Мф. 7, 9. Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень?

Лк. 11, 11 Какой из вас отец, [когда] сын попросит у него хлеба, подаст ему камень? или, [когда попросит] рыбы, подаст ему змею вместо рыбы?

№50 по согласованию (Нагорная проповедь). Фразы предыдущая - следующая.

(Мф. 7, 9-10; то же Лк. 11, 11-2, в согласовании текст Лк. выделен в отдельный эпизод как №100, у Мф. - включен в состав Нагорной проповеди). Лука еще прибавляет "вместо яйца - скорпиона").

См. молитва.

*

Камня вместо хлеба сыночку никто не даст, а вот подзатыльник вместо утешения, многие дадут. Иисус добрый, Он не говорит ту правду, которую мы - земные отцы - обязаны сказать себе и своим сыновьям: мы злы. Наше зло проявляется прежде всего в наших словах, потому что человек есть прежде всего слово. Слово о двух концах, слово, которое должно не висеть на лозунге, а быть средством общения. Поучения же и наставления - закрытые сообщения, на них возможен лишь ответ "аминь". Нормальная же речь подразумевает, что на неё будет ответ, а на тот ответ последует новая речь, и так до бесконечности. Человек говорит не для того, чтобы положить конец словам, а чтобы положить конец молчанию. Злость, гордыня, агрессивность смотрят иначе: для них слово как оружие, которым нужно убить, а потом вешать на стенку. Это солдатский взгляд на жизнь, нормальный же взгляд - крестьянский. Жизнь есть не пробуждение от сна для того, чтобы убить какого-то врага и заснуть вновь до следующей атаки. Жизнь есть сеяние. Слово - как пшеница: её сеют, чтобы собрать урожай и высеять вновь. Так и молитва, общение с Богом. Мы молимся не для того, чтобы войти в Царство Небесное и там замолчать, стоя навытяжку. Царство Небесное там, где молиться, наконец-то, можно бесконечно, наслаждаясь ответом на молитву и отвечая Богу молитвой же, возрастающей бесконечно. Фрейд был прав: человеческая жизнь кажимость, все слова выражают нечто, что в словах не содержится. Он ошибся лишь, опустив глаза вниз. Надо было поднять вверх. Человеческая жизнь - то есть, человеческая речь - есть выражение не животных страстей. Все наши манифесты, признания в любви, ругань, богохульства, - это звериный рык, оформленный более чётко, напротив, - это слова молитвы, только искажённые и превращённые часто в камень. Хлеб, если его не есть и, тем более, не давать его другому, превращается в камень. Наши слова - лишь зачерствевшие слова молитв, которые мы должны были бы обращать к Богу и к ближним, а вместо этого накрыли своим эгоизмом. Поэтому надо быть добрее к тем, кто нас проклинает и ругает: люди молятся, только неадекватно, люди любят, только искажённо, люди дают нам хлеб, только зачерствевший. Так поступаем и мы с людьми. Не в нашей власти изменить окружающих. Не в нашей власти изменить даже себя. Если хлеб зачерствел, его не размочить одной волей. Нужна вода. Эта вода - Слово Божие. Бог не есть замкнутая в себе сфера, Бог не есть абстрактное свойство природы, Бог не есть расплывчатое добро. Бог - жив, Бог говорит и людей Он создал, чтобы говорить к нам и слышать наш ответ. Таков Бог, чей Сын - Слово к людям, и Дух Божий - Слово Спасителя к нам. Наша речь к другим людям - это молитва к Богу, и наша молитва Богу - это речь к людям. Наша речь, наша молитва, наше общение по природе своей должны быть бесконечны, и наша любовь бесконечна, и человек тогда вполне человек, тогда бесконечно человек, когда он говорит во имя Божие и любит, отвечая на призыв Бога и людей своей личностью словно словом и словом - словно личностью.

