Лк 13, 2 Иисус сказал им на это: думаете ли вы, что эти Галилеяне были грешнее всех Галилеян, что так пострадали?

№62 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая.

Одно из средств защититься от смерти – считать, что можно её объехать. Смерть – для слабых, глупых, грешных или, выражаясь языком современных псевдо-учёных и реальных неучёных, бесполезных, а то и вредных для окружающих. О, конечно, мы тоже умрём, но попозже. Мы тоже придём к финишу, но – победителями, потому что мы бежим быстрее и при этом дольше. А победителей, как известно, не судят.

Любопытно, что слушатели Иисуса – люди набожные. Они думают о погибших, а не о Пилате. Грозный гауляйтер Святой Земли не без юмора сопоставляется с какой-то скверно выстроенной башней: бездушный, смертельно опасный для окружающих и, кстати, обречённый. Ведь башня, которая убила невинных людей, сделала этой ценой своей идентичности – она рассыпалась на камни. Сама рассыпалась, безо всякого национально-освободительного движения. Поднявший меч… Хотя, учитывая сравнение Пилата именно с башней, уместнее вспомнить парафраз: «Кто к нам в Марьину рощу с кирпичом придёт, от кирпича и погибнет». А кто в Марьиной роще живёт, погибнет? ( Свернуть ) Ну да, от смерти…

Иисус не призывает думать о мементо мори. На фоне смерти все безгрешные. Ни один человек не заслужил смерти. Человек украл смерть. Украл у Бога, позавидовал – экая у Него штуковина в сейфе лежит, небось ценная, важная! «Познать добро и зло» – значит, повелевать смертью. Этого казню, этого помилую. Мы думали, Бог от нас смерть прячет в сейф как Кощей свою в яйцо, чтобы править в безопасности. А смерть в сейфе-то была для нашей безопасности!

Да, кто умер – правильно умер. Кто болеет – правильно болеет. А мы, здоровые и бодрые, будем им помогать и тем проявлять своё превосходство и власть над гниющими. Именно эта логика отравляет филантропию, делая её нелёгкой для получателей и грехом для дающих. Слава Богу, не для всех, нормальных больше, но сколько же бессердечных и высокомерных властолюбцев, считающих себя праведными по состоянию здоровья, а других по той же причине грешными, лезут в утешители и помощники.

Зло и смерть вокруг нас – не повод сеять смерть и зло, не повод проливать кровь или хотя бы слёзы над чужими грехами. Не высокомерным или злобным вытеснением надо отвечать злу, и уж подавно не списыванием его на Бога, а добром. Которое в большинстве случаев опознаётся просто – где добро, там я кажусь себе грешным, вздором и прахом, а то и просто злым. Так, извините за церковность, эта лампада, да и всякая, бледнеет пред ясным восходом зари. Бледнеет, краснеет, опять бледнеет и понимает, что хоть ты трижды лампада, а Солнце – это Солнце, и твой свет – не лучше и не хуже любого, самого чадящего света, и то, что ты горишь, а кого-то задули – повод не для животной радости – мол, Акела промахнулся – а для человечности, а человечность – это разумный и трезвый взгляд на себя, и чем он трезвее и разумнее, тем критичнее, а чем критичнее, тем трезвее и разумнее. Что и есть покаяние.