Мф. 17, 2 и преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет.

Мк 9, 3 Одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить.

Лк 9, 29 И когда молился, вид лица Его изменился, и одежда Его сделалась белою, блистающею.

№87 по согласованию Стих предыдущий - последующий.

Только Лука, говоря о преображении, добавляет слова: "когда молился", и это не просто указание времени, это - по смыслу греческого языка - указание на причинно-следственную связь. Не фокус с иллюминацией, а общение с Отцом, - вот что такое Преображение. Не статика, а динамика. Не смена одной позы на другую, одного облика на другой, а коммуникация. Человек же - и христиане - слишком склонен мечтать о преображении без общения, вместо общения, а преображении как демонстрации своего величия и могущества. Только Марк, пытаясь описать происшедшее, дает приземленное сравнение с выстиранной одеждой.

"Белильщик" - это всего-навсего мужчина, который стирает. В русском языке слово "прачка" не имеет мужского рода. Более того, в русском языке это слово происходит от древнего слова, общего многим европейским языкам, "прать" - "давить", "бить", так что созвучие с пращой не случайно: белье отстирывали, ударяя об землю или ударяя по ткани деревяшкой. Другое дело, что белый цвет полотну (от природы сероватому) придавали, раскладывая на земле под солнечные лучи, так что было предположение (неверное), что и в Евангелии слова "на земле" относятся именно к этому способу отбеливания. Человеку, конечно, приятнее сознавать, что он может просиять не потому, что получит какое-то новое, небывшее в нем качество, а потому что Бог отчистит человека до изначального состояния. Впрочем, на практике, возможно, легче было бы, возможно, спокойно нежиться в лучах незаходящего Солнца, потихонечку выцветая, чем вручать себя Творцу для битья, давки и прочих весьма изнуряющих процедур.

*

Белизна ткани достигалась не такими уж приятными способами. Ткань вымачивали в щелочном растворе - сода и моча, предпочительно верблюжья, а легче - человеческая. Белильщики в Помпеях расставляли по углам улиц амфоры с отбитым верхом - одновременно и бесплатные публичные туалеты, и способ сбора мочи. Отбеливали и парами серы. Что ж это за мания такая у человека? Стремится к чистому разуму, чистому сердцу - между тем, понимает, что "чистый лист бумаги" - это пустой лист бумаги, на котором ничего не написано. Когда обыскивают квартиру и говорят "здесь чисто" - значит, нет никакой преступной дряни. Сапёру тогда "чисто поле", когда на нём нет мин, а есть на этом поле урожай или нет, сапёру безразлично. Интересно, у минёров такой же взгляд или для тех, кто закладывает мины, чистое то поле, которое всё хорошо уставлено минами? Белизна одежд символизирует отсутствие не узоров или надписей, а отсутствие грязи - бессмысленных пятен и линий. Чист не тот разум, в котором нет ни одной мысли, а в котором нет бессмысленных мыслей. Сама возможность "бессмысленных мыслей" - ярчайшее доказательство грехопадения. Человек часто вынужден отчищать грязь лишь для того, чтобы обнаружить узор среди нагромождения ложных закорючек. Гигиена, стремление к чистоте есть стремление не к пустоте. Мир упорядочивается, приводится в систему (грязь - это возврат хаоса). Человек, у которого в квартире полный беспорядок, не знает и своих сокровищ, и своих настоящих проблем. Чем больше порядка, тем больше открывается истинный хаос, который таится под маскировкой маленького беспорядка. Когда все книги расставлены по местам, становится ясно, как много книг - вредных, чужих или, что хуже всего, своих и хороших, но не прочитанных. Белизна - освобождение не только от того, что сделано неверно, но и от того, что не было сделано. Это победа не только над прошлым, но и над будущим.

*

Эгоизм побуждает воспринимать преображение Господне как начало моего личного преображения. Если бывают заразные болезни, то и здоровью, святости, славе почему не передаваться, хотя бы по капельке, капельным путём? Кажется, этим и вдохновляется Пётр. Мгновенье, ты прекрасно, остановись. Селимся - просвещаемся.

Между тем, разве Иисус преобразился? Преобразилась Его одежда, Его лицо. Они засияли. Но Он-то - какой был, такой и остался. Преображение всё-таки прежде всего внешнее событие, как и голос Божий. Поэтому "воображать", "представлять" Преображение и легко, и недопустимо.

Преображается внешнее. Это не значит, что преображение менее значительно. Напротив. Ведь "внешнее" в данном случае - весь мир и, особенно, люди. Свет сияет - и оказывается, что Моисей с Илиёй здесь.

Не надо мечтать о внутреннем преображении себя, любимого. Надо молиться о том, чтобы видеть славу Божию вне себя, в других людях. Теперь уже не люди беседуют с Иисусом, а Иисус беседует с людьми. Невидимо иногда для них самих, но - беседует. Преображение продолжилось в Воскресении. До Воскресения свет светил во тьме, после - свет светит вокруг тьмы, сжимая её, тесня её, пронизывая её, так что тьма мучается, мерцает, извивается и пищит. Спокойно - мирно - принимать окружающих людей: в них сияет свет Христа, они - Его одежда. Ну, колючки кое-где... Но и колючки сияют, когда веруешь, и превращаются в звёздочки.

Проповедь 1396

В современном русской православии преображение понимается прежде всего как своё преображение. По аналогии с воскресением. Христос воскрес - и я воскресну. (Поразительно, как мало людей, произносящих "Христос воскресе", веруют в то, что Иисус ожил). Христос нёс крест - я несу крест. Ну, крестик. Христос просиял - я просияю, если буду всё правильно делать. Он стал как снег, я стану как снег - белый, пушистый, холодный. (Последнее часто удаётся.)

Подлинное Преображение не в том, чтобы просиять, а в том, чтобы увидеть сияние в другом. Может, в Христе - если нам уж так позарез нужно видеть Христа, это может устроить Дух Святой, да и нечитый дух это может устроить, и у нечистого духа изображение-то Христа посиятельнее будет. В самом плохом, в самом мрачном человеке светит свет Божий, светит не как в чём-то чужеродном, а светит по праву создателя, владельца, обитателя. Любить другого человека, делать именно то, в чём этот человек нуждается - и не делать того, что ему не нужно - невозможно, не видя этого света. Когда мы устаём, потому что нам кажется, что все люди одинаковы и не меняются к лучшему, мы ведь правы - но люди одинаковы светлостью своей. Один и тот же Бог в младенце и в старике, в ненавидящих друг друга врагах (как замечательно в русском языке - враги, ненавидят, а всё-таки они друг и друг). Один и тот же Свет сияет в болезни и в здоровье, и над каждым человек слышен Голос Божий: "Это мой сын любимый", "Это моя любимая дочь". Рухнуть - мысленно, конечно, перед всяким человеком, как рухнули апостолы перед преображённым Иисусом, и смотреть на него снизу вверх, - вот что такое Преображение.

1684