеческой жизни и будут всегда присутствовать в ней. Можно даже сказать, что конфликты только отражают человеческие отношения в обществе и, таким образом являются основополагающими для него. В противном случае все люди должны были бы иметь одинаковые желания и чувства, придерживаться единого мнения и иметь одинаковые интересы. Итак, из бесконечно богатой полноты человеческих индивидуальностей проистекают конфликты – и это позитивное явление.
К тому же конфликты могут быть движущей силой для социальных изменений. В результате различных восприятий, оценок и требований различных людей появляется шанс расширить собственный горизонт. Благодаря тому, что я вынужден из-за позиции других людей пересмотреть свои взгляды, я могу двигаться вперед. Итак, конфликты не обязательно должны характеризоваться негативно и вызывать только ненависть и разрушение. При этом важно различать формы решения конфликтов, ведь они могут вести к очень отличающимся друг от друга результатам.
Из результатов исследований состояния современного мира следуют три дифференцированных метода решения конфликта. Как будет показано ниже, они являются решающими в решении каждого конкретного конфликта независимо от его причин. Эти методы решения конфликтов различаются использованием следующих средств: (1) с помощью применения силы, (2) с помощью относительно ненасильственных средств и (3) без применения силы (без пролития крови).
1. Насильственное решение конфликта. VK в своем пацифистском документе от июля 1996 года заявляет о том, что сегодня снова и снова утверждают, что насильственное решение конфликта, соответственно и его угроза, в определенных ситуациях было бы необходимым и даже успешным. Такую позицию, которая считает военную силу допустимым средством решения конфликта, VK называет «беллицизмом» (от лат. «беллум» — война). Она подтверждается ссылкой на то, что в истории человечества было бесчисленное количество насильственно решаемых конфликтов, которые закончились примирением, а также множество войн, закончившихся «заключением мира».
Однако за «установлением мира», которым «оканчивается» каждая военная кампания, чаще всего скрывается перемирие. И это перемирие часто является «миром», при котором победитель определил для побежденного свои условия, в ответ на которые побежденный также определился в своей жажде мести, потому что почти всегда, когда применяется сила, у жертвы и у его близких родственников возникает чувство мести. При определенных обстоятельствах горький корень мести передается дальше из поколения в поколение. Так может случиться, что война, в которой воюют при помощи оружия, переходит в «холодную войну», в которой воюют политики. Часто бывает, что война с применением оружия переходит в отношения господства и эксплуатации победителя над потерпевшим поражение.
Т. е. «заключение мира» не представляет действительного мира в позитивном смысле, а является отягощенным насилием положением вещей, при котором насильственное изменение так или иначе уже запрограммировано. Таким образом вероятность того, что насилие лишь переходит из одной формы в другую, остается. У насилия много лиц, от чего оно не только не уменьшается, но и увеличивается. Применение силы всегда переходит в такое явление: в конце каждого конфликта, решаемого с помощью прямого или косвенного применения силы, потенциал насилия непрерывно возрастает. Это доказывает история.
2. Конфликт, решаемый с помощью сравнительно ненасильственных методов. Авторы пацифистского документа продолжают: характерным для того типа конфликтов, в котором применялись относительно ненасильственные методы, является принятие права на существование противника. При этом со стороны обоих конфликтующих групп исключается личное применение силы, которое могло бы ранить или даже убить противника. Напротив, речь идет о том, чтобы повлиять на другую сторону так, чтобы затруднить ее действия, против которых выступает ненасильственно действующая группа. Перевес силы измеряется согласно определенным правилам игры, и таким образом устанавливается победитель и потерпевший поражение.
Результатом такого подхода к войне чаще всего является компромисс, который имеет силу в течение определенного периода времени. Этот компромисс дает возможность проигравшему стать победителем, когда появиться возможность померяться силами в следующий раз. К примеру, забастовочная борьба между сторонами в коллективном договоре или предвыборная борьба в демократии являются такими способами сравнительно ненасильственного решения конфликтов. В то время как совершенное насилие уже нельзя аннулировать, преимущество этого ненасильственного решения конфликта заключается в принципиальной возможности снова пересмотреть последствия своих решений.
3. Конфликт, решаемый с помощью свободных от насилия методов. Здесь важно установить различие между ненасильственными и свободными от насилия методами. Часто эти два понятия употребляются с одинаковым значением. Однако их обязательно необходимо различать, так как «ненасильственными методами» называют такие действия, при которых отказываются от применения такого насилия по отношению к людям, которое ведет за собой ранения и убиение. В этом отношении мирный ход демонстраций и другие мероприятия по правилам характеризуются как ненасильственные методы.
«Свобода от насилия» напротив подразумевает больше чем просто отсутствие или неприменение силы в политических акциях. Она подразумевает также больше, чем просто отказ от силы, который касается только определенных ситуаций или производится по тактическим соображениям. Для этого имеется понятие «ненасильственный метод». Свобода от насилия это жизненный принцип, который отклоняет насилие и ведет с ним борьбу как со средством решения конфликтов в личной и в общественной сфере влияния.
