СТРОМАТЫ

План дальнейшего изложения

(1, 1) Теперь следует перейти к обсуждению вопроса о мученичестве и поведать о том, кого можно назвать совершенным. Коснемся и всего остального, имеющего связь с предыдущим, и в частности, рассмотрим действительно ли и раб, и свободный в равной мере могут быть склонны к философии, вне зависимости от того, какого они пола, мужчины или женщины. (2) Затем, дополнив наши прошлые рассуждения о вере и путях ее поиска, мы предпримем рассуждение о символах для того, чтобы, после краткого завершения обзора этических вопросов, показать какую пользу эллины могут извлечь из знания варварской философии. (3) Уделив должное внимание этому предмету, мы сосредоточимся на тех местах Писания, которые опровергают отдельные воззрения некоторых из эллинов и иудеев. Далее мы вновь вернемся к тому, что ранее уже обещали изложить в предыдущих книгах наших Стромат, однако не сумели уместить все это в одном рассуждении, по причине обилия различных тем, там затронутых. (2, 1) Изложив, сколь возможно, все эти предметы, мы начнем рассуждение о естественнонаучных представлениях эллинов и варваров, касающихся первых принципов, насколько эти сведения достигли наших ушей, и закончим критикой наиболее важных доктрин философов. (2) Затем, мельком коснувшись богословия, перейдем к пророческим преданиям, подтвердив тем самым достоверность Писания, в которое мы уверовали, и его божественное происхождение. После этого мы сможем шаг за шагом разгромить еретические учения, противопоставляя им учение о едином Боге и Господе Вседержителе, столь открыто возвещаемое в законе, пророческих писаниях и благом Евангелии. (3) Множество препятствий ожидает нас на этом пути, однако мы попытаемся в нашем сочинении устоять против всех искажений, убедив их в обратном против их воли, силою самого Писания.

(3, 1) После завершения всего того, что мы планируем осветить в нашем рассуждении, и о чем, если Дух нам позволит, сказать в высшей степени необходимо (поскольку, прежде чем перейти к истине, надлежит коснуться того, что является предварительным знанием), мы обратимся сначала к истинному гностическому учению о природе, получив тем самым посвящение в малые мистерии перед тем, как перейти к великим. Так по разъяснении и изложении исходных начал согласное с божественным разумом истолкование святых вещей ничем не будет затруднено. (2) Знание природы или, лучше сказать, мистическое созерцание, содержащееся в согласном с истиной каноне гностического предания, проясняется, далее, посредством обращения к космогонии, от которой путь лежит к теологии. (3) Вот почему начнем мы с того, что передают нам о творении пророки, по ходу дела излагая и, насколько это окажется в наших силах, опровергая их. (4) Но весь этот план можно выполнить лишь милостью Божией и в меру тех способностей, которые даровал нам Бог. Теперь обратимся к нашему предыдущему предмету, сперва окончив то, что нам осталось сказать об этике.

II

О смысле заглавия книги

(4, 1) Наши заметки, как мы уже об этом не раз говорили, для не очень старательных и неопытных читателей могут показаться слишком разнообразными и, как на это указывает и само заглавие, состоящими из различных кусков, сотканных в один ковер так, что рассуждение постоянно скользит от одного предмета к другому, зачастую указывая в одном направлении, но доказывая тем самым нечто иное. (2) «Рудокопы, — говорит Гераклит, — в поисках золота перерывают множество земли, а находят самую малость». [1] Однако каждый, кто принадлежит к «золотому роду», даже раскапывая то, что чуждо ему, и в малом найдет немало. Так слово сможет найти читателя, который в силах понять его. [2] (3) Так и наши Строматы в руках человека, читающего их с пониманием, могут оказаться хорошим подспорьем для памяти и средством, помогающем в поиске истины. (4) Однако читатель, сверх того, и сам должен заняться исследованием. (5, 1) Разумному путнику, если он пребывает в сомнениях относительно правильного выбора пути, достаточно лишь указать верное направление. Дальше он уже сам сумеет продолжит путь и достигнуть своей цели. Однажды некий раб спросил дельфийскую жрицу, как ему расположить к себе своего господина? Пифия ответила: «Если поищешь, найдешь». (2) И все же, как мне представляется, сложным занятием является поиск сокрытого блага,

Ведь добродетель от нас отделили бессмертные боги

Тягостным потом: крута, высока и длинна к ней дорога,

И трудновата в начале. Но если достигнешь вершины,

Легкой и ровною станет дорога, тяжелая прежде. [3]

(3) «Тесен и узок путь Господень» [4] и «лишь для употребляющих усилие Царство небесное». [5] Вот почему Господь и говорит нам: «Ищи и найдешь» [6] , если будешь держаться царского пути и никогда не уклонишься с него.

(6, 1) Поистине, великая плодоносная сила заключена даже в малом семени учений, содержащихся в этой книге; по слову Писания, она – «как питающий всех полевой злак» [7] . (2) Следовательно, если наши заметки названы Строматами, то такое наименование вполне подходит их содержанию, ибо речь в них и вправду идет о весьма разнообразных предметах, наподобие жертвенных приношений, в которые, по словам Софокла, входили

(3) … шкура овцы и вино,

аромат и отборные гроздья,

плоды разнородные,

масло могучей оливы и чудные соты,

труды золотистой пчелы. [8]

(7, 1) Так и в наших Строматах, как у садовника из комедии Тимокла [9] , произрастают «смоквы, оливки, сушеные винные ягоды и мед с плодоносного поля». (2) Эта-то плодоносность поля заставляет хозяина произнести следующее: «Ты верно имеешь в виду не поле, а оливковую ветвь, увешанную жертвенными плодами (ei)resiw/nhn)». (3) В самом деле, ведь был у афинян обычай петь пред храмом стихи такого содержания: «Приносит ветвь оливы и смоквы, и сытный хлеб, и медовую чашу, и масло для умащения кожи». (4) Подобно веяльщику, отделяющему зерно от мякины, наш читатель также должен почаще пропускать пшеницу сквозь решето и очищать ее от сора.

III

Об истинном совершенстве

(8, 1) Большинство людей в своем непостоянстве и неразумии походят на переменчивую погоду.

(2) Много недоверие блага приносит и вреда доверчивость.

(3) А Эпихарм говорит следующее: «Не пренебрегай недоверчивостью, ибо она – основа благоразумия». [10] (4) Однако недоверие к истине ведет к смерти, равно как вера в истину – к жизни. И наоборот, верить в ложь, а истину отвергать – это верный путь к гибели. (5) То же самое следует сказать о воздержании и невоздержности: первое – это дело жизни, а второе – смерти. Воздерживаться от дел добрых равносильно злодейству, а воздержание от всякого рода неправд – начало спасения. (6) И мне кажется, что почитанием субботы косвенно заповедуется воздержание, ибо именно им советуют укрощать в себе злые наклонности. А иначе чем отличался бы человек от животных? (7) И, с другой стороны, в чем Ангелы Божий были бы мудрее человека? «Немногим ты умалил его пред Ангелами», как сказано. [11] Действительно, никто не относит этого изречения Писания к Господу, хотя он также облечен был плотью. Лучше всего отнести его к совершенному мудрецу, лишь немногим умаленному перед Ангелами, а именно – лишь временностью этой земной жизни и одеждой плоти, в которую он облечен. (8) Поэтому под мудростью я разумею не что иное, как знание, ибо жизнь [во всем остальном] схожа. Для природы смертной, то есть для человека, равно как и для всех других созданий, вместе с ним возвышенных бессмертием, жить означает созерцать и во всем соблюдать умеренность, хотя по степени совершенства одни существа могут и превосходить другие. (9, 1) Именно по этой причине Пифагор говорил, что мудрым является только Бог. [12] Но именно это же утверждает и  апостол в Послании к Римлянам: «К послушанию веры, извещенной во всех народах, единому премудрому Богу через Иисуса Христа». [13] В любви соединившись с мудростью, Пифагор назвал себя не мудрецом, а лишь другом мудрости. «Беседовал же с Моисеем Бог, – говорит Писание, – как друг [беседует] с другом." [14] (2) Ясно, таким образом, что истина исходит от Бога, им она порождается, гностик же стремится к истине и любит ее. «Пойди, ленивец, к муравью и стань учеником пчелы», – говорит Соломон [15] . (3) Учиться чему? Тому, что у каждого существа свое особое назначение: иное у вола, иное – у лошади, иное – у пса. Какое же призвание у человека? (4) Человек, в моем понимании, есть нечто вроде кентавра, почитавшегося в Фессалии. В нем соединяются разумное и неразумное начала, душа и тело. Тело занято землей и гнется к ней, душа же стремится к Богу. (5) Ведомая истинной философией, она устремляется ввысь к родственному ей, всеми своими силами трудится над освобождением от похотей тела, и среди прочего, от забот и страхов, хотя, как мы показали выше, терпение и страх необходимы для утверждения в добродетели. (6) Разумеется, что «законом познается грех» [16] , как это утверждают и хулители закона, хотя и «до закона грех был в мире» [17] ; но «без закона, – ответим мы им, – грех мертв». [18] (7) Ведь избавляясь от причины страха, то есть, от греха, мы избавляемся и от самого страха, и, кроме того, от самой возможности наказания, поскольку подрываем то основание, на котором базируется вожделение. (10, 1) «Закон же не для праведника положен», – говорит Писание. [19] Хорошо сказал и Гераклит: «Имени Правды не знали бы, если бы не было этого». [20] И по мнению Сократа «законы не для добродетельных принимаются». [21] (2) Однако хулители закона не постигли смысла этих слов апостола: «Любящий ближнего зла не делает ему" [22] и [заповеди] «не убивай, не прелюбодействуй, не кради и всякая другая, которая заключена в слове: Люби ближнего твоего как самого себя.» [23] (3) Вот почему и Господь наш говорит: «Возлюби Господа Бога твоего от всего сердца твоего и ближнего твоего, как самого себя». [24] Но так как человек, любящий своего ближнего, ничего дурного ему причинить не может и так как сущность всех заповедей содержится в одном кратком слове: любите ваших ближних, то из этого следует, что заповеди, которые должны были пробудить страх, порождают любовь, а не ненависть. (11, 1) Закон, источник страха, следовательно, не может произвести в душе ни смущения, ни печали. «Потому что, – говорит апостол, – закон свят и поистине духовен». [25] (2) Изучив природу тела и сущность души, мы можем, я думаю, понять и то, какая их ожидает участь, и после этого уже не считать смерть злом. «Ибо когда вы были рабами греха, – говорит апостол, – тогда свободны были от праведности. Какой же плод вы имели тогда? Дела, которых теперь и сами стыдитесь, ибо конец их – смерть. Но ныне, когда вы освободились от греха и стали рабами Богу, плод ваш есть святость, а конец – жизнь вечная. Ибо возмездие за грех – смерть, а дар Божий – жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем». [26]

(12, 1) Отсюда ясно, что жизнь грешной души, когда она еще соединена с телом, есть смерть для нее, действительной же для нее жизнью будет лишь разрыв всех связей с грехом. (2) Однако многочисленны препятствия и канавы страстей, которые подстерегают нас, широки пропасти гнева и злобы, которые нам предстоит перепрыгнуть, хитры уловки тех, кто замышляет против нас злое. Лишь преодолев все это возможно достичь знания Бога «лицом к лицу, а не как в зеркале». [27]

(3) Тягостный жребий печального рабства избрав человеку,

Лучшую доблестей в нем половину Зевес истребляет. [28]

(4) Рабами писание называет всех, содействующих греху [29] , ему проданных [30] , всех тех, кто любит чувственные удовольствия и занят лишь своим телом. С точки зрения Писания эти несчастные походят более на животных [31] , на «разгоряченных коней, ржущих на жену ближнего» [32] , они скорее скоты, чем люди. Угождающий плоти – это похотливый осел [33] ; похититель чужого добра – хищный волк [34] ; клеветник – змея [35] .

