По проповеди на Преображение 2012 г
Перед рассказом о Преображении в православной традиции сперва читают отрывок из послания апостола Петра. К сожалению, текст разделён так, что начинается с «посему» - «Посему, братия, более и более старайтесь делать твердым ваше звание и избрание; так поступая, никогда не преткнетесь» (2 Пет 1, 10). Почему «посему» осталось за кадром, а там довольно важный совет: «Не жмурьтесь!» В синодальном переводе «А в ком нет сего, тот слеп, закрыл глаза, забыл об очищении прежних грехов своих». Не закрывайте глаз! Помните о Христе, помните, что Он несовместим с грехом, и если в сердце есть тяготение ко Христу, вера в Христа, то сердце выходит из греха на волю, на свободу, из смерти — в жизнь. Не закрывайте глаз — и не будете спотыкаться, не будете падать, будете видеть, где вход в Бога («Царство Божие» ведь лишь псевдоним Бога. Недаром же в русском языке «жмурик» - это покойник. Если мы закрываем глаза на счастье и свет, то мы — жмурики.
Так апостол пытается ответить на вековечный вопрос — что сперва, порыв Бога к человеку или порыв человека к Богу. Сперва мы зовём, потом Бог откликается, или сперва Бог окликает, а мы отзываемся. Ответа не может быть — ответ означал бы уничтожение либо человека, либо Бога, а образы могут быть. Человек не в силах хотя бы позвать Бога, но человек в силах не закрывать глаза — не на Бога, а вообще, но если жить с широко открытыми глазами, не плачась, что мне веки никто не помогает поднять, то этого Богу достаточно. Он — бросится нам в глаза. А мы обрадуемся и — опять зажмуримся. Что ж, апостол говорит — я буду повторять и повторять, чтобы вы не жмурились. И христианство и есть вечное повторение: «Ничего, упали — подымайтесь, зажмурились — воскресайте, и ещё раз, и ещё раз». Чтобы крещение наше не оказалось в три погружения и два выгружения.
На Преображение Иисус не менялся — апостолы изменились. Преобразилось их зрение. Они просто увидели Христа, каков он есть. Так не только с Богом. Любая мать, любой отец видят в своём ребенке, будь ему хоть полвека, хоть полдня, не двуногое существо с пузом, а сгусток света. Конечно, если они любят друг друга. Лев Толстой выдал свою нелюбовь к жене, когда писал, что новорожденные — просто кусок мяса. В жене он видел мяса, отсюда и слепота к детям. Любовь есть видение. Со стороны глядят люди — ну что эти подростки, смотрящие друг на друга с восторгом, видят! Мы, мудрые и взрослые, видим их — они слабые, глупые, нуждающиеся в руководстве. Чушь!!! Да, слабые и глупые, но любящие друг друга и видящие друг друга, какими они есть на самом деле, и не нуждающиеся поэтому в руководстве, а разве что в кредите на образование и квартиру. Кто любит, знает любимого лучше любого психолога и даже лучше родителя. Пройдёт полвека, и дети этих любимых будут скептически пожимать плечами - «и что эти старики там шушукаются». А они не видят друг друга стариками, они видят друг друга теми же сгустками яркости, какими видели, когда были влюблёнными молокососами.
В Преображении мы видим Иисуса, каким Его видит Бог — сгустком света. Мы Бога видим, как любящие дети видят любящих родителей. Мы не просто «проникаем в суть», под какую-то поверхность — в Боге нет поверхности, тут нечего «преодолевать», тут надо дать Богу себя преодолеть, свою инертность, свою привычку подменять реальность света — стереотипами тьмы, видеть вокруг не то, что есть, а наши тёмные страхи, наши мрачные стереотипы, фильтры, через которые мы вглядываемся в мир. Преображение в том, чтобы видеть людей, какими их видит Бог — видеть их светлыми, видеть их любимыми. Мы много говорим о воскресении, но вот апостол Пётр, чтобы побудить людей видеть, говорит о прямо противоположном: мне скоро помирать, и «домик тела» уже скрипит, всё потихонечку рушится, да и палачом попахивает — скоро приедет трактор и снесёт всё начисто, но — всё равно не буду жмуриться, и вы не жмурьтесь, потому что можно снести дом, но нельзя снести Бога, нельзя снести свет, которым наполнен дом. Пока же дом ещё стоит — давайте открывать окна и двери. Не в нашей власти наполнить себя светом, но в нашей власти открыться свету или закрыться от него, попросить прощения или ожесточиться, зажмуриться или пасть ниц и увидеть Невидимого, а через Него — и всех, и вся.