VK указывает далее на Махатма Ганди, который разработал и частично осуществил концепцию всеохватывающей свободной от насилия революции. Ганди признал, что освобождающей людей силой является правда. В обращении к правде («внутренняя» революция), в освобождении от страха, малодушия, лжи, мести, претензий на господство и т. п. он видел предпосылки для истинного освобождения своего народа от политического, социального и экономического угнетения и зависимости. В самом деле, он осознал силу, которая дает возможность преодолеть насилия на различных уровнях жизни.
Проблема цели и средств
Не провозглашенная цель определяет результат решения конфликта, а применяемые при этом методы. «Беллицизм» исходит из того, что хорошая цель оправдывает средства – при известных условиях даже жестокие. Пацифизм напротив перефразировал это предложение так: между средством и целью, между путем и целью существует неразрывная связь. Решающим для результата тактичного действия является выбор средств.
Согласно Ганди связь между средствами и целью так же нерасторжима, как и между семенем и растением. Если я сажаю вишню, то я не соберу с нее яблок. Точно также с помощью нечистых средств никогда не будет достигнута благая цель. Это означает, что мир и свобода от насилия находятся друг с другом в таких отношениях как цель и средство. Мир может быть достигнут только свободными от насилия средствами. Итак, согласно отношению «цель равна средству», стремление достичь мира путем войны является безнадежным делом.
В центре пацифистской критики беллицизма находится радикальная постановка проблемы и взятие под сомнение беллицистского отношения «цель-средство», согласно которому цель оправдывает средства. Впрочем, Ганди видел в конфликтах что-то весьма позитивное, что может быть наполнено любовью и полным жизни духом. Задача тех людей, которые борются за свободу от насилия («сатья грахи» — Satyagrahi) состоит в том, чтобы ни в коем случае не подавлять конфликт и не поступать так, как будто его нет. Напротив их задача состоит в том, чтобы не оставлять конфликт, заниматься им и использовать его. Соответственно они должны вмешиваться в конфликты, т. е. активно участвовать в его решении.
Примеры непротивления
Часто встречается такая позиция: «Непротивление – это правильное и хорошее дело. И я также не против него, но в определенных ситуациях помогает только сила!» В конце концов, за непротивлением или свободными от насилия методами признают мало изменяющей силы. Поэтому важно рассмотреть исторические примеры, в которых были достигнуты существенные политические изменения путем непротивления или использования свободных от насилия методов. Так как ни в каком из приведенных примеров из 20-го столетия не была применена одна лишь не содержащая насилия стратегия, VK говорит о непротивлении.
Хорошо известным примером является деколонизация Индии. Благодаря кампании гражданского неповиновения под предводительством Ганди, а также внутрибританской оппозиции, выступающей против колониальной политики, колониальная власть Англии над Индией после продолжающейся десятилетиями борьбы оказалась ликвидированной при помощи ненасильственных средств.
Затем нужно назвать окончание Вьетнамской войны, которое стало возможным частично благодаря применению силы, но большей частью путем применения ненасильственных методов как буддистами в Сайгоне, так и антимилитаристским движением во Вьетнаме, Европе и особенно Америке. Именно опасность того, что «свои собственные граждане» могли сделать США неуправляемым государством (некотролируемое положение вследствие выступления народных масс), сыграла в Вашингтоне существенную роль в окончании войны.
Также во время террористической нацистской диктатуры в Берлине женщинам из Розенштрасе удалось достичь успеха, выразив протест без применения силы. В феврале 1943 года прошла волна арестов, направленная против мужчин евреев, которые женились на «арийских» женщинах. Благодаря решительной демонстрации женщины достигли освобождения их мужей из нацистского заключения.
В середине 50-х годов в южных штатах США возникло движение за гражданские права против расовой дискриминации, которое своими ненасильственными методами достигло значительных успехов в прекращении апартеида. Подобное непротивление имело место также в Южной Африке и на Филиппинах.
Наконец, отказ применения насилия сыграл крайне важную роль для окончания Холодной войны. Кто в прошедшие десятилетия решился бы серьезно надеяться, что в восточной части Европы в конце 80-х годов в течение кратчайшего периода времени смена диктаторских систем власти могла быть приведена к краху? Это удалось осуществить преимущественно ненасильственными политическими мерами.
Это поразительное явление, что действенная роль непротивления неясно видна во всех этих примерах. Очевидно наше восприятие настолько искажено, что множество ненасильственных феноменов мы вовсе не признаем, как таковые, поскольку наше сознание зачастую является зацикленным на насилии. С измененным под пацифистским углом зрения подходом мы бы смогли признать намного больше примеров неприменения насилия или методов свободных от применения силы.
