№50 по согласованию. Фразы предыдущая — следующая.

Ср. историю справедливых войн. Миротворчество.

Мф. 5, 9. Миротворцы — «те, которые сначала в сердце своем, а потом и среди несогласных братий устанавливают согласие. В самом деле, какая польза в том, что другие примиряются с твоей помощью, когда в твоей собственной душе происходит борьба пороков?» (Иероним Стридонтский. Четыре книги толкований на Евангелие от Матфея. М.: [1997]. С. 35).

*

ПРЕДАВШИЕ ВОЙНУ

К заповедям блаженства тогда ехидное и подозрительное отношение, когда неясно, а по собственной ли воле становятся плачущими, кроткими и пр.? Вот если человек выполняет «не убий», «не прелюбодействуй», это его личный выбор, это усилие, а миротворчество — это же просто непротивление злу, это пораженчество, путь наименьшего сопротивления. Блаженны лежащие на диване? Блаженны проигравшие?

С миротворчеством-то ещё понятно, что нельзя быть миротворцем, лёжа на диване (милитаристом  — запросто). Труднее понять, что для Бога уравнены нищета неудачника и нищета монаха, слезы ребенка и слезы мистика, кротость идиота и кротость вспыльчивого человека, взявшго себя в кулак. Это ведь об этом: кто накормит голодного, тот накормит Меня. Разве голодный — не тунеядец? Может быть, но это неважно. Не понимаю, как это может быть неважно. Но принимаю. Христианин не выбирает между богатством и бедностью, христианин вообще не выбирает, это скучно. Ясно, что богатство лучше нищеты, что кротость лучше вспыльчивости, а чистота сердца лучше чем быть подонком. Но достичь чистоты сердца куда труднее, чем сколотить миллион, пусть даже нынешних рублей.

Мы вольны выбирать другое: с кем мы дружим? Где наше сердце? Милитарист ведь — не тот, кто стреляет, солдаты редко бывают милитаристами. Милитарист — чьё сердце в танке, а душа в гранате. Сам не воюет, но сколько тьмы выпускает в мир тот, кто оправдывает войну. И, по старинному принципу, идеолог войны преступнее воюющего. Махнул кадилом (или языком, это уж у кого что) за победу православного воинства — бес от удовольствия аж хвостик в рот засунул и сосёт, умиляется...

Миротворчества боятся (даже христиане). И как опровергают заповедь «не убий» указанием на сексуального маньяка, так опровергают заповедь «блаженны миротворцы» указанием на Гитлера: неужели надо было заключать с ним мир, подступив к пределам Германии? Один из самых популярных большевистских фильмов, «Семнадцать мгновений весны», был целиком построен на «подвиге» предотвращения мира между США и Германией. Гадину надо было добить в ее логове! Неудивительно, что спустя шестьдесят лет с таким же жаром поклонники такого фильма доказывали, что нельзя говорить ни о каком мире с чеченцами.

Дело не в том, насколько были оправданы попытки США заключить мир — никто особо не пытался, фильм про Штирлица опять всё наврал, это Сталин сорвал попытку США спасти часть венгерских евреев, обменяв их гитлеровцам на грузовики. Дело в том, что против этого мира выступил тиран, не менее, а более жестокий и кровавый, нежели Гитлер, тиран, который под предлогом разгрома Гитлера завоевал огромную часть Европы, истребил после этого миллионы людей, которые могли бы в случае «сепаратного» мира остаться в живых и сохранить свободу, на несколько десятилетий вверг в отсталость и рабство дюжину стран. Так что даже в этом крайнем случае заповедь «блаженны миротворцы» не опровергается.