(5) Поэтому-то постепенное отрешение души от тела, которым философ занят в течение всей своей жизни [36] , развивает в нем искреннее стремление к познанию, дабы тем легче и спокойнее перенести ему и естественную смерть, которая есть всего лишь разрешение уз, соединяющих душу с телом. «Для меня мир распят и я для мира», – говорит апостол. [37] «Хотя жив еще и во плоти, но так, как если бы уже на небе жительствовал». [38]

IV

Похвала мученичеству

(13, 1) Каждый, заслуживающий именоваться гностиком, легко смиряется, если это необходимо, и даже тело свое охотно предает во власть тому, кто от него этой жертвы требует. Очистив плоть свою от всех греховных склонностей, он не с бранью обращается к искушающему, а скорее со словами вразумления и обличения, показывая

… славу какую и сколь счастливую жизнь… [39]

он оставил и пришел сюда, и пребывает со смертными. 

(2) Прежде всего он пред самим собой свидетельствует о своей искренней верности Богу; во-вторых, он свидетельствует против искусителя, доказывая, что тот попусту возмущается твердостью и неизменностью его любви к Богу; в-третьих, наконец, он свидетельствует пред Господом, что его учению присуща особая божественная сила убедительности, так что даже страх смерти не может понудить верного к отступничеству. Истинность учения он подтверждает самим делом, являя остальным всемогущество Бога, к которому стремится. (3) Кто не удивится силе любви и чувству благодарности, с какими он стремится к соединению с родственными ему душами? Каким стыдом, проливая свою драгоценную кровь, покрывает он неверующих! (14, 1) Удерживаемый от отступничества благотворным страхом заповеди, он не соглашается отречься от Христа и этим свидетельствует о присущем ему страхе Божием. Однако он не продает свою веру и поступает так не в ожидании приготовленного ему венца, но оставляет эту жизнь из одной любви к Богу, с радостью в сердце, с благодарением на устах, и к пробудившему в нем голос, который зовет его из этого мира, и к злоумышленно посягнувшему на дни земной его жизни. Последнего он благодарит за то, что тот предоставил ему столь удобный случай явить себя миру и Богу таким, каков он есть. Мучителю показывает он силу своего терпения, а Богу – искренность своей любви к тому, кто еще ранее возрождения мученика уже видел его преданность и готовность принести себя в жертву. (2) С каким мужеством и радостью стремится он к соединению с тем, кого он любит, за кого добровольно жертвует своим телом и вдобавок душей, как думают его земные судьи. Но этой последней он не теряет, а, напротив, приобретает ее, слыша от Христа, по сходству их страданий, приветствие: «О, брат мой возлюбленный!» – как выразился бы поэт. (3) Мы называем мученичество «совершенным», поскольку оно отличается от обычного «завершения» человеческой жизни; мы видим в нем проявление совершеннейшей любви к Богу. (4) Древние эллины воспевали и прославляли смерть павших на поле битвы. Но это они делали вовсе не затем, чтобы побуждать других к насильственной смерти. Почтением, которое воздавалось павшим на войне, они свидетельствовали лишь то, что те ушли из этой жизни без страха перед смертью. Они отрешились от тела раньше, чем душа начала испытать помутнение и впала в состояние омертвелости и бесчувствия, как это бывает с людьми, умирающими от болезней, ибо последние расстаются с этой жизнью в страхе и снедаемые желанием пожить еще. (15, 1) Выходит, что душа умирающих от болезней, если только они не были отменно добродетельными, вместо того чтобы освобождаться из смертной этой темницы в чистоте, отходит окруженная целым роем похотей, которые, подобно свинцовым гирям, тянут ее вниз. (2) Есть, впрочем, и среди погибающих на поле брани такие, которые умирают, мучимые всеми теми страстями, какие они непременно обнаружили бы, если бы угасали от какой-либо болезни.

(3) Итак, мученичество заключается в исповедании Бога. А если это так, то и каждая душа, проводящая свою жизнь согласно с познанием о Боге и исполняющая его заповеди, есть уже исповедница, делом и словом. Не все ли равно, как освободиться из темницы этого тела? Вместо пролития крови она свидетельствует о своей вере всей жизнью и исповедует Бога даже в минуты смерти. (4) Не говорит ли Господь в Евангелии: «Кто оставит отца или мать или братьев… (и далее до слов) … ради Евангелия и имени моего, и будет блажен». [40] Не о мученичестве в обычном смысле этого слова Господь говорит здесь, но о таком, которое проистекает из откровенного знания, гносиса, об исповедании Господа своей жизнью в любви к нему, в соответствии с евангельским каноном. (5) Гносис этот означает знание имени [Христа] и разумение его Евангелия и указывают не на суетное поминание имени и дела Христова, а на необходимость истинного познания, проведенного в жизнь; и такое познание будет действительно исповедничеством, которому сопутствуют не только оставление земного родства, но и всех внешних благ, страстей и похотей. Словом «мать», которую приходится оставлять ради Христа и его Евангелия, иносказательно обозначена родина и родная страна. (6) Под словом же «отец» Писание разумеет законы и порядки, над которыми праведник с благодарением и великодушием должен возвыситься, чтобы стать угодным Богу и занять место на правой стороне святилища, о чем говорили и апостолы [41] .

(16, 1) Уже Гераклит сказал: «Принесших себя в жертву Аресу и боги чествуют, и люди». [42] А Платон в пятой книге Государства так говорит: «Всякого, погибшего на войне со славой, не причислим ли первым к золотому роду? Без сомнения, это так». [43] (2) Золотым же родом считались потомки богов, после смерти населявшие небо и сферу неподвижных звезд и принимающие наибольшее участие в управлении судьбами людей. (3) Некоторые же из еретиков, не постигши сказанного Господом, питают нечестивую и трусливую привязанность к этой жизни и утверждают, что истинным исповедничеством является знание единого истинного Бога (что и мы также признаем), а поэтому нечестиво называют самоубийцей всякого христианина, своей смертью прославившего Бога. Они подтверждают свое мнение софизмами, которые внушены трусостью. Но мы ответим им в подходящем месте, поскольку они отличаются от нас и в отношении истолкования смысла первоначал. (17, 1) Есть и другого рода люди, не имеющие ничего общего с нами, кроме имени, которые преднамеренно бегут навстречу палачу и отдают себя на смерть, делая это из ненависти к Творцу. (2) Относительно этих самоубийц мы провозглашаем: смерть их не есть мученичество, хотя их и казнят по приговору властей. (3) Они не сберегли печати истинного мученичества, поскольку не ведают истинного Бога и смерть их напрасна. Подобным образом и индийские гимнософисты бессмысленно бросаются в пламя. (4) Этим лжемудрецам, нечестиво презирающим тело, должно знать, что телесная гармония сильно воздействует на наш дух и развивает способности нашей души. (18, 1) Вот почему Платон, которого еретики чаще всего привлекают в качества авторитета, отрицающего творение, в третьей книге Государства пишет, что ради гармонии между телом и душой следует особенно заботиться о теле [44] , с помощью которого только и может жить и праведно действовать славный провозвестник истины. Только сохраняя жизнь и здоровье, мы можем достигнуть гносиса. (2) Тот же, кто не может подняться до самых высот непосредственно, занимаясь сначала необходимыми повседневными вещами и только через них достигая того, что в конечном итоге ведет к гносису, разве не должен стремиться к благополучию? Лишь через жизнь мы утверждаем благоденствие; и лишь в этой телесной оболочкой, упражняясь в добродетели, постигаем бессмертия.

V

О спокойном отношении к внешним невзгодам

(19, 1) Достойны удивления стоики, которые утверждают, что телесные недуги нисколько не влияют на душу; ни болезни мол не располагают ее к порокам, ни здоровье – к добродетели. Состояние тела и настроение душевное не имеют, стало быть, никакой связи. Все это безразлично для души (a)dia/fora). (2) Действительно, Иов, из богатства, низведенный в нищету, из известности в безвестность, из красоты в уродство, из здоровья в болезнь, не являет ли нам блистательный и превосходный образец веры и душевной крепости? Ведь он низлагает Искусителя, благословляет Создателя и переносит унижение так же, как переносил и славу. Вот вам удивительный пример того, как истинный гностик способен переносить все второе как и первое, среди всех превратностей жизни оставаясь верным добродетели. (3) Эти примеры древних праведников стоят пред нами, словно изображения, которые должны вдохновлять нас к изменению нашей жизни, как это объясняет апостол: «Узы мои о Христе сделались известными всей претории и всем прочим, и большая часть из братьев в Господе, ободрившись узами моими, начали с большею смелостью, безбоязненно проповедовать слово Божие». [45] (4) Апостол имел все причины сказать это, ибо мученические подвиги являются священными образами обращения, ибо «все, что писано было, написано нам в наставление, чтобы мы терпением и утешением из Писаний сохраняли надежду утешения». [46]  

(20, 1) На деле, однако, бывает иначе. Душа, пораженная какой-либо скорбью, сникает и стремится всеми силами освободиться от налегшей на нее тяжести, считая это наиболее насущной задачей. Несомненно, в это время ее меньше всего беспокоит прогресс знания, забывает она и о других добродетелях. (2) Это не означает, что сама добродетель, ей присущая, претерпевает какой-либо ущерб, ведь добродетель не может хворать. Однако сам человек, которому свойственно и быть добродетельным, и испытывать болезни, тревожится и бывает подавлен недугом. И если твердость души не служит ему верной опорой, если он еще не воспитал в себе мужества, которое возвышается над несчастьем, то он утрачивает спокойствие. Будучи не в силах сопротивляться натиску беды, он обращается в бегство.

(21, 1) То же самое следует сказать и о бедности. Ведь она лишает душу самого необходимого, то есть, отклоняет ее от созерцания и мешает хранить безупречную чистоту и безгрешность, заставляя того, кто еще не посвятил всего себя Богу из любви к нему, трудиться ради пропитания тела. Напротив, доброе здоровье и обладание всеми вещами, которые необходимы для поддержания телесной жизни, развивают в душе свободу и независимость, если только она разумно пользуется земными благами. (2) «Таковые, – говорит апостол, – будут иметь скорби по плоти; а мне вас жаль, ибо я хочу, чтобы вы были без забот, чтобы вы благочинно и непрестанно служили Господу без развлечения.» [47] (22, 1) И все же необходимо уделять некоторое внимание повседневным потребностям, не ради них самих, а для пользы тела. О теле же заботиться следует из-за души, с которой и все остальное связано. (2) Поэтому и истинному гностику надлежит знать все то, что необходимо. Есть множество постыдных развлечений. Отсюда следует, что удовольствие само по себе еще не есть благо, [иначе благо могло бы оказываться злом, а зло – благом]. (3) Но из того, что есть удовольствия, которых мы ищем, и другие, которых избегаем, тем более следует, что не всякое удовольствие есть благо. (4) То же самое можно сказать и о скорбях. Одни из них мы претерпеваем, других избегаем, и в том и в другом случае руководствуясь знанием. Но отсюда снова следует, что истинное благо заключается не в удовольствии, а в знании, ибо им руководствуясь, мы способны избрать одни удовольствия, а другие отвернуть. (23, 1) Именно поэтому мученик из-за ожидаемых им радостей и божественного благоволения переносит страдания и скорби настоящей жизни. Если жажду считать чувством мучительным, а утоление ее – удовольствием, то основой этого удовольствия будет предшествующее мучение. Но зло никогда не может быть причиной добра, следовательно, ни мучительное чувство жажды, ни удовольствие, происходящее от утоления ее, не есть зло. (2) Так думал Симонид (в согласии с Аристотелем), который пишет:

Здоровье – первейшее благо,

Затем, красота, наконец,

Богатство, нажитое право. [48]

(3) Феогнид Мегарский так говорит:

Избегнуть тщишься бедности, о Кирн?

Вот мой совет: низринься в бездну моря

С отвесных скал. [49]

(4) Согласно же комическому поэту Антисфену, «богатство ослепляет скорее тех, которые кажутся зорче других». [50] О слепом от рождения так говорит поэт:

И родила слепого. Не дано ему увидеть солнца,

согласно Эвфориону Халкидскому.

