ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ

ТОМ ТРЕТИЙ КНИГА ПЕРВАЯ

К оглавлению

БЕСЕДА на слова: "Вдовица должна быть избираема не менее, как шестидесятилетняя" (1Тим.5:9), и о воспитании детей, и о милостыне

Достоинства вдовы. – Два рода вдов: бедные вдовы, которых питает церковь, и вдовы богатые. – От которых апостол требует, что бы они были шестидесяти лет от рода? – Очевидно от последних. – Там, где дело идет о помощи другим, нет надобности определять возраст. – Тот, кто страдает, хочет получить облегчение во всяком возрасте, и в каком бы то ни было состоянии. – Тогда были сонмы вдов, как теперь есть сонмы девственниц. – При составлении этих сонмов нужно поступать с благоразумием; отсюда и происходит совет о допущении в эти сонмы вдов, находящихся в таком возрасте, при котором у них не может являться желания возвратиться в мир. – Совет молодым вступать в брак относится только к тем вдовам, которые не выдерживали испытания вдовства. – Та, которая хочет быть допущена к достоинству вдовы, должна сначала доказать свою твердость делами. – Неудобства второго брака. – Дело вдовы – прежде всего хорошо воспитывать своих детей. – Во-вторых, совершать гостеприимство. – Должна служить бедным. – Увещание к совершению милостыни.

1. Вовремя благодать Духа устроила, что было читано то отделение апостольского послания, которое вы слышали сегодня, потому что оно имеет немалое сродство и связь с недавно сказанным, если не в словах, то в мыслях. Недавно было прочитано изречение: "не хочу же оставить вас, братия, в неведении об умерших" (1Фес.4:13); и много было сказано тогда о воскресении, о том, что нужно благородно переносить таковые страдания и благодарить Бога, берущего близких нам. А сегодня прочитано следующее: "вдовица должна быть избираема не менее, как шестидесятилетняя" (1Тим.5:9). Так как вдовство происходит от смерти, и оно особенно напрягает боль и возбуждает печаль, то, помня недавно сказанное, что мы говорили в утешение печалящихся, и, приняв это со всем усердием, положите с тем в хранилище своего ума. Название вдовства, по-видимому, есть название несчастья, но на самом деле оно не таково, а есть достоинство, честь и величайшая слава, – не позор, а венец. Хотя вдова не имеет сожителем своим мужа, но она имеет сожителем Христа, отстраняющего все приходящие бедствия. При случающихся обидах вдове достаточно – войти, преклонить колено, тяжко вздохнуть и пролить слезы, чтобы отстранить всякий навет обидчиков; оружие вдовы это – слезы, воздыхания и непрестанные молитвы; этим она может отразить не только обиду человеческую, но и нападения бесовские. Вдова освободилась от дел житейских и уже идет к небу, и то усердие и служение, которое она оказывала мужу, может употребить на дела духовные. Если же скажешь, что в древности вдовство было несчастьем, я скажу на то, что и смерть была проклятием, но стала честью и достоинством для тех, которые переносят пришествие ее благородно. Так мученики венчаются; таким самым образом и вдова восходит до великого достоинства.

2. Ты желаешь знать, что такое вдова? Как она почтенна пред Богом и угодна Ему, и есть величайшая защитница, как она, появившись, избавляет и примиряет с Богом осужденных, отвергнутых, не имеющих дерзновения, ненавистных Ему и лишенных всякого оправдания, и не только приносит им прощение и избавление от наказания, но и великое дерзновение и блеск, и соделывает их чище солнечных лучей, хотя бы они были отверженнее всех людей? Послушай самого Бога, который говорит к иудеям: "когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови" (Ис.1:15). И, однако, с этими преступными, человекоубийцами, непрямодушными, бесчестными Он обещает примириться, если они станут помогать переносящим несправедливость вдовицам. После того, как сказал: "закрываю от вас очи Мои" и "не услышу", Он говорит: "защищайте сироту, вступайтесь за вдову. Тогда придите – и рассудим. Если будут грехи ваши, как багряное, – как снег убелю" (Ис.1:17,18). Видишь ли, какую силу имеет вдовица, где она оказывает свое заступление, не пред начальником и царем земным, но пред самим Царем небесным? Какой она может прекратить гнев, – примирить Владыку с неизлечимо больными, избавить от невыносимого наказания душу покрытую грязью грехов омыть от этой нечистоты и довести до высшей чистоты? Поэтому не будем презирать вдовствующей жены, но будем оказывать ей всякое попечение. Истинная вдовица есть наша заступница.

Впрочем, нужно внимательно рассмотреть, о какой вдовице здесь говорит он. И те называются вдовами, которые, впадши в крайнюю бедность, и будучи внесены в список, питаются на счет церковного имущества, как было при апостолах: "в эти дни, когда умножились ученики, произошел у Еллинистов ропот на Евреев за то, что вдовицы их пренебрегаемы были в ежедневном раздаянии потребностей" (Деян.6:1). И не такие только называются вдовицами, но и те, которые, не нуждаясь ни в чем, пользуются довольством и управляют своим домом, но только лишились мужа. Посмотрим же, о какой вдовице здесь говорит он в словах: "вдовица должна быть избираема не менее, как шестидесятилетняя": о той ли, которая нуждается в помощи и имеет надобность – питаться на счет церковных имуществ, или о не нуждающейся и живущей в довольстве? Весьма очевидно, что о последней. Когда он говорит о первой, изнуряемой голодом, то не назначает времени и не требует строгих нравов, но просто говорит: "если какой верный или верная имеет вдов, то должны их довольствовать и не обременять Церкви" (1Тим.5:16). Не сказал: когда она будет шестидесяти лет, не сказал: если она принимала странников, если умывала ноги святых (1Тим.5:10); и весьма естественно. Где должно исправить бедность, там он не назначает времени. Что, если пятидесяти­летняя будет изнуряться голодом? Что, если юная будет иметь уродливое тело? Не сидеть ли ей, дожидаясь шестиде­сятого года? Но это было бы крайне бесчеловечно. Поэтому, когда нужно утолить голод, он не входит в точное рассуждение о годах и душевной добродетели; а когда нужно не бедность исправить, но доставить честь по достоинству, то естественно он предлагает такое исследование нравов.

3. Как есть лики дев, так в древности были и лики вдов, и не позволялось им просто вписываться в число вдов. Таким образом, апостол говорит не о той, которая живет в бедности и нуждается в помощи, но о той, которая избрала себе вдовство. Для чего же и этой он назначает год? Он знал, что юность есть как бы горящий костер и море, исполненное волн и многих смятений. Поэтому, когда они будут иметь свободу от своего возраста, и будут пребывать в старости как бы в пристани, когда у них угаснут пожелания, тогда он безбоязненно вводит их в этот лик. А что, скажешь, разве многие, начав с двадцатого года, не блистали до конца, не несли ярма и не показывали в себе апостольской жизни? Неужели же, скажи мне, мы станем препятствовать им, и, тогда как они желают жить во вдовстве, мы будем принуждать их вступать во второй брак? И как это достойно апостольской мысли? Что же значат слова его? Выслушайте со тщательностью, возлюбленные, сам признак этого изречения. Он не сказал: вдовица да будет не менее лет шестидесяти, но: "вдовица должна быть избираема"; также не сказал: юные вдовицы да не избираются, но: "молодых же вдовиц не принимай", говорит он Тимофею (1Тим.5:11). Так как многие из людей склонны к злословию и изощрили языки свои против предстоятелей церкви, то он, желая избавить начальника от обвинений, предписывает такие законы и говорит: ты не принимай, ты не избирай. Если она сама собою и добро­вольно пожелает избрать это, пусть делает; но ты пока не принимай ее, чтобы не сказали, что молодую вдову, которая желала вступить в брак и управлять домом, такой-то принудил, и вследствие этого она пала и споткнулась. Ты не избирай ее, чтобы, если она падет, тебе быть свободным от обвинений; а если не падет, то с большею безопасностью избрать ее в приличное время. Когда же он говорит: "желаю, чтобы молодые вдовы вступали в брак, рождали детей" (1Тим.5:14), то послушай, о каких он говорит юных, – о тех, которые, после кичливости ко Христу, желают вступить в замужество, болтливы, суетны, обходят дома, говорят недолжное, совратились в след сатаны. Сказав просто: "желаю, чтобы молодые вдовы вступали в брак", он не замолчал, но говорит и то, каких он разумеет юных, и приводит их падения. Какие падения? "Они, впадая в роскошь в противность Христу, желают вступать в брак, притом, они, будучи праздны, приучаются ходить по домам и бывают не только праздны, но и болтливы, любопытны, и говорят, чего не должно, ибо некоторые уже совратились". В след кого? "Вслед сатаны" (1Тим.5:11-15). Таким образом, если какие после того, как избрали вдовство и приняли на себя все бесчестие этого состояния, потом опять желают вступить в замужество, то лучше им приступить к этому прежде, нежели они приняты и без попрания договоров со Христом; а которая не такова, для той он не предлагает необходимости второго брака.

4. А что это справедливо, видно из следующего. Если бы для всех женщин он поставил законом вступать в су­пружество и господствовать над домом, то излишне он требовал бы, "известная по добрым делам, если она воспитала детей, принимала странников, умывала ноги святым, помогала бедствующим и была усердна ко всякому доброму делу"; излишне говорил бы и это: "бывшая женою одного мужа" (1Тим.5:9.10). Если ты повелеваешь всем юным вступать в замужество, то как может кто-нибудь быть женою одного мужа? Таким образом слова его относятся к тем (невоздержным). Так поступает он и касательно брачного сожития. Сказав: "не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе", – он для того, чтобы ты не подумал, что это дело – закона, приводит и причину, после говоря так: "чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим" (1Кор.7:5,6). Таким образом, как там говорится это не всем, но более не­воздержным из людей и легкоуловляемым, так и здесь тем из женщин, которые удобопреклонны и не могут сносить со тщательностью жизнь вдовства, – этих он уговаривает и советует вступать во второй брак. Вдовство – дело двоякое. В чем же оно двоякое? Оно есть оказание добрых дел и преимущество величайшей чести. Как начальство есть двоякое дело, имеет и дела и достоинство: достоинство начальства есть могущество, служение от народа и самое начальствование; а дела начальства – помогать терпящим несправедливость, препятствовать несправедливым, управлять городами, проводить ночи в думах об общественных делах, и многое другое, – так и вдовство имеет и достоинство и дело: достоинство есть самое состояние вдовства, величайшее, как мы показали впереди; а дело – не вступать вторично в замужество, но довольствоваться первым мужем, воспитывать детей, принимать странников, умывать ноги святых, довольствовать скорбных, отдаваться всякому доброму делу. Итак Павел, беседуя об этом, все дела вдовы предоставляет совершать ей самой, а в достоинство вдовы, в лик и ряд вдов не предоставляет ей войти, пока она не достигнет шестидесятого года, и он едва не говорит так: пусть она совершает дела вдовы, а чести этой удостаивается тогда, когда, оказав все, будет иметь безопасность и по времени, и доказательство от дел, и свидетельство отвне. Никто пусть не думает, будто эти слова пригодны только женам; нет, они полезны и мужьям, чтобы и они любили и скончавшихся жен своих, и не заставляли детей жить вместе с львицами, приводя им мачех и ниспровергая всю свою безопасность.

5. Впрочем, говоря это, мы не законополагаем отвращаться от второго брака, но увещеваем и советуем благоразумно довольствоваться первым. Иное дело – увещевать и советовать, а иное – законополагать. Кто увещевает и советует, тот предоставляет слушателю быть господином в избрании советов; а кто законополагает, тот отнимает эту возможность. Так и церковь не законополагает того, а только увещевает; и Павел предоставил второй брак, сказав так: "жена связана законом, доколе жив муж ее; если же муж ее умрет, свободна выйти, за кого хочет, только в Господе. Но она блаженнее, если останется так" (1Кор.7:39,40). Как прекрасен брак, а лучше девство, так прекрасен и второй брак, а лучше его первый и единственный. Итак, мы не отвергаем второго брака и не законополагаем этого, но увещеваем, если кто может быть целомудренным, оставаться при первом. Увещеваем и советуем это и для самой безопасности дома: второй брак часто бывает началом и предлогом раздора и ежедневных суматох. Часто муж, сидя за столом и вспомнив о первой жене при второй, тихо прослезится; а эта тотчас свирепеет и приступает, подобно дикому зверю, требует от него удовлетворения за нежность к той; и если он захочет хвалить скончавшуюся, то основание похвал делается предлогом для суматохи и раздора. Мы и с врагами скончавшимися примиряемся, и после их жизни прекращаем вражду к ним, а у женщин все напротив. Ту, которой она не видала, которой не слыхала, от которой не потерпела ничего ужасного, она ненавидит и отвращается, и самая смерть не погашает ненависти. Кто видал, кто слыхал, чтобы с завистью ревновали праху и враждовали против пепла?

6. Но беда не ограничивается этим, а хотя бы родились дети от второй жены, хотя бы нет, опять суматоха и раздор. Если они не родились, то она больше мучается и за это смотрит на детей первой жены, как на врагов, причинивших ей величайшую несправедливость, при жизни их яснее чувствуя собственное бездетство. Если же они рождаются, то опять не меньше беда. Часто муж, нежно расположенный к отошедшей, обнимает ее детей, любя и вместе сожалея о сиротстве их; а эта всюду желает отдать предпочтение своим детям, а тех не желает поставить даже в ряд братьев, но отверженных домочадцев; все это может низвратить дом и сделать для женившегося жизнь не в жизнь. Поэтому мы увещеваем, если возможно, оставаться целомудренными, довольствоваться первым браком, и ни женам не искать женихов, ни мужьям жен, чтобы не низвратить всего дома.

Для чего же апостол, беседуя о вдовстве, не удовольствовался только первым, высказанным в словах: "женою одного мужа" (1Тим.5:9)? Чтобы ты знал, что вдовою делает не просто только то, чтобы не вступать во второй брак, но и упражнение в добрых делах, милостыни, человеколюбии и служении странникам. Если девам нисколько не принесло пользы девство их, – хотя девство гораздо больше вдовства, – но они отошли с бесчестием, когда погас огонь в светильниках их, так как они не могли показать плодов человеколюбия и милостыни (Мф.15), то тем более вдовам (не поможет их вдовство). Итак Павел, слыша эту притчу и опасаясь за вдов, с великою обстоятельностью рассуждает об этом предмете, чтобы они, надеясь на единобрачие, не стали нерадеть об остальной добродетели; потому и говорит: "известная по добрым делам" (1Тим.5:10). Как девство – хорошее дело, но без остального остается бесплодным и затворяет чертог жениха, так и вдовство – хорошее дело, но без остальной добродетели тщетно и излишне. Поэтому Павел и не ограничился увещанием – не вступать вторично в замужество, но и многого другого, гораздо большего и высшего, требует от вдовы. Как выбирающие воинов ищут здоровья телесного, так и он, избирая вдову в воинство Христово, искал душевного здоровья и крепости и усердия ко всем добрым делам, говоря так: "известная по добрым делам, если она воспитала детей, принимала странников, умывала ноги святым, помогала бедствующим и была усердна ко всякому доброму делу" (1Тим.5:10). Каждое из этих выражений, по-видимому, есть простое слово, но заключает в себе великую жизнь.

