Мф. 9, 17 Не вливают также вина молодого в мехи ветхие; а иначе прорываются мехи, и вино вытекает, и мехи пропадают, но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается то и другое.

Мк. 2, 22: Никто не вливает вина молодого в мехи ветхие: иначе молодое вино прорвет мехи, и вино вытечет, и мехи пропадут; но вино молодое надобно вливать в мехи новые.

Лк. 5, 37: И никто не вливает молодого вина в мехи ветхие; а иначе молодое вино прорвет мехи, и само вытечет, и мехи пропадут; 38 но молодое вино должно вливать в мехи новые; тогда сбережется и то и другое.

№67 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая. Ср. Ио. 2, 10.

Иисус говорит банальность (скорее всего, повторяет пословицы). Ясно, что "всяк сверчок знай свой шесток", "всякому овощу свое время", "не в свои сани не садись". Конечно, было бы замечательно, если бы граница между разными классами вещей была такой четкой. Консерватизм и модернизм борются не из-за того, что идиоты консерваторы хотят на новое прилепить старое, а идиоты модернисты хотят новое налить в старые мехи, а из-за того, что человек плодоносит не так, как виноград. Тут сезонов нет, и всякие попытки периодизации оборачиваются агрессивностью и застоем. Почему же Иисус не похож на Санчо Пансу с его манерой опошлять все величественное, доводить сравнения до абсурда, показывая, что к обычной жизни идеалы неприложимы? Если считать, что Иисус всего лишь человек, то - похож Он на Санчо Пансу и, конечно, и на Дон-Кихота, потому что эти двое воплощает то, что в любом человеке неразрывно соединено, те самые консерватизм и модернизм, осторожность и героизм, спасение и творчество. Мы приколочены к этой раздвоенности, мучаемся, - но это отнюдь не Голгофа, а мучение от грехопадения, от гордыни. Это - пошлость, а Иисус - не пошляк, потому что Он имеет власть творить новое из чего угодно и из ничего. Он - Богочеловек. Для него нет ничего "старого", Он старше всего. Человек старится, а Иисус - нет. История человечества такова, что в ней самое старческое - в начале, сразу после грехопадения, и продолжает тянуться старческое, властолюбивое, крохоборческое, желчное. Человек и окружающее старит - ведь виноград не знает сам по себе вина и старости, это человек все консервирует, запасает. Запасы создает тот, кто не может создать ничего. А Господь - может, и Он не создает запасов, Он спасает, творит новых людей из старых, прохудившихся бурдюков.

"И никто, пив старое [вино], не захочет тотчас молодого, ибо говорит: старое лучше" (Лк. 5, 39).

Только у Луки этот афоризм, оторвавшийся (или, наоборот, не прикрепленный) к афоризму о молодом вине в старых мехах (Мф. 9,17, Мк. 2, 22). В русском языке укоренились и греческое "старое" - "палео" (палеография), и "новое" - "неон", хотя националисты почему-то чувствительнее к заимствованиям из латыни, и никто не предлагает переименовать газ неон в "новород". Пламмер полагал, что речь идет не о сравнении вкуса молодого и старого вина, а о том, что консерватор не променяет известного на неизвестное (Рейлинг, 2000, с. 309). Толкование, выдающее в толкователе трезвенника. Иисус трезвенником не был, Он прекрасно знал, что молодое вино терпкое, а в старом богаче послевкусье. Он знал, что старое вино ценится больше не потому, что оно старое, а потому, что оно вкусное. Если плохое вино состарится, оно не станет лучше. Консерватор-коммунист напрасно будет присоседиваться к консерватору-аристократу. Иисус вовсе не призывает изготавливать сразу старое вино и наливать его в старые меха. Это было бы вздором: старое вино берется из молодого, и никак иначе. Иисус не против едкости молодого вина, Он лишь советует отвечать на свежесть вина - свежестью мехов, на едкость жизни - едкостью жизнелюбия. Не надо заботиться о консерватизме: он сам собою образуется, как сама собою образуется старость. А вот заботиться о молодости духа - надо. Слишком много в мире старого невкусного вина, которое в молодости было скверным фальсификатом из спирта, краски и ароматизатора. Надо терпеть едкость других людей, не слишком их анализируя, а смотреть за собой: есть ли, кроме едкости, то подспудное наполнение жизни, из чего вызревает со временем вкуснота насыщенности, послевкусия.

*

В евангелии Фомы есть фраза: "Ни один человек, который пьет старое вино, тотчас не стремится выпить вино молодое". Эта фраза предваряется изречением о невозможности служить двум господам (аналог в Мф. 6,24), а за нею следует изречение о невозможности наливать новое вино в старые мехи и ставить на новую одежду заплату из старой ткани . Кажется, тут изречения подобраны по признаку парности. Два господина, два сорта вина, два вида ткани. Во всём остальном изречения поразительно разные. Спрашивается: эта фраза заимствована из Фомы и вставлена в Лк. или наоборот? Или был какой-то текст более ранний, из которого фраза перешла к Фоме и к Луке? Между прочим, это вовсе не обязательно должен был быть именно текст. Фраза чрезвычайно похожа на поговорку, на присловье, которое могло использоваться в самых разных ситуациях в порядке шутки.

При этом, конечно, полезно помнить, что различие хорошего вина и плохого в древности было намного сильнее, чем теперь. Историк кулинарной культуры Средиземноморья Джованни Ребора писал: "В крестьянском мире пили ... побочный продукт виноделия, который назывался ... "лёгкое вино" - винетто, винелло. ... Речь идёт о распространённом среди крестьян напитке, содержащем последние выжимки винограда и представляющем собой подобие воды, только с кислым привкусом и красноватым оттенком. "Лёгкое вино" в больших количествах потребляли вместо обычного вина, которое предназначалось на продажу" (2007, 49).

*

Слова Иисуса о том, что нельзя поститься тем, кто рядом с Ним, - тоже своего рода исповедание Себя Мессией. Пост - приготовление к встрече, но сама встреча отменяет пост. Поститься перед богослужением - нормально, поститься во время богослужения невозможно. Поститься, чтобы приготовиться к чтению Слова Божия, достойно и праведно. Когда же само Слово входит в жизнь, уже не до различения поста и непоста. Вино льётся - только подставляй. Вот здесь и тонкость: "новые мехи" не означает "никаких мехов". Скорее уж, наоборот. Пост - детские шалости в сравнении с тем, во что облекается вера апостолов. Руки они не моют, зато кровью умоются. Пируют с нечистыми грешниками, зато потом их распнут. Им всё позволено, и в результате они сами себя так нагрузят, что мало не покажется. Когда Творец оказывается рядом с тобой, приходится творчески переосмысливать всё, в том числе, формы религиозной жизни. Что-то отпадает, но несравненно больше нужно взять - не крест, конечно, куда уж... Свободу взвалить на себя, взрослость, миролюбие... Это иногда потяжелее и невыносимее креста будет...