(3) Плохою школой будут для мужчины

Богатство и чрезмерные удобства, –

говорит Еврипид в «Александре». [51] (4) Говорят же, что «бедности в подруги досталась мудрость из-за их сродства». [52] Сребролюбие завоевывает не только Спарту, но и всякий другой город. «Истинное богатство смертных, – говорит Софокл, – не в золоте и не в серебре, но в силе их добродетели». [53]

VI

Об источниках блаженства, согласно Писанию

(25, 1) Святой наш Спаситель как бедность, так и богатство, а равно и все им подобное причислил к вещам одновременно и духовным, и телесным. Он сказал: «Блаженны изгнанные за правду» [54] , чем ясно показал нам, что ни в каком случае человек не должен отказываться от мученичества. (2) Низведен ли был бы кто в бедность за правду – он тем самым свидетельствует, что правда, которой он предан, есть благо. (26, 1) «Алчет ли и жаждет ли кто правды» [55] – он доказывает этим, что правда есть высшее из благ. (2) Подобным образом «плачет ли кто из-за правды и скорбит» [56] – он свидетельствует о превосходстве и красоте закона. (3) Поэтому как преследуемых за правду, так и алчущих и жаждущих правды Господь одинаково называет блаженными, одобряя чистоту и искренность неутолимого желания. И поскольку жаждут они правды ради нее самой, то они блаженны. (4) «Блаженны же и нищие духом» [57] или внешними благами, лишь бы это было из любви к правде. Не бедность вообще ради нее самой благословляет Господь, а ту бедность, что пренебрегает мирскими сокровищами из-за любви к правде, и ту, которая пренебрегает мирскими почестями, чтобы приобрести сокровище истинное. (5) Поэтому он называет блаженными и тех, кто, храня чистоту телесную и душевную, сохраняет чистоту нравов. Блаженны эти души, благородные и славные, которые из-за постоянного стремления к правде получили преимущество усыновления и вместе с ним власть быть «чадами Божиими» [58] , «по змеям и скорпионам ходить» [59] , господствовать и над демонами, и над воинством супостата. (27, 1) И, вообще, аскеза ради Господа с радостью отвлекает душу от тела, даже если для этого душе приходится совсем с ним расстаться. (2) «Нашедший душу свою потеряет ее, а потерявший обретет ее» [60] , – лишь бы только опирались мы своей бренностью на вечность Божию. Воля же Божия в том, чтобы мы его знали; через это мы достигаем причастности его вечности. (3) Кто при слове покаяния видит греховность своей души, тот губит ее для греха, вырывая из его объятий для жизни. Но, погубив свою жизнь послушанием Богу, он снова обретает ее, ибо через веру в ней возгорается новая жизнь [61] , а для греха она умирает. Итак, обретение своей души равнозначно самопознанию.

(28, 1) Стоики говорят, что обращение души к вещам божественным происходит вследствие некоего в ней поворота, ибо она от греха обращается к мудрости. (2) По Платону же, душа, после блуждания по сфере, где господствует лишь слабое мерцание дня, возносится в область высшего света. [62] И другие философы признают, что для человека честного лучше покинуть эту жизнь, чем отказаться от своего образа мыслей и действий, если все способы жить в согласии с ним настолько затруднены, что нет надежды на более славный исход. (4) Что же касается судьи, пытающегося силой вынудить отречение от Возлюбленного, то мне кажется, лучше было бы ему выяснить, кто поистине друг Божий, а кто нет. (5) Поэтому и не может быть никаких колебаний в выборе того, чему следует скорее повиноваться, людской угрозе или любви к Богу. (6) Воздержание от злых дел в некотором смысле равносильно ослаблению и погашению порочных склонностей, ибо отречение от образа действий, который они подсказывают, само собой уничтожает их влияние. Именно таков смысл слов: «Продай имение твое и раздай нищим и приходи, следуй за Мной» [63] , то есть, исполняй заповеданное Господом. (29, 1) Некоторые со словом «имение» связывают все то, что является инородным для души. Но в таком случае как можно «раздать» его бедным, они объяснить не в силах. Ведь Бог все раздает согласно достоинству каждого, ибо его домостроительство справедливо. (2) Итак, пренебрегая богатствами, которые Бог раздает через твое великодушие, как бы говорится в этом месте, следуй сказанному мной, устремляясь ввысь по пути духа. Не ограничивайся лишь воздержанием от зла, но продвигайся в совершенствовании себя, подражая благодеяниям Божественным. (3) Так, пристыжая хвалившегося исполнением всех заповедей закона, а к ближнему своей любви не проявившего, Господь вместо рабского исполнения закона заповедует любовь, которая при восхождении в истинном познании, возвышаясь и господствуя над субботой [64] , проявляется в благодеяниях. (4) К Логосу и Спасителю, я полагаю, надо приходить не под страхом наказания и не в ожидании какого-либо ответного дара, но ради превосходства добра как такового. (30, 1) Поступающие так встанут справа от святыни, надеющиеся же раздачей тленных имуществ приобрести нетленные в притче о двух братьях названы «наемниками» [65] . И не следует ли из выражения «по подобию и образу» [66] , что все, сообразующие свою жизнь с жизнью Господа, подобны ему, а находящиеся слева от святыни лишь образ Божий носят, а делами на Господа не похожи? (2) От древа истины произрастают различные ветви. И хотя корень один, но далеко не безразлично, какую из них выбрать. (3) Лучше же сказать, что качество выбора предопределено тем, выбираем ли мы по аналогии, следуя чужому примеру, или же со знанием дела. Иное дело – огонь живой, иное – отраженный. Так Израиль, согласно Писанию, есть свет «по подобию»; другие же народы только «образ» Божий в себе носят. (4) Что хочет Господь сказать притчей о Лазаре, где предстают очам нашим образы богача и бедняка [67] ? Что означают также и эти слова: «Никто не может служить двум господам – Богу и маммоне?» [68] И там и здесь Господь говорит о беспорядочной любви к собиранию богатств. (31, 1) Не видите разве, что люди, привязанные к ним, не являются и на пир, куда были приглашены [69] ? И не потому не явились, что были имущими и богатыми, но потому, что оказались слишком заняты своими делами и порабощены своим богатством.

(2) И в изречении: «Даже лисицы имеют норы» [70] – Господь называет лисицами людей, все занятие которых состоит лишь в выкапывании и хранении золота; вот род прелюбодейный, истинные сыны земли. (3) В этом же смысле он сказал и об Ироде: «Отправляйтесь и скажите этой лисице: вот я изгоняю демонов и совершаю исцеления сегодня и завтра, и в третий день кончу». [71] (4) Напротив, тех, кто небом отличен от других птиц, кто поистине чист и всегда готов направить свой полет к познанию небесного Логоса, он называет птицами небесными [72] .

(5) Бесчисленные заботы порождает не только богатство, не только слава и брак, но и бедность, если кто не умеет переносить ее. В притче о семени, павшем в четыре различные почвы, под тернием и местами каменистыми разумеются тревоги и заботы, заглушающие семя и не дающие ему прорасти, развиться и принести плод [73] . (32, 1) Итак, необходимо учиться, как устоять в различных невзгодах, чтобы жизнь, проникнутая мудрой благопристойностью и определяемая познанием, была для нас средством к достижению жизни вечной. (2) «Видел я, – говорит Писание, – нечестивца превозносящегося и высящегося, как кедры Ливанские, я прошел мимо, и вот, его не было; поискал его и не обрел места его. Храни непорочность и ищи правду – вот, что остается от человека, живущего в мире». [74] (3) Таков человек, чья вера искренна, а душа всегда покойна.

(4) «Народ иной чтит [Бога] устами, сердцем же своим далеко отстоит от Господа» [75] ; «устами своими благословляют, сердцем же своим клянут» [76] ; (5) «возлюбили его в устах своих и в языке своем солгали ему; сердце же их не [было] открыто перед ним и вверено завету его». [77] (33, 1) «Да будут немы <лживые уста, произносящие беззаконие на праведника».  «Истребит Господь> все уста лживые и язык велеречивый – тех, кто сказал: (2) "Язык наш прославим, уста наши остаются при нас – что нам Господь?" (3) Ради страдания нищих и стенания убогих ныне восстану, говорит Господь, уготовлю себя во спасение, не обинуясь изреку о нем». [78] Ибо Христос пришел к смиренномудрым, а не восставшим на Его стадо. (4) «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и воры подкапывают и крадут» [79] , — говорит Господь, желая пристыдить отчасти тех, кто привержен богатству, а отчасти и предающихся суете и заботам; наконец, быть может, и тех, кто чрезмерно любит свое тело. (5) И действительно, плотские и любострастные пожелания, болезни, дурные мысли, проникая в сокровенные изгибы нашего сердца, подкапывают и разрушают всего человека. (6) Истинное наше сокровище находится там, где через познание достигаем мы того, что сродни нашей душе, ибо праведности свойственна та склонность к общению, вследствие которой она отказывается от «жизни ветхой» [80] и возвращает этой жизни то, что в ней приобретено; сама же она восходит к Богу, моля его о милосердии. (7) Вот поистине хранилища «неветшающие» [81] , расхожие деньги на пути к жизни вечной; вот сокровище «неоскудевающее на небе» [82] , потому что, «милуя, помилую того, кого милую» [83] , говорит Господь. (34, 1) Эти последние слова относятся также и к тем, кто желает нищенствовать ради правды, ибо они слышали заповедь о том, что «широкий и пространный путь ведет в погибель и много тех, кто идет им». [84] (2) Не о чем другом, как о распутстве, о женолюбии, о страстном стремлении к славе, к власти и других подобных страстях говорит здесь Господь. «Безумный, – говорит он, – ибо в эту ночь возьмут душу твою у тебя; а то, что ты заготовил, кому будет?» [85] (3) И далее буквально по заповеди: «Итак, берегитесь всякого любостяжания, ибо жизнь кого-либо не в изобилии его имения». [86] (4) «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою?» [87] (5) «Посему говорю: Не заботьтесь для души вашей, что вам есть, ни для тела, что надеть. Ибо душа больше пищи, и тело – одежды». [88] (6) И опять: «Знает Отец ваш, что имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства небесного и правды, ибо это великое, а то – малое», то, что относится к средствам жизни, «приложится вам». [89] (35, 1) Не к гностической ли жизни здесь ясно призывает нас Господь? Не убеждает ли он нас этим оставаться и на словах и на деле верными истине? Христос, божественный Воспитатель нашей души, богача ценит не за обильные дары, но за благое намерение. (2) Поэтому Закхей, а по мнению других – Матфей, начальник мытарей, услышав, что Господь намерен войти в его дом, сказал: «Вот половину имения моего отдам на милостыню. Господи, если кого чем обидел, возвращу вчетверо». Поэтому и Спаситель о нем сказал: «Сын Человеческий, придя ныне, погибшее обрел». [90] (3) В другой раз, увидев богача, опустившего в сокровищницу дар, соответствующий его богатству, и вдову, которая положила туда две лепты, сказал, что вдова положила больше всех, потому что один дал от избытка, а другая – от скудости [91] .

(36, 1) А так как все Господом направлено к воспитанию нашей души, то он говорит: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю». [92] (2) Кто эти кроткие? Те, кто укрощает поднимающиеся в душе опасные бури, такие как гнев, похоть и другие сопутствующие им страсти. Не ту кротость хвалит он, которая возникла в силу необходимости, а ту, основание которой полагает собственная наша воля и доброе произволение. (3) Действительно, у Господа «и наград, и обителей много» [93] , сообразно разнообразию жизненных ситуаций. (4) «Кто примет пророка, – говорит Господь, – во имя пророка, получит награду пророка; и кто примет праведника во имя праведника, получит награду праведника" [94] ; «а кто примет одного из учеников сих малых, не потеряет награды». [95] (5) В другой раз Господь неравным количеством часов обозначает различные степени добродетели, соразмеряя с заслугами каждого и величие ожидающих его наград. Он обещал равную награду каждому, работающему в винограднике (имея в виду спасение, которое символически обозначается здесь динариями). Спаситель устанавливает равное право на вознаграждение для всех работников; а различие званых – через разное количество отработанных часов [96] . (37, 1) Будучи соучастниками неизреченного домостроительства и божественного дара, избранные трудами своими, они вполне заслуживают обещанные награды. (2) «Те же, о ком решат, что они прожили жизнь особенно свято, – говорит Платон, – будут освобождены и избавлены от заключения в земных темницах, будут вознесены в обители высшей чистоты». (3) То же самое, но еще яснее он выражает и в следующих словах. «Среди этих людей те, кто достаточно очищен философией, во все последующее время живут совершенно бестелесно», будучи облечены одни – в тела воздухообразные, другие же – в огненные. (4) К этому он прибавляет: «И они приходят в жилища еще более прекрасные, красоту которых нелегко изобразить, да и времени для этого у нас нет». [97] (5) Поэтому справедливо сказано: «Блаженны, плачущие, ибо они будут утешены», (6) ибо печалящиеся о своей прошлой дурной жизни и раскаивающиеся во грехах ее тотчас приходят на этот зов. Поэтому можно сказать, что они и «призовутся», то есть в этом призвании будет состоять их утешение. (7) Есть два рода кающихся: одни – и таких большинство – каются из страха наказания, которое они заслужили; другие же – и число их очень невелико – из чувства внутреннего стыда, который пробуждается в их душе голосом совести. К покаянию можно прийти любым из этих путей, потому что нет места, которое укрылось бы от Божественного милосердия.

(38, 1) Господь говорит еще: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут». [98] Милосердие же это не есть, как думали некоторые из философов, печаль при известии о каком-либо несчастье, а скорее, как говорят пророки, нечто благое. (2) «Милости хочу, говорит Господь, а не жертвы». [99] Он называет милосердными не только тех, кто занят делами милосердия, но и тех, кто желал бы быть милостивым, но не имеет средств для этого, то есть, предрасположенных к милосердию. (3) Нам и в самом деле часто хочется оказать кому-либо милость или денежным пособием, или через телесный труд; хотелось бы, к примеру, помогать бедным, ухаживать за больными, навещать несчастных; но мы своих благочестивых намерений не можем привести в исполнение, потому что тому мешает либо бедность, либо болезнь, либо старость, которая есть та же болезнь. Желание нас побуждает, но каким-нибудь препятствием исполнение его затрудняется. (4) Однако желанию нашему в этом случае воздается такая же почесть, как и действию; первая отличается от последней лишь тем, что та имеет реальную возможность осуществиться.

(39, 1) Так как к совершенству спасения есть два пути – дела и познание, то Господь сказал: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят». [100] (2) Если внимательно вдуматься, то и сам гносис есть очищение ведущей части души; и очищение это, конечно, есть нечто доброе. (3) Среди добрых дел одни добры сами по себе, другие же – по их причастности к тому, что является добрым делом. Поэтому благие дела называются нами благом. Без вещей промежуточных, относящихся к разряду вещественных, например, без здоровья, жизни и других вспомогательных средств, насущно необходимых или только вспомогательных, поистине не может осуществиться ни доброе дело, ни злое. (4) Господь желает поэтому, чтобы мы к познанию Бога приступали с сердцем чистым от плотских пожеланий, с умом, всецело занятым святыми мыслями, чтобы в ведущей части нашей души не было ничего чуждого и препятствующего действию его благодати. (40, 1) Итак, когда некто гностически погружается в созерцание и входит в чистое общение только с Богом, он достигает состояния сверхчувственной божественности, все более отождествляясь с Богом и уже не занят наукой, не обладает откровенным знанием, гносисом, но сам становится наукой и гносисом.

(2) Итак, «блаженны миротворцы» [101] , смягчающие и укрощающие закон, который враждует с предрасположенностями нашего ума [102] , а также склонностью к гневу, приманками похоти и всякими иными страстями, смущающими разум. Проводящий жизнь среди добрых дел и в согласии с истинным разумом, будет восстановлен в правах сыновства, что является наиважнейшим. (3) Полным же умиротворением считается то, которое среди всех земных превратностей сохраняет неизменную твердость духа, исповедует, что Провидение вовеки свято, всегда дивно, являет вещи божеские и человеческие как они есть и даже в бедствиях, по видимости нарушающих порядок природы, открывает прекрасную гармонию творения. (4) Миротворцы успокаивают и тех, кто обуреваем грехом и претерпевает его нападки, возвращают их к вере и восстанавливают в душе их мир.

(41, 1) И все же средоточием всех добродетелей является Господь, который учит нас гностическому пренебрежению смертью из любви к Богу. (2) «Блаженны, – говорит он, – гонимые за правду, ибо они сынами Божиими нарекутся» [103] , – или, как некоторые склонны читать это место [104] : «Блаженны гонимые за правду, ибо они будут совершенны», а также: (3) «Блаженны гонимые ради Меня, потому что они обретут место, где не будут гонимы». И еще: «Блаженны вы, когда возненавидят вас люди, когда отлучат, когда пронесут имя ваше, как бесчестное, за Сына Человеческого». [105] (4) Впрочем, мы не должны гнушаться наших преследователей, оставаться твердыми среди страданий, не питать ненависти к тем, кто причиняет нам горе. Не стоит огорчаться и тому, что испытание посетило нас ранее, чем мы ожидали. Будем же твердо убеждены в том, что всякий суд есть хороший повод для того, чтобы выступить в качестве свидетеля.

VII

(42, 1) Рассмотрим лгуна и предателя, перебежавшего в армию дьявола. В какого рода зло он погрузился? (2) Он обманывает Господа, более того, он обманывается в своей надежде, утратив веру в Господа. Не веря, он не исполняет того, что тот заповедовал. (3) Что же? Разве, отрицая Господа, не отрицает он и себя самого? Ведь отказывающий своему господину в его праве на власть, тем самым лишает себя возможности получить от него защиту. Отрицающий Спасителя, отрицает и саму жизнь, которая «есть свет» [106] . (4) Не причисляет к своим он и тех маловеров, неверных и лживых, которые прикрываются при случае его именем, но чуть что, отрицают свою веру. Только верных называет он слугами и друзьями. (5) Итак, любящий себя, любит также и Господа и признает спасение, дабы спасти свою душу. (43, 1)  Отдавая свою жизнь за ближнего из любви к нему, вы тем самым признаете Спасителя своим ближним (ибо Бог Спаситель оказывается равным тому, кого он спасает). Так поступая, вы выбираете смерть ради жизни, страдая скорее за себя, нежели за него. Не по этой ли причине, он называется братом? (2) Страдая из любви к Богу, человек страдает ради своего спасения; и с другой стороны, принимая смерть ради спасения, он страдает из любви к Господу. Будучи живым в своих страданиях, он страдает и желает перенести все это ради того, чтобы жить благодаря этим страданиям. (3) «Почему говорите мне: Господи, Господи, – как написано, – и не поступаете так, как я велю вам?» [107] Верящие только на словах, но сердцем далекие от Бога, – это иные люди, надеющиеся на иного и сознательно продавшие себя иному. (4) Исполняющие заповеди, которые предписаны Спасителем, во всех своих делах «свидетельствуют», исполняя его распоряжения, и постоянно обращаясь к имени Господа, своими делами свидетельствуя о том, что им заповедано, тем самым являя, что именно они и есть распявшие плоть, вместе со всеми ее вожделениями и страстями. (5) «Если мы живем в духе, давайте будем ходить в духе». «Сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную». [108]

(44, 1) Для этих несчастных свидетельство ради Христа своею кровью представляется самой ужасной смертью, ибо они не знают, что эти врата смерти являются наиболее верным и подлинным началом жизни. Не оценить им ни чести посмертной славы, которая покрывает тех, кто жил свято, ни угрозы наказания тем, кто провел свою жизнь неправедно и нечисто. Слова мои подтверждаются не только Писанием (в любом месте своем оно говорит об этом); не желают они прислушаться даже и к своим учениям. (2) Теано, ученица Пифагора, так пишет: «Жизнь кажется пиром злодеев, которые, вдоволь побесновавшись, издыхают. Если бы душа не была бессмертной, смерть представлялась бы счастливой находкой (e(/rmaion o( qa/natoj)!» [109] (3) Платон в Федоне говорит следующее: «Если бы смерть была концом всему, [она была бы счастливой находкой для злодеев]…», и так далее. [110] (45, 1) Не следует думать, подобно Телефу у Эсхила, что «дорога в Аид проста». [111] Много путей и множество грехов, которые ведут туда. (2) Всех этих заблудших и неверных Аристофан справедливо высмеивает в комедии: «Идите, – говорит он, – вы все, люди беспорядочно живущие, родом подобные листьям, слабые, воскообразные, толпы теней, исчезающие, улетающие и эфемерные». [112] (3) Согласно Эпихарму, это «род людей, подобных надутым шкурам». [113] (4) Спаситель говорит нам: «Дух желает, но плоть слаба» [114] , поскольку «телесный разум враждебен Богу, – как поясняет апостол, – ибо не подчиняется закону Божиему и не может подчиняться ему. Будучи в теле, они не могут порадовать Бога». (5) И далее прибавляет, дабы никто из подобных Маркиону не смог решить, что творение есть зло: «А если Христос в вас, то тело мертво для греха, но дух жив для праведности». (6) Действительно, «если вы живете по плоти, то умрете. Ибо думаю, что нынешние временные страдания ничто в сравнении с тою славой, которая откроется в вас. Ведь страдая с ним вместе, с ним же вы и прославитесь». (46, 1) «Знаем, что любящим Бога и призванным по его соизволению, все содействует ко благу. Ибо кого он предузнал, тех и предопределил быть подобными образу Сына своего, дабы он был первородным между многими братьями. А кого он предопределил, тех и призвал; а кого призвал, тех и оправдал; а кого оправдал, тех и прославил». [115] Неужели не видите, что здесь говорится о мученичестве ради любви? (2) Если же вы стремитесь к мученичеству ради приносимых им благ, слушайте: «Мы спасены в надежде. Надежда же, когда видит, не есть надежда. Ибо если кто видит, то чего ему и надеяться? Но когда надеемся на то, чего не видим, тогда ожидаем в терпении». [116] (3) «Если страдаете за правду, – говорит Петр, – то вы блаженны; а страха их не бойтесь и не смущайтесь. Господа Бога святите в сердцах ваших; будьте всегда готовы всякому, кто требует у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и страхом. Имейте добрую совесть, дабы тем, за что злословят вас, как злодеев, были постыжены те, кто порицает ваше доброе житие во Христе. Ибо лучше, если на то воля Божия, пострадать за добрые дела, нежели за злые». [117]

(47, 1) Если же вас кто-нибудь попытается уловить злодейским софизмом, говоря: «Как же возможно слабой плоти противостоять всем энергиям и духам Властей?», (2) то вы ответите им, что, уповая на Всемогущего Господа, мы боремся и против властей тьмы, и против самой смерти. (3) «Только позовешь – и вот я», помощник, защищающий нас. (4) «Огненного искушения, для испытания посылаемого вам, не чуждайтесь, как приключения, для вас странного, – говорит Петр, – но как вы участвуете в Христовых страданиях, радуйтесь, да и во явление его славы возрадуетесь и восторжествуете. Если злословят вас за имя Христово, то вы блаженны, ибо дух славы Божий почивает на вас». [118] (5) «Как написано: За тебя умерщвляют нас, как  овец, отданных на заклание. Но все сие преодолеваем силою возлюбившего нас». [119]

(48, 1)  Все, что ты хочешь узнать,

пыткой не вырвешь. Можешь колоть

меня жутким шипом с головы и до пят.

Можешь меня заковать тяжкою цепью, –

говорит в трагедии некая женщина, под пыткой не утратившая мужества. [120] (2) И Антигона, осуждая решение Креонта, храбро говорит:

Не Зевс мне вынес этот приговор. [121]

(3) Бог выносит нам свой приговор, и этому приговору мы должны доверять. «Потому что сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению. Ибо Писание говорит: всякий верующий в него не постыдится». [122] (4) Справедливо пишет Симонид:

Сказано верно:

Живет Доблесть средь гор недоступных

И достигает легко чистых заоблачных мест.

Скрыта от взоров она любого из смертных.

Тяжким трудом и душевною мукой достигнуть

мужества сможешь высот. [123]

(49, 1) Так же и Пиндар:

Юношей дерзкая мысль, вкупе с трудами,

Славы достигнет. Тогда засверкают

Их подвиги в ярком эфире, когда минет срок. [124]

(2) Ухватив его мысль, Эсхил сказал:

Трудящимся от Бога за труды

В награду достается слава. [125]

(3) «Кому более предначертано судьбой, тому лучший достается удел», согласно Гераклиту. [126]

(4) Кто раб тот, не боящийся конца? [127]

(5) «Ибо дал нам Бог духа не боязни, но силы, и любви и целомудрия. Так что не стыдитесь свидетельствовать о нашем Господе и обо мне, его узнике», – говорит он в послании к Тимофею. [128] Таким должен быть «прилепляющийся к добру», согласно апостолу, «отвращающийся от злого» и имеющий «непритворную любовь». «Любящий другого исполнил закон». (7) И если тот Бог, о котором мы свидетельствуем, является «Богом надежды», то мы свидетельствуем о надежде и к ней стремимся, «полные благости и исполненные гносиса». [129]

(50, 1) Индийские мудрецы сказали Александру Македонскому: «Ты можешь перемещать тела с места на место, души же наши не сможешь заставить делать то, что ты требуешь. Огонь считается людьми самой ужасной пыткой, но мы ее презираем». [130] (2) Так и Гераклит предпочитал «одно всему – славу», остальным же предоставлял возможность «обжираться как скотам». [131]

(3)  Много ручного труда предстоит человеку.

Крыши домов покрывать он научился,

Белое рыть серебро и обрабатывать землю,

Многое можно еще помянуть из того, что все знают. [132]

(51, 1) Для обычных людей все эти труды необходимы, нам же сказал апостол: «Зная то, что наш ветхий человек распят с ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху». [133] (2) И в другом месте он говорит уже явно, имея в виду образец для веры, понятный большинству: «Думаю, что нам, последним апостолам, Бог предопределил как бы быть приговоренными к смерти, потому что мы сделались зрелищем для всего мира, для ангелов и для людей. (3) Даже доныне терпим голод, и жажду, и наготу, и побои, и скитаемся, и трудимся, работая своими руками. Злословят нас, мы благословляем, гонят нас, мы терпим. Хулят нас, мы молим, мы как сор для мира». [134] (52, 1) Аналогично и Платон в Государстве говорит, что праведный человек, даже будучи пытаемым на дыбе, даже если ему выжгут глаза, все равно будет счастлив. [135] (2) Гностик никогда не надеется на случайности этой жизни, но, невзирая на все превратности, счастлив и благословенен, как и подобает истинному другу Бога. (3) Испытав бесславие и изгнание, претерпев конфискацию имущества и, в конце концов, смерть, он никогда не утратит состояния свободы и во всем будет проявлять свою любовь к Богу, которая «все покрывает и все переносит» [136] , подтверждая тем самым, что Божественное провидение всем распорядилось ко благу. (53, 1) «Прошу вас, следуйте мне», – говорится поэтому. Первым шагом к спасению являются наставления, сопровождаемые страхом, благодаря которому мы устраняемся от всякого зла, за ними следует надежда, в силу которой мы избираем наилучшее, наконец, любовь, как ей подобает, доводит все до совершенства, завершая круг гностического образования. [137]

(2) С точки зрения эллинов, – не могу понять почему, – весь ход вещей определяется неразумной необходимостью, которой волей-неволей приходится подчиняться. (3) Еврипид [138] говорит об этом:

К моим словам прислушайся, жена! То верно,

Что тяжкого труда муж смертный не минует.

Хоронит сыновей, затем рождает новых,

Затем уходит сам. Такая смертным участь.

(4) И далее:

Все должно претерпеть, что свойственно природе.

Что рок определит – то смертным не ужасно.

(54, 1) Ищущий совершенства, стремится к разумному гносису, который стоит на трех святых опорах, вере, надежде, любви, «но любовь превыше всего». [139] (2) Действительно, «все позволительно, но не все полезно» и «все позволительно, но не все назидает», согласно апостолу. И еще: «Никто не должен искать только своей выгоды, но пользы другого» [140] , так, чтобы иметь возможность одновременно действовать и учить, строить и обустраивать. (3) То, что «Господня земля, и что наполняет ее», – это признают многие, однако ищут поблажку в слабости своего сознания. (4) «Совесть же я разумею не свою, но другого. Ибо для чего моей свободе быть судимой чужою совестью? Если я с благодарением принимаю, то для чего порицать меня за то, что я благодарю? Итак, едите ли, пьете ли, или что иное делаете, все делаете во славу Господа». [141] (5) «Ходя во плоти, не по плоти воинствуем. Оружия нашего воинствования не плотские, но сильные Богом на разрушение твердынь и ниспровержение замыслов, и всякого превозношения, восстающего против познания Божия». [142] (55, 1) С этим оружием в руках, гностик говорит: «Господи! Сделай так, чтобы мне представился случай испытать его. Пусть все ужасы исчезнут и я смогу превозмочь любую опасность из любви к тебе».

(2) Средь дел людских лишь доблесть не извне,

но из себя самой награду получает –

награду за труды и скорби.

(3) «Итак, облекитесь, как избранные Божие, святые и возлюбленные, в милосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение; и сверх всего в любовь, которая есть совокупность совершенства. И да владычествует в сердцах ваших мир Божий, к которому вы и призваны в одном теле; и будьте дружелюбны» [143] , как праведные мужи древности, которые, будучи еще в теле, сохраняли невозмутимость и спокойствие духа.

VIII

О том, что добродетель в равной мере свойственна мужчинам и женщинам, рабам и свободным

 (56, 1) Не только эзопиане, македонцы и лаконцы славятся своей выносливостью, как Эратосфен говорит с своем сочинении О добром и злом. [144] Зенон Элейский, даже под пытками, отказался раскрывать секрет и вынес все мучения, так и не признавшись. Наконец, он откусил свой язык и плюнул им в тирана, которого некоторые называют Неархом, некоторые же – Демулом. (2) Подобным же образом поступили и пифагореец Теодот, и Правл, друг Лакида, как об этом сообщают Тимофей Пергамский в сочинении О мужестве философов и Ахайк в своей Этике. (3) Римский гражданин Постум, захваченный Певкетионом, не открыл ему ни одного секрета, но протянув свою руку к огню, держал ее в пламени как будто прикасался к меди, нисколько не изменившись в лице. [145] (4) Не говорю уже об Анаксархе, который восклицал: «Толки ту оболочку, что содержит Анаксарха – Анаксарха не истолочь!» – когда по приказу тирана его бросили в ступу и начали толочь железными пестами. [146]

(57, 1) Надежда на обретение счастья и любовь с Богу не сгибается перед несчастьями, но остается свободной, даже если случается ей подвергнуться пытке дикими зверьми, всепоглощающим огнем или испытать казни от руки тирана. Полагаясь только на милость Божию, она возносится, так и не покорившись, мучителям на растерзание оставляя лишь тело. (2) Рассказывают, что варвары геты, не отведавшие еще философии, каждый год избирают посланца к герою Замолксису (который был учеником Пифагора). (58, 1) И тот, кто избран, приносится в жертву, в назидание тем, кто, хотя и практикует философию, еще не может быть избран и не выказал себя достойным столь счастливой участи. [147]

(2) Церковь полна благоразумными мужами и женами, которые на протяжении всей своей жизни пекутся о животворящей смерти во Христе. (3) Ведь каждый, кто ведет образ жизни, подобный нашему, является философом даже помимо образования, и не важно, варвар он или эллин, раб, старик, юноша или женщина. (4) Способность владеть собой присуща каждому человеку, сделавшему свободный выбор. Мы считаем, что все люди равны по природе и добродетели, вне зависимости он происхождения. (59, 1) Мужчина не отличается по своей природе от женщины, то же самое можно сказать и о добродетели. (2) Если способность властвовать над своими чувствами, правосудность и другие качества, которые происходят от них, считаются присущими только мужчинам, а значит только мужчина может быть добродетельным, женщине остается в удел лишь распущенность и неправосудность. Но ведь утверждать такое нечестиво. (2) Женщина также способна быть благоразумной и правосудной, ей присущи и другие добродетели, как и мужчине, рабу или свободному. И это является естественным следствием того, что одна и та же природа способна осуществлять одни и те же добродетели. (4) Мы не утверждаем, что женщина ничем по природе не отличается от мужчины. На то она и женщина. Между ними существует некоторое различие, в силу которого мужчина отличается от женщины. (5) Способность зачать и родить является свойством женщины, поскольку она женщина, а не потому, что она человек. Если бы между мужчиной и женщиной не было никаких различий, они бы и поступали, и чувствовали бы одинаково. (60, 1) В силу того, что души их схожи, они склонны к одним и тем же добродетелям, но поскольку тела их различны, женщина природой предназначена для рождения детей и ухода за домом. (2) «Хочу, чтобы вы знали, – говорит апостол, – что всякому мужу глава – Христос, жене глава – муж, [а Христу глава – Бог]. Ибо не муж от жены, но жена от мужа. Впрочем, ни муж без жены, ни жена без мужа, в Господе». [148] (3) Муж должен быть благоразумным и владеть своими чувствами, так и жена должна сохранять благоразумие и бороться против чувственных излишеств. (4) «Говорю вам: поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти, – заповедует нам апостол. – Ибо плоть желает противного духу, а дух – противного плоти». «Они противятся (не таким же образом, как зло противится добру, но как соперничающие борцы), – добавляет апостол, – так что вы не делаете того, что хотели бы». «Дела плоти известны. Они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, ереси, ненависть, убийство, пьянство, бесчинства и тому подобное. Предваряю вас, как и предварял ранее, что поступающие так Царства Божия не наследуют. Плоды же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость». [149] Я полагаю, грешников он называет плотью, а праведников – духом. (2) Мужеством, в таком случае, оказывается верность и выносливость, которая позволяет ударившему по одной щеке, подставить другую, а забравшему плащ, отдать и хитон, обуздав свой гнев. (3) Мы не желаем, чтобы наши женщины, подобно амазонкам, проявляли свое мужество на войне, поскольку даже мужчинам подобает быть миролюбивыми. (62, 1) Я слышал, что сарматские женщины воины не хуже мужчин, а сакеянки способны даже стрелять не оборачиваясь, как и другие воины их племени. (2) Иберийские женщины, насколько мне известно, выполняют тяжелую мужскую работу даже накануне родов, и разрешившись от бремени, сами несут новорожденного домой. (3) Кроме того, суки наравне с кобелями охраняют дом, охотятся и пасут стада:

Гончая Кресса несется поспешно по следу оленя. [150]  

(4) Женщины способны философствовать, как и мужчины, хотя мужчины во всем первые, если они конечно не обабились. (63, 1) Для всей человеческой расы необходимо воспитание и добродетель, как условие для достижения счастья. [151] (2) Еврипид же пишет в одном месте так, а в другом иначе. Действительно, в одном месте он говорит следующее:

Как правило жена ничтожней мужа,

Но более достойным достаются

Уделом лучшие из жен.

(3) В другом же месте:

Разумная жена покорна мужу,

Презревшая порядок мужем помыкает. [152]

(4) … несказанное там водворяется счастье,

Где однодушно живут, сохраняя домашний порядок

Муж и жена. [153]

(5) Голова – это правящая сила. Поэтому, если «Господь – голова человека, а муж – голова женщины», то мужчина «будучи образом и славой Бога, господин для женщины». [154] (64, 1)  В Послании к Ефесянам говорится: «Повинуйтесь друг другу в страхе Божием. Жены повинуйтесь своим мужьям как господам, потому что муж есть глава жены, как Христос – церкви. И он же спаситель тела. Как церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем. (2) Мужья, любите своих жен, как Христос возлюбил церковь. Так должны мужья любить своих жен, как свои тела. Любящий свою жену любит самого себя». [155] (65, 1) В Послании Колоссянам говорится: «Жены, повинуйтесь мужьям своим, как прилично в Господе. Мужья, любите своих жен и не будьте к ним суровы. Дети, будьте послушны родителям во всем, ибо это угодно Господу. Отцы, не раздражайте детей ваших, дабы они не унывали. (2) Рабы, во всем повинуйтесь господам вашим во плоти, не по видимости только служа им, как человекоугодники, но в простоте сердца, боясь Бога. И все, что делаете, делайте от души, как от Господа, а не для человеков, зная, что в воздаяние от Господа получите наследие, ибо вы служите Господу Христу. А кто неправо поступит, тот получит по своей неправде, ибо у него нет лицеприятия. (3) Господа, оказывайте рабам должное и справедливое, зная, что и вы имеете господина на небесах», «где нет ни эллина, ни иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос». [156] (66, 1) Образ небесной церкви находится на земле, как мы молимся: «Да свершится воля твоя как на небесах, так и на земле». (2) «Облекитесь, как  избранники Божие, в милосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение, снисходя друг с другу и прощая взаимно, если кто на кого имеет жалобу. Как Христос простил вас, так и вы. (3) Более же всего облекитесь в любовь, которая есть совокупность совершенства. И да владычествует в сердцах ваших мир Божий, к которому вы и призваны в одном деле; и будьте дружелюбны». [157] (4) Нет никакой беды в том, что одно и то же место Писания повторяется часто. Может, это заставит Маркиона устыдиться, если он, изменив свое мнение, [когда-либо] обратится, осознав, что верный должен быть благодарен Богу Творцу, призвавшему нас и проповедовавшему Евангелие в человеческом теле.

(67, 1) Из всего сказанного становится ясно, что есть единство веры и кто может считаться совершенным. И хотя некоторые из них еще сомневаются и сопротивляются всеми силами, заслуживая наказания от господ и мужей, все же мы видим, что и рабы и женщины могут заниматься философией. (2) Человек свободный, даже под страхом смерти от руки тирана, перед судьей или под угрозой утраты всего своего имущества, никогда не поступится благочестием. (3) Добрая жена, вынужденная жить с дурным мужем, или сын, имеющий плохого отца, или раб, служащий злому господину, не отвратится от благородной добродетели. (4) И как для мужчины благородно умереть за добро и за собственную свободу, также это естественно и для женщины. Ибо все это является природным свойством не исключительно мужской природы, но самого добра. (68, 1) Поэтому и старец, и юноша, и раб будет жить верно и, если необходимо, умрет, если эта смерть окажется для него началом новой жизни. (2) Известны примеры, когда дети, женщины и рабы, даже вопреки воле своих отцов, господ и мужей достигают совершенства. (3) Избравшие праведный образ жизни должны держаться благочестия, даже если кто-либо, как представляется, мешает им. Более того, они должны приложить всевозможное старание и бороться с величайшей настойчивостью, прежде чем оставить лучшее и наиболее важное наставление, сдавшись непреодолимой силе. (4) Вне всякого сравнения, лучше следовать всемогущей силе, нежели предпочесть тьму демонов. (5) Все то, что мы свершаем ради других людей, следует делать с должным старанием, так то подобает делать из уважения к тем, для кого мы это делаем и в меру ожидаемого за это вознаграждения. Однако делая нечто только для себя, мы должны делать это с равным рвением, вне зависимости от того, понравится ли это другим или нет. (69, 1) Если даже некоторые безразличные вещи заслуживают того, чтобы их делать против воли других, то тем более стоит бороться за добродетель, обращая внимание только на то, что следует делать и не оглядываясь на одобрение или неодобрение окружающих. (2) Эпикур в письме Менекею говорит об этом так: «Пусть никто не откладывает занятий философией, считая, что он слишком молод для этого, или слишком утомлен старостью. Ведь когда речь идет о душевном здоровье никто не может считаться слишком юным или слишком старым. Утверждающий, что для философии время еще не пришло или, наоборот, что уже прошло, подобен тому, кто считает, что быть счастливым еще рано или уже поздно. (4) Поэтому философия полезна и юноше и старику: первому для того, чтобы и в старости он оставался молодым благами в доброй памяти о прошлом, а второму – чтобы он был одновременно и молод и опытен, не испытывая страха перед будущим». [158]

IX

Свидетельства Писания об исповедниках

(70, 1) О мученичестве Христос говорит открыто в разных местах Писаний. Наша задача состоит в том, чтобы свести эти высказывания воедино. «Говорю вам: всякого, кто исповедует во мне перед человеками, и Сын Человеческий исповедает перед ангелами Божиими. А кто отрицает меня перед человеками, отвержен будет перед ангелами Божиими». [159] (2) «Кто постыдится меня и моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда придет в славе отца своего со святыми ангелами». [160] (3) «Итак, всякого, кто исповедает меня пред людьми, того исповедаю я пред Отцом моим небесным». [161] (4) «Когда же приведут вас синагоги, к начальствам и властям, не заботьтесь как или что отвечать, или что говорить, ибо святой дух научит вас в тот час, что должно говорить». [162]

(71, 1)  Объясняя это высказывание, Гераклеон, один из наиболее известных представителей школы Валентина, отмечая, что признание, с одной стороны, бывает по вере и на деле и, с другой стороны, только на словах, говорит буквально следующее: (2) «Признание на словах только случается перед лицом властей, и именно его, – как он говорит, – многие считают единственно возможным; однако они ошибаются, ведь и лицемер может легко произнести признание такого рода. (3) Мы находим, что такое слово не имеет универсального значения. Не все спасшиеся произносили такое словесное признание, и среди них были такие люди как Матфей, Филипп, Фома, Леви и многие другие. (4) Признание на словах является не всеобщим, но только частичным. То же, которое он в этом месте упоминает, является всеобщим и оно подкрепляется делами и поступками, в соответствии с верой. Это признание может сопровождаться частичным перед лицом властей, если это необходимо и ситуация требует словесного подтверждения. Такой человек легко подтвердит словами то, что уже признал справедливым в своей душе. (72, 1) Вполне справедливо, поэтому, тех, кто признает его в душе, он называет «[исповедовавшими] во мне», а о тех, кто отрицает его, говорит «[исповедавшие] меня». Ибо последние, даже если они и признали его на словах, тем не менее отрицают его, поскольку не подтверждают это признание на деле. (2) Только живущие в соответствии со своими словами и поступающие в согласии с ним, исповедовали в нем, поэтому и он исповедует их, поскольку он содержит их в себе и они содержат в себе его, а, следовательно, ни при каких обстоятельствах не смогут отказаться от него. Те же, кто не в нем, отрекаются от него. (3) Поэтому он и не говорит: «Кто отрекается во мне», но «кто отрекается от меня», ибо никто их тех, кто в нем, никогда не отречется от него. (4) Аналогично и высказывание «перед людьми» относится и к спасенным и к язычникам, однако перед первыми на деле, а перед вторыми – на словах». [163]

(73, 1) Так говорит здесь Гераклеон. В некоторых иных отношениях его представления также весьма схожи с нашими. Однако он не рассматривает того случая, когда не признающие Христа на деле и в своей жизни не «исповедовавшие его перед людьми», все-таки показали, что верят в душе, если они признали его на словах на суде и не отреклись от него даже под угрозой смертных мук. (2) Душевный склад подобного рода, будучи единожды принятым, особенно если он не изменился ни при каких обстоятельствах и даже под угрозой смерти, отсекает все страсти, порожденные телесными желаниями. (3) Так в кульминационный момент своей жизни человек может испытать неожиданное обращение и исповедать Христа, произнеся правильные слова. (4) Если дух Отца свидетельствует через нас, как же мы можем быть лицемерами, исповедующими, как говорят некоторые, только на словах? (5) Некоторым дается, когда представляется к тому случай, выступить в защиту для того, чтобы их свидетельство и признание пошло всем на пользу. Благодаря ему принадлежащие к церкви будут оправданы, те из язычников, которые стремятся к спасению, удивятся и получат наставление в вере, для всех же остальных это будет славный урок. (74, 1) Таким образом, исповедание совершенно необходимо, поскольку оно в наших силах, защита же веры не является необходимой столь же абсолютно, поскольку не всегда находится в нашей власти. Однако, «претерпевший до конца спасется». [164] (2) Ибо кто из разумных людей не предпочтет править в Боге или хотя бы служить ему? (3) «Некоторые уверяют, что знают Бога, – говорит апостол, – однако делами отрекаются, будучи гнусны и непокорны и неспособны ни к какому доброму делу». [165] В нашем же случае, эти люди признали, что они ничем не лучше тех, о ком это сказано, но в конце все же сделали одно доброе дело. Поэтому такое словесное признание очищает их от греха, им во славу. (4) Пастырь говорит: «Вы избежите силы диких зверей и сердце ваше станет чистым и безгрешным». [166] Но и сам Господь говорит: «Сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но я молился». [167] (75, 1) Господь первым, на своем примере, показывает как следует стремиться к очищению людей, которые замышляли против него и не верили ему, и первым «выпивает чашу» для того, чтобы апостолы, вослед и в подражание ему страдая за основанную ими церковь, показали себя настоящими гностиками и совершенными. (2) Потому и гностики, которые идут вослед апостолам, должны быть безупречными и, из любви к Господу, любить также и своих ближних. Поэтому, если их призовут, они должны не посрамить церковь и «испить чашу». (3) Свидетельствующие своими делами на протяжении своей жизни и на суде подтверждающие это словами, ни на что не надеясь и подавив страх, несомненно лучше тех, кто признает спасение только на словах. (4) Но если кто достигнет любви, он станет поистине благословенным и настоящим исповедником, признающим заповеди и Бога через Господа, братом которого он становится через любовь к нему. По этой причине он полностью отдает себя Богу, с любовью и радостью сбрасывая с себя человеческое существо, как временно данную ему оболочку. 

X

О тех, кто своевольно ищет мученичества

(76, 1) Наставляя, «если гонят из одного города, бежать в другой» [168] , он не советует избегать мученичества, как будто бы преследования сами по себе были злом, и не поощряет тех, кто бежит от смерти, страшась ее, (2) но желает, чтобы мы не становились причиной или соучастниками дел, навлекающих зло на других, будь то наши люди, наши преследователи или палачи. Он советует нам заботиться о себе. Непослушные же оказываются лишь дерзкими и поспешными глупцами. (77, 1) Если мы признаем, что убивающий «человека Божьего» грешит перед Богом, следует также признать и то, что пришедший в суд по своей воле повинен в собственной гибели. Это относится и к тем, кто не избегает преследований, но из ложной смелости, позволяет себя схватить. Позволяя это сделать, он становится соучастником зла, которое совершает преследователь, если же идет на провокацию сознательно, то оказывается в полной мере виновным в том, что разбудил [в преследователе] дикого зверя. (2) Аналогично, если он сам идет на конфликт, нанося какой-либо ущерб или вред, или вызывая ненависть, то он сам подает повод для преследования. (3) Поэтому нам указывается на то, что мы не должны цепляться за блага этой жизни; и заповедь «требующему твой плащ, отдай и рубашку» означает не только призыв воздерживаться от всего, вызывающего страстную привязанность, но и приказывает избегать  ситуаций, которые могут вызвать гнев наших преследователей и навлечь хулу на само имя, даже если мы требуем возврата должного.

XI

Оправдание благости Бога

(78, 1) Могут спросить: «Если Бог так печется о вас, то почему вас преследуют и отправляют на казнь? Разве он предназначил вам накую участь?» Нет. Мы не допускаем того, чтобы Бог желал нам всех этих несчастий, однако он пророчески предсказывал, что такое случится и что нам предстоит претерпеть за его имя преследования, смерть и заточение. (2) Он не хотел, чтобы мы претерпели преследования, однако предвидел то, что случится и что нам придется страдать, тренируя нас заранее и обещая взамен наследство, хотя пострадать придется не только нам, но и многим другим. Однако эти последние являются злодеями, как он говорит, и поэтому наказание, которое их настигает, справедливо. (79, 1)  Поэтому, сами того не желая, они невольно свидетельствуют в пользу нашей праведности, поскольку мы неправедно наказаны во имя справедливости. Неправедность судьи не вредит Божественному провидению. Судья должен быть господином своего мнения, а не уподобляться марионетке, которая движется благодаря веревочкам, за которые дергает внешняя сила. (2) Поэтому его судят за принятое им решение, а нас – в соответствии со сделанным нами выбором и нашей выдержкой. Мы не виновны, однако судья смотрит на нас как на преступников, поскольку не знает ничего о нас и не желает ничего знать, находясь в плену своего беспочвенного предубеждения, на основании которого он выносит решение. (3) Поэтому и судят нас не потому, что считают нас злодеями, но полагая, что в силу самого факта, что мы Христиане, мы виновны в том, что сами подрываем жизненные устои и призываем других людей избирать подобный нам образ жизни.

(80, 1) «Но почему же Бог не помогает, когда вас преследуют?» –спрашивают нас. Однако какое зло причиняют нам, освобождая посредством смерти и позволяя отойти к Господу, давая нам возможность изменить жизнь, как бы перейти от одного жизненного этапа к иному? Если хорошо подумать, то мы должны быть благодарны тем, кто предоставляет нам средства для столь скорого отбытия. [… [169] ] (2) Если мы выступаем в качестве свидетелей, то из любви; если бы это было не так, то люди могли бы вполне основательно считать нас злодеями. И если бы они знали истину, они бы загородили нам дорогу и мы не имели бы выхода. (3) Однако наша вера, будучи «светом мира», успешно соперничает с неверием. (4) «Если Анит и Мелет убьют меня, они в конечном итоге нисколько не навредят мне. Ибо я не считаю справедливым, чтобы худшее приносило какой-либо вред лучшему». [170] (5) Каждый из нас может с уверенностью сказать, что «Господь мне помощник и я не боюсь: что может сделать мне человек?» «Праведная душа в руке Господа и никакая напасть не коснется ее». [171]

XII

Критика воззрений Василида

(81, 1) Василид [172] в двадцать третьей книге своего Экзегетика, относительно тех, кто преследуется за свое свидетельство, весьма пространно высказывается таким образом: (2) «Я говорю о тех, кто претерпевает вышеупомянутые страдания, что они несомненно удостоены такой чести [самим Богом], поскольку многие их иные прегрешения остались незамеченными, однако, благостью того, кто вел их, они привлечены к ответственности совсем за другое, дабы не страдали как те, кто наказывается за общепризнанные преступления, и не были осуждены как прелюбодеи или преступники, но за то, что они Христиане. И это придает им силу все терпеть и никак не выказывать свои страдания. (3) А если среди пострадавших встретится такой человек, который не грешил вовсе, что редко случается, он окажется среди преследуемых не потому, что некая злая сила злоумышляет против него, но как младенец, который также страдает, хотя и, очевидно, не грешил». (82, 1)  Далее он говорит следующее: «Подобно тому как младенец, который не согрешил ранее и не совершил никакого реального греха, однако содержащий в себе греховность [от природы], получает пользу от того, что он подвергается наказанию и пожинает их плоды, так и взрослый человек, даже если он не совершил греха, может тем не менее пострадать; и страдает он так, как страдал бы младенец, поскольку и в нем содержится греховность, однако он не имел возможности проявить ее, посему то обстоятельство, что он не согрешил не может быть вменено ему в заслугу. Он также не может считаться вполне безгрешным. (2) Стремящийся совершить прелюбодеяние уже может считаться прелюбодеем, даже если он не имел такой возможности, а замысливший убийство уже убийца, даже если он не в силах осуществить задуманное; точно так же обстоят дела и в случае с не совершившим никакого греха, о котором я говорю: если я вижу его страдающим, даже если он не совершил ничего, я называю и его плохим, поскольку он хотел согрешить. Я готов скорее принять это положение, нежели признать, что провидение может быть злым».

(83, 1) Несколько далее он говорит о Господе так, как если бы тот был простым человеком: «Если вы оставите в стороне все эти рассуждения и укажете мне на какого-нибудь человека, говоря: Вот он, наверное, грешник, поскольку страдает, – я вам отвечу, если вы в силах следовать за ходом моей мысли: Он не грешил, но, как младенец, должен страдать. Однако, если вы будете настаивать и далее, я вам отвечу, что на какого бы человека вы ни указали, он всего лишь человек, и только Бог праведен. Ибо, как сказал некто: Никто не чист от грязи [173]».

(2) Согласно Василиду получается, что душа согрешила в предыдущей жизни, поэтому страдает здесь; при этом избранные искупают грехи героически, посредством мученичества, а остальные очищаются каждый как придется. Как же это воззрение может быть верным, если оказывается, что от нас зависит, признаемся ли мы и понесем ли наказание? Ведь провидение попустительствует и тем, кто отречется, согласно Василиду. (84, 1) Спросим его: а как же быть с исповедником, который схвачен? Он свидетельствует и страдает в силу провидения или нет? Отрекшись, он избежит преследования. (2) Стремясь уйти от ответа и отрицая необходимость наказания для такого человека, но тем не менее утверждая, что наказание отрекшихся также происходит в силу провидения, он тем самым невольно свидетельствует против своих же слов. (3) И что же остается тогда от той славной награды, которая ожидает на небесах пострадавшего за свое свидетельство? Если провидение не позволяет грешнику пожать плоды греха, то это двойная несправедливость. Ибо оно не только не спасает того, кто претерпевает наказание ради праведности, но и помогает тому, кто стремится согрешить; ведь как только он замыслил это дело, оно предотвращает его совершение, тем самым давая несправедливую поблажку грешнику. (85, 1) Сколь нечестиво обожествлять дьявола и приравнивать Господа к грешному человеку! Дьявол искушает нас, зная кто мы, но не зная, согласимся ли мы следовать ему. Поэтому он пытается отвратить нас от веры, стремясь подчинить себе. И это все, что позволено ему, отчасти ради нашего собственного спасения, дабы мы извлекли пользу из заповедей, отчасти чтобы смутить того, кто стремится к обману и неизменно обламывается, отчасти же для наставления принадлежащих к церкви и к стыду толпы, удивляющейся такой выдержке. (2) Если же исповедь сама по себе уже является наградой за страдание, а значит, и вера и учение, благодаря которым люди идут на это, также оказываются причинами страданий, – то можно ли придумать более абсурдное суждение? (3) О том же, что учение о душах, якобы переселяющихся из тела в тело, также является измышлением дьявола, мы скажем в ином месте. Здесь же к вышесказанному добавим следующее. Где [у Василида] говорится о вере в награду за грехи, совершенные до принятия мук? Где любовь к Богу, которую питает казнимый и претерпевающий за истину? Где говорится о награде исповеднику и о наказании отступнику? К чему правильное поведение, умерщвление плоти и воздержание от неприятия по отношению к любой твари? (86, 1) И если, как говорит сам Василид, одна часть того, что называется волей Бога есть [заповедь] любить всё (а они  используют слово всё как термин, обозначающий "полноту всего"), то вторая часть состоит в том, чтобы не желать ничего, а третья – ничему не завидовать, значит, по воле Бога все это также будет наказанием, о чем грешно и помыслить. (2) Ведь Господь пострадал не по воле Отца, и те, кто подвергается преследованию, преследуются не по воле Бога.

Одно из двух: либо гонения являются благим делом, происходящим по воле Бога, либо осуждаемые и преследуемые невиновны. (3) Ведь ничто в этом мире не происходит без воли Господа. Остается заключить, что все это случается с дозволения Бога (mhì kwlu/santoj tou= qeou=), поскольку только так можно спасти и провидение и благость Божию. (87, 1) Избегая предположения, что он сам способствует осуждению (ибо так думать не следует), мы приходим к убеждению, что он не препятствует тем, кто вершит все это, однако грехи своих врагов неизменно обращает во благо. (2) «Разрушу стены, – говорит он, – и будет он попираем». [174] Провидение – это средство воспитания (paideutikh=j te/xnhj) для большинства – за их личные грехи, а для Господа и апостолов – за наши. (3) Божественный апостол, в согласии с этим, говорит: «Воля Божия есть освящение ваше, чтобы вы воздерживались от блуда; чтобы каждый умел содержать свой сосуд в святости и чести, а не в страсти и похоти, как язычники, не знающие Бога; чтобы вы ни в чем не поступали с братом своим противозаконно и корыстолюбиво: потому что Господь – мститель за все это, как о том прежде мы говорили вам и свидетельствовали. Ибо призвал вас Бог не к нечистоте, но к святости. Итак, непокорный непокорен не человеку, но Богу, который и дал нам духа своего святого». [175] Следовательно, Господь не препятствует нашим страданиям ради святости.

(88, 1) И если кто нам возразит, что исповедник наказывается за грехи, которые случились до его воплощения и что он снова пожинает плоды своего поведения в этой жизни, и что так все задумано в соответствии с планом, то мы спросим его, является ли и воздаяние также замыслом проведения? (2) Если божественный план здесь ни при чем, то нет никакого замысла очищения от грехов, и их гипотеза рушится, если же очищение задумано проведением, то наказания также происходят в силу провидения. (3) Однако проведение, хотя и начинает свое движение от Архонта, как они утверждают, все же является врожденным свойством каждой сущности с момента ее создания Богом всего Космоса. (4) Если принять это положение, то либо мы должны признать, что наказание не несправедливо, а значит те, кто осуждает и преследует исповедников поступают правильно, либо преследования эти осуществляются по воле самого Бога. (5) Труды и страх, как они говорят, не являются чем то случайным, но как ржавчина на железе, возникают не без ее воли.

XIII

Критика воззрений Валентина

(89, 1) Однако достаточно об этом. Мы вернемся в обсуждаемому предмету позже, в подходящее для этого время.

(2) Валентин в одной из проповедей говорит буквально следующее: «От начала вы бессмертны, дети вечной жизни. И вы пожелали распределить смерть между собой для того, чтобы поглотить ее и растратить, чтобы смерть умерла в вас и благодаря вам. Когда же вы разрушите весь мир, (3) вы сами не погибнете, но получите власть надо всем тварным и гибнущим». [176]

(4) Значит и он, в согласии с Василидом [177] , учит о роде людей, спасаемых по природе, о неком особом роде, который пришел в этот мир свыше для того, чтобы победить смерть, которая является произведением создателя этого космоса. (5) Поэтому слова писания: "Никто не сможет увидеть лица Бога и остаться в живых" [178] – он истолковывает в том смысле, что Бог есть причина смерти. (6) Об этом Боге он произносит следующие загадочные слова: «Как портрет является только подобием живого человека, так и мир вторичен по сравнению с живой Вечностью. (90,1) В таком случае, что же является причиной для образа? Величие того лица, которое явилось первообразом для художника, чтобы было оно прославлено через его имя. [179] Ведь хотя образ не аутентичен первообразу, Имя всякий раз дополняет то, чего недостает в слепке. Невидимая сила Бога творит совместно [с художником], который верит, что творение принадлежит ему». [180]

 (2) Значит, [согласно Валентину] Демиург, который называется Богом и Отцом, является образом Истинного Бога и его глашатаем, София же – художницей, чьи слепки являются образами во славу Невидимого. То, что происходит из брака (сизигии), образует полноту (Плерому), то же, что из Единого – образы. [181] (3) Но поскольку все видимое не принадлежит ему, то душа происходит из того, что занимает среднее положение, отличное от него, и возникает по вдохновению иного духа; [и вообще говоря,] все то, что вдыхается в душу есть образ духа. Что же касается самого Демиурга, который был создан «по образу», то его явление, как они говорят, было предсказано чувственным образом из книги Бытия, где говорится о рождении человека. [182] (4) «Подобие» же они оставляют себе, утверждая, что в добавление к этому было создано еще одно духовное начало, неведомое для Демиурга.

(91, 1) Этот вопрос мы обсудим подробнее, когда дойдем до обоснования единства Бога, который даровал Закон, Пророков и Евангелие (поскольку это очень важно). Вернемся к непосредственной теме нашего теперешнего рассуждения. (2) Если для того, чтобы победить смерть, была создана особая раса людей, то значит со смертью справился вовсе не Христос, если конечно не прибегнуть к допущению, что он той же природы, что и они. Если он все-таки победил смерть и это никак не затронуло особую расу, тогда смерть победила не та раса соперников Демиурга, в образ «промежуточного духа» которых он вдохнул высшую жизнь; ведь в их учении говорится, что все это произошло благодаря их Матери. (3) Если же они утверждают, что они вместе с Христом борются против смерти, как об этом говорит их тайное учение, то пусть они  сами попытаются решить проблему с божественной силой Творца, поставив творение превыше его; ведь именно оно стремится спасти душевный образ, избавить который от гибели он не в силах. (4) Так Господь оказывается выше Бога Творца, поскольку сыновья никогда не удовлетворяется своим положением по отношению к отцам, особенно среди богов. (92, 1) Однако мы отложим пока доказательство того, что Творец всего и всемогущий Господь является Отцом Сына, и покажем в свое время, что, вопреки мнению еретиков, именно он является единственным Богом, провозглашенным [в Писании]. [183]

(2) Апостол так говорит о претерпевании мучений: «Сие от Бога. Потому что вам дано ради Христа не только веровать в него, но и страдать за него. Таким же подвигом, кокой вы видели во мне и ныне слышите обо мне. (3) И если есть какое утешение во Христе, если есть какая отрада в любви, если есть какое общение духа, если есть какое милосердие и сострадательность, то дополните мою радость, имейте одни мысли, имейте ту же любовь, будьте единодушны и единомысленны». (4) «И если стану жертвою во служение веры, то радуюсь и сорадуюсь вместе с вами», – согласно Посланию к Филиппийцам, которых он называет «соучастниками в благодати». [184] Не называет ли он их едиными с ним душой и «душевными»? (5) Подобным же образом и, говоря о себе и Тимофее, он пишет: «Ибо я не имею никого столь же равного душой (i)/so/yuxon), кто столь бы искренно заботился о вас. Потому что все преследуют свою выгоду, а не то, что угодно Иисусу Христу». [185]

(93, 1)  Так что напрасно все ранее упомянутые лица надсмехаются над нами, называя нас «душевными (yuxikoi/)», а также фригийцами. О том, что «душевными» называют тех, кто не принимает нового пророчества, мы обсуждаем в наших заметках о пророчестве. [186]

(2) Таким образом, совершенный человек должен проявлять свою любовь, стремиться стать другом Богу, из любви к нему исполняя заповеди. (3) Любовь к врагам не означает любовь ко злу, нечестию, прелюбодеянию или воровству. Вор, нечестивец и развратник, не в силу своего греха, которым он оскорбляет имя человека, но в силу самого факта, что он человек, является творением Бога. Греховен он по своим делам, а не по сути. Следовательно, дела его не есть творение Бога. (94, 1) Грешники называются врагами Бога, что означает – врагами его заповедей, которые они нарушают; в то время как соблюдающие их становятся друзьями, по причине их дружественности, другие – в силу их враждебности – врагами. И то и другое является результатом свободного выбора. (2) Ибо нет ни враждебности, ни греха без врага или грешника. И заповедь ничего не желать не учит нас воздерживаться от всех страстей, как будто бы они были нам чуждыми [по природе], как об этом, говорят те, кто полагает, что Творец отличается от первого Бога, а следовательно творение ненавистно и является злом. Думать так – это безбожие. (3) Мы утверждаем, что вещи этого мира нам чужды не потому, что они чем-то плохи, и не потому, что они не принадлежат Богу и господину всего, но потому, что нам не суждено оставаться среди них навеки. Поэтому они не могут считаться нашим имуществом, и постоянно переходят из рук в руки. Нам же они принадлежат, особенно если изготовлены специально для нашей пользы, только в той мере, в какой мы в них нуждаемся. (4) Удовлетворяя естественные желания, все вещи должны быть используемы по назначению, во избежание всяческих излишеств и пристрастий.

XIV

О заповеди любить ближних

(95, 1) Сколь велико всепрощение: «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас» и тому подобное. Далее говорится: «Будьте сынами отца вашего небесного», что означает: будьте подобными Богу. [187] (2) И еще говорится: «Мирись с соперником скорее, пока ты еще на пути с ним». [188] Противником называется здесь не тело, как полагают некоторые, но дьявол и его приверженцы, которые ходят среди нас в человеческом обличии, имитируя его дела в его земной жизни. (3) Не удивительно, поэтому, что те, кто говорит, что они христиане, но в действительности обретаются в самой гуще дьявольских происков, подвергаются самому жестокому осуждению. Ибо написано: «Доставят тебя к судье, а судья доставит тебя к властям» дьявольского царства. (96, 1) «Ибо я уверен, что ни смерть» от руки преследователей, «ни жизнь» в этом мире, «ни ангелы» отступники, «ни начала» (началом сатаны является жизнь, которую он избирает; ибо таковы начала и власти тьмы, ему служащие), «ни настоящее», которым мы живем в этой жизни, как надежда для солдата и выгода для торговца, (2) «ни высота, ни глубина, ни какая тварь», которая во власти человеческой, не может противостоять вере того, кто действует в соответствии со свободным выбором. «Тварь» означает действие, результат нашего труда, и такая тварь «не может отлучить нас от любви к Божьей во Христе Иисусе, Господе нашем». [189] Так в одном предложении выражено все главное, что отличает исповедника и гностика.

XV

(97, 1) «Мы все имеем знание», общее знание общедоступного, а также знание о том, что Бог един. Он пишет это для верных, поэтому добавляет: «Но не у всех такое знание», переданное немногим. Некоторые же говорят, что знание «об идолах» не для всех открыто, «дабы эта свобода ваша не послужила соблазном для немощных. И от знания твоего погибнет немощный». [190] (2) Цитируя высказывание: «Все проданное на торгах, должно быть продано» и добавляя в ним вместо слов «ни о чем не спрашивая», «исследуя», они дают странное толкование. (2) Ведь апостол говорит: «Все покупайте на торгах, не задавая вопросов» [191] , за исключением того, что указано в кафолическом послании всех апостолов, силою Святого Духа записанного в Деяниях Апостолов и переданного самим Павлом в руки всех верных. Там сказано: «Воздерживаться от идоложертвенного и крови, от удавленины и блуда, соблюдая сие, хорошо сделаете». [192] (4) Все то, о чем говорит апостол, – это другое дело: «Или не имеем власти есть и пить? Или не имеем власти иметь спутницей сестру или жену, как другие апостолы, братья Господни и Кифа? Однако мы не воспользовались этой властью и все переносим, дабы не поставить какой преграды благовествованию Христову» [193] , (5) неся бремя, если необходимо ради одного блага отказаться от всего остального, и являя пример для тех, кто стремится к умеренности, дабы они не ели все без различия из того, что стоит на столе, и не совокуплялись с первой подвернувшейся под руку женщиной. Особенно это относится к тем, кому по плану поручено являть образец для учеников. (98, 1)  «Будучи свободен от всех, я всем поработил себя», – как сказано, – «дабы приобрести всех». «И каждый, стремящийся к победе, воздерживается от всего». «Ибо Господня земля и все, что наполняет ее». [194] (2) «Для успокоения совести», следовательно, мы воздерживаемся от всего, от чего воздерживаться должно. «Совесть же я разумею не свою», знающего, «но другого», дабы он не получил дурной урок и не последовал дурному примеру в том, что он не понимает, и не сделался неразумным вместо благоразумного человека. (3) «Ибо для чего моей свободе быть судимой чужой совестью? Если я с благодарением принимаю, то для чего порицать меня за то, за что я благодарю. Все, что вы делаете, делайте во славу Божию» [195] , ибо именно на это вам указывает правило веры.

XVI

Писание о постоянстве и терпении

(99, 1)  «Сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению. Писание говорит, что всякий верующий в него, не постыдится. То есть слово веры, которое проповедуем. Ибо если устами своими будешь проповедовать Иисуса Господом и сердцем твоим веровать, что Бог воскресил его из мертвых, то спасешься». [196]   (2) Здесь явно описывается совершенная праведность, осуществляемая на практике и в теории. Поэтому нам следует благословлять тех, кто преследует нас, а не проклинать их. (2) «Ибо похвала наша есть свидетельство совести нашей, что мы в простоте и богоугодной искренности знаем Бога», –  являя плоды любви, – «не по плотской мудрости, но по благодати Божией живя в мире». [197] (100, 1)  Так говорит апостол об откровенном знании, гносисе. И далее во втором послании к Коринфянам он называет общую веру «благоуханием гносиса». [198] (2) «Ибо доныне то же самое покрывало остается неснятым при чтении Ветхого Завета» [199] ,  не будучи снятым обращением к Господу. (3) Способным видеть он явил воскресение, хотя их жизнь все еще теплится в чреве. Потому «порождениями ехидны» называет он тех развратников, которые служат своему брюху и члену, готовые ради земных наслаждений оторвать голову ближнему. [200] (4) «Дети мои, станем любить не словом или языком, но делом и истиною», – говорит Иоанн, уча совершенству, – «так узнав, что мы от истины». [201] (5) И если Бог есть любовь, то и благочестие есть любовь. «В любви нет страха, и совершенная любовь изгоняет страх». «Ибо это есть любовь к Богу, чтобы мы соблюдали его заповеди». [202] (6) Для тех, кто стремится стать гностиком, он пишет: «Будь образцом для верных в слове, в жизни, в любви, в вере, в чистоте». [203] Совершенная вера отличается, как я полагаю, от обычной веры.

(101, 1) Божественный апостол определяет правило гностической жизни, говоря следующее: «Я научился быть довольным тем, что у меня есть. Я умею жить и в скудности, и в изобилии; научился всему и во всем, насыщаться и терпеть голод, быть и в обилии и в недостатке. Я все могу силою того, кто укрепляет меня». [204] (2) Полемизируя с иными и стремясь устыдить их, он, не сомневаясь, говорит следующее: «Вспомните прежние ваши дни, когда вы, бывши просвещены, выдержали великий подвиг страданий. То сами среди поношений и скорбей служа зрелищем для других, то принимая участие в других, находившихся в таком же состоянии. Ибо вы и моим узам сострадали, и расхищение имения вашего приняли с радостью, зная, что есть у вас на небесах имущество лучшее и непреходящее. (3) Итак, не оставляйте упования вашего, поскольку предстоит великое воздаяние. Терпение нужно вам, чтобы, исполнив волю Божию, получить обещанное. Ибо еще немного, очень немного, и грядущий придет и не помедлит. Праведный жив верою будет, а если кто поколеблется, не благоволит к тому душа моя. Мы же не из колеблющихся на погибель, но в вере ко спасению души». [205] (102, 1) Далее он указывает на целый рой божественных примеров. Ибо не благодаря ли вере все они вынесли «поругания и побои, узы и темницу? Были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке, умирали от меча, скитались в рубище из овчины и козьих шкур, терпя недостатки, козни, злобдения. Те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли. (2) И все сии, свидетельствованные в вере, не получили обещанного Богом». Здесь умалчивается о том, о чем можно догадаться, а именно, что они были в одиночестве. (103, 1) Он прибавляет далее: «Потому что Бог (будучи благим) предусмотрел для нас нечто лучшее, дабы они не без нас достигли совершенства. Посему и мы, имея вокруг себя такое (святое и ясное) облако свидетелей, свергнем с себя всякое бремя и мешающий нам грех, с нетерпением пройдем предлежащее нам поприще, взирая на начало и вершителя веры, Иисуса». [206] (2) И говоря об одном спасении для праведников и для нас, ясно и недвусмысленно говоря о первом, он упоминает и Моисея, который «поношение Христово почел большим для себя богатством, нежели Египетские сокровища, ибо он взирал на воздаяния. Верою оставил он Египет, не убоявшись царского гнева, ибо, как бы видя невидимого, был тверд». [207]

(3) Божия Премудрость так говорит о мучениках: «Безