Мф 16, 21 С того времени Иисус начал открывать ученикам Своим, что Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий день воскреснуть.

Мк. 8, 31 И начал учить их, что Сыну Человеческому много должно пострадать, быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убиту, и в третий день воскреснуть.

Лк. 9, 22 сказав, что Сыну Человеческому должно много пострадать, и быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убиту, и в третий день воскреснуть.

№86 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая. Ср. третье предсказание о распятии.

Зачем Иисус предупреждает учеников, что Ему нужно погибнуть? Понять они всё равно не могли и не поняли. Это и сейчас не очень-то понятно - сколько людей прямо называли гибель Иисуса ошибкой, неудачей и придумывали что-нибудь, эту неудачу, по их мнению, исправляющее - имя таких придумок легион, и социализм ещё не самая худшая. Воскресение, кстати, тоже, если посмотреть свежим взглядом, мало что меняет. Ну, воскрес, а дальше? Как говорил один польский ксендз: "Ну, Освенцим? ну и что?" Потому-то мы и почитаем Крест, что воскресение не перечёркивает распятия, не превращает его в какой-то эпизод перед Хорошим Концом. Бриллианты кладут на чёрный бархат, но вечную жизнь выкладывать на запекшуюся кровь... фи! Мир не Голливуд, Бог не сценарист, тем более, не мазохист и (поскольку от страданий Иисуса больно было многим) не мазохист. А зачем же тогда такой пафос (на греческом "страдать" - это именно с этим корнем, который, видимо, и в слове "патология")?

Мир нуждается в спасении не как нуждается в спасении тонущий моряк, а как нуждается в спасении орава пьяных матросов. Причём каждый матрос считает себя капитаном, который один знает курс, который один имеет право приказывать, который один заслуживает уважения. Каждый хочет спасения - воцарения, спасения - вознесения, спасения - самоутверждения. Верующий надеется использовать Бога для такого спасения, неверующий имеет своих идолов.

Бог не отрицает, что спасать человечество нужно. Он поддакивает, одновременно разнимая дерущуюся матросню и подталкивая к выходу тех, которые ещё могут держаться на ногах, которые чуть потрезвее. О, конечно, и эти все уговоры понимают как согласие их слушаться, как обещание неба в алмазах и штурвала в руки. Им говорят: "Все придут к тебе", - он слышит: "Все признают твоё первенство". Бог говорит: "Ты победишь", - он запоминает: "Твои враги будут уничтожены".

Выход уже близко, и вот здесь Подталкивающий, которому предстоит сейчас лечь костьми под ногами безумной толпы, предупреждает, что выход - "только через Мой труп". Единство не в уничтожении врагов, спасение не в победе над врагами, мир не есть господство. Поэтому там, где ожидают триумфа, голоса трубы и золотого дождя - будет боль, будет страдание, будет отчаяние. Не однократные - ведь спасение не цель, а путь к цели. Не человеческие страдания - Творца человеков.

Пока люди, однако, всё ещё не идут в духовной жизни дальше пошлого, вздорного, эгоистического вопроса о смысле своих страданий. Разве что найдётся кто-нибудь, кому человек согласен посочувствовать - как правило, ради того, чтобы себя защитить - тогда спросят о смысле страданий ребёнка, жены, матери. Никогда - о смысле страдания вообще, о том, откуда оно в мире. Интересуются происхождением и смысла зла, считая страдание лишь результатом зла, тогда как страдание - результат любви. Поэтому больше всех страдает Тот, кто больше всего любит, и поэтому Его победа не отменяет страдание, но делает страдание - открытым для всех путём к настоящему спасению, спасению не в силе и власти, а в смирении и прощении.