7. И, во-первых, если угодно, исследуем то выражение, которое он поставил первым: "если она воспитала детей". Здесь он говорит не о простом питании, которое по разумению многих состоит в том, чтобы не допускать детей изнуряться голодом: такого пренебрежения никогда не допустит и самая необходимость природы; поэтому не нужно ни повелений, ни законов, чтобы вдовы питали свое порождение; но он говорит здесь о попечении касательно праведности, о воспитании, соединенном с благочестием, так что не воспитывающие детей, таким образом, суть более детоубийцы, нежели матери. Это говорю я не только женам, но и мужьям. Часто многие из отцов делают все и принимают все меры, чтобы у сына был прекрасный конь, блестящий дом или многоценное поле; а о том, чтобы у него была прекрасная душа и благочестивое намерение, этому они не оказывают никакого внимания. Это и расстраивает всю вселенную, – то, что мы нерадим о собственных своих детях, заботимся об их приобретениях, а душою их пренебрегаем, допуская крайне безумное дело. Хотя бы и многи, и многоценны были приобретения, но если нет могущего распоряжаться ими с добродетелью, то все погибнет и уйдет вместе с ним и может принести приобретателю крайний вред; а если душа его будет благородна и любомудра, то хотя бы у него не было ничего отложено, он будет в состоянии безбоязненно удерживать приобретения всех. Итак, должно смотреть не на то, чтобы сделать их богатыми серебром и золотом и тому подобным, но чтобы они были достаточнее всех благочестием, любомудрием и приобретением добродетели, чтобы они не нуждались во многом, чтобы не увлекались житейскими предметами и юношескими пожеланиями. Нужно тщательно смотреть и за входами их и выходами, и за поведением и знакомствами, зная, что за небрежение об этом мы не будем иметь прощения от Бога. Если с нас потребуется отчет в промышлении об остальных, так как "никто не ищи своего, но каждый пользы другого" (1Кор.10:24), – то насколько более в промышлении о своих детях? Не поселил ли Я, скажет Бог, его с тобою сначала? Не приставил ли тебя к нему учителем, предстателем, попечителем и начальником? Не положил ли совершенно в твои руки всю власть над ним? В нежном возрасте образовывать его и настроивать повелел Я; какое же ты можешь иметь оправдание, если пренебрегаешь его неповиновением? Что скажешь ты? То ли, что он необуздан и груб? Но это должно было пред­видеть вначале, когда он был способен к обузданию и весьма молод, и обуздывать его тщательно, приучать к должному, настраивать, исцелять душевные болезни его. Когда работа более легка, тогда и должно исторгать шипы, так как при более нежном возрасте их легче вырвать; так и страсти, оставленные в пренебрежении, возрастают, и делаются неудобоисправимыми. Поэтому и говорит премудрый: "с юности нагибай шею" его, когда воспитание может быть более легким (Сир.7:25). И не только Бог повелевает, но и сам помогает тебе в этом деле. Как и каким образом? "Кто злословит отца своего, или свою мать, того должно предать смерти" (Исх.21:17). Видишь ли, какую Он поставил им угрозу? Каким оградил опасением? Как сильною сделал твою власть? Какое же можем мы сказать оправдание, если Он сам не щадит даже их жизни, когда они оскорбляют нас, а мы не допускаем им даже неудо­вольствия, при оскорблении ими Бога? Я, говорит Он, не откажусь даже умертвить оскорбившего тебя; а ты не можешь опечалить даже словом поправшего Мои законы. Может ли это быть достойно прощения? Ты видишь, что он оскорбляет Создателя – и не негодуешь, скажи мне, и не устрашаешь и не порицаешь, притом зная, что сам Бог воспрепятствовал этому не потому, будто бы Ему был какой-нибудь вред от оскорбления (так как Божество не может потерпеть), но для спасения его же самого? Кто неразумен и бесчувствен по отношению к Богу, тот гораздо более может оскорбить своего родителя и собственную свою душу.

8. Итак, не будем беспечными, зная, что дети, хорошо настроенные, и в настоящей жизни будут уважаемыми и блестящими. Человека, живущего добродетельно и пристойно, все стесняются и почитают, хотя бы он был беднее всех; а от порочного и развратного все отвращаются и ненавидят, хота бы он приобрел многий достаток. И не только у остальных людей он будет в уважении, но и для тебя – родителя будет более желанен, представляя, кроме природы, еще другое не меньшее побуждение к любви – добродетель; и не только будет более желанным, но и более полезным для тебя, будучи твоим служителем, рабом, кормителем в старости. Как неразумные в отношении к Богу презирают и родителей, так служащие Создателю оказывают и родителям многую честь. Поэтому, чтобы тебе заслужить одобрение и от Бога и от людей, сделать для себя жизнь приятною и избавиться от будущего наказания, показывай о нем все свое старание. Что, действительно, нерадящие о детях, хотя бы они во всем другом были исправны и умеренны, за этот грех подвергнутся крайней ответственности, я расскажу тебе одну древнюю историю.

У иудеев был один священник, во всем прочем исправный и умерший, по имени Илий. У этого Илия были два сына, предавшиеся крайнему нечестию; он не удерживал и не препятствовал, или – лучше – хотя и удерживал и препятствовал, но не с надлежащей тщательностью и силою. Тогда как должно было наказывать их плетью, выгонять из отеческого дома, употреблять все способы исправления, он только увещевал и советовал, говоря так: "дети мои, не делайте так, ибо нехороша молва, которую я слышу" (1Цар.2:24). Что говоришь ты? Они оскорбили Владыку, а ты называешь их чадами? Они не признают Создателя, а ты признаешь родство с ними? Поэтому, говорит, что он не вразумлял их, так как вразумление состоит в том, что мы не просто советуем, но что наносим удар сильный и резкий, – такой, какого требует гнилость язвы. Не достаточно только сказать или предложить увещание, но должно оградить многим страхом, чтобы пресечь легкомыслие юности. Итак, когда он, хотя увещевал, но не увещевал как должно было, то Бог выдал их врагам: во время происшедшего сражения они пали в боевом строю, и сам он, не перенесши вести об этом, упавши, разбился и умер. Видишь ли, как справедливо я сказал, что отцы бывают и детоубийцами, не принимая сильных мер в отношении к легкомысленным детям своим и не требуя от них благоговения к Богу? Таким образом, Илий сделался детоубийцею. Хотя сыновей его закололи враги, но виновником убийства сделался он, лишивший их помощи Божией своим легкомыслием о них и оставивший их непокрытыми и одинокими для желавших схватить их. И не только их, но вместе с ними он погубил и себя самого.

9. Это же терпят многие и из нынешних отцов: не желая наказывать плетью, ни порицать словами, ни опечалить сыновей своих, живущих беспорядочно и беззаконно, они часто видят их схваченными в крайних преступлениях, отведенными в судилище, обезглавленными чрез палачей. Когда ты не воспитываешь их, когда ты не вразумляешь, смешавшись с людьми преступными и развращенными и став участником в их нечестии, они подвергаются общим законам и наказываются пред глазами всех; и после такого несчастья бывает больший стыд, когда все пальцем указывают на отца по смерти его сына и делают недоступною для него площадь. Какими глазами он в состоянии будет взглянуть на встречающихся с ним после такого бесчестия и несчастия сына? Поэтому прошу и умоляю оказывать многое промышление о своих детях и всюду искать спасения души их. Ты – учитель всего дома, и тебе Бог непрестанно предоставляет и жену и сыновей. Так Павел то говорит о женах: "если же они хотят чему научиться, пусть спрашивают о том дома у мужей своих" (1Кор.14:35); то о детях: "воспитывайте их в учении и наставлении Господнем" (Еф.6:4). Помышляй, что у тебя в доме золотые статуи – дети; каждый день настраивай и осматривай их тщательно, и всеми мерами упорядочивай и образовывай их душу; подражай блаженному Иову, который, боясь за ошибки у них и в мысли, приносил за них жертвы, и многое оказывал о них промышление (Иов.1:5); подражай Аврааму, который старался не о деньгах и приобретениях, но о божественных законах, чтобы внушить потомкам тщательное их соблюдение. Об этой добродетели его свидетельствует Бог, говоря так: "он заповедал сынам своим ходить путем Господним, творя правду и суд" (Быт. 18:19). Также и Давид, когда умирал, призвал сына своего и вместо великого наследства внушал и непрестанно говорил ему следующее: если ты, сын мой, пожелаешь жить по законам Божиим, то не постигнет тебя ничто неожиданное, но все дела твои пойдут по течению и будешь ты наслаждаться многою безопасностью; если же лишишься этой помощи, то не будет тебе никакой пользы от царства и от многой твоей силы. Это и подобное говорил он, хотя и не такими словами.

10. Это и мы, и при жизни и при смерти, будем говорить своим собственным детям и убеждать их, что великое богатство и непогрешимое наследство и беспечальное сокровище есть страх Божий; и будем стараться оставлять им не деньги гибнущие, но благочестие пребывающее и неиждиваемое. Когда нет благочестия, тогда и имеющиеся деньги гибнут с опасностями и крайним стыдом; а когда оно есть, тогда и не имеющееся прибывает. Если ты прекрасно возрастишь сына своего, то и он – своего собственного сына, а этот – своего сына; и как бы некоторая лента и ряд лучшей жизни все пойдет вперед, получив начало и корень от тебя и принося тебе плоды попечения о потомках. Если бы отцы тщательно воспитывали своих собственных детей, то не нужно было бы ни законов, ни судилищ, ни мщений и наказаний и публичных убийств; "закон положен не для праведника" (1Тим.1:9). Но так как мы не заботимся о них, то и подвергаем их большему злу, и предаем в руки палачей, и постоянно толкаем в пропасть; "поблажающий сыну будет перевязывать раны его", говорит Премудрый (Сир.30:7). Что значит: "поблажающий"? Милующий, льстящий, услуживающий чрез меру. А он имеет нужду в строгости, попечении и угрозах. Говорю это не с тем, чтобы мы были слишком жесткими к детям, но чтобы мы не являлись им презренными. Если жена должна бояться мужа, то гораздо более сын – отца. Не говори мне, что невозможно превзойти юность. Если Павел требует этого промышления от жены вдовой, то гораздо больше – от мужей; если бы это было невозможно, то он и не повелевал бы. Но вся порочность происходит от нашего легкомыслия, оттого, что мы не сначала и не с первого возраста руководим детей к благочестию. О том, чтобы они получили внешнее воспитание и поступили в военную службу, мы стараемся, бросаем деньги, просим друзей и много ходим туда и сюда; а о том, чтобы они были в уважении у Царя ангелов, не обращаем на это никакого внимания. На зрелища ходить мы постоянно позволяем им, а в церковь – не принуждаем никогда; если же однажды или дважды дитя побудет, то бывает там бесцельно, тщетно, на­прасно и для забавы. Не так должно быть; но как посылая в училище мы требуем от них отчета в науках, так и в церковь посылая, а еще более ведя. Не другим вверять их, но самим с ними нужно бы входить сюда, и должно было бы требовать, чтобы они помнили слышанное и преподаваемое здесь. В таком случае, в таком для нас было бы легко и приятно исправление детей; если бы и дома они постоянно слышали от нас беседы о любомудрии и советы им о должном, и здешнее присоединилось бы у них к тому, то скоро бы они показали нам благородный плод этих прекрасных семян. Но мы не делаем ничего такого, но у нас необходимое – побочные дела; и и если кто станет увещевать к этому, тотчас смех; посему и низвратилось все, и которых не воспитывают родители, воспитывают внешние законы.

11. Неужели ты не постыдишься и не покраснеешь, скажи мне, когда сына твоего будет наказывать и вразумлять судия, когда будет нуждаться во внешнем исправлении тот, кто сначала жил вместе с тобою столько времени? Ты не будешь скрываться и прятаться? Как осмеливаешься, скажи мне, называться еще отцом, предав таким образом сына, не сделав ему необходимого побуждения, но оставив без внимания растление его всяким злом? Если ты увидишь какого-нибудь беглого раба бьющим палкою твое дитя, то досадуешь и гневаешься и негодуешь, жестче зверя, приступив к лицу ударившего, а видя, как диавол каждый день бьет его, демоны вводят в грехи, ты спишь, и не досадуешь, даже не выхватываешь своего сына от жесточайшего зверя? Опять, если он будет под действием демона, ты бежишь ко всем святым и обременяешь живущих на вершинах гор – избавить его от этого беснования; а если грех, который жестче всякого демона, непрестанно обременяет его, ты ничего не делаешь?

Между тем обременение демоном нисколько не жестко, потому что демон совершенно не может ввергнуть в геенну, но, если мы бодрствуем, то это искушение принесет нам блестящие и славные венцы, когда мы будем с благодарностью переносить такие нападения; а кто живет во грехе, не имеет средств спастись когда-нибудь, но необходимо и здесь подвергается бесчестию, и по отшествии туда опять бесконечно наказывается. И однако, зная это, мы для очень немногого прилагаем старание, а для весьма великого не желаем даже подняться: видя беснующегося рыдаем, а видя согрешающего даже не чувствуем, между тем как должно убиваться и горько плакать, а лучше – не плакать только, но и удерживать, обуздывать, советовать, увещевать, устрашать, укорять, прогонять эту болезнь всяким способом врачевания и подражать той вдове, о которой говорит Павел: "если она воспитала детей" (1Тим.5:10), потому что не к ней только, но и ко всем вообще он простирает это слово и всех увещевает так: "воспитывайте их в учении и наставлении Господнем" (Еф.6:4). Это – первое и величайшее из благ; его он прежде всего требовал и от вдовы; а затем говорит: "принимала странников". Что говоришь ты, скажи мне? От жены вдовой ты требуешь странноприимства? Не довольно ли для ней воспитывать детей? Нет, говорит, но должно присоединить и это; вместе с управлением своими домашними, нужно иметь промышление и о чужих и открывать свой дом для странников. Скончался муж – трать все усердие к нему на странников. А что, скажет кто-нибудь, если она бедна? Но она не беднее той вдовы, которая, имея немного муки и чванец елея, приняла великого пророка Илию (3Цар.17:12). И там были дети; но ни недостаток состояния, ни сила голода, ни ожидаемая смерть, ни забота о детях, ни вдовство, и ничто другое не стало препятствием для странноприимной женщины.

12. Так везде изыскивается не мера имущества, но мера душевного расположения. Великодушный и богатый душевным расположением, хотя бы он был беднее всех людей деньгами, может всех превзойти и страннолюбием, и милостынею и остальным всяким благорасположением; а мелочный и бедный душевным расположением и пресмыкающийся по земле, хотя бы он был достаточнее всех, бывает беднее и недостаточнее всех; поэтому он и медлит и уклоняется от всего такого. Как бедному бедность не может быть препятствием к милостыне по причине его душевного богатства, так богатому достаток нисколько не может содействовать благорасположению по причине его душевной бедности. Примеры этого близко: вдова и с небольшим количеством муки приняла пророка, а Ахав, стяжав такое богатство, домогался еще и чужого (3Цар.16:33). Так не богатство денежное, но богатство душевное доставляет нам удобство к милостыне; и та вдова двумя только лептами превзошла множество богачей и бедность не стала ей препятствием (Лк.21:2,4). Напротив, эта самая бедность и сделала милостыню ее большею, как и Павел говорит: "глубокая нищета их преизбыточествует в богатстве их радушия" (2Кор.8:2). Ведь не на то нужно смотреть, что она бросила две лепты, но что она, имея только их, не пощадила себя и внесла все свое состояние, – за это ей нужно удивляться и венчать. Итак, нам нужно не изобилие, а готовность, когда мы принимаем странников. Как при этой готовности не может быть никакого вреда от бедности, так при отсутствии ее не может быть никакой пользы от достатка. Что говоришь ты? Вдова заботится о детях и потому не может служить странникам? Но потому самому она удобнее будет делать это, имея общниками служения сыновей своих, которые будут помогать ей и разделять с нею эту прекрасную деятельность. Таким образом, множество детей будет не препятствием, но пособием странноприимства, и множество рук доставит этому служению многое удобство. Не говори мне о многоценной трапезе; если она примет странника в дом свой, если предложит имеющееся у ней, если окажет многое благорасположение, то готов всякий плод странноприимства. Если одна только чаша холодной воды доставляет царство небесное (Мф.10:42), то принять под свою кровлю, сделать общником трапезы и доставить отдохновение, – это, скажи мне, какого не принесет плода? Рассмотри точность Павла. Он требует здесь не просто странноприимства, но такого, которое соединено с усердием, пламенною душой и горячим расположением сердца. Сказав: "принимала странников", он присовокупил: "умывала ноги святым" (1Тим.5:10). Не служанкам ей нужно поручать служение страннику, сидя самой с гордостью, но быть самодеятельною, схватывать себе этот плод, и никому не уступать этого прекрасного сокровища. Как это, скажут, может быть? Если она благородна, знатна, блестяща и знаменита по предкам, то неужели ей самой умывать ноги странника? Не будет ли это постыдно? Напротив постыдно – не умывать, человек; хотя бы ты в тысячу раз поднимал ее благородство, знатность и блеск, она имеет одну и ту же природу с тем, кого омывают, есть раба подобная и равночестная тому, кому служит.

