Мф. 13, 39 враг, посеявший их, есть диавол; жатва есть кончина века, а жнецы суть Ангелы.

Только у Мф., №63 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая.

Одна - зато большая - радость: люди - не сорняки. Люди - наблюдатели. Правда, на этих наблюдателей дует сильнейший ветер, под ногами этих наблюдателей трясётся земля. Не ближний, а лукавый виноват во зле. Картина Страшного Суда есть всего лишь картина, образ, и в Евангелии нетрудно образы, которые отождествляют грешника и грех, рисуют человека - козлом. Однако само Евангелие, само воплощение Бога, само Распятие и Воскресение исходят из того, что победа над злом достигается не через победу над человеком. Даже предатели, мучители и палачи - не сорняки, но лишь потерявшиеся среди сорняков люди. Не случайно остальные притчи о Царстве вообще не упоминают каких-либо карательных операций: Царство - как тенистая крона, Царство - закваска... Грех побуждает нас вскричать: "Как! Значит, можно безнаказанно убивать и воровать?!" Пожалуйста, если хочется - убивай и воруй. Но ведь не этого хочется, а хочется наказывать другого за убийство и воровство? Так вот - не надо беспокоиться о спасении другого. Грехопадение не с греха начинается, а с беспокойства о добре, не с убийства человека, а с недоверия Богу и с решимости сделать то, что Бог почему-то не делает: это яблоко съесть, это яблоко как слишком червивое - выкинуть, это яблоко - в компот. Не яблоко Ева съела, а Адама. Не надо кусать ближнего, не надо вонзать зубы в то, что предназначено для поцелуев. Человек - свят, он в ад не отправится, он всё равно будет спасён и, когда Бог очистит мир от мрака, "засияет как солнце" (Мф. 13, 43). Сиять не другие люди мешают, а мрак. Тот мрачен, кто злится на другого, вместо того, чтобы омыться и просветиться.