Мы не знаем, что было бы в случае достижения мира, но мы хорошо знаем — кто хочет знать правду жизни, а не правду большевистского кино — какой трагедией обернулось «добивание гадины в ее логове» для тех, кто добивал. Да, Гитлер смог начать войну только благодаря «умиротворению» его — сперва западными державами, которые рассчитывали руками нацистов уничтожить коммунистов, а потом благодаря умиротворению большевиками, которые рассчитывали обмануть нацистов и, собравшись с силами, победить их. Но «умиротворение» и «миротворчество» вещи разные — миротворец готов жертвовать собой, «умиротворец» жертвует чужой свободой и жизнью. Англичане жертвовали чехами, русские жертвовали поляками, все жертвовали евреями. Иисус пожертвовал себя. Хотя, конечно, найдутся многие, которые увидят дело по-другому: Иисус предал всё человечество Своим нежеланием обрушиться на деспотов во главе легионов ангелов, а истинный миротворец не распинается, а распинает — или расстреливает, это уже техническая деталь — всех пособников мирового зла. Для таких людей миротворец это предатель, предатель войны, предатель спасения. В общем, миротворец — не спаситель. Зато Спаситель —  миротворец. Поэтому христианин может и должен быть миротворцем.

*

Преподобный Серафим Саровский сказал в XIX веке: «Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся».

Нынче тысячи мужчин со взором горящим бродят по Руси, стяжая дух мирен и сим причиняя окружающим разнообразные беспокойства.

Между тем, преп. Серафим не утверждал, что нужно всё бросить и стягивать внутренний мир и свет. Он лишь притормаживал тех, кто пытался смирить и просветить ближних своих.

Заповеди блаженства – это всего лишь заповеди блаженства. Они описывают побочные эффекты соблюдения основных заповедей – люби Бога и люби ближнего как Бог любит тебя.  Когда побочный эффект делается смыслом жизни, жизнь превращается в ад. Не твоя жизнь, жизнь окружающих.

Так что и с правдолюбием, и со слёзопроливанием, и с духонищенством надо быть осторожнее. Это как со счастьем – оно побочный эффект осмысленности жизни, не более. 

ОТ СВОЕГО МЕЧА И ПОГИБНЕТ

"Блаженны миротворцы, ибо Бог их усыновит" немножко выбивается из общей логики заповедей блаженств. Нет денег - Бог даст денег. Нет веселья - Бог развеселит. А какая связь между миром и усыновлением? Или, если угодно, "обожением" - ведь "сын Божий", "дочь Божия" это тот же Бог. Как "потомок Авраама" - это тот же Авраам, как "сын греха" - просто грех.

Война есть усыновление небытию. Поднимающий меч прежде всего задевает тонкую, невидимую нить над собственной головой, которая его соединяет с жизнью. Так что он погибает от собственного меча, духовно - а уж погибнет ли он физически от чужого меча, обстоятельно второстепенное, материальное.

Напротив, миротворчество есть сложнейшая пластическая операция по восстановлению пуповины, связывающей человека с бытием. Это именно творчество, созидание. Нет "войнотворчества" - война есть обвал, разрушение.

Война говорит человеку: "Ты никто и звать тебя никак. Ты не сын и не дочь, ты нумер расчёта такой-то, ты мои руки и мои ноги".

Миротворец отказывается это принять. Он заявляет себя сиротой, говорит правду - мой отец не полковник, моя мать не пушка.

Только благодаря этому исповеданию себя сиротой Бог получает возможность усыновить или удочерить миротворца. Если человеку отец - генерал, то Богу некуда вклиниться. Нельзя быть сыном двух отцов. Нельзя быть и сыном Божиим - но это "нельзя" Бог преодолевает, рождаясь в Вифлееме и Христу каждый человек может стать братом и сестрой.

*

НЕ КРОВЬ, НО ДУХ

Самый глубинный, поистине сатанинский посыл милитаризма - вера в спасающую и очищающую силу крови. Бог не борется с этой верой, Бог принимает ее как печальный факт. Да, вот так люди чувствуют и на этом чувстве созидают язык описания мира, на этом чувстве строят свое поведение. Что ж, язык как язык... Бог становится Человеком и говорит: "Это вино радости - Кровь Моя, вино Исхода - кровь Воскресения". И не только вино становится Кровью Христова, но и Кровь Христова становится Кровью Креста и Воскресения. Наши повторения-воспоминания ("Сие есть Кровь Моя") - жалкое, ничтожное, но столь драгоценное воспоминание о Его не повторяющемся, но не символическом Кровопролитии. Однако, повторять, "творить воспоминание" мы имеем право только, если сами крови не проливаем. Оцарапал священник руку гвоздем - выступила капелька крови - он уже нечист и не может совершать Бескровную Жертву. Сегодня. Задавил человека - не может совершать Бескровную Жертву ни-ког-да. Вольно, невольно, значения не имеет.