13. Подумай, Кто омыл ноги ученикам, и перестань говорить мне о благородстве. Общий Владыка вселенной, Царь ангелов омыл ноги, препоясавшись полотенцем, и не только ученикам, но и самому предателю (Ин. 4). Видишь ли, какое расстояние между омывающим и омываемыми? И, однако, все это расстояние Он прошел и Владыка омыл раба, чтобы раба не стыдилась подобного себе раба. Для того Он омыл и предателя, чтобы ты не стал говорить, что малоценен и презренен тот, которому нужно оказать служение. Если он малоценен и презренен, то еще не таков, как Иуда, и не сделал тебе того, что сделал тот Владыке, решившись на предательство после бесчисленных благодеяний. И однако, предвидя все это, Господь омыл его, положив нам закон, что, хотя бы мы были выше всех, хотя бы мы были самыми блестящими и знаменитыми, хотя бы приходящие к нам были хуже всех, мы поэтому не должны избегать служения им и стыдиться их ничтожности. А ты, жена, если видишь, что кто-нибудь помогает тебе в делах житейских, или содействует в судилище или в чем-либо другом подобном, то и встречаешь его, и принимаешь с великим благорасположением, и целуешь руки, и бросаешь серебро и исполняешь дела служанок; а если видишь, что Христос пришел к тебе, то медлишь и уклоняешься от служения Ему? Если ты не принимаешь странника, как Христа, то и не принимай; а если принимаешь, то не стыдись и омыть ноги Христовы. Не видишь ли ты, сколь многие из гонимых прибегали к ногам статуй? Хотя это – бесчувственное вещество и бездушная медь, но, так как это – изображения царей, то они ожидали получить какую-нибудь пользу от ног их. А ты, не бесчувственные ноги и не бездушное вещество, но, созерцая идущий к тебе образ, имеющий внутри себя Царя, не бежишь на встречу, скажи мне, не припадаешь к ногам его и не служишь всяким способом? Как это может быть достойно прощения? Какого не причинить это стыда? Подумай, с кем ты вступаешь в общение, напыщаясь, поднимаясь до надменности и стыдясь служения страннику? Ясно, что с диаволом; потому что гордость – его болезнь. А если ты подбегаешь, то подумай, кому подражаешь? Своему Владыке, и совершаешь дело Христово. Какой же стыд, скажи мне, или какой позор вступать в общение с Владыкою? Итак, стыд – стыдиться этого и считать позором то, что делал Христос. Многое могут сделать ноги святых, входя в дом; они освящают сам помост, вносят сокровище бесчисленных благ, исправляют расслабленную природу, утоляют голод, приносят многий достаток. Так и ноги Илии, вошедши в дом вдовицы, показали некоторый новый и неожиданный способ плодородия. Дом вдовицы он сделал пашней, и кувшин ее – гумном. Тогда стал некоторый новый способ сеяния и жатвы: она посеяла в уста праведника, и рассыпанное пожала из кувшина во многом изобилии; посеяла муку, и пожала муку; не нуждалась и в волах, и в ярме, и в плуге, и в бороздах, и в дожде, и воздухе, и серпе, и в гумне, и снопах, и в ветрах, отделяющих мякину от плода, и в мельнице, но в одно мгновение времени нашла конец всего этого в кувшине; и два неоскудевающие источника один, – муки, а другой – елея, произвел голос пророка.

14. Таковы дары святых; у них много изобилия и легкости. Срываемое с земли издерживается; а те источники, ежедневно почерпаемые, не иссякали, но была равная борьба иссякновения с притоком. Так щедро дарят ноги святых, или лучше – сказать – еще гораздо больше этого; и если бы моя беседа не была продолжительна, то я исчислил бы много таких даров. Но как, получая честь, они приносят столько даров, так, получая бесчестие, они доставляют великое наказание и неумолимый огонь. Откуда это очевидно? Послушай Самого Христа, который говорил ученикам: "в какой бы город или селение ни вошли вы, наведывайтесь, кто в нем достоин, и там оставайтесь, пока не выйдете; а входя в дом, приветствуйте его, говоря: мир дому сему" (Мф.10:11,12). Чтобы ты не сказал: я трачу деньги, издерживаю имущество, предлагая трапезу странникам, Он устрояет так, что сам приходящий наперед приносит тебе угощение и дары, превосходящие всякий избыток. Какие это? Снабжение миром; ему нет ничего равного. Видишь ли, с каким достатком святой входит в дом? Это слово, хотя просто, но – основание бесчисленных благ; в самом деле, что может быть безопаснее того дома, который наслаждается миром? Притом святые испрашивают принимающим их мир не только друг с другом, но и с нами самими. Мы часто имеем борьбу в помыслах и, тогда как никто не беспокоит нас, мы смущаемся, и порочные пожелания непрестанно восстают в нас. И эту борьбу унимает то слово святых и производит внутри многую тишину, потому что в одно время и он вслух произносит это слово и убе­гает всякое диавольское внушение и неуместный помысл из нашей души, так что ты больше берешь, нежели даешь. "И если", говорит Господь, "дом будет достоин, то мир ваш придет на него; если же не будет достоин, то мир ваш к вам возвратится. А если кто не примет вас и не послушает слов ваших, то, выходя из дома или из города того, отрясите прах от ног ваших; истинно говорю вам: отраднее будет земле Содомской и Гоморрской в день суда, нежели городу тому" (Мф.10:13-15). Видишь ли, какой огонь навлекают ноги святых, встречая бесчестие? Поэтому апостол повелевает омывать их, чтобы они, принимая это служение, доставляли нам многое дерзновение пред Богом; а вместе и тому научает он нас этим увещанием, чтобы мы все дела странноприимства совершали сами собою. Ты подражай Аврааму, сделайся дочерью того, который, имея триста осьмнадцев домочадцев, сам с женою своею разделял плод странноприимства: он принес тельца, а она замесила муки. Соревнуй им и ты, потому что не подача только денег, но и служение нуждающимся получает многую награду. Поэтому и апостолы тех семерых, между которыми был Стефан, поставили на такое служение (Деян.6: 2,3). Хотя от себя они ничего не доставляли бедным и лишь прекрасно распоряжались подаваемым другими, но они получили великую награду и за то, что подаваемым другими распоряжались прекрасно и со всею тщательностью.

15. Сделайся же и ты прекрасною распорядительницею собственного своего имущества, чтобы тебе двоякий плод взять – раздачи и прекрасного распорядительства. Не стыдись служить бедному собственными своими руками. Христос не стыдится протягивать руку и брать чрез бедного, а ты станешь стыдиться протягивать руку и подавать серебро? Не крайне ли это безумно? Одно только постыдно – порок, жестокость, бесчеловечие; а благорасположение и милостыня и человеколюбие и служение нуждающимся делает нас весьма славными. Чем более ты богата и достаточна, тем более будут хвалить тебя все, когда ты будешь снисходить к нищим и ничтожным: не только люди, но и ангелы и Владыка ангелов; и не только Он хвалить, будет, но и отплатит двойными дарами. Не только за милостыню, но и за смиренномудрие Он приготовит тебе многие награды. Не будем же стыдиться служения бедным, ни отказываться – омывать ноги странников; наши руки освящаются таким служением; и если ты прострешь их на молитву после этого служения, то Бог, видя их, скорее умилостивится и подаст просимое. Подавать деньги могут многие; а чтобы самому служить нуждающимся и делать это с готовностью, любовью и братской расположенностью, – для того нужна душа высокая, великая и любомудрая. Этого больше всего и требует Павел, повелевая сострадать находящимся в скорби, бедности и несчастных обстоятельствах – так как бы мы сами находились в тех же несчастьях. "Помните узников", говорит он, "как бы и вы с ними были в узах", (Евр.13:3). Поэтому и здесь он не остановился только на этом, но прибавил и еще другое: "помогала бедствующим и была усердна ко всякому доброму делу" (1Тим.5:10). Что значит "ко всякому доброму делу"? Значит и в темницу ходить, и узников посещать, и больных навещать, и скорбящих ободрять, и плачущих утешать, и всеми способами исполнять все посильное и не отказываться решительно ни от чего относящегося к спасению и успокоению наших братий. Если же от вдовой жены он требует таких правых дел, то какой защиты можем удостоиться мы – мужи, не делая того, что Павел заповедал делать вдовым женам? Но, может быть, кто-нибудь скажет: как он требует от вдовой жены такой тщательности, когда он, беседуя о девстве, не сказал ничего такого? От дев он требовал еще большего любомудрия. Когда он говорит: "есть разность между замужнею и девицею", и еще: "незамужняя заботится о Господнем, как угодить Господу", и еще: "говорю это для вашей же пользы, не с тем, чтобы наложить на вас узы, но чтобы вы благочинно и непрестанно служили Господу без развлечения" (1Кор.7:33-35), – то намекает этими словами не на что иное, как на то, что дева, однажды отрешившись от всех житейских дел, должна отдать всецело душу свою Богу, не иметь ничего общего с землею и не заниматься то тем, то другим, но, всецело отказавшись от этого, тратить весь досуг на дела духовные. И притча о десяти девах делает очевидным нам тоже самое. Зато они и были исключены из брачного чертога, что не имели елея; а елей есть не что иное, как человеколюбие, и милостыня, и благорасположение, и предстательство за терпящих несправедливость, и утешение плачущих; этого они не имели, потому отошли, и лишились брачного чертога (Мф.25). 16. Итак, зная все это, и жены, и мужья, и девы, и замужние, и вдовы, будем прилагать великое усердие к милостыне, и не станем говорить, что такой-то порочен и недостоин благодеяний, такой-то ничтожен, такой-то презренен. Ты смотри не на достоинство нуждающегося в помощи, а только на нужду. Хотя бы он был ничтожен, низок и презренен, Христос вменяет тебе это в награду так, как бы Он сам чрез него получал благодеяния. Чтобы мы не взирали на достоинство тех, кому оказывается благодеяние, послушай, что говорит Он: "ибо алкал Я, и вы дали Мне есть"; потом, когда те отвечали: "когда мы видели Тебя алчущим, и накормили?", Он продолжает: "истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне" (Мф.25:35-40). Таким образом, нам не осталось никакого предлога. Чтобы мы не говорили: где теперь найти подобных Илии, где подобных Елисею, дай мне таких мужей, и я со всею готовностью приму их и не откажусь омыть их ноги и послужить им всеми способами, чтобы мы не говорили этого, Он сам – что гораздо важнее – Владыка Илии и Елисея и всех пророков обещал приходить к нам чрез бедных, сказав: "так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне".

Не пробегай без внимания этих слов. Выражение: "ибо алкал Я, и вы дали Мне есть", представляет четыре побуждения к милостыне: достоинство просящего – потому что просящий есть Владыка; потребность нужды – потому что Он алчет; легкость подаяния – потому что Он просит напитать Его и требует только хлеба, а не роскоши, и величие дара – потому что за эту малость Он обещает царство. Ты бесчеловечен, жесток и немилостив? Постыдись, говорит, Он, достоинства Того, Кто просит. Но тебя не пристыжает Его достоинство? Тронься несчастьем. Но и несчастье не преклоняет тебя на милость? Подай по легкости прошения. Но ни достоинство, ни потребность нужды, ни удобство подаяния не может убедить тебя? Подай же нуждающемуся ради величия обещанных за это благ. Видишь ли четыре причины, которые могут тронуть и сам камень, и мелочного, и глупца, и безжалостного, и самого медлительного из всех людей? Какое же будет прощение тем, которые после такого увещания и совета презирают нуждающихся? Скажу к этому и еще нечто другое: пусть выслушают посвященные в тайны. Когда нужно тебя напитать, то Он сам не щадит даже Своей собственной плоти; когда нужно тебя напоить, то Он не щадит и не жалеет собственной крови; а ты не уделяешь ни хлеба, ни чаши? Какое ты будешь иметь прощение, беря такие и столь драгоценные блага, и щадя свои маловажные? Смотри, чтобы тебе, жалеющему подавать Христу с выгодою, часто не отдавать диаволу с вредом. Когда не подаем бедным, мы даем обманщикам; часто воры или коварные слуги взяв ухо­дят, или теряем по другим обстоятельствам; а если и избегнем всего этого, то пришедшая смерть уносит человека на­гим. Итак, чтобы этого не было, будем как взявшие наперед давать просящему Христу и откладывать в нерасхищаемую сокровищницу, чтобы нам быть уверенными и в сбережении и в доходе. Он не только тщательно сохраняет то, что взял, но и опять отдаст тебе это с очень многим прибавлением. Не будем думать, что у нас уменьшится имущество, когда мы подаем милостыню. Оно не уменьшается, но возрастает; не издерживается, но умножается; происходящее есть некоторый оборот и сеяние, или – лучше – оно выгоднее и безопаснее того и другого. Торговля подвергается и ветрам и морским волнам и многим кораблекрушениям, а семена, – и засухам, и проливным дождям, и другим неровностям воздуха; деньги же, повергаемые в руки Христовы, выше всякого замысла. Никто не может исхитить из рук взявшего данное однажды; но оно там остается, производя многие и неизреченные плоды и принося нам в свое время богатую жатву. "Кто сеет скупо, тот скупо и пожнет; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнет" (2Кор.9:6). Будем же сеять щедро, чтобы так нам и пожать и насладиться вечной жизнью, которой да достигнем все мы благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне, и присно и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА об Илии и вдовице, а также и о милостыне

Увещание к совершению милостыни. – Достоинства этой добродетели, чудесно совершенной двумя вдовами, одной – в ветхом и другой – в новом завете. – Голод опустошает землю по повелению пророка Илии, который находит себе убежище у вдовы сарепетской. – Изображение жилища этой вдовы. – Бог, прежде чем поразить виновных, всегда заботится о том, чтобы открыто изобличить их в неправде. – Пример – наказание содомлян. – Пророки и сам Иисус Христос часто были отвергаемы иудеями и принимаемы язычниками. – Сам пророк Илия подвергся голоду, которому подверглись и другие, чтобы и сам он помнил, что он также человек. – Илия приходит ко вдовице. – Мудрость последней. – Вдова предлагает гостеприимство пророку Илии, не смотря на все препятствия, встречаемые ее к совершению этого доброго дела. – Обобщение всего сказанного и заключение.

1. В те дни, когда мы все постились, я часто принимался говорить о милостыне, но был прерываем наступившим вечером, прекращавшим течение нашей беседы. Впрочем, это, может быть, происходило по распоряжению Бога, устрояющего полезное и отложившего наставление об этом предмете до настоящего дня, дабы трапеза милосердая была предложена сегодня, когда вы не рассеяны в церкви, не потому, чтобы мы имели сказать что-нибудь великое и необыкновенное, но потому, что велика и превосходна сила милостыни. Подлинно, великое дерзновение пред Богом имеет эта добродетель; как какая-нибудь царица нашей жизни, так она с великой смелостью обыкновенно проходит небесные своды; и те силы, которым вверены врата небесные, видя восходящую милостыню, с великою честью отверзают те врата ради ее и другим добродетелям; а если видят их идущими без милостыни, то запирают врата пред ними. Это видно из притчи о тех девах, которые не были допущены в священный чертог за то, что не имели в своих светильниках постоянного елея (Мф.25). И заметь различие: милосердие без девства возводило имеющих его на небо, а девство без милосердия не в силах было сделать это. Если же такова сила этой добродетели, то со всем усердием будем внимать беседе об ней. Но самым лучшим и кратким увещанием к выполнению этой добродетели было бы, если бы мы отвели вас к вдове, жившей в Сарепете Сидонской, потому что научающие делами бывают учителями достовернее тех, которые советуют словами; потому и вдовица будет для нас лучшей наставницей в этом деле. Мы увещеваем словами, а она может научить вас делами, имея притом сотрудницею своею другую (вдовицу), одинаковую с нею по нравам, потому что две таких вдовицы, одна – в новом завете, положившая две лепты, а другая – в ветхом, удостоившаяся принять пророка. Обе они имели одинаковую добродетель любомудрия и явили одинаковое дружелюбие, показав нам сходством добрых дел своих сродство самих заветов. Как высокие башни, расставленные по пристаням, которые обыкновенно называют маяками, имея неугасимый огонь во всю ночь, блеском света руководят блуждающих по морю к безопасной пристани, так и они, объемля дружелюбие как бы какую пристань, светом своего великодушия руководят находящихся в глубочайшей ночи, потому что жизнь наша нисколько не лучше ночи, как и Павел говорит: "ночь прошла, а день приблизился" (Рим.13:12). Так блуждающих среди глубочайшей ночи по морю сребролюбия и готовых утонуть они призывают к своей безопасности, имея постоянно горящий огонь человеколюбия и сохраняя неугасимый свет милостыни.

2. Но о той в другое время, а сегодня скажем вам о вдове, жившей в ветхом завете. Притом, когда воздаются по­хвалы этой, то сплетаются венцы похвал и той, потому что у кого добрые дела одинаковы, для тех и похвалы общие. Во времена этой вдовы был тяжкий голод; не земля истощившись отказывалась приносить плоды, но грехи людей отвратили этот дар Божий. Итак, был голод тяжкий и жесточе всякого голода; и этот голод навел Илия, призвав его, как бы какого-нибудь страшного слугу, чтобы вразумить подобных ему рабов, оскорбляющих Владыку; или – лучше – призвали его грехи иудеев, а принесли его уста пророка: "жив Господь Бог Израилев", говорил он, "в сии годы не будет ни росы, ни дождя, разве только по моему слову" (3Цар.17:1).

Итак, было невыносимое бедствие. Страшный голос пророка не только сделал недра земли бесплодными, но истощил и сами струи рек, и все потоки тогда высохли. Как сильная и воспалительная горячка, поражал естество тела, не только иссушает поверхность его, но, проникая и в глубину, жжет сами кости, так и бывшая тогда засуха не только опалила поверхность земли, но, проникнув и в сами недра ее, извлекла из нее всю влагу. Что же Бог говорит пророку? "Встань", говорит Он, "и пойди в Сарепту Сидонскую": заповедаю "Я повелел там женщине вдове кормить тебя" (3Цар.17:9). Что это? В своем отечестве он не нашел никакого дружелюбия, и Ты посылаешь его в чужую страну и притом к жене вдовой? Если бы даже она была достаточною, если бы была богатейшею, если бы была женою самого царя, если бы имела сокровищницы, наполненные множеством произведений, то и тогда страх голода не сделал ли бы воли ее бесплодною больше самой земли? Чтобы пророк не сказал этого и не подумал, для того Бог наперед питал его чрез воронов, как бы так внушал ему этими событиями: если Я устроил, что неразумная природа оказала тебе госте­приимство, то гораздо более разумная согласится сделать это.

