Богочеловеческая комедия
НУЖНО ЛИ БИТЬ КОЩУННИКОВ
В феврале 388 года антиохийский священник Иоанн сказал в проповеди слова, которые по сей день аукаются:
«Но раз у нас зашла теперь речь о хуле, то я хочу просить всех вас …, чтобы вы унимали в городе тех, кто богохульствует. Если ты услышишь, что кто-нибудь на распутье или на площади хулить Бога, подойди, сделай ему внушение. И если нужно будет ударить его, не отказывайся, ударь его по лицу, сокруши уста, освяти руку твою ударом; и если обвинят тебя, повлекут в суд, иди. И если судья пред судилищем потребует ответа, смело скажи, что он похулил Царя ангелов, ибо если следует наказывать хулящих земного царя, то гораздо больше оскорбляющих Того [Царя].
Преступление - одного рода, публичное оскорбление, обвинителем может быть всякий, кто хочет. Пусть узнают и иудеи и эллины, что христиане- хранители, защитники, правители и учители города; и пусть то же самое узнают распутники и развратники, что - именно - им следует бояться рабов Божиих, дабы, если и захотят когда сказать что-либо подобное, оглядывались всюду кругом и трепетали даже теней, опасаясь, как бы христианин не подслушал, не напал и сильно не побил».
В качестве примера священник привёл Иоанна Предтечу, обличавшего Ирода. Пример неудачный: Иоанн никого не бил, а за своё обличение поплатился жизнью.
Священник вскоре стал епископом Антиохии, потом патриархом Константинополя, дни окончил в ссылке на Кавказе, в историю вошёл с прозванием Златоуста.
В 2012 году эта цитата всплыла в России как оправдание физического насилия, к которому некоторые прибегали во имя защиты православия от кощунств.
Впрочем, не только православные пользовались этой цитатой. Св. Альфонс Лигуори, неаполитанский священник (ум. 1787) в своей проповеди о кощунстве цитировал Златоуста и хвалил католических его подражателей. Он цитировал «Прагматическую санкцию» 1437 года: французский король Роберт VII молился-де перед распятием о мире во Франции, и был ему голос, что Франция успокоится лишь, когда он изведёт богохульство. Король Людовик Святой поступил лучше всех, повелев прижигать богохульнику уста раскалённым железом, не делая исключений даже для дворян (2 часть 4 речи о вратах ада).
Между прочим, «богохульством» в те далёкие времена считалась даже божба, ругательство вполне бездумное и механическое, как русский мат.
В начале XXI века во многих европейских странах были законы против кощунств, но они не применялись. В России такого закона не было, но реально именно в России и били, и бросали в концлагерь за то, что власти сочли «кощунством».
Тем не менее, и в России достаточно людей, которые несогласны со Златоустом и полагают, что призыв «освяти руку ударом» не христианский.
Иногда Златоуста оправдывают тем, что в 387 году в Антиохии было восстание против повышения налогов, духовенство пыталось призвать население к порядку. Но, во-первых, именно эта речь произнесена вне связи с восстанием, во-вторых, восстание подняли и язычники, и христиане, и иудеи, так что призыв заткнуть рот язычникам и иудеям никак с идеей социального мира не был связан.
Отчасти Златоуста извиняет, что через три фразы после «освяти руку свою ударом» он говорит нечто прямо противоположное:
«Если увидим, что упал осел, то все спешим протянуть руку и поставить его на ноги; а о гибнущих братьях не заботимся? Богохульник - тот же осел, не вынесший тяжести гнева и упавший. Подойди же и подними его и словом и делом, и кротостью и силой; пусть разнообразно будет лекарство».
Понятно, что удар в челюсть никого ещё не подымал.
В принципе, Златоуст был далеко не Сахар Медович. Он страшно ненавидел (и боялся) три категории народонаселения: женщин, евреев и богачей. Поэтому, кстати, он плохой союзник в борьбе за социальную справедливость. Однако, призыв кого-то бить и для Златоуста исключение. Проблема в том, что в комментарии на заповедь подставлять щёку, Иоанн вообще забывает про то, как относиться к оскорбившим Бога, пишет лишь о том, как относиться к оскорбившим христианина:
«Когда больные, находящиеся в сумасшествии, наносят удары и обиды своим врачам, то последние в это-то время особенно и жалеют о них».