Но священник - всего лишь символ христианина. Христианин не имеет права проливать кровь. Вот что означает Кровь Христова. На нашем языке нам объяснено: да, кровь очищает и спасает, поэтому Иисус пролил Свою Кровь и - внимание! - поэтому после Его Крови никто, никогда, ни по каким причинам проливать крови не должен. "Не должен" - не просто "запрещено", а "не должен" - нет необходимости. Все очищено раз и навсегда! Все, если угодно к терминологии милитаризма-магизма прибавить терминологию рабовладельческую - все искуплено раз и навсегда!!

Вот почему, мучительно пытаясь найти ответ на агрессию, насилие, на солдат, которые рядом с твоим домом устанавливают пулемет с готовностью стрелять в тебя и твоих родных, один ответ для христианина исключен - кровопролитие. Так и тянет сказать: "А может, это будет искупление моих грехов, наших грехов", но - нет, не будет! Не потому, что кровь не искупает, а потому что - уже искуплено. И мы, искупленные, освобожденные, должны не проливать кровь, а изливать Дух.

*

В ЗАЩИТУ ХРИСТОВА ПАЦИФИЗМА

Мои любимые эссе у Честертона - из ранних, составивших, собственно, его славу и собранные в сборник "Защитник". В защиту разных нелепостей - "В защиту обетов", "В защиту скелетов". После войны Честертон выдохся - чаще стал защищать то, что и само за себя постоять может. Милитаризм и воинственность (апофеоз - в "Дон-Кихоте из Ноттингхилла) сами себя защитят, а вот защитить мир - как защитить дурачка, идиота, да еще буйного идиота, бросающегося с кулачками на нормальных людей.

Примеры адекватной реакции - когда рашисты называют борьбу украинцев с врагами Украины "геноцидом" или когда украинцы оскорбляют память погибших при пожаре в Одессе. Реакции адекватные животному, бездумному началу в человеке. Даже удивительно, что далеко не все русские и уж подавно лишь меньшинство украинцев проявляют такую адекватность. Хотя песня "Путин - пенисо", пожалуй, популярна у такого же процента украинского населения, какой в России составляют геноцидеры.

Адекватная реакция - это Гегель. "Война - свет нации". Человек рождается - из матки кровь течет, нация рождается - тоже кровь должна течь. Метафора красивая и языческая, магическая. Неверная, конечно, - при рождении человека кровь течет из его собственной матери, из его личной пуповины, а при рождении нации кровь всегда течет из какой-нибудь соседней или предыдущей нации.

Неадекватная реакция - это Кант. "Гляжу на Бога, восхищаюсь человеком", - таков точный смысл по-немецки заверченного афоризма "Цвай штюк - звездная бездна над нами, нравственная бездна внутри нас - меня всегда восхищать". Бог и нравственность - бездны, бесконечности, а не красиво уложенные в коробки конфетки, как у Гегеля, Каиафы и прочих первосвященников орднунга и "ди эрсте колоннен марширен".

Христианин имеет право применять оружие "на поражение" - это адекватная реакция, что бы ни означали эти слова ("на поражение" лично я понимаю как "на испуг" - потряс базукой, враг поразился).

Но адекватная реакция - не христианская. Христианин имеет право быть нехристианином? Нет, ответит Гегель и добавит, что христианин имеет право на нехристианский поступок. Например, на рождение в качестве нации. Родился от Духа Божия, а потом рождается от Духа Нации. Дух - содержание, нация - форма. А всякое там "во Христе ни украинца, ни русского", это неадекват. Сказал Господь "купи меч" (Лк. 22, 36), значит, покупай бомбу, истребитель и не забудь унитаз для генерала! Сказал Господь "вложи меч твой в его место" (Мф. 26, 52), значит, вонзи меч в сердце врага.