3. Вот почему вдовица – после воронов. И нужно было видеть, как пророк делается зависимым от жены, как эта досягавшая до неба и божественная душа, доблестный и возвышенный Илия, в виде странника и просителя приходит к дверям вдовицы, и теми устами, которые заключили небо, произносит слова просящих; дай мне хлеба, дай мне воды. Это для того, чтобы ты знал, что нет ничего столь благоприятного, как дом вдовой жены, как хижина, исполненная бедности и чуждая богатства и зол, происходящих от богатства. Такое место свободно от шума, исполнено всякого любомудрия и спокойнее всякой пристани. Таких жилищ особенно ищут души святых.

Итак, пророк пошел к вдовице, которая будет обличением иудейского нерасположения к странноприимству, пошел к вдовице, научая этим всех, что иудеи справедливо подверглись наказанию. Бог, намереваясь наказать кого-нибудь, не просто посылает наказание и не довольствуется определением Своего суда, но и пред людьми оправдывает Себя делами, подобно судящемуся на общественном суде при суждениях множества присутствующих. И как судьи, когда намереваются приговорить кого-нибудь на смерть, садятся на возвышенном месте, приказывают поднять завесы, собирают около себя весь город, и тогда, как бы на общественном зрелище, начинают судить виновного, предлагая ему вопросы пред глазами и в слух всех, приказывая прочитать запись его преступлений, и заставляя самого обвиняемого осудить свои преступления, и потом произносят приговор, – так и Бог, восседая, как бы на возвышенном месте – изречений Писания, и поставив около Себя всю вселенную, пред глазами и вслух всех производит исследо­вание грехов, не записи повелевая прочитать и не письмена выставляя на средину, но представляя нам сами грехи виновных.

4. Так, когда Он намеревался ниспослать страшные молнии на содомлян и этим ужасным пламенем истребить в той стране города и народы, когда посылал на землю этот необыкновенный и чрезвычайный дождь, страшнее всякого прежде бывшего, какой солнце видело в первый и единственный раз, то прежде чем привел в исполнение это наказание, Он показал нам нечестие имеющих быть наказанными, не записи прочитав, как я сказал, но представив сами грехи их. Потому Он и послал ангелов, не для того только, чтобы они вывели Лота, но чтобы показали тебе пороки содомлян, что действительно и случилось. Когда Лот принял их, то все осадили дом принявшего гостей, окружив его со всех сторон; а руководила этою осадою нечистая страсть и желание беззаконного совокупления, выходившее из пределов возраста и природы. Не только юноши стали кругом, но и старцы; и седина не удержала неистовства, и старость не погасила ярости, но можно было видеть кораблекрушение в пристани, беззаконное пожелание в старости. Даже и этим не ограничилось их беззаконие, но когда Лот обещал им выдать дочерей своих, они и в этом случае не перестали настаивать, говоря, что не отступят до тех пор, пока не получат тех мужей, и угрожали причинить много зла тому, который обещал выдать дочерей своих из почтения к странникам. Видишь ли, как Бог показал во всех отношениях нечестие содомлян, и потом послал наказание? Чтобы ты после, видя, как они наказываются, не смутился от величия их несчастья и не стал вместе с ними обвинять Бога, но вместе с Богом осудил их, – для этого Он, предварительно показав их нечестие, предотвратил всякое сожаление об них и удалил нас от сострадания к ним. Тоже и теперь сделал Он с пророком. Чтобы ты, видя иудеев, изнуряемых голодом, не скорбел, Он показывает тебе их бесчеловечие, жестокость и недостаток гостеприимства, потому что они не только не приняли пророка, но даже грозили убить, его, как видно из слов Божиих. Он не сказал только: удались, но: и "скройся" (3Цар. 17:3). Тебе, говорит Он, недостаточно для спасения одного бегства, но нужно и скрыться с великой тщательностью, потому что народ иудейский есть народ, жаждущий крови пророков и привыкший к убиению святых; иудеи всегда обагряли свою десницу кровью пророков. И вот почему, когда Бог высылал его из Иудеи, то говорит: "пойди отсюда и скройся"; а когда посылал к вдовице, то говорит: "Я повелел женщине вдове" (3Цар.17:9). Видишь ли, как в то время, когда пророку, нужно было бежать оттуда, Он повелевает сделать это с великой осторожностью; а когда нужно было прибегнуть сюда, то повелевает идти с великим дерзновением и смелостью?

5. И не только это, но и нечто другое выразил Бог удалением пророка к вдовице. Чтобы впоследствии времени некоторые, видя, как Христос, после многих и неизреченных благодеяний, оказанных Им в Иудеи, после воскрешения многих мертвых, после возвращения зрения слепым, после очищения прокаженных, после изгнания бесов, после дивного и спасительного учения, облагодетельствованными изгоняется, а язычниками, невидевшими и неслышавшими ничего такого, почитается, не стали удивляться, недоумевать и считать это делом невероятным, – для того Бог еще прежде за много лет примером рабов своих показывает нам неблагодарность иудеев и дружелюбие язычников. Так Иосифа те, кому он нес пищу, покушались даже умертвить, а иноплеменник возвел на величайшую почесть. Так Моисея прогнали облагодетельствованные им иудеи, а принял иноплеменник Иофор и оказал ему великое дружелюбие. Так Давида прогнал Саул, после отсечения головы Голиафу, после бесчисленных опасностей, угрожавших царю и городу, от которых избавил их Давид, а принял иноноплеменный царь Анхус и оказал ему великую честь. Так и теперь Илию иудеи прогнали, а вдовица приняла. Итак, когда ты увидишь, что Христа гонят иудеи и принимают язычники, то, вспомнив древние прообразы, не удивляйся истине этого события. Так и ныне ты слышал слова Христа, Который выражает тоже самое. Обращаясь к негодующим иудеям, Он говорил: "много вдов было в Израиле во дни Илии и ни к одной из них не был послан Илия, а только ко вдове в Сарепту Сидонскую" (Лк.4:25,26). Но, может быть, у кого-нибудь возникает недоумение, почему такому ревнителю о славе Божией Бог попустил терпеть скорби и бедствия, то посылая его к потоку, то к вдовице, то в другое место, заставляя его переходить с места на место, как будто какого-нибудь изгнанника? Что он действительно терпел скорби и бедствия, об этом послушай Павла, который говорит: "скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления" (Евр.11:37). Для чего же Бог попустил ему терпеть скорби? Если бы он подвергал иудеев такому наказанию за грехи против него самого, то иной справедливо мог бы сказать, что в бедствиях он испытал скорбь для того, чтобы сделаться более кротким и смягчить свою жестокость. Если же он не из мщения иудеям за дела против него самого, а за нечестие их и оскорбление Господа навел на них такое несчастье, то почему и сам он участвует в их бедствиях, а не пользуется совершенным спокойствием и свободою? Потому что, если бы он сам пользовался спокойствием и богатою трапезой, между тем как другие бедствуют и изнуряются голодом, то, может быть, кто-нибудь действительно подумал бы, что это было делом жестокости, так как нисколько не казалось бы удивительным, что человек, пользующейся довольством, утешается чужими бедствиями. Вот почему Бог попустил и самому ему участвовать в несчастье, испытать случившиеся бедствия и разделять голод, дабы ты знал, что не голод (нужен был ему), но Божественная ревность действовала в нем, потому что он никак не решился бы, при столь затруднительном положении, лишениях, скорбях и бедствиях, не отменить угрозы, если бы произнес тот блаженный приговор не по великой ревности. Поэтому для него приятнее было самому терпеть бедствия и видеть иудеев исправляющимися, чем отменить угрожавшую нужду и видеть их возвратившимися к прежнему нечестию.

6. Таковы везде души святых: для исправления других они жертвуют собственной безопасностью. Итак, чтобы кто-нибудь не сказал, что Илия продлил голод по жестокости своей, Бог попустил и ему участвовать в голоде, дабы ты узнал любомудрие пророка. Кроме того, так как чудеса по свойству своему обыкновенно надмевают чудотворцев, а взирающих на чудеса располагают ставить тех выше человеческой природы, то Бог устрашил то и другое, присоединив немощь природы. А что это так, легко можно удостовериться из слов Павла. Именно, что чудеса надмевают, об этом послушай, как он говорит: "и чтобы я не превозносился чрезвычайностью откровений, дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился" (2Кор.12:7). А что чудеса располагают видящих и слышащих думать о чудотворцах выше надлежащего, и это видно оттуда же. Сказав о своих откровениях, апостол говорит: "если захочу хвалиться, не буду неразумен, потому что скажу истину". Почему же не хвалишься? "Удерживаюсь, чтобы кто не подумал о мне более, нежели сколько во мне видит или слышит от меня" (2Кор.12:6). Чтобы чего-нибудь подобного не случилось и с пророком (так как хотя он и Илия, но он был человек), Бог соединил с чудом и слабость природы. Вот почему тот, кто распоряжался небесами, не мог преодолеть голода; тот, кто остановил плодородие земли, не мог остановить потребности желудка, но имел нужду в жене вдовой, чтобы ты видел и божественную благодать и человеческую немощь. И не только эту пользу принесло такое событие, но еще и другую, не меньше этой. Какую же именно? Ту, чтобы, когда кто-нибудь станет призывать тебя к пророческой ревности по Боге, ты не падал духом и не отчаивался, думая, что Илия был человеком другой природы, и потому он имел такое дерзновение пред Богом. Это и выразил некто, сказав: "Илия был человек, подобный нам" (Иак.5:17), – как бы так говоря: не думай, будто не возможно достигнуть до такой же высоты любомудрия, до какой достиг он, потому что и он имел ту же природу, но дивное и божественное настроение его воли явило его гораздо выше прочих людей.

7. Но время уже возвратиться к вдовице. "И встал он", говорится в Писании, "и пошел в Сарепту", и нашел жену вдовицу, собиравшую дрова (3Цар.17:10). Начало достойное внутренней ее бедности! Что же? Возвратился ли пророк назад, увидев такое начало гостеприимства? Нет; он слушался божественного определения, "подозвал он ее и сказал: дай мне немного воды в сосуде напиться. И пошла она, чтобы взять" (3Цар.17:11).

Поистине доблестная и любомудрая жена, и потому, сказать дерзновенно, достойная величия души пророка; впрочем, не дерзновенно сказанное, потому что если бы она не была достойной, то и не удостоилась бы принять этого святого. Как Христос говорил ученикам: "в какой бы город или селение ни вошли вы, наведывайтесь, кто в нем достоин, и там оставайтесь" (Мф.10:11), так и здесь Бог, зная, что эта жена больше всех достойна принять пророка, посылает его туда, оставив всех других. И из самих дел увидим ее благородство.

"Дай мне немного воды", сказал пророк, "в сосуде напиться". Велика доброта жены. Уже то, что она отвечала, что вступила в разговор, что не задержала его и не созвала всего города для наказания этой божественной главы, не достойно ли изумления и удивления? А что крайность от голода могла привести жену в такой гнев, это можно видеть из иудейского примера.

Елисей, ученик Илии, этот сугубый Илия (так как в этом ученике можно было видеть сугубого учителя), впоследствии времени предвозвестил голод; не сам навел его, как Илия, но только предсказал, что имеет быть голод. Что же сделал царь, царствовавший в то время? Он надел вретище, говорится в Писании, потому что несчастье смирило его; однако и смирившись так, но услышав, как одна жена оплакивала бедствия, происшедшие от голода, он пришел тогда в такой гнев, что тотчас воскликнул: "пусть то и то сделает мне Бог, и еще более сделает, если останется голова Елисея, сына Сафатова, на нем сегодня" (4Цар.6:31). Видишь ли гнев царя? Познай же любомудрие этой жены; она, встретив того, кто не предсказал только, но навел голод, и, находясь близ города, не пришла в негодование, не раздражилась, не призвала других для наказания его, но еще и послушалась его с великой кротостью.

8. Вы знаете, что, когда мы заняты каким-нибудь нужным делом, то часто и на близких смотрим не с удовольствием, и ими бываем не довольны; а если угнетает нас такая скорбь, то и сам свет кажется нам неприятным. И это опять можно видеть из примера иудеев. Так, когда Моисей пришел к иудеям, возвещая им бесчисленные блага, избавление от угнетения, свободу и возвращение в древнее отечество, тогда видевшие его, сказано в Писании, "они не послушали Моисея по малодушию и тяжести работ" (Исх.6: 9). Они, увидев принесшего такую радостную весть, отвратились от него; а эта, увидев пророка, пришедшего не с тем, чтобы прекратить голод, но чтобы еще быть в тягость ей, не почувствовала ничего подобного. Те были так грубы вследствие тяжести работ; а эта, будучи угнетена не трудом, но сильным голодом (а между трудом и голодом великое различие), не только не отвратилась от подошедшего к ней мужа, но истощила все бедное состояние свое, чтобы принять того, кто навел на них голод. "И пошла она, чтобы взять; а он закричал вслед ей и сказал: возьми для меня и кусок хлеба в руки свои" (3Цар.12:11). Что же жена? И при этом она не обнаруживает неудовольствия, а что говорит? "Жив Господь Бог твой! у меня ничего нет печеного, а только есть горсть муки" (3Цар. 17:12). Почему она божится? Пророк просил хлеба, а она хлеба не имела. Она боялась, чтобы, пока она будет печь, жарить, приготовлять и поэтому медлить, пророк, потеряв терпение, не удалился, и таким образом, чтобы не ушла добыча гостеприимства. Поэтому она предварила его клятвою, сказав: не муки у меня нет, но печеного хлеба, а мука есть. И не клятвою только она удостоверяет его в этом, но и самыми очевидными делами. "И вот, я наберу полена два дров, и пойду, и приготовлю это для себя и для сына моего; съедим это и умрем" (3Цар.17:12).

Пусть выслушают это те, которые строят великолепные дома, покупают драгоценные поместья, водят по торжищу стада рабов; или – лучше – пусть слушают все, и богатые и бедные, потому что после такой вдовицы не остается оправдания никому. Сколько препятствий было у нее, и, однако, она все преодолела и превзошла. Слушай же: она была иноплеменница; это – одно препятствие; была сидонянка – другое препятствие, потому что не одно и тоже быть просто иноплеменником, или принадлежать Сидону, нечестивейшему городу; этот город привел в пример крайнего нечестия Христос в Евангелии. Итак, она была иноплеменница, и сидонянка, и женщина, – пола слабого и во всех отношениях нуждающегося в помощи. Притом была и вдова – четвертое препятствие; пятое, и большее из всех – забота о пропитании детей. Пусть выслушают это вдовицы и питающие детей: вот и это не служило предлогом к тому, чтобы не творить милостыни и не принимать странников; оставалась одна только горсть муки, и после нее ожидалась смерть. Ты, если бы даже истратил все деньги, если бы лишил себя всего имущества, можешь придти к дверям других и получить утешение; а тогда невозможно было и просить: голод закрыл все прибежища. Но ничто из всего этого не послужило препятствием. Укажу и на седьмое препятствие, – на того, кто имел быть принятым женою. Он был не близкий и не знакомый ей, но иностранец и чужой, и по самому богопочитанию был отделен от нее; и не только иностранец и чужой, но и тот самый, кто навел голод.

9. Но ничто подобное не остановило этой жены; она дала пищу устам, которые истребили всю ее пищу, и виновника голода напитала остатками голода. Чрез тебя, говорит она, все мое состояние осталось в этой горсти; но и этой горсти я не щажу для тебя, а себя и детей предам смерти, чтобы ты, виновник бедствия, не испытал ни малейшего присутствия бедствия. Кто может представить себе другой, высший пример гостеприимства? Невозможно найти никакого. Она увидела странника, и тотчас забыла о природе, перестала думать о болезнях рождения, и, видя сонм детей, не смутилась. Я знаю, и часто слыхал, как многие говорят, что один человек, увидев бедного, снял с себя одежду, которою одною был одет, и одел ею нагого, а сам занял одежду у другого и пошел; и этот поступок кажется великим и удивительным. Подлинно, он велик; но поступок этой вдовицы гораздо выше его. Тот, обнажив себя и одев нагого, мог взять одежду у другого; а эта, отдав горсть муки, не могла получить другой горсти; и не опасность наготы угрожала ей, но после того ожидалась смерть ее самой и детей. Итак, если ей не воспрепятствовали ни бедность, ни забота о пропитании детей, ни жестокий голод, ни такая нищета, ни ожидаемая смерть, то какое оправдание будем иметь мы, богатые, какое – бедные? "И вот, я наберу полена два дров, и пойду, и приготовлю это для себя и для сына моего; съедим это и умрем". Эти жалкие, или – лучше – эти блаженные и достойные небес слова пусть каждый начертает на стенах дома своего, в спальне, в которой мы спим, в комнате, в которой обедаем. И дома, и на торжище, и в собраниях друзей, и отправляясь в судилище, и входя, и выходя, пусть каждый повторяет эти слова; и я очень уверен, что хотя бы кто был каменным, железным, или адамантовым, он не позволит пришедшему нищему отойти с пустыми руками, если начертает эти слова, если будет иметь пред глазами эту вдовицу.