Свобода от применения силы как жизненный принцип
Свобода от применения силы охватывает все стороны жизни: отношение к самому себе, к окружающим людям, к обществу и природе, наконец, отношения между людьми различного этнического происхождения и принадлежащим к различным государствам. Таким образом, она является жизненным принципом. Под свободой от применения силы следует понимать позицию, которая пытается преодолеть ненависть любовью, ложь правдой и силу свободным и осмысленным перенесением насилия. Ганди называл этот фундаментральный принцип «утверждением правды» (Satyagraha), Мартин Лютер «силой любви».
Итак, свобода от применения силы — это сила, которая желает и способна изменить все области человеческой жизни. Ввиду комплексных структур власти свободная от применения силы альтернатива должна развивать всеохватывающую, включающую все области жизни перспективу. Корни насилия в различных областях жизни должны быть вскрыты, их взаимосвязи стать ясными и разработаны конкретные методы и стратегии для их преодоления. Одновременно речь идет о том, чтобы точно также интенсивно и творчески развивать альтернативы, которые дают возможность установления и поддержания справедливых условий и взаимоотношений между людьми и нациями.
Нас не воспитывали в соответствии со свободным от насилия поведением, поэтому мы должны учиться сдерживать свои рефлексы, овладевать своим мышлением и поступками, контролировать и управлять ими при помощи своего духа. Мы должны научиться относиться к насмешкам, клевете, психологическому и физическому насилию решительно без применения силы. Итак, мы должны научиться властвовать собою. Это также необходимо, поскольку умение управлять собою — это ключ к удерживанию себя от стремления управлять другими. Ни на кого давление не имеет силы повлиять, если он сам не допустит этого.
Позиция свободы от насилия должна проявиться в отношениях с другой стороной. К свободной от насилия позиции относится, например:
— воздержание от оскорбительных или наносящих ущерб другому лицу действий, а также оскорбительных слов или наносящих вред слов и мыслей;
— различение между личностью и идеей («бороться против зла, а не против того, кто совершает зло»);
— попытка вникнуть в положение противника;
— не унижать противника, но и не позволять никому унижать себя;
— думать о том, что сам можешь ошибаться, открыто признавая свои ошибки;
— судить противника не строже, чем себя самого;
— стремиться к решениям, которые приемлемы как для себя самого, так и для противника.
Свобода от применения силы исходит из убеждения, что люди принципиально способны открыть свои сердца навстречу справедливости и правды. Поэтому диалог является центральным методом непротивления и свободной от насилия борьбы.
Если противник прерывает диалог и соответственно вообще не идет на него, то другая сторона добивается возобновления диалога путем различных акций и кампаний. Так как только путем переговоров можно, в конце концов, достигнуть настоящего решения конфликта. Нельзя путать с истинным диалогом такой «диалог», в котором люди больше взаимно знакомят друг друга со своими представлениями, чем слушают друг друга. Настоящему диалогу нужно учиться. Слушать означает не только позволять другим говорить, но и пытаться понять, что означают их слова. Настоящий диалог нацелен на то, чтобы избавиться от предубеждений, углубить взаимопонимание и через изменение позиции обоих партнеров прийти к взаимному поиску правды. Такой способ преодоления конфликта может привести к решению проблемы.
Это, возможно, кажется сильно касающимся индивидуума, но при этом речь не идет о маленьком личном мире, который необходимо сохранить невредимым. Напротив, личное изменение и упражнение в свободном от применения силы поведении в малом является предпосылкой того, что также и в большом что-то измениться к лучшему. Конечно же, это не означает, что мы только тогда должны вмешиваться в общественные дела, когда мы в личной области справимся со свободой от применения силы. И то, и другое должно совершаться одновременно, однако одно без другого не приведет к желаемой цели.
Свобода от насилия стоит применения усилий
Мир в его современном состоянии нуждается во всеохватывающем проекте свободного от насилия освобождения, в пределах которого все люди вносят свой вклад соответственно своим способностям. Поле деятельности должно охватывать как протест и сопротивление, так и конструктивные альтернативы. Как уже ранее отмечалось, при этом важны все области жизни.
Для нас, пацифистов, при этом задача заключается в разрешении вполне определенных конфликтов. В центре нашего внимания находятся конфликты, в которых речь идет о вооружении, армии, подготовке к войне и непосредственных военных действиях. Если бы было достигнуто согласие в том, что каждая группа, каждое государство, которые нарушают права человека и применяют силу, автоматически были бы обязаны сопоставлять свою позицию с широкой палитрой средств решения конфликта, тогда принцип свободы от насилия стал бы политическим средством. Но если мы, пацифисты, хотим, чтобы это было так, то мы должны поразмышлять о возможных путях и этапах, чтобы однажды добиться осуществления этой цели. Чтобы иметь возможность также методически развить такие этапы, мы должны сначала наглядно выяснить, какие препятствия находятся на нашем пути. При этом наш горизонт может быть недостаточно широким, чтобы понять объем этой задачи.
