«Если же Я перстом Божиим изгоняю бесов, то, конечно, достигло до вас Царствие Божие» (Лк 11:20).
Некоторые гебраизмы в Евангелии вообще неразличимы, если не знать греческого. Вот пальцы, по-синодальному персты. У Иоанна Господь пишет пальцем на песке (и это поздняя вставка, кстати), у Матфея Он упрекает ханжей, что те других грузят, а сами и пальцем не пошевельнут — это и у Луки так. И, наконец, Иисус говорит о Себе, что изгоняет бесов «перстом Божиим». У Мф 12:28 стоит «Духом Божиим», что само по себе интересно. Все споры о филиокве не так интересны как сравнение Духа Божьего с Пальцем Божьим.
Пальцем Иисус касается уха глухого, пальцем можно смочить губы человека в адском пламени, пальцем Фома касается ран Иисуса.
С точки же зрения языка «перстом» это творительный падеж, вот и всё.
На иврите это выражение встречается в рассказе о даровании заповедей, которые Бог пишет пальцем на каменных таблицах. В древнегреческом переводе Библии, Септуагинте, это переведено как «то дактило ту Тео». А у Луки не так, у Луки «эн дактило Тео».
Богословски, конечно, никакой разницы. То поэзия и то поэзия (кстати, «то» в данном случае ровно то, что в греческом «то» как артикль). Зато становится понятно, что проблески иврита у Луки — не только результат чтения Септуагинты, некоторые откуда-то ещё.
А что Дух Божий — это Палец Божий, это круто. Это Микеланджело с его сотворением Адама. Это «погрозить пальчиком». Это «папа пальчик, папа пальчик, где же ты», любимая песенка Адама — моего внука. И вообще мы иногда ждём Духа как воздуха, а получаем поглаживание Пальчиком Божьим по шее, под затылком, где волосы заканчиваются и начинается нежная и чувствительная ложбиночка.