Лк. 18, 8 Сын Человеческий, придя, найдёт ли веру на земле?

№114 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая.

См. вера.

Или только религию, богословие, воскресные школы, социальное служение, иерархию, мирянские движения, борцов с гомосексуализмом и с абортами? Земля - бюро забытых вещей. Царство Небесное - бюро находок.

*

Есть чудное письмо Чехова брату-алкоголику. Редкий образец насмешки и иронии сильных - но не бьющих, не причиняющих боли. Словно идеально сделанный укол. Обидеться невозможно. Хотя, наверное, брат всё равно обиделся. Есть там и о Христе:

"Ты часто жаловался мне, что тебя "не понимают!!" На это даже Гете и Ньютон не жаловались... Жаловался только Христос, но тот говорил не о своем "я", а о своем учении... "

Чехов, между прочим, ошибся, но это ошибка типичная для жертвы принудительного приобщения к христианству. Господь Иисус не жаловался, что не понимают Его учения. Он вообще не жаловался, а если и печалился, то о том, что Его учение не принимают. "Ушами не слышат". "Придя, найду ли веру на земле". А понять - поняли прекрасно, не извольте беспокоиться! Потому и распяли.

Вера по определению кажется средством - средством общения с Богом, средством познания истины, средством налаживания отношений с собой и с окружающими. Средство или даже свойство. Ведь вера - дело субъективное. Отношение к чему, а не само "что-то". Поэтому вера "должна проявляться" в делах.

Свой резон в этом есть - слишком часто кое-кто кое-где у нас порой, привыкнув к иждивенчеству наподобие иждивенчества солдата - приходит в церковь (религию) с убеждением, что за его веру ему ещё и приплачивать должны.

Однако, проявляясь в делах, вера сама по себе остаётся делом. Дела имеют к вере такое же отношение как волны за кормой корабля к кораблю. Нет волн - значит, корабль-то стоит, а то и затонул. Но всё-таки волны - не корабль. Об этом известный анекдот про св. Франциска, как он перечисляет: самое драгоценное не расширение ордена, не храмы, а когда меня обругают и выгонят. Корабль проверяется в буре, когда волны не за кормой, а над мачтой - выдержит ли? Бог не спросит с моряков, было ли море, были ли штормы. Это не их компетенция. Он с них спросит за корабль - плыли или стояли на приколе. Или крутились на месте, взбивая гребным винтом замечательные волны? Именно эту напасть имел в виду апостол Павел, критикуя акцент на делах.

В наши дни все апостола Павла читали и его критику дел умело направляют на те дела, которые делают другие. К счастью, это обычно человеколюбивые дела. Реакционеры любят ругать современную религиозность, что больным достаётся больше времени, чем Богу, что за милосердием забывают о молитве... Не надо думать, что они радеют о Боге и молитве - реакционеры радеют о своей власти, им печально, что мало делают те дела, где они играли бы руководящую роль.

Сын Человеческий всё-таки беспокоился не о том, найдёт ли Он Ватикан или Уитон, Лурд или Сергиев Посад, найдёт ли Он больницы или библиотеки. Всё это должно быть предметом нашего, человеческого беспокойства. Бог же беспокоится о том, что от Него зависит и Им Одним даётся - о вере. Он её разбрасывает и, кажется, зажмуривается - ведь, если Он сам не уверен, что "найдёт веру", если Он то и дело бросает веру на каменистую почву, значит... Нет, это не значит, что Он зажмуривается - это означает, что Он видит дальше нас и умеет больше нас. Человек вновь и вновь превращает зерно веры в щебень доброты и в скалу религии, но Бог и эти камни превращает в хлеб.

*

Мороз по коже от этой фразы. Как это - Бог поможет, но будет предан теми, Кому поможет? А как иначе понять - Бог защитит верующих - а верующие исчезнут?