Казалось бы, простейшая логическая связка: Бог – врач, следовательно, нужно жалеть и тех, кто против Бога. Просто, да не связалось. Потому что логика лишь служит духу, логика-то куда как смиренна. Впрочем, у блаж. Августина образ врача преспокойно оправдывал насилие. Хирург режет… При этом богословы умудрялись одновременно призывать к насилию как средству исцеления и восхвалять стойкость Церкви в эпоху гонений, когда насилия со стороны язычников «укрепили» Церковь. Ох, похоже, не укрепили, а поселили жажду мести и научили агрессии. Хотя уж этому учить не нужно…
В оправдание Златоуста нужно сказать, что он был не первый. Конечно, христиане не были свободны от агрессии, скорее всего, с первых же дней христианства, но о нём мы ничего не знаем (хотя словесная агрессия в адрес язычников запечатлена во многих посланиях апостолов). В четвёртом столетии уже известны кровавые конфликты под знаменем разных течений в христианстве. Но, всё же, физическое насилие было уделом низов и светской власти, епископы к нему не призывали и его не оправдывали. Положение изменилось с запретом язычества в 385 году.
В 408 году Августин писал епископу Викентию, главе «раскола рогатиан», что сам был против понуждения в религиозных делах, но убедился, что запрет язычества пошёл на пользу язычникам. Августин привлёк на помощь Евангелие – сделал слова Иисуса «убедите их прийти» (Лк 14, 23) оправданием насилия. Примеры из Ветхого Завета пошли в ход преизобильно. Но это всё-таки о насилии в рамках государственного принуждения, это не «освяти руку свою ударом». Однако, это всё же государство древнее, которое отнюдь не контролировало всю жизнь. В пятом столетии именно христиане, по своей инициативе организовывали погромы и разрушали синагоги и языческие храмы. Отсюда был один шаг до внутрихристианской агрессии – как же, «неправильный христианин» разве не нуждается в лечении?! Дважды Златоуста отправляли в ссылку – дважды в Константинополе его сторонники подымали восстания, оборачивавшиеся человеческими жертвами поджогами даже церквей. Более того: огромную роль в насилии стали играть монахи. Агрессия стала восприниматься как обязанность святого. Вот как автор жития Шенуты восхвалял поведение своего героя на соборе в Эфесе в 431 году. Начинается заседение епископов, на стул посреди комнаты кладут Евангелие как символ Христа, председательствующего на соборе. Входит Несторий, патриарх Константинополя, перекладывает Евангелие со стула на пол.
«Когда отец мой апа Шенуте увидел сделанное Несторием, он ринулся к его стопам в праведном гневе … схватил Евангелие, подобрал с земли и ударил нечестивого Нестория в грудь, сказав: «Ты хочешь, чтобы Сын Божий сидел на полу, пока ты сидишь на стуле?» Нечестивый Несторий ответил отцу моему апе Шенуте: «Что ты делаешь на этом соборе? Ты уж точно не епископ, ты и не архимандрит, но всего лишь монах». Наш отец ответил, сказав: «Я тот, кому Бог повелел прийти сюда и обличить тебя за твои беззакония».
Пикантно, что в реальности Шенуте, видимо, не был на соборе и не бил Нестория. Биограф выдумывает про удар, чтобы возвеличить героя. Вовсю действует и двойная мораль: если ударит мой герой, это воля Божия, если ударят моего героя, это происки сатаны. В житии Златоуста его врага Феофила Александрийского, ударившего одного монаха так, что кровь из носу пошла, автор сравнивает с драконом и с быком. Ну да, враг уже не человек…
В итоге, в течение V века актуальным требование: епископ не должен быть драчуном. Есть и такое «апостольское правило» (сборник с таким названием сформировался, видимо, в IV веке именно в Антиохии; о низложении епископа-драчуна канон 27). Всё больше денег, всё больше власти, всё меньше ограничений со стороны, потому что светская власть слабела.
Ирония судьбы: когда Златоуста судили, в числе прочих обвинений было и то, что он ударил некоего Мемнона кулаков в Церкви Апостолов и заставил причаститься, когда ещё во рту была кровь. Почему был нанесён удар, не говорилось, судей беспокоило соприкосновение святыни с кровью. При этом Златоуста осудили и за этот удар, и за то, что он наказал дьякона Иоанна за избиение Евлалия, слуги этого дьякона.
Призыв «освяти руку свою ударом» важен, потому что напоминает простую истину: человек, даже в падшем состоянии, не драчун и не убийца. Он дерётся и убивает в невменяемом состоянии, когда перестаёт быть человеком. А если человек – всё нормально. Поэтому сильно учить не бить и не убивать не нужно. А вот чтобы заставить человека убить врага по приказу начальства, чтобы заставить человека ударить другого во имя идеалов, пусть даже справедливых, - вот для этого человека надо учить. Ломать, переубеждать, в общем, делать невменяемым «в меру», чтобы им можно было управлять, чтобы он мог десятилетиями поступать вопреки «закону, написанному на сердце».
По этой же причине, так мало Иисус говорит о любви и ненасилии, такое жалкое пацифистское движение. Учёного учить – только портить. Все знают, что насильничать нехорошо. Вопрос в том, откуда взять силы хранить это знание, сопротивляясь, если понадобится, окружающим, а не только внутренним искусителям. Поэтому Иисус и не сказал «дам вам знание», а сказал «дам вам Духа».
Включено в доки.