*

Бывает, что просвящему у тебя хлеба надо дать камень, и это будет именно по-евангельски. Именно об этом знаменитое американское: лучше научить удить, чем дать рыбу. Когда в Америке боролись с экономическим кризисом, то просящему хлеба давали камень - строительный камень или камень для мощения дорог. Человеку предлагали сперва поработать, чтобы заработать на хлеб. И если разница между "быть злым" и "быть добрым" очевидна, то различие между "быть добрым" и "быть добреньким" очень неочевидно. На чем паразитируют фарисеи, якобы "воспитывающие" трудом и мучениями. Отличие в собственном отношении к труду. Фарисей заставляет другого работать, но сам не работает. Бог - абсолютная доброта - мечтает, чтобы другой работал, творил, но поддерживает существование и не творящих, а вот Сам - абсолютный Творец. Другое дело, что Он далеко не всегда дает то, что просят, и уж подавно дает не именно тогда, когда просят. Бог пишет картину мира широкими мазками, а уж мы не должны подходить к полотну слишком близко и жаловаться, что не видим своего места. Мы должны прежде всего отойти на нужное расстояние - и это и совершается в покаянии, в изменении сердца и в жажде изменения привычных путей. Сами мы измениться не в состоянии, но хотя бы можно просить у Бога, чтобы изменились, чтобы вместо привычных наркотиков он дал нам хлеба.

15.5.2004

В современном обществе довольно часто детям дают не то, что просят, а часто и то, что давать детям нельзя - например, милитаристские игрушки. Цена свободы: в патриархальном обществе отец за ребенка и жизнь может отдать, только жизнь отдают далеко не все отцы, а вот закабаляют ребеночка взамен возможного самопожертвования - все. Вместо хлеба дают свою особу. А Иисус вместо Себя дает хлеб - и этот хлеб оказывается Им, потому что Он в Своем самопожертвовании не навязывает Своей воли. Человек даже и хлеб дает другому с нагрузкой, с советом ехидным или с елейным видом. Протягиваю хлеб, а надеюсь, что человек примет мое "я". Даже пасхальное яйцо, символ воскресения, превращается в ядовитое, а иногда и бриллиантовое, чудище. Вера и смирение делают чудо: человек оказывается способен отдать Богу себя, и тогда самоотдача из навязывания своей воли превращается в служение Богу и ближнему. Смиренный человек так же преображается, как хлеб на Тайной вечере. Поэтому бессмысленны и споры о том, остается ли хлеб хлебом после освящения: да он только после освящения и становится подлинным хлебом.

5.11.2003

ПРОСЯЩЕМУ У ТЕБЯ ВОЙНЫ ПОДАЙ МИРА

Мф. 7, 9. «Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень?»

Вообще-то – должны быть такие отцы и, к счастью, есть. Буквализм в общении – тяжелое заболевание. Не всегда просящий хлеба хочет хлеба. Что уж говорить о случаях, когда сын просит у отца камня – там блудницу собираются наказывать, папочка, я тоже хочу! Дать горбушку хлеба и в глаза посмотреть со значением. Но случай попроще: отец и сын работают на стройке. День только начался, а сынок ноет: «Папочка, давай перерывчик, хлебушку пожуём». Протянуть ему кирпич и сказать: «Ложь!» В том смысле, что ничего хлебушку он не хочет, а просто сидел в интернете до двух часов ночи и теперь у него ай-ломка, е-похмельё.

Просто удивительно, сколько же Бог удовлетворяет молитв, которые лучше было бы не удовлетворять! Или, во всяком случае, Бог не мешает сбываться тому, о чём молятся люди и что потом оказывается абсолютным злом – ну, вроде победы Гитлера над соседями. В конце концов, Сам Господь начинает это Своё рассуждения с примеры молитвы, которую удовлетворять не следует. «Дай, я выну сучок из глаза твоего!». Да пошёл ты со своим бревном! И уже не в теории, а на практике разве не посылал Господь апостолов куда подальше с их молитвами – «Не знаете, чего просите!» (Мф. 20, 22).

Настойчивость в молитве нужна не потому, что Бог не понимаем наших нужд, а потому что их не понимаем мы. И нет другого способа понять себя и свою нужду, кроме молитвы, хотя молитва к самопознанию не сводится. Понять себя настолько важно, что ради этого можно даже пренебречь познанием другого и, когда сытый сын просит хлеба, дать ему хлеба. Не умрет, только растолстеет, но это его тело, пусть сам и разбирается, а мы дадим себе хлеб молитвы вместо ужина и камень веры вместо подушки.