Но, может быть, кто скажет: приведи и ко мне пророка, и я приму его с такою же благосклонностью. Обещай это, и я приведу к тебе пророка. Что я говорю: пророка? Я приведу к тебе самого Владыку пророка, общего, нашего Бога и Господа Христа. Он сам говорит: видели Меня алчущим – и напоили (Мф. 25:35). Если же некоторые не верят этим словам и нерадят о человеколюбии, то они узнают это тогда – чрез наказание и мучение, потому что, как пренебрегшие самого Христа, они подвергнутся невыносимому наказанию. Таким образом, те, которые питают бедных, как послужившие самому Христу, войдут в царство небесное.

10. Может быть, сказано больше надлежащего. Но, о, если бы можно было во все дни предлагать беседы о милостыне! Если же для вас и это кажется достаточным, то кратко повторим все сказанное. Я сказал, почему пророк был послан к вдовице, – чтобы ты не презирал бедности, чтобы ты не удивлялся богатству, чтобы ты не считал богатого счастливым, а живущего в бедности несчастным и жалким, чтобы ты узнал нечестие иудеев. Когда Бог намеревается наказать, то Он обыкновенно и пред нами оправдывается посредством самих дел, чтобы ты впоследствии, увидев общего всех Спасителя гонимым иудеями и принимаемым язычниками, не удивлялся и не смущался, наперед узнав неблагодарность первых и свойственный им обычай гнать благодетелей; чтобы ты не думал, будто молитва пророка и, продолжение наказания было делом жестокости, но считал делом божественной ревности и заботливости; чтобы ты узнал, что при величайших подвигах наша природа имеет нужду и во вразумлении; чтобы ты, получая побуждения к ревности, одинаковой с ревностью пророка, не считал подражания делом невозможным. Сказал я о вдовице, как она, находясь в таких тесных обстоятельствах, изнуряемая голодом, не произнесла даже укорительного слова пророку, хотя это было естественно, как показал я из примера иудейской надменности; она не обнаружила ничего такого, но приняла пророка со всем дружелюбием, и все бедное состояние свое истощила в честь его, несмотря на то, что была сидонянкой и иноплеменницей, и не слыхала ни пророков, любомудрствующих о милостыне, ни Христа говорящего: видели Меня алчущим, и напитали. Какое же оправдание будет у нас, если мы, после таких увещаний, после обетования таких наград и царства небесного, не достигнем до степени человеколюбия одинаковой с этою вдовицей? Она была сидонянка, иноплеменница, женщина вдовая, заботилась о многих детях, видела опасность голода и угрожающую смерть, имела принять человека незнакомого и наведшего голод, и однако не пожалела горсти муки; а мы, получив пророчества, пользуясь божественным учением, будучи в состоянии много любомудрствовать о будущем, не видя притом и угрожающего голода и владея гораздо большим имуществом, чем эта жена, какое можем представить оправдание, когда жалеем своего имущества и нерадим о собственном спасении? Итак, чтобы нам избежать тех жестоких наказаний, будем оказывать всякое сострадание к бедным, дабы и нам удостоиться будущих благ, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА о наслаждении будущими благами и ничтожестве настоящих

Эта беседа, несомненно произнесенная в Антиохии, хотя и неизвестно в котором году, трактует о разных предметах нравственности. – Воздав похвалу тем из своих слушателей, которые по своей ревности приходят слушать священное слово, проповедник показывает: в чем состоит истинное величие и истинное превосходство. – Насколько духовные блага стоят выше благ земных. – Какое различие между настоящей жизнью и будущей. – Наконец, подробно обсуждается вопрос о том, каким образом Иисус Христос сделал для нас легкими самые возвышенные правила, совершая их Сам и предоставляя нам награды и возмездия. – Заключительное увещание.

1. Силен жар и томителен зной, но не ослабил он вашего усердия и не иссушил расположения к слушанию (поучений). Таков пламенный и внимательный слушатель: подкрепляемый любовью к слушанию, он легко перенесет все, только бы исполнить это прекрасное и духовное желание свое, и – ни холод, ни зной, ни множество дел и забот, ни другое что-либо подобное не может остановить его, тогда как ленивого и беспечного не пробудят – ни благорастворение воздуха, ни досуг и свобода, ни удобство и легкость; нет, он продолжает спать каким-то сном, достойным всякого осуждения. Но вы не таковы; нет, вы – лучшие из живущих в нашем городе. И точно, первые люди в городе – вы, которые всегда так внимательны и бодры, и неотступно следите за поучениями. Это зрелище для меня величественнее царских чертогов. Что там дается, то, каково бы ни было, прекращается вместе с настоящей жизнью, и причиняет множество беспокойств и тревог, а здесь ничего такого нет, напротив, и совершенная безопасность, и честь, свободная от тревог, и власть, не имеющая конца, не прекращаемая и смертью, но тогда-то и делающаяся более безопасною. В самом деле, не говори мне, что такой-то восседает на колеснице, высоко поднимает брови и окружен толпою телохранителей; не говори ни об его поясе, ни о крике глашатая. Нет, покажи мне отличие начальника не в этом, но в его состоянии по душе, то есть, управляет ли он своими страстями, побеждает ли недуги (сердца), например, обуздывает ли пристрастие к деньгам, укрощает ли ненасытную любовь плотскую, не сохнет ли от зависти, не возмущается ли сильною страстью тщеславия, не боится ли и не трепещет ли бедности или неблагоприятной перемены, не умирает ли от этого страха. Такого-то покажи мне начальника; вот это – власть. Но если он, управляя людьми, сам раболепствует страстям, о таком я скажу, что это раб более всех людей. У кого внутри гнездится горячка, о том, хоть внешний вид тела и нисколько не показывает этой болезни, врачи однако, наверное, говорят, что он одержим сильною горячкой, тогда как простые люди этого не знают. Так и я о человеке, у которого душа в рабстве и в плену у страстей, не смотря на то, что внешний вид его ничего такого не показывает, а (показывает) противное, скажу, что он – более всех раб, потому что в нем глубоко гнездится греховная горячка, и насильственная власть страстей утвердилась в самой душе. А кто сбросил с себя эту власть, не увлекается злыми пожеланиями, и не страшится, не трепещет безрассудно нищеты и бесславия, и прочих тягостей настоящей жизни, того, хоть он одет в рубище, сидит в тюрьме и закован в цепи, назову начальником, и свободным, и царственнее царей.

2. Такая власть не покупается за деньги, и не имеет завистников; ее не знают ни язык злоречивого, ни глаз зложелателя, ни ухищрения коварных; нет, живя как бы в неприступном убежище любомудрия, она всегда остается неодо­лимою, и не уступает не только другим обстоятельствам, но и самой смерти.

Это доказывают мученики: тела их разрушились и обратились в прах и пыль, но власть каждый день живет и действует, – прогоняет демонов, искореняет недуги, возбуждает целые города и ведет сюда народ. Сила этой власти, не только при жизни обладающих ее, но и по смерти их, такова, что никто по принуждению, а все идут сюда по доброй воле и с охотою, и нисколько не утомляются продолжительностью (как путешествия на поклонение св. мученикам, так и церковной службы, в храме их совершаемой). Видите, не напрасно я сказал, что это зрелище – величественнее царских чертогов. Тамошнее похоже на засыхающие листья и мимотекующие тени, а даруемое здесь подобно алмазу, даже и его тверже, потому что вечно, непоколебимо и не подлежит никакой перемене, безбоязненно приходит к любящим его, свободно от брани и распри, от зависти и судилищ, от козней и клеветы. Блага мирские имеют много завистников, а духовные, чем большему числу людей достаются, тем обильнее оказываются. В этом можно убедиться и из настоящего слова. Если это слово, которое передаю всем, удержу я у себя, то буду беднее, а когда сообщаю всем, то, как бы бросая семена в чистую землю, умножаю тем свое достояние, увеличиваю богатство, вас всех делаю богаче, да и сам не делаюсь от этого беднее, напротив – еще гораздо богаче. Не так с деньгами, а со­вершенно напротив. Если бы у меня в кладовой было золото, и я захотел раздавать его всем, – мое богатство, умаляясь чрез эту раздачу, не могло бы оставаться в прежнем своем количестве.

3. Итак, когда духовные блага так превосходны, когда получить их весьма легко, так как они желающим сообщаются даром, то возлюбим их более (всего), а тени бросим, и не будем бежать к стремнинам и подводным камням. Чтобы усилить в нас эту любовь (к благам духовным), Бог устроил так, чтобы мирские блага исчезали еще прежде смерти своего обладателя. В самом деле, не тогда, как скончается обладатель их, не тогда только и они кончаются, напротив, вянут и умирают еще при жизни его, чтобы скоротечность их отвела от этой страшной заразы и самых страстных и безумных искателей их, открывая природу этих благ и научая опытом, что они бессильнее тени, и чрез это искореняя в людях саму любовь к ним. Например: богатство не только исчезает с кончиною богатого, но даже оставляет его и при жизни; молодость убегает от обладающего ею, не только тогда, когда он скончается, но и когда еще дышит: она кончается на пути зрелого возраста и уступает старости. Равно и красота и благообразие, еще при жизни женщины, кончается и переходит в безобразие; слава и могущество – тоже; почести и власть – однодневны и кратковременны, умирают скорее людей, обладающих ими; словом, мы видим, что и вещи (т.е. земные блага) ежедневно гибнут так же, как и тела (человеческие). А это для того, чтобы мы, пренебрегая настоящим, прилеплялись к будущему, и искали наслаждения в последнем, чтобы, ходя по земле, сердцем жили на небесах. Бог создал два века, один настоящий, другой будущий, один чувственный, другой духовный, один доставляющий телесное успокоение, другой – не телесное (душевное), один на опыте, другой в надеждах, одному повелел быть поприщем, другому – местом награды, первому в удел назначил борьбу, труды и подвиги, второму – венцы, награды и воздаяния, один сделал морем, другой пристанью, один – кратким, другой – нестареющим и бесконечным. Итак, поелику многие люди предпочитали духовным благам чувственные, то в удел этим благам Он назначил скоротечность и кратковременность, чтобы, отвлекши этим от настоящего, привязать людей крепкой любовью к будущим благам. А так как эти последние блага невидимы и духовны, существуют в вере и в надеждах, то смотри, что Он делает. Пришедши сюда, приняв нашу плоть и совершив чудное то домостроительство, Он чрез это будущие блага полагает нам пред глазами, и таким образом удостоверяет (в их существовании) грубые умы наши. Так как он пришел, чтобы принести (к нам) жизнь ангельскую, землю сделать небом, и дать (нам) такие заповеди, которые исполняющих их уподобляли бы бесплотным силам, то и сделал людей ангелами, призвал их к высшим надеждам, расширил тесные поприща (для борьбы), повелел стремиться к высшему, восходить к самым верхним кругам небесным, выступать против демонов и сражаться со всем воинством диавола, (повелел) имея тело и находясь в узах плоти, умерщвлять тела, прекращать волнение страстей, плоть, как бы то ни было, носить на себе, и в то же время усильно стараться сравниться с бесплотными силами.

4. Так как Он заповедал это, то смотри, что делает, как облегчает подвиг. Впрочем, если угодно, наперед ска­жем о важности заповедей, – о том, какой высокий полет Он указал нам, как, выводя почти из пределов природы человеческой, повелел всем переселиться на небо. В самом деле, тогда как закон (Моисеев) повелевает: "глаз за глаз" (Исх. 21:24), Он говорит: "кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую" (Мф.5:39). Не сказал: только перенеси обиду благодушно и с кротостью, но: поди еще дальше в любомудрии, будь готов терпеть больше, чем сколько хочется обидчику; великостью твоего терпения победи дерзкую наглость его, пусть он удивится необычайной кротости твоей, и с тем отойдет прочь. И далее говорит: "молитесь за обижающих вас"; молитеся за "врагов ваших, благословляйте проклинающих вас" (ст.44). Предложил совет и о девстве, говоря: "кто может вместить, да вместит" (Мф.19:12). Так как оно, после преслушания (Адамова), отлетело и удалилось из рая, то Он, со­шедши с неба, опять приводит его, возвращая, как будто беглеца, в прежнее отечество, и освобождая из дальней ссылки; пришедши (на землю), Он сам родился от Девы и переменил законы природы; а таким образом в самом начале (своей земной жизни) почтил девство, являя матерь свою девою. Итак, поелику Он, пришедши (на землю), предписывал такие заповеди и требовал (от нас) высокой жизни, то и награды давал соразмерные трудам, и даже большие и высшие. Но и эти (награды) были невидимы, только – в надеждах, в вере и ожидании будущего. Так как, заповеди трудны и возвышенны, а воздаяния и награды – в вере, смотри, что Он делает, как облегчает подвиг, как помогает в борьбе. Как и каким способом? Двумя следующими путями: во-первых, тем, что Сам исполнил заповеди, а во-вторых, тем, что показал и положил пред глазами (людей) награды. Одну часть Его учения составляли заповеди, а другую – награды. Заповедь: "молитесь за обижающих вас и гонящих вас" (Мф.5:44), а награда: "да будете сынами Отца вашего Небесного" (ст.45). Опять: "блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах" (ст.11,12).

Видишь, одно – заповедь, а другое – награда? Опять: "если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною" (Мф.19:21). Видишь иную заповедь и награду? Одно повелел им (ученикам) делать, а другое Сам приготовил, и это было наградою и возмездием. И опять: "всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли", – это заповедь; "получит во сто крат и наследует жизнь вечную" (ст.29), – это награда и венец.

5. Итак, поелику заповеди были важны, а награды за (исполнение) их невидимы, – вот, что Он делает: Сам вы­полняет их на деле, и венцы полагает нам пред глазами. Кому велят идти по непробитой дороге, тот скорее и охотнее пойдет по ней, если увидит, что кто-нибудь пошел впереди его. Так и в отношении к заповедям, легко следуют те, которые видят идущих впереди их. Итак, чтобы природе нашей легче было следовать, Он, приняв нашу плоть и природу, пошел в ней и выполнил заповеди на деле. Так заповедь: "кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую", Он сам исполнил, когда служитель архиерейский ударил Его по щеке; Он не отмстил ему, но перенес с такою кротостью, что сказал: "если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?" (Ин.18:23)? Видишь ли кротость, приводящую в трепет? Видишь ли смирение, поражающее изумлением? Получил удар не от какого-нибудь свободного человека, но от служителя, взросшего под бичом, родившегося в рабстве – и отвечает с такою кротостью! Так и Отец Его говорил "Народ Мой! что сделал Я тебе и чем отягощал тебя? отвечай Мне" (Мих.6:3). Как он говорит: "если Я сказал худо, покажи", так и Отец Его: "отвечай Мне". Как Он говорит: "что ты бьешь Меня?" так и Отец: "что сделал Я тебе и чем отягощал тебя?"

Опять, когда Он хотел научить нестяжательности, смотри, как Сам показывает ее на деле, говоря: "лисицы имеют норы и птицы небесные – гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову" (Мф.18:20). Видишь, какая крайняя нестяжательность? Не было у Него ни стола, ни светильника, ни дома, ни стула, ни другого чего такого. Учил Он благодушно переносить злословие, и показал это на деле. Так, когда (иудеи) называли Его бесноватым и самарянином, Он, хоть и мог погубить и отомстить им за обиду, не сделал однако этого, напротив еще оказал им добро и изгнал из них демонов. Сказав: "молитесь за обижающих вас", Сам исполнил это, когда взошел на крест: когда Его распяли и пригвоздили (ко кресту), Он, вися на кресте, сказал: "прости им, ибо не знают, что делают" (Лк.23:34). Говорил же это не потому, чтобы Сам не мог отпустить, но – чтобы научить нас молиться за врагов. Так как Он не только учил на словах, но и выполнял свое учение на деле, поэтому употребил и молитву. Итак, никто из еретиков, видя великое человеколюбие Его, да не думает, будто эти слова показывают немощь Его. Он сам сказал: "чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи" (Мф.9:6). Нет, Он хотел учить, а учащий вводит свое учение, не только словами, но и делами своими. Поэтому Он употребил и молитву. Так Он умыл и ноги ученикам не потому, чтобы был меньше их; нет, Он, будучи Бог и Господь, только снизошел до такого смирения.