Ответить мечом на меч - это адекватная реакция. Это уравнивание - такой точный смысл латинского "адекватность". "Эквус" - "равенство".

Христианство - позиция неадекватная и, хуже того, декватная. Христианство не уравнивает меня и моего врага, как на дуэли секунда следят, чтобы шпаги у дуэлятов были одинаковой длины, пистолеты одного калибра. Христианство утверждает, что я и мой враг равны безо всякого оружия, и именно без оружия равны, как равны новорожденные младенцы и святые перед престолом Агнца. Меня бьют - я плачу, взахлеб плачу, как плачет новорожденный, когда врач шлепает его, чтобы вызвать этот плач - ребенку нужно расправить легкие. Что же, враг мой - акушер мой? Страдания мои (и моих любимых) - это страдания родов, а не предсмертная агония? Что же, я должен умереть, чтобы родиться?

Вот тут мы и добрались до Декватного Евангелия.

"Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною".

Сказано Петру, когда тот умолял Иисуса не идти на верную смерть.

"Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода".

Сказано Иисусом накануне той самой верной смерти.

"Не бойтесь убивающих тело и потом не могущих ничего более сделать".

А это на сладкое - всему человечеству и каждому человеку.

Как уж это приложить к российско-украинской войне - не спрашивайте, не знаю. Есть Бог, Его и спрашивайте - пусть Отец ответит за Сына!

*

Смысл этих слов легче понять от противоположного: "на войне как на войне". Идет война - пленных не брать, с врагом не цацкаться, не ныть... "Блаженны миротворцы" на языке ненависти и будет "ныть". 

"На войне как на войне" - это как "в разрухе так в разрухе". Разруха - так становись ногами на унитаз! Разруха - не время чистить ботинки! Разруха - порви на ближнем рубашку, пусть не оскорбляет чувства окружающих целой рубашкой! 

"Все для фронта" несовместимо с "все для победы". Для победы над разрухой нужно где-то разруху прекратить. Подмести, вымыть окна, расставить все по местам. Для победы на войне нужно - кстати, и с точки зрения военных - прежде всего иметь "надежный тыл", то есть пространство, где нет войны. Если в передовую превратится вся страна - значит, враг победил. 

Миротворчество это когда на войне не как на войне. Господь Иисус, в конце концов, тоже жил "на войне". На войне фундаменталистов-фарисеев с религиозной расхлябанностью. На войне государственников-саддукеев с либерастами-еретиками. На войне израильских патриотов с греко-римскими оккупантами. 

"На войне как на войне" означает "вы как хотите, а я на войне хочу жить, быть, существовать!" На войне не до Голгофы! На войне можно и нужно сообщать властям о местонахождении идейного диверсанта типа этого христосика...

Подлянка в том, что "на войне как на войне" кричат обычно те, кого военные называют тыловыми крысами. Те, кто не дрожит под пулями, да и не слышит пуль. К жестокости призывают те, у кого в садике под окном соловьи поют, а не танки грохочут. 

Евангелие в том, что есть и там, где танки, люди, которые на войне не как на войне. Именно эти люди добились появления писаных законов войны. Эти люди не убьют поднявшего руки врага. Эти люди не будут материться, как матерятся обитатели тыла в своем бессилии, не будут поливать грязью врага, потому что они знают - враг такой же человек, как и ты. Не все эти люди безоружны, а многие и с оружием, и стреляют, и победу обеспечивают именно такие люди, а не палящие во все стороны психопаты, но эти люди не дадут забить до смерти пойманного с поличным шпиона. Эти люди не стреляют в детей, хотя из детей врага может вырасти враг. Это люди не видели Бога в лицо, они видели в лицо смерть, но эти люди - доверенные лица Бога, а не смерти, свидетели Воскресения и братья Христа.