Да запросто. Так и должно быть. Защитит - и разбежимся. Кто верует ради защиты, тот, получив просимое, утратит веру. За ненадобностью. Не станет неверующим, но и верующим перестанет быть. Как человек, мечтающий об автомобиле и получивший автомобиль, не перестаёт быть человеком, но перестаёт быть мечтателем (и пешеходом). Детская, конечно, вера - если она только упование на помощь. Так Иисус и произносит эту фразу не с негодованием, а с грустью: дорастут ли люди до самой нижней отметки взрослости или нет?

"Придя" - это ведь о Страшном суде. Страшный Суд страшен тем, что он - Божий. В этом мире человек умеет сам определять, кто его судьи. Вот проверим Гитлер-тестом: человек растёт в нацистской Германии... Он слыхал, что где-то есть какие-то неприемлющие нацизма нимёллеры и бонхофферы, но это же маргиналы... Он с большинством, он послушно выполняет указания признанных лидеров, защищает диссертацию, пишет книги... Ну, допустим, пришли американцы - диссертация остаётся диссертацией. Немецкое медицинское сообщество не предало даже Менгеле. Так то Германия - а в России никто не пришёл и вряд ли придёт, и человек может сто двадцать лет прожить и не заподозрить, что жизнь прожита зря и, более того, греховно и - по отношению к Богу - маргинально. И тут приходит Он - Маргинал Первый и Последний... Ох...

*

Главный философский вопрос иногда формулируется и так: можно ли говорить о звуке упавшего дерева, если в лесу нет слушателя, способного воспринять звуковую волну? Можно сформулировать иначе: если в лесу гуляет глухой Бетховен, сочиняющий музыку, звучит в лесу эта музыка или нет? Тот же вопрос в терминах квантовой теории: когда придёт Воскрешающий и откроет мой гроб, увидит Бог живого или мёртвого меня? Или, в более традиционной форме: когда я воскресну, увижу я Бога живого или мёртвого? Это будет воскресение к свободе или воскресение к небытию (свобода протиположна не рабству, а именно небытию)?

Иисус не знает ответа на эти вопросы. Ясно, что религию Он, скорее всего, найдёт. Найдёт Он и внерелигиозную веру, инерционную веру, горячую веру. Вопрос в том, найдёт ли он веру как дело – а вера есть дело, самое больше дело, которым может быть занят человеком. Верить Сыну Человеческому означает быть Сыном Божиим.

Жить по Нагорной проповеди, по заповедям Царства Божия означает быть Богом. Трудно ли быть Богом? Конечно, нет! Быть Богом невозможно. Если, конечно, ты не Бог. Если ты Бог, невозможно не быть Богом.

Доверять Иисусу означает быть совершенным как совершенен Бог. Но ведь Бог никому не доверяет, Бог просто божствует. Так потому и нужно безумное доверие в безумном деле, что я-то не Бог, а должен быть Богом.

Первый признак этого идиотского доверия – сомнение в том, что ты человек. Скотина – в этом сомнения быть не может, но человек ли я? Точно ли я люблю, а не имитирую любовь? Точно ли я мыслю, а не пережёвываю сто раз помысленное? Кто знает! Сомнительно, что я человек – это слишком легко сымитировать. Несомненно, что я не Бог – Бога сымитировать нельзя.

Трудно долго сомневаться. Трудно каждый день выковыривать из себя душу и смотреть, не задохнулась ли она. Трудно ежеминутно творить добро и при этом критически мыслить, не забывая ещё посылать свет, равно как горячую и холодную воду добрым и злым. Если за всё это взяться – то лишь доверяя Богу, что Он может всё это спонсировать.

А Богу-то что, Он старается изо всех сил. Только человек проверяет, жив ли другой человек, поднося к губам его зеркало и смотря, затуманилось ли оно от влажного нашего дыхания. А Бог – наоборот, дышит на человека и смотрит – покрылось зеркало Божие влагой или сухо блестит, как грех.