6. Вот почему Он и говорил: "научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем" (Мф.11:29). А как еще иначе Он показал и положил нам пред глазами сами награды и воздаяния, – послушай. Обещал Он воскресение тел, нетление, сретение (Его) на воздухе, восхищение на облаках; и это доказал на деле. Как и каким способом? Тем, что, умерши, воскрес; для того и был Он вместе с ними (учениками) в продолжение сорока дней, чтобы удостоверить их и вразумить, каковы будут наши тела по воскресении. Опять, сказав чрез Павла: "вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе" (1Фес.7:17). Он и это доказал делами. По воскресении, когда благоволил взойти на небо, Он, в присутствии их (учеников), сказано, "Он поднялся в глазах их, и облако взяло Его из вида их" (Деян.1:9). Значит, и наше тело будет сообразно Его телу, потому что из одного с ним вещества, так как что с главою, то и с телом; что с началом, то и с кондом. Это желая показать яснее, и Павел сказал: "тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его" (Флп.3:21). Итак, если наше тело будет сообразно (телу Иисуса Христа), то и пойдет тем же путем, и так же поднимется на облаках. Этого ожидай и ты в воскресение. Так как слово о царствии было темно для слушавших Его тогда, потому Он, взошедши на гору, преобразился пред учениками своими (Мф.17:1,2), чтобы открыть им будущую славу, и как бы в зеркале и хоть не ясно показать, каково будет наше тело. Но тогда (во время преображения Господня) явилось (тело) в одеждах, а в воскресение не так. Тело наше уже не будет нуждаться ни в одеждах, ни в покрове, ни в доме, ни в другом чем-либо подобном. Если Адам до преступления не стыдился своей наготы, потому что облечен быль славою, – тем более наши тела, перешедши в высшее и лучшее состояние, не будут ни в чем этом нуждаться. Поэтому-то и сам Господь, когда воскрес, то одежды свои оставил во гробе и в пещере погребальной, а тело воскресил нагим, окруженным несказанною славою и блаженством. Зная это, возлюбленные, и будучи вразумлены словами и научены глазами, станем вести такую жизнь, чтобы, как восхищены будем на облаках, всегда жить вместе с Ним, и, спасшись Его благодатию, наслаждаться вечными благами, которые да получим все мы во Христе Иисусе Господе нашем, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, поклонение, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА о том, что не должно разглашать грехов братий и молиться о вреде врагам

Церковь исцеляет души; она не продает своих лекарств; последние сохраняют свою действенность, которая всегда одна и та же; они действуют на всех имеющих добрую волю людей, но на бедных больше, чем на богатых. – Богатство и бедность, – вещи сами по себе безразличные, становятся добрыми или худыми от того употребления, которое делают из них. – Диавол удвояет ярость своих нападений против нас, когда мы молимся. – Сила молитвы и доказательства этой силы. – Молитва дала младенца Исааку, жена которого была бесплодна. – Исаак молился в течение двадцати лет. – Сарра, Ревекка, Рахиль, Елисавета, не смотря на свое природное бесплодие, зачали, чтобы приготовить людей к вере в еще более чудесное зачатие Девы. – Требовать наказания нашим врагам значит оскорблять Бога.

1. Ублажаю вас, возлюбленные, за усердие, с каким вы стекаетесь в отеческий дом. Из этого усердия я с уверенностью заключаю и о душевном вашем здоровье, потому что церковное училище есть дивная лечебница, лечебница не для тел, но для душ. Она – духовна и исцеляет не раны телесные, но грехи душевные; а для этих ран, грехов, врачество – слово. Это врачество составлено не из растений земных, но из глаголов небесных; его приготовили не руки врачей, но уста пророков. Потому-то оно и всегда действительно; ни от продолжительности времени не ослабевает, ни от упорства болезней не теряет силу. Лекарства врачей имеют оба эти недостатка: свежие они оказывают свою силу, а когда пройдет много времени, они, подобно состарившимся телам, становятся слабыми; часто также и упорство болезней лишает их силы, потому что они – лекарства человеческие; а божественное врачество не таково, но и по прошествии долгого времени сохраняет всю свою силу. С того времени, как жил Моисей (ибо от него начало Писаний), оно уврачевало столько людей, и не потеряло своей силы; и никакая болезнь никогда не делала его недействительным. Получать это врачество нужно не платою серебра, но кто имеет искреннее желание и расположение, тот и получает его себе всецело. Поэтому и богатые и бедные одинаково пользуются этим врачеством. Там, где нужно платить деньги, богатый получает пользу, а бедный часто уходит, не получив пользы, потому что доходов его недостаточно для приобретения лекарства. А здесь, так как не нужно тратить серебра, но должно показать веру и желание, то кто принес их с усердием, тот больше всего и получаешь пользу, потому что они (вера и желание) – плата за врачество. И богатый, и бедный одинаково участвуют в пользе, или – лучше – не одинаково участвуют в пользе, но часто бедный уходит, получив большую. Почему? Потому, что богатый, занятый многими заботами, надменный гордостью, происходящею от богатства, преданный лености и беспечности, не с великою ревностью и не с великим усердием принимает врачество слушания Писаний; а бедный, свободный от роскоши, невоздержания и беспечности, употребляя все время на рукоделия и праведные труды, и от этого приобретая в душе великое любомудрие, бывает более внимательным и твердым и с большим усердием внимает сказанному, и потому, как принесши большую плату, он уходит, получив большую пользу.

2. Это сказал я не в осуждение богатым вообще, и не в похвалу бедным вообще, потому что и ни богатство – не зло, но зло – худое употребление богатства; ни бедность – не добро, но доброе пользование бедностью – добро. Богач, живший при Лазаре, наказан не за то, что был богат, но за то, что был жесток и бесчеловечен. Бедный, почивающей в недрах Авраама, удостоился похвалы не за то, что был беден, но за то, что с благодарением переносил бедность. Из предметов (внимательно выслушайте эти слова, потому что они могут сообщить вам достаточное любомудрие, изгнать всякий развратный помысл, и внушить правильное суждение о вещах), из предметов одни хороши по своему свойству, другие напротив, а иные ни хороши, ни худы, но занимают среднее место. Благочестие хорошо по своему свойству, нечестие худо; добродетель хороша, порок худ; а богатство и бедность сами по себе ни то, ни другое, но по воле пользующихся ими становятся или тем, или другим. Если ты употребляешь богатство на дела человеколюбия, то этот предмет послужил для тебя поводом к добру; а если – на хищение, любостяжание и обиды, то ты обратил употребление его к противному; но не богатство причиною этого, а тот, кто употребил богатство в обиду ближним. То же нужно сказать и о бедности; если ты мужественно переносишь ее, благодаря Господа, то этот предмет послужил для тебя поводом и случаем к получению венцов; а если ты за нее хулишь Создателя и осуждаешь промысл Его, то ты употребил ее во зло. Как там не богатство бывает причиною корыстолюбия, но худо пользующийся богатством, так и здесь не бедность мы будем обвинять в богохульстве, но того, кто не захотел благоразумно переносить ее. Всегда и хвала и ропот зависят от нашей воли и расположения. Богатство хорошо, но не вообще, а для того, кому оно не служит в грех; равным образом и бедность худа, но не вообще, а в устах нечестивого, когда он ропщет, когда богохульствует, когда негодует, когда обвиняет Создателя.

3 Итак, не будем осуждать богатства, не будем порицать и бедности вообще, но – тех, которые не хотят хорошо пользоваться ими, потому что сами по себе они вещи безразличные. Но, как я говорил (хорошо обратиться к прежнему предмету), и богатый и бедный с одинаковой свободой и смелостью пользуются здешними лекарствами, и даже часто бедный – с большим усердием. И не в том только особенность этих лекарств, что они врачуют души, что не портятся от продолжительности времени, что не теряют своей силы от упорства болезни, что польза от них предлагается даром, что это врачевание одинаково доступно и богатым и бедным, но в них есть и нечто другое, не меньшее этих благ. Какое же именно? То, что о приходящих в эту лечебницу мы не разглашаем. Приходящие во внешние лечебницы находят много зрителей их ран, и если врач наперед не откроет раны, то не прилагает врачества; а здесь не так, но, видя множество страждущих, мы незаметным образом совершаем их врачевание. Мы не выводим грешников на средину, чтобы таким образом объявить их грехи, но, предлагая общее для всех учение, предоставляем совести слушателей, чтобы каждый извлекал из сказанного врачество, соответствующее собственной его ране. Слово учения проистекает из уст говорящего, заключая в себе осуждение порока, похвалу добродетели, укоризну разврату, хвалу целомудрию, осуждение гордости, похвалу кротости, как бы различное и разнообразное, составленное из всех видов, лекарство; но взять пригодное и полезное для себя, это – дело каждого из слушателей. Слово проистекает открыто, но, внедряясь в совесть каждого, оно незаметным образом производит свое врачевание, и часто еще прежде, нежели открылась болезнь, оно возвращает здоровье.

4. Вы слышали вчера, как я прославлял силу молитвы, как осуждал тех, которые молятся небрежно, но никого из них я не объявил. Те, которые сознали свое усердие, получили похвалу за молитву и от похвал сделались еще более усердными; а те, которые сознали свою небрежность, получили вразумление и оставили свое нерадение; но ни тех, ни других мы не знаем, и это незнание полезно и тем, и другим, а как это, я скажу. Кто слышал похвалы за молитву и сознал свое усердие, тот впал бы в гордость, если бы имел многих свидетелями похвал; а теперь, незаметно получив похвалу, он далек от всякого тщеславия. Также и тот, кто сознал свою небрежность, выслушав осуждение, сделался от осуждения лучшим, не имея никого из людей свидетелем вразумления; а это принесло ему не малую пользу. В самом деле, дорожа мнением многих, мы, будучи худыми, пока думаем, что нас не знают, стараемся быть лучшими; а когда сделаемся всем известными и потеряем одобрение, происходящее от неизвестности, то становимся более бесстыдными и нерадивыми. И как раны, открытие и часто подвергающиеся влиянию холодного воздуха, делаются более жестокими, так и душа согрешившая становится более бесстыдною, если пред многими обличается в том, в чем она согрешила. Итак, чтобы этого не случилось, слово наше врачевало вас незаметно. А чтобы вы убедились, что это тайное врачевание приносит большую пользу, послушайте, что говорит Христос: "если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его"; не сказал: между тобою и городом, или между тобою и народом, но: "его между тобою и им одним" (Мф.18:15).

Без свидетелей, говорит, пусть будет обличение, чтобы легко было изменение к лучшему. Таким образом, великое благо делать увещание не всенародное; довольно совести, довольно этого неподкупного судии. Не столько ты укоряешь согрешившего, сколько собственная его совесть, – это более горький обвинитель, – и ты не точнее знаешь его проступки. Не прибавляй же раны к ранам, объявляя согрешившего, но делай увещание без свидетелей. Это и мы делаем теперь, как делал и Павел, без свидетелей устрояя обличение согрешившего между коринфянами. И послушай, как это. Потому, говорить он, "братия, приложил я к себе и Аполлосу" (1Кор.4:6). Не сам он и не Аполлос разделяли народ и производили раскол в церкви; и между тем он неясно высказал обличение и, прикрыв лица виновных своим и Аполлосовым именами, как бы некоторыми масками, дал им возможность освободиться от такого нечестия. И еще: "чтобы опять, когда приду, не уничижил меня у вас Бог мой и чтобы не оплакивать мне многих, которые согрешили прежде и не покаялись в нечистоте, блудодеянии и непотребстве, какое делали" (2Кор.12:21). Смотри, как и здесь неопределенно говорит он о согрешивших, чтобы, сделав явное обличение, не довести души согрешивших до большего бесстыдства. Поэтому, как мы с такою осторожностью делаем обличения, так и вы, увещеваю вас, со всем усердием принимайте исправление и тщательно внимайте тому, что говорится.

5. Мы говорили вам вчера о силе молитвы. Я показал, как злобный диавол тогда строит козни. Так как он видит, что молитва доставляет нам величайшую пользу, то особенно тогда и нападает, чтобы отнять у нас защиту, чтобы отпустить нас домой с пустыми руками. И как у начальствующих приближенные и находящееся подле самого начальника, взирая враждебно на приходящих к нему, далеко прогоняют их палками, не дозволяя приблизиться, высказать свою скорбь и получить милость, так и диавол, видя приступающих к Судии, далеко прогоняет их, не палкою, а нерадением. Он знает, хорошо знает, что если они приступят бодрственно, и выскажут свои грехи, и возрыдают пламенною душою, то отойдут, получив великое прощение, – потому что человеколюбив Бог; вот он и предупреждает их и отклоняет от собеседования с Богом, чтобы они не получили ничего, в чем нуждаются. Воины начальствующих с насилием отгоняют приходящих, а этот – не делая насилия, но обольщая нас и ввергая в нерадение. Поэтому мы и недостойны прощения, добровольно лишая благ сами себя. Молитва, совершаемая с усердием, есть свет для ума и души, свет неугасаемый и постоянный. Поэтому диавол влагает тысячи нечистых помыслов в наши умы, и о чем мы никогда не думали, то, собрав во время молитвы, вливает в наши души. И как ветры, часто стремясь с противных сторон, погашают своим дуновением зажженный огонь светильника, так и диавол, видя зажженным в нас пламень молитвы, навевает отсюда и оттуда тысячи забот и не отстает до тех пор, пока не погасит света. Но что де­лают зажигающие те светильники, тоже будем делать и мы. Что же они делают? Когда они видят, что устремляется сильный ветер, то, закрыв пальцем отверстие светильника, заграждают вход ветру. Пока диавол нападает извне, мы будем в состоянии противиться; когда же откроем ему двери души и примем врага внутрь, то уже не сможем нимало противиться ему, но, со всех сторон помрачив нашу память, как бы дымящийся светильник, он оставит только уста – произносить пустые слова. Но как те закрывают пальцем отверстие светильника, так и мы оградим разумом нашу душу, заградим вход злому духу, чтобы он не погасил света нашей молитвы. Помните ли тот и другой пример, – воинов и начальника, и светильника? Для того мы предлагаем вам примеры из предметов, с которыми мы обращаемся, которые близки к нам, чтобы, вышедши отсюда и находясь дома вы возобновляли в памяти сказанное чрез предметы, которые находятся в наших руках. Молитва – великое оружие, великая защита.

6. Вы слышали вчера, как три отрока связанные сокрушили силу огня, как попрали пламень, как превзошли печь и восторжествовали над действием стихии? Послушайте сегодня опять, как доблестный и великий Исаак молитвою преодолел сам природу тела. Те сокрушили силу огня, а этот сегодня расторг оковы поврежденной природы. Узнай же, как он сделал это. "И молился", говорит Писание, "Исаак Господу о [Ревекке] жене своей, потому что она была неплодна" (Быт.25:21). Об этом сегодня прочитано вам: вчера было слово о молитве, и сегодня опять доказательство силы молитвы. Видите ли, как благодать Духа устроила, чтобы сегодняшнее чтение соответствовало сказанному вчера? "И молился", говорит Писание, "Исаак Господу о [Ревекке] жене своей, потому что она была неплодна". Прежде всего, нужно узнать, почему она была неплодна. И сама она, и муж ее были жизни дивной и исполненной великого целомудрия. Мы не можем сослаться на жизнь этих праведных и сказать, что неплодие было следствием грехов. И не она одна была бесплодною, но и мать его Сарра, которая родила его; и не только мать его была неплодного и жена, но и невестка, жена Иакова, Рахиль. Что же значит этот сонм бесплодных? Все они были праведны, все жили добродетельно, все получили одобрение от Бога, потому что об них Он говорил: "Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова" (Исх.3:6). Об Них и Павел говорит так: "посему и Бог не стыдится их, называя Себя их Богом" (Евр.11: 16). Много сказано им похвал в новом завете, много им похвал и в ветхом. Во всех отношениях они были славны и превосходны, и все имели жен бесплодных и долгое время жили бездетными. Итак, когда ты видишь, что муж и жена живут добродетельно, когда видишь, что они любят Бога, преданы благочестию, и, однако, страдают бесчадием, то не думай, что бесчадие есть непременно воздаяние за грехи. Много путей домостроительства Божия, нам неизвестных, и за все надобно благодарить, и жалеть только о тех, которые живут в нечестии, а не о тех, которые не имеют детей. Часто Бог делает полезное, но мы не знаем причины того, что делается. Поэтому во всем нужно удивляться Его премудрости и прославлять Его неизреченное человеколюбие.

