Мф. 5, 11. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня.

Лк. 6, 22 Блаженны вы, когда возненавидят вас люди и когда отлучат вас, и будут поносить, и пронесут имя ваше, как бесчестное, за Сына Человеческого.

№50 по согласованию. Фраза предыдущая — следующая. Ср. Лк. 6, 26 (Горе тем, кого все хвалят).

Издано в 2007 г. в составе брошюры "Заповеди блаженства", 100 экземпляров. Продолжение текста этой брошюры. Начало брошюры.

ЗА ХРИСТА!

Отдельное блаженство гонимых за правду, отдельное блаженство гонимых за Христа. Это не означает, что Христос не есть правда, что справедливость не христианское дело. Милость тоже отдельно помянута. Тут случай, когда духовный мир очень похож на физический: две прямые могут совпасть так, что будут выглядеть одной прямой. Столбик монет может сверху показаться одной монетой, а всё-таки какая-то монета в этом столбике выше, какая ниже. Правда ниже милости, но без неё  столбик рассыпется. Распятие, собственно, и было моментом, когда из-под Бога вынули правду и милость, подставив взамен бревно. Из своего глаза.

В Евангелии Фомы (ст. 72) эта фраза звучит чуть иначе: «Иисус сказал: Блаженны вы, когда вас ненавидят (и) вас преследуют. И не найдут места там, где вас преследовали». Это отчасти как у Луки (ненависть), отчасти как у Матфея (гонения), а интересно — потому что непонятно — упоминание «места». Герг Людеман (Ludemann, Jesus After 2000 Years, p. 625) отметил, что вообще у Фомы про «место» говорится четыре раза — например, в ст. 4 «место жизни» — и это всегда место спасения. Тогда Иисус имеет в виду, что преследователи не обретут спасения — вполне логично, даже несколько банально, а для милосердного сердечка ещё и жестоко.

Можно, впрочем, вспомнить Мф. 8, 20: «Лисицы имеют норы и птицы небесные — гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову». В оригинале тут говорится именно о месте, где бы можно было преклонить главу — и в русском переводе Евангелии Фомы, более дословном, чем синодальный, так и сказано: «Сын человека не имеет места, чтобы преклонить свою голову (и) отдохнуть». Если речь идёт не о месте спасения, вечной жизни, а более просто — о место отдыха, то, может быть, Иисус имеет в виду, что гонители — несчастные люди, ведь они никогда не смогут настигнуть последователей Иисуса, они никогда не смогут отдохнуть от ненависти. В рай они ведь не прорвутся, а будут кружить, кружить, кружить, выискивая, где ещё эти сумасшедшие христиане — и с каждым кругом будут всё углубляться, погружаясь во вселенскую колею, которая называется кругом ада, хотя точнее было бы сказать кольцо вечных мук. Ведь мучительно ненавидеть и быть не в силах утолить свою ненависть.

Гонимый человек может быть и царём. Бежать с короной на голове не легче, чем в мешке на ногах, но так же весело. Не всякий гонимый на это способен, к этому надо подготовиться до того, как тебя погнали, но ведь никто не знает, когда начнутся гонения. В другом месте Евангелия Фомы эта мысль выражена традиционнее: «Блаженны те, которых преследовали в их сердце; это те, которые познали Отца в истине» — а вот далее у Фомы идёт знакомая по Мф. заповедь о блаженстве голодных. «Познать Отца» означает познать Бога как Царя, а «познать» включает в себя и «стать». Немножечко, по-человечески (богословы говорят «по благодати»), а всё же стать Богом. Был фантастический роман «Трудно быть богом», где «быть богом» означало «быть сильнее и умнее всех». Эх, почему Бог не читает этих романов! Для Бога «быть Богом» означает быть гонимым, бежать  — и не убежать. Крест. Гроб. Ночь. Дальше каждый смотрит сам, благо поставленные присматривать солдаты  — спят.

Златоуст подчеркивает, что Иисус понимал: люди охотно строят из себя жертв и даже идут на мучения, чтобы получить психологическую выгоду. Поэтому Иисус добавил, что блаженны гонимые только ради Него и только напрасно. Более того: если меня гоняют за проповедь Христа именно потому, что я проповедую Христа — блаженства в этом нет. Это честная сделка. Это нормальная реакция. Вот если на проповедника Христа ещё и клевещут — вот это блаженство. Например, большевики не просто гнали, в числе прочих, катакомбных священников, — они ещё утверждали, что те вовсе не священники, а политические преступники.

Гонения переносятся легче, чем клевета — Златоуст неожиданно ставит в пример Иова: терпел все потери, а роптать начал, когда друзья стали его уверять, что он страдает поделом. Гонения подтверждают картину мира, которую выстроил человек, а клевета — разрушает. И вот эта жизнь на руинах собственного смысла — крайняя неудача. Большинство людей так или иначе избегает подобных ситуаций, идя на сделку с окружающей средой, лишь бы хоть на словах все было нормально. Но нет: оказывается, именно в словах нормальность — признак ненормальности, признак той самой удачи в земном, которая не очень совместима с удачей в небесном.

Блаженства в гонимости не больше, чем смысла в спорте. Но и не меньше. Неважно, почему бежит человек. Неважно, что делает бегун. Важно, чего бегущий делать не может. Например, бегущий не может гнать других. Гонимый человек может тщеславиться, но не может убивать. На бегу невозможно проповедовать: некогда, дыхания не хватает, да и публики нет.

Может быть, поэтому христианину прилично быть гонимым. Без гонимости христианин сразу возвращается в «нормальное» состояние: начинает гонять грешников подальше от Бога, наезжать и выступать.

Одно отличие гонимого от бегуна существенно. Бегун, если это не спортсмен, выполняет определенную задачу. Может быть, это курьер. У него есть четкая цель. Человек служит, как собачка. Иногда лакействует, что не так противно как то, что есть люди, полагающие, что Бог нуждается в лакеях. Бог нуждается в подобных Себе, а не в подобострастных. Царю нужны цари. Слишком многие понимают христианство как подобострастное лакейство: Бог будет милостив, а мы при нем будем псарями, туркать грешников. Рядом с Богом можно быть только по-Божьи милостивым.