7. Эти слова могут назидать нас в нравственном отношении. Но надобно сказать и о причине, по которой те жены были бесплодными. Какая же это причина? Та, чтобы ты, когда увидишь Деву, рождающую нашего общего Господа, не был неверующим. Таким образом, ты упражняй свой ум, размышляя об утробе бесплодных, чтобы после того, как увидишь, что поврежденная и заключенная утроба отверзается благодатиею Божиею для деторождения, ты не удивлялся, слыша, что родила Дева; или лучше сказать – удивляйся и изумляйся, но не неверуй чуду. Когда скажет тебе иудей: как родила Дева? – ты скажи ему: как родила бесплодная и состарившаяся? Тогда было два препятствия: преклонность возраста и неспособность природы; а в Деве было только одно препятствие, то, что она была непричастна браку. Так бесплодная предуготовляет путь Деве. А дабы ты убедился, что для того предшествовали бесплодные, чтобы верили рождению Девой, выслушай слова Гавриила, сказанные к ней. Когда он пришел и сказал ей: "зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус" (Лк.1:31), то Дева изумилась и удивилась, и сказала: "как будет это, когда Я мужа не знаю?" (ст.34)? Что же ангел? "Дух Святый найдет на Тебя" (ст. 35).

Не требуй, говорит он, естественного порядка, когда это событие сверхъестественное; не думай о браке и болез­нях рождения, когда этот способ рождения выше брака. "Как будет это", говорит она, "когда Я мужа не знаю?"

Но потому и "будет это", что ты не знаешь мужа. Если бы ты познала мужа, то не удостоилась бы послужить этому делу; таким образом, почему ты не веришь, потому самому и веруй; не удостоилась бы ты послужить этому делу не потому, чтобы брак был зло, но потому, что девство лучше; а пришествию Господа следовало быть торжественнее нашего, потому что оно – царское, царь же входит путем торжественнейшим. Ему надлежало и приобщиться рождению, и отличаться от нашего. Потому и устрояется то и другое: родиться из чрева, это – общее с нами; а родиться без брака, это – выше того, что бывает с нами; быть зачатым и носимым во чреве, это свойственно человеческой природе; а произойти зачатию без совокупления, это превосходнее человеческой природы. То и другое совершилось для того, чтобы ты знал превосходство рождающегося и общение Его с тобою.

8. И смотри, какая мудрость в том, что совершилось: ни превосходство (Его рождения) не повредило сходству и сродству Его с нами, ни сродство с нами не помрачило превосходства; но то и другое открылось во всех делах Его, и одно у Него было вполне наше, а другое – отличное от нашего. Но, как я сказал, для того предшествовали бесплодные, чтобы поверили рождение Девой, чтобы и она сама была приведена к вере в благовестие и то обетование, которое услышала от ангела, сказавшего: "Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя" (Лк.1:35). Так, говорит он, ты имеешь родить; не смотри на землю; действие приходит с небес; это событие от благодати Духа; не спрашивай у меня о природе и законах брака. Но так как эти слова превышали ее разумение, то он хочет представить и другое доказательство. Заметь, как бесплодная руководит ее к вере в это. Так как это доказательство превышало разумение Девы, то послушай, как он обращает речь к предметам низшим, руководя ее посредством чувственного. "Вот и Елисавета, родственница Твоя, называемая неплодною, и она зачала сына в старости своей, и ей уже шестой месяц" (ст.36). Видишь ли, что неплодная была для Девы? Иначе для чего указал он ей на рождение родственницей? Для чего сказал: "в старости своей"? Для чего прибавил: "называемая неплодною"? Очевидно, всем этим он руководил ее к вере в благовестие. Для того он указал и на возраст и на недостаток природы; для этого ожидал и времени, протекшего от зачатия, – потому что не тотчас с самого начала он благовестил ей, но дождался, пока исполнилось у неплодной шесть месяцев, чтобы увеличение чрева свидетельствовало о беременности и было несомненным доказательством зачатия. И посмотри опять на мудрость Гавриила. Он не напоминал ей ни о Сарре, ни о Ревекке, ни о Рахили, хотя и они были бесплодные и престарелые, и то, что совершилось с ними, было чудо; но это были древние события. А новое и недавнее, и совершающееся в нашем роде, обыкновенно более приводит нас к вере в чудеса, нежели древнее. Вот почему, оставив тех, он предложил ей уразуметь имеющее быть с нею из примера род­ственницы ее Елисаветы, чтобы из этого примера возвести ум ее к собственному ее рождению, страшному и превосходному. Таким образом, между нашим рождением и Господним было рождение бесплодной, которое ниже девственного, но выше нашего. Вот почему чрез Елисавету, посредницу, как бы чрез какой-нибудь мост, он возводить ум Девы от рождения естественного к сверхъестественному.

9. Хотел я сказать больше и изложить вам другие причины, по которым была бесплодною Ревекка и Рахиль; но не позволяет время, заставляя поспешить речью о силе молитвы. И это все я говорил для того, чтобы вы знали, как молитва Исаака разрешила бесплодие жены, молитва столь продолжительная. "И молился", говорит Писание, "Исаак Господу о [Ревекке] жене своей; и Господь услышал его" (Быт.25:21). Не думай, что он призвал Бога и тотчас был услышан; он провел много времени в молитвах к Богу. Если хотите знать, сколько именно, я скажу вам и это в точности. Двадцать лет провел он, молясь Богу. Откуда это видно? Из самой последовательности речи. Писание, желая показать веру, терпение и любомудрие праведника, не умолчало об этом времени, но и об нем сказало нам, – хотя прикровенно, чтобы пробудить нас от нерадения, а все же не оставило его неизвестным. Послушай же, как оно прикровенно показало нам время. "Исаак был сорока лет, когда он взял себе в жену Ревекку, дочь Вафуила Арамеянина" (Быт.25:20). Видишь ли, сколько ему было лет, когда он женился? Сорока лет, говорит Писание, был он, когда взял Ревекку. Узнав, сколько лет было ему, когда он женился, посмотрим затем, когда он сделался отцом, и сколько было ему лет, когда он родил Иакова; и таким образом, можем видеть, сколько времени жена его оставалась бесплодною, и то, что во все это время он молился Богу. Сколько же было ему лет, когда он родил Иакова? "Первый вышел красный, весь, как кожа, косматый; и нарекли ему имя Исав. Потом вышел брат его, держась рукою своею за пяту Исава; и наречено ему имя Иаков. Исаак же был шестидесяти лет" (Быт.25:25,26).

Итак, если он, когда взял Ревекку, был сорока лет, а когда родил сыновей, был шестидесяти лет, то очевидно, что жена его оставалась бесплодною в течение двадцати лет, и что во все это время Исаак молился Богу.

10. Мы же не стыдимся и не смущаемся, видя, как праведник двадцать лет ждал и не переставал молиться, а сами после первого или второго прошения часто оставляя молитву и приходя в негодование? Притом он имел великое дерзновение пред Богом, и, однако, не негодовал на медленность дара, но оставался терпеливым, а мы, будучи обременены бесчисленным множеством грехов, имея нечистую совесть и не оказывая никакого благорасположения к Господу, если не будем услышаны прежде, нежели выскажем просьбу, падаем духом, унываем, оставляем молитву: оттого всегда мы и отходим с пустыми руками. Кто из нас двадцать лет молил Бога об одном предмете, как этот праведник, или – лучше – кто только двадцать месяцев?

Вчера я говорил, что многие молятся небрежно, зевают, потягиваются, непрестанно оборачиваются во все стороны и выказывают всякое неуважение к молитве; а сегодня я нашел и другое зло, присоединяющееся к молитвам, еще более пагубное, нежели то. Многие, повергаясь ниц, ударяя челом в землю, проливая горячие слезы, горько из глубины вздыхая, простирая руки и показывая всю ревность, употребляют эту горячность и усердие против собственного спасения. Они молят Бога не о своих грехах и прося не о прощении своих прегрешений, но всю эту ревность возбуждают в себе против врагов, делая то же, как если бы кто, изострив меч, не против неприятелей употребит это оружие, но поразил им собственную шею. Так и они возносят молитвы не об отпущении собственных грехов, а о наказании врагов; это и значит направлять меч против самих себя. И это придумал лукавый, чтобы мы губили себя всеми способами, и нерадением и ревностью. Одни своею невнимательностью к молитвам оскорбляют Бога, показывая своею небрежностью неуважение к Нему; а другие, оказывая ревность, оказывают ее также против своего спасения. Такой-то, говорит диавол, небрежен: этого достаточно для меня, чтобы он не получил ничего; а этот ревностен и внимателен: что же делать? Я не могу уничтожить его ревности и произвести в нем небрежность; устрою же погибель его иначе. Как? Сделаю, чтобы он употребил ревность свою на беззаконие, потому что молиться о вреде врагов – дело беззаконное. Таким образом, он отойдет, не только не получив никакой пользы от своей ревности, но потерпев вред больше происходящего от небрежности. Таковы козни диавола: одних он губит чрез небрежность, а других чрез саму ревность, когда она бывает не по заповедям.

11. Впрочем, нужно выслушать и сами слова такой молитвы, дабы видеть, что эти слова свойственны уму детскому и душе незрелой. Я стыжусь, намереваясь высказать их, но необходимо сказать, подражая этому неразумному языку. Какие же это слова? Отомсти за меня, говорят, врагам моим; покажи им, что и у меня есть Бог. Не тогда, человек, узнают они, что у нас есть Бог, когда мы будем негодовать, гневаться и досадовать; но тогда, когда мы будем смиренными, тихими, кроткими, и упражняться во всяком любомудрии. Так и Бог ска-зал: "так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного" (Мф. 5:16). Понимаешь ли, что молиться Богу о вреде врагам значит оскорблять Бога? Как, скажешь, оскорблять Бога? Так, что Сам Он сказал: "молитесь за врагов ваших", и установил этот божественный закон (Мф.5:44). Итак, когда ты просишь Законодателя нарушить собственные Его законы, молишь Его противоречить Самому Себе, и Того, Кто запретил тебе молиться о вреде врагам, умоляешь, чтобы Он услышал тебя, молящегося о вреде врагам, – то, поступая так, ты не молишься и не просишь, но оскорбляешь Законодателя и огорчаешь имеющего даровать тебе блага, происходящие от молитвы. Как же, скажи мне, может быть услышана твоя молитва, когда ты раздражаешь Того, Кто имеет услышать? Поступая так, ты низвергаешь в пропасть собственное спасение и бросаешься в бездну, поражая врага пред лицом Царя. Хотя ты не делаешь этого руками, но ты поражаешь его словами, чего не осмеливаешься делать даже с подобными себе рабами. Осмелься сделать это пред начальником: тогда, хотя бы у тебя были тысячи добрых дел, ты непременно тотчас будешь отведен на смерть. Таким образом, пред начальником ты не осмеливаешься обидеть равного себе, а делая это пред Богом, скажи мне, как ты не трепещешь и не страшишься, во время прошения и молитвы так раздражаясь, свирепствуя и показывая большую жестокость, чем тот, который требовал сто динариев? А что ты наносишь большую обиду, чем этот, выслушай самое событие. Некто должен был господину десять тысяч та­лантов; будучи не в силах отдать, он просил не попустить, чтобы продажею его жены, дома и детей, был выплачен долг господину. Видя его плачущим, господин сжалился и простил десять тысяч талантов. Тот, выйдя и нашедши другого слугу, который был должен ему сто динариев, стал душить его и требовать долга с великой жестокостью и бесчеловечием. Услышав об этом, господин ввергнул его в темницу и прощенный прежде долг в десять тысяч талантов опять наложил на него, и таким образом этот наказан был за свою жестокость к подобному себе рабу.

12. А ты, посмотри, сколько бываешь несправедливее и бесчувственнее этого человека, молясь о вреде врагам. Тот не просил господина требовать, но сам требовал сто динариев; а ты молишь самого Господа об этом бесстыдном и запрещенном требовании. Тот не в глазах господина, но вне душил подобного себе раба; а ты делаешь это в самое время молитвы, стоя пред Царем. Если же он, не прося господина о требовании долга и поступив так по выходе от него, не получил прощения, то ты, побуждая Господа к такому запрещенному истязанию и поступая так пред Его очами, какому, скажи мне, не подвергнешься наказанию? Но твоя душа воспламеняется и восстает при воспоминании о вражде, твое сердце возмущается, и, вспоминая о нанесшем тебе обиду, ты не можешь утишить волнения мыслей? Противопоставь этой горячности воспоминание о своих грехах и страх будущего наказания. Вспомни, сколько ты сам виновен пред Господом и что за все это должен дать Ему отчет, и этот страх непременно удержит тот гнев, так как он гораздо могущественнее этой страсти. Вспомни во время молитвы о геенне, о наказании и мучении – и враг даже на мысль тебе не может придти. Сокруши свой ум, смири душу воспоминанием о своих преступлениях, и гнев не в состоянии будет смущать тебя. Но в том и заключается причина всех зол, что грехи других мы исследуем с великой точностью, а свои пропускаем с великой небрежностью. Между тем надобно было бы делать напротив: собственные грехи всегда иметь в памяти, а о чужих никогда не думать. Если мы будем так поступать, то и Бог будет к нам милостив и на ближних мы перестанем вечно гневаться, и не будем иметь никогда никакого врага; если же когда и будем иметь, то немедленно прекратим вражду, и получим скорое прощение в собственных грехах. Подлинно, как тот, кто злопамятствует против ближнего, не допускает, чтобы он сам был освобожден от наказания за собственные грехи, так чистый от гнева скоро будет чист и от своих грехов. Если мы, злые и раболепствующие гневу, по заповеди Божией прощаем все грехи, сделанные против нас, то гораздо более Он, человеколюбивый и благий и чистый от всякой страсти, простить наши прегрешения, чтобы за наше снисхождение к ближнему воздать нам прощением наших собственных грехов, которое да сподобимся получить все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава, во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА о том, что никому не должно отчаиваться, ни молиться о вреде врагам, ни падать духом, не получая просимого; также к мужьям о сохранении мира с женами

Радость проповедника при виде плодов сокрушения, произведенных его последней беседой. – Чтобы должным образом молиться, необходимо помнить о своих грехах и забывать о своих добрых делах. – Когда Бог хочет совершить великое чудо, Он подготовляет к этому людей прообразами. – Так, бесплодные женщины зачинают, чтобы расположить умы к верованию в девическое зачатие; так, Иона, извергнутый китом, прообразует Христа, исходящего живым из недр смерти. – Смерть поглотила камень краеугольный, она не могла его переварить, извергла его, а вместе с ним и весь род человеческий. – Сарра, как прообраз церкви. – Нравственные выводы, извлекаемые из этого учения. – Супруга должна быть терпима, не смотря на свои недостатки. Сила молитвы.

1. Я много благодарен вам, что вы усердно приняли беседу о молитве, что сделали меня блаженным, потому что "блажен, кто приобрел мудрость и передает ее в уши слушающих" (Сир.25:12). В этом я убедился не только из рукоплесканий и похвал, но и из того, что видел вас делающими. Когда я убеждал вас не молиться о вреде врагам, и говорил, что, делая это мы оскорбляем Бога и Его законам противопоставляем другие, противные законы [потому что Сам Он сказал: "молитесь за врагов ваших" (Мф. 5:44), а мы, молясь о вреде врагам, просим Его нарушить свой закон], когда я говорил это и тому подобное, то видел, как многие из вас ударяли себя в лицо и грудь, горько стенали и простирали руки к небу, прося прощения за такие молитвы. Тогда и я, возведши очи к небу, благодарил Бога, что так скоро слово учения принесло нам плод. Таково сеяние духовное: оно не требует ни годов, ни времен года, ни дней, но, если упадет на душу благородную, тотчас показывает цветущий и зрелый колос, как и случилось вчера с вами. Я сеял слово сокрушения, и произрасло стенание исповедания, стенание, заключающее в себе великое богатство благ. В самом деле, если мытарь, ударяя себя в грудь и сказав: "Боже! будь милостив ко мне грешнику" (Лк.18:13), вышел оправданным больше фарисея, то какое дерзновение должны приобрести мы, оказав в короткое время такое сокрушение? Между тем нет ничего хуже мытаря; это – крайний предел нечестия, как и Христос объявил, часто приводя в пример крайнего зла блудниц и мытарей; это – дерзкое насилие, безнаказанное грабительство, бесстыдный род корыстолюбия, бессчетное любостяжание, бесчестная торговля; и однако, тот, который жил в таком нечестии, мог простыми словами смыть свой позор и получить более, чем просил. Он молился, говоря: "Боже! будь милостив ко мне грешнику", а Бог не только был милостив, но и оправдал его больше фарисея. Вот почему и говорит Павел: "Тому, Кто действующею в нас силою может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем" (Еф.3:20). Но ведь и фарисей молился, и стоял в храме, и призывал того же Бога, и сказал больше слов, и начал молитву благодарением; почему же он потерял и те блага, какие имел, а тот получил и дерзновение, которого не имел? Потому, что у них был неодинаков образ молитвы. Этот был исполнен тщеславия, надменности и гордости, а тот великой скромности; поэтому-то тот, будучи обременен бесчисленными грехами, все сложил с себя и получил оправдание, а этот, привезши корабль, наполненный добрыми делами, и милостыней, и постом, и ударив его как бы о какую-нибудь скалу, о тщеславные и гордые помыслы, потерпел кораблекрушение в самой пристани, потому что повредить себе в молитве значит (то же, что) потерпеть кораблекрушение в пристани. Но это произошло не от свойства молитвы, а от воли его самого.

2. Видишь ли, что и молитвы недостаточно нам для спасения, если вместе с тем мы не будем молиться по заповедям, которые дал Христос? Какие же Он дал заповеди? Молиться за врагов, хотя бы они много оскорбляли нас. Если мы не будем делать этого, то неизбежно погибнем, как видно из примера фарисея. Если он, и не молясь о вреде врагам, а только предавшись тщеславию, подвергся такому осуждению, то какое наказание ожидает тех, которые произносят длинные и обильные речи против врагов? Что делаешь ты, человек? Ты стоишь, прося прощения своих грехов, и наполняешь душу гневом? Тогда как должно быть кротче всех тем, которые беседуют с Господом, молятся о собственных прегрешениях, просят милости, человеколюбия и прощения, в это время мы ожесточаемся, приходим в ярость и наполняем уста желчью. Как можем мы, скажи мне, получить спасение, принимая вид просителей и вместе произнося слова гордости и раздражая Господа сами против себя? Ты пришел врачевать собственные раны, а не делать более тяжкими раны ближнего; это – время умилостивления, время молитвы и стенания, а не гнева, – слез, а не раздражения, – сокрушения, а не негодования. Что же ты нарушаешь порядок, что вооружаешься против себя самого, что разрушаешь собственное свое здание? Молящемуся, прежде всего прочего, должно иметь кроткую душу, смиренный ум, сокрушенное сердце; а кто вопиет против врагов, тот никогда не может удовлетворить этому, потому что он исполнен гнева и ему несвойственно иметь смиренный ум.

Итак, не будем молиться о вреде врагам, но вместе не будем вспоминать и о своих добрых делах, чтобы не потерпеть того же, что фарисей. Как доброе дело – помнить о своих грехах, так доброе же дело – забывать о своих добрых делах. Почему? Потому, что памятование о своих добрых делах ведет нас к высокомерию, а памятование о грехах сокрушает и смиряет душу; то делает нас нерадивыми, а это делает ревностнейшими. Те, которые не думают, что у них есть что-нибудь доброе, бывают усерднейшими к приобретению добра; а те, которые думают, что у них лежит великий запас добра, надеясь на это изобилие, немного оказывают усердия к приобретению еще большего.

3. Итак, не вспоминай о своих добрых делах, чтобы помнил об них Бог. "Тому, Кто действующею в нас силою может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем" (Ис.43:26); и еще: "Я Сам изглаживаю преступления твои ради Себя Самого и грехов твоих не помяну" (ст.25). Но почему мытаря Бог услышал так скоро, а Исаака оставил просить двадцать лет и молиться Ему о своей жене, и тогда уже склонился на мо­литвы праведника? Надобно предложить вам остатки вчерашнего учения. Для чего же это сделано было? Для того, чтобы из случившегося с мытарем ты узнал человеколюбие Господа, Который скоро услышал, а из случившегося с Исааком узнал терпение раба, который поздно получил и не перестал молиться, чтобы ты, хотя бы был грешником, не отчаивался, и хотя бы был праведником, не превозносился. "Не здоровые имеют нужду во враче, но больные" (Мф.9:12). В худом состоянии находился мытарь; поэтому Господь скоро простер ему руку; Исаак же был крепче, и потому Господь оставлял его, чтобы усилить его терпение. Впрочем, об этом сказано нами от избытка. А нужно ска­зать, для чего жена его была бесплодною. Для того (она была такою), чтобы ты, когда увидишь, что Дева сделалась матерью, не был неверующим; чтобы, когда скажет тебе иудей: как родила Мария? – ты сказал ему: как родила Сарра, и Ревекка, и Рахиль? Когда имеет быть какое-нибудь дивное и великое чудо, то ему предшествуют многие образы. Как при входе царя предшествуют воины, чтобы царь, прибывши вдруг, не был принят без приготовления, – так и тогда, когда имеет быть дивное чудо, предшествуют образы, чтобы мы наперед приготовились, а не были поражены вдруг и не пришли в смущение от необычайности события. Тоже и в отношении к смерти: предшествовал Иона, и настроил наш ум. После трех дней изрыгнул его кит, не нашедши в нем свойственной себе и сообразной пищи, потому что свойственная и сообразная пища смерти есть греховное естество: оттуда она произошла, оттого укрепилась, тем и пи­тается. Как случается с нами: когда мы незаметно проглотим камень, то сначала желудок своею силою принимается варить его, но когда найдет, что это – чуждая для него пища, то, употребив еще большее усилие своей пищеварительной способности, не разлагает его, а теряет собственную силу, так что не может удержать и прежней пищи, но, ослабев, и ее вместе с ним изрыгает с великою болью, – так было и с смертью. Она поглотила краеугольный камень, но не могла сварить его, вся сила ее изнемогла, почему вместе с ним она извергла и остальную пищу, какую имела, изрыгнув вместе с ним и человеческую природу, потому что более уже не могла удерживать ее до конца. Для того и бесплодные предшествовали, чтобы мы верили в рождение (Девой), или – лучше – не только чтобы верили в это рождение, но, если тщательно будем исследовать, то можем найти, что бесплодие было образом самой смерти.

4. Но будьте внимательны, потому что предмет, о котором будет говорено, глубок; мы хотим сказать, как утроба Сарры своим неплодием руководит нас к вере в воскресение. Как же она руководит нас? Как она, будучи мертвою, по благодати Божией воскресла и произрастила живое тело Исаака, – так и Христос, умерши, восстал собственной силою. А что в этих словах нет натяжки, послушай самого Павла, который говорит, сказав об Аврааме, что он "и, не изнемогши в вере, он не помышлял, что тело его, почти столетнего, уже омертвело, и утроба Саррина в омертвении; не поколебался в обетовании Божием неверием, но пребыл тверд в вере, воздав славу Богу", т.е. сделать, чтобы от мертвых тел родился живой сын (Рим.4:19-21), он затем, руководя нас от той веры к этой, прибавляет: "а впрочем не в отношении к нему одному написано, что вменилось ему". Для чего? "но и в отношении к нам; вменится и нам, верующим в Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса Христа, Господа нашего" (ст.23,24). Смысл слов его следующий: как Исаака воздвиг (Бог) от мертвых тел, так воскресил и Сына Своего, бывшего мертвым. Хочешь ли узнать, что бесплодие было прообразом и другого события? Церковь имела родить множество верующих; поэтому, чтобы ты не неверил, как родила эта бездетная, бесплодная и нерожавшая, предшествовала ей бесплодная по природе, пролагая путь бесплодной по своей воле, и сделалась Сарра прообразом церкви. Как та, будучи бесплодною, родила в старости, так и эта, будучи бесплодною, родила в последние времена. А что это истинно, послушай Павла, который говорит: "мы дети свободной" (Гал.4:31). Так как Сарра была образом церкви, и она была свободная, то поэтому он прибавил, что мы "мы дети не рабы, но свободной". И еще: "мы, братия, дети обетования по Исааку" (ст.28). Что значит: "обетования"? Как его не природа родила, так и нас родила не природа, но благодать Божия. И еще: "а вышний Иерусалим свободен: он – матерь всем нам" (ст.26), – а это есть церковь, потому что "но вы приступили к горе Сиону и ко граду Бога живаго, к небесному Иерусалиму и тьмам Ангелов, к торжествующему собору и церкви первенцев" (Евр.12:22,23). Итак, если церковь есть вышний Иерусалим и Сарра есть образ вышняго Иерусалима, как сказано: две (жены) было, одна "рождающая в рабство, которая есть Агарь", вышний же Иерусалим "свободен: он – матерь всем нам" (Гал.4:24,26), то, очевидно, что Сарра была образом вышнего Иерусалима по своему рождению и бесплодию.

5. Знаю, что эти слова исполнены глубины; но если мы постараемся, то ничего из сказанного не останется непонятым нами. Эти слова таинственны и относятся к догматам; если же вы желаете, то я вместе с тем скажу и о нравственной стороне их. Бесплодною была жена для того, чтобы ты узнал целомудрие мужа, так как он и не отверг ее, хотя тогда и не запрещал этого никакой закон, и не взял другой при этой свободной, как многие делают под предлогом чадородия, удовлетворяя своей невоздержности, одних жен удаляя, других принимая, а иные противопоставляя им наложниц и наполняя дома множеством раздоров. Не так поступал этот праведник, но он продолжал любить данную ему Богом жену, молил Господа природы разрешить узы природы и не укорял жены. Откуда же известно, что он не укорял ее? Из самого Писания. Если бы он укорял, то Писание сказало бы и об этом и не умолчало бы, потому что оно говорит и о добродетелях праведников и о недостатках, чтобы мы последних избегали, а первым подражали, Так, когда пред его сыном невестка его, Рахиль, плакала и он сделал ей укоризну, то Писание изложило, то и другое и не скрыло. Когда она сказала: "дай мне детей, а если не так, я умираю", то что он отвечал ей?

"Разве я Бог, Который не дал тебе плода чрева?" (Быт.30:1,2). Требование женское и безрассудное! Ты говоришь мужу: "дай мне детей", а не обращаешься к Господу природы? Поэтому и он, ответив ей с укоризною, остановил ее безрассудное требование и научил, кого должно просить. Но не так поступал сам Исаак; он не говорил ничего подобного, и жена его не плакала пред ним и не жаловалась.

Отсюда мы научаемся целомудрию и вере. То, что он молился Богу, показывает его веру; то, что он не отверг жены, обнаруживает нам его целомудрие; а то, что он не укорял ее и не отчаивался, доказывает его терпение, любомудрие, великую кротость и любовь к жене. Не так, как ныне многие делают в таких обстоятельствах, прибегая к снадобьям и волшебству, он не употреблял этих пустых, бесполезных, вредных и пагубных для души средств, но, оставив все это и отвергнув все человеческие пособия, прибег к Господу природы, Который один может исправить такие недостатки.

6. Выслушайте это, мужья, – научитесь, жены; будем все подражать праведнику. Пусть для жены не будет ничего драгоценнее ее мужа, а для мужа ничего вожделеннее его жены. В том состоит крепость жизни всех нас, чтобы жена была единодушна с мужем; этим поддерживается все в мире. Как при потрясении основания ниспровергается все здание, так и при супружеских раздорах разрушается вся наша жизнь. Смотри: мир состоит из городов, города – из домов, дома – из мужей и жен; поэтому, когда настанет вражда между мужьями и женами, то входит война в дома; а когда они мятутся, тогда неспокойны бывают и города; когда же города приходят в смятение, то по необходимости и вся вселенная наполняется смятением, войною и раздорами. Поэтому и Бог особенно промышляет об этом; потому Он и не дозволяет отвергать жену, разве только в случае прелюбодеяния. А что, скажешь, если она сварлива, если небережлива и расточительна, если имеет и множество других недостатков? Переноси все мужественно и не отвергай ее за эти недостатки, но исправляй недостатки. Для того ты и занимаешь место головы, чтобы ты умел врачевать тело. От тела нашего, хотя бы оно имело тысячу ран, мы не отсекаем головы. Так и жены не отделяй от себя, потому что жена у нас занимает место тела. Потому и блаженный Павел говорит: "так должны мужья любить своих жен, как свои тела" (Еф.5:28). И для жен тот же закон у нас: как любишь ты, жена, свою голову и ценишь ее, так цени и мужа. Мы не напрасно столько говорим об этом предмете. Знаю, сколько благ происходит оттого, когда нет раздора у жены с мужем; знаю, скольких зол бывает причиною то, когда они ссорятся между собою. Тогда ни богатство, ни благочадие, ни многочадие, ни власть и могущество, ни слава и честь, ни изобилие и роскошь, и никакое другое благосостояние не может радовать мужа или жену, если они в раздоре друг с другом.

7. Будем же заботиться об этом более всего другого. Жена твоя имеет недостатки? Делай то, что делал Исаак: молись Богу. Если он постоянством в молитве уничтожил бессилие природы, то тем более мы, непрестанно молясь Богу, можем исправить недостатки воли. Если Бог увидит, что ты из повиновения Его закону терпишь и благодушно переносишь грехи твоей жены, то Он поможет тебе научить ее и даст тебе награду за терпение. "Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа? Или ты, муж, почему знаешь, не спасешь ли жены?" (1Кор.7:16)? Не унывай же, говорит, и не отчаивайся: может быть, она и спасется; если же останется неисправимою, то ты не потеряешь награды за терпение. Но если ты отвергнешь ее, то во-первых, согрешишь тем, что нарушишь закон и будешь виновен пред Богом в прелюбодеянии, потому что "кто разводится с женою своею, кроме вины прелюбодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать" (Мф.5:32). Притом часто, взяв и другую, более ее тяжелую, ты грех уже сделал, а покоя не найдешь. Если же возьмешь и лучшую, то не дано будет тебе наслаждаться чистым удовольствием со второю, за то, что ты отвергнул прежнюю, сделавшись виновным в прелюбодеянии, потому что отвергать прежнюю есть прелюбодеяние. Итак, когда ты увидишь какое-либо случившееся затруднение или в супружестве, или в других обстоятельствах, то молись Богу: это единственный самый лучший способ избавиться от случающихся с нами бедствий. Подлинно, молитва есть великое оружие. Это я часто говорил, и теперь говорю, и не перестану говорить; хотя бы ты был грешником, – посмотри на мытаря, который не был отвергнут, который очистился от такого множества грехов. Хочешь ли знать, как важна молитва? Не столько значит дружба пред Богом, сколько молитва. Это не мое слово; я сам, по своему суждению, не осмелился бы высказать этого; выслушай из Писания, как молитва делала то, чего не делала дружба. "И сказал им: положим, что кто-нибудь из вас, имея друга, придёт к нему в полночь и скажет ему: друг! дай мне взаймы три хлеба, ибо друг мой с дороги зашел ко мне, и мне нечего предложить ему; а тот изнутри скажет ему в ответ: не беспокой меня, двери уже заперты, и дети мои со мною на постели; не могу встать и дать тебе. Если, говорю вам, он не встанет и не даст ему по дружбе с ним, то по неотступности его, встав, даст ему, сколько просит" (Лк.11:5-9). Видишь ли, как в том, в чем не успела дружба, успела неотступная просьба? Так как просивший был друг, то, дабы ты не подумал, что он по этой причине успел, сказано: "Если, говорю вам, он не встанет и не даст ему по дружбе с ним, то по неотступности его, встав, даст ему, сколько просит".

Если и дружба, говорит, не сделает этого, то неотступная просьба сделает то, в чем не успела дружба. С кем это было? С мытарем. Не был он другом Божиим, но сделался другом. Итак, если бы даже ты был врагом, то чрез неотступную просьбу сделаешься другом. Посмотри и на хананеянку, и послушай, что Господь сказал ей: "нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам" (Мф.15:26). Почему же Он сделал, если это "нехорошо"? По неотступной просьбе жена достигла этого добра, дабы ты знал, что чего мы недостойны, того делаемся достойными чрез неотступную просьбу.

8. Я сказал это для того, чтобы ты не говорил: я грешник, я не имею дерзновения, у меня нет молитвы. Кто не думает, что он имеет дерзновение, тот имеет дерзновение, но кто думает, что он имеет дерзновение, тот потерял дерзновение, подобно фарисею, а кто считает себя отверженным и презренным, тот особенно и будет услышан, подобно мытарю. Посмотри, сколько ты имеешь примеров: хананеянку, мытаря, разбойника на кресте, упомянутого в причте друга, просившего трех хлебов и получившего не столько за дружбу, сколько за неотступную просьбу. Если бы каждый из них сказал: я грешник, я стыжусь, и потому я не должен приступать, то не имел бы никакого успеха. Но так как каждый из них взирал не на множество грехов своих, но на богатство Божия человеколюбия, то получил дерзновение, осмелился и, будучи грешником, просил не по достоинству своему, и каждый успел в том, чего желал. Будем же помнить все это и соблюдать; будем молиться непрестанно, бодрственно, с дерзновением, с благими надеждами, с великим усердием. С какою ревностью другие молятся о вреде врагам, с такою ревностью мы будем молиться и за врагов, и за своих братий, – и непременно получим все полезное, потому что человеколюбив Подающий, и не столько мы желаем получить, сколько Он желает подать. Итак, зная все это, хотя бы мы погрузились в крайнюю бездну нечестия, не будем и тогда отчаиваться в своем спасении, но приступим с благою надеждою, убедив самих себя, что мы непременно получим, чего просим, если станем просить согласно с установленными Им законами. "Тому, Кто действующею в нас силою может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем" (Еф.3:20), Христу, Царю всех, Богу нашему, подобает всякая слава, честь и поклонение, со безначальным Отцом и всесвятым и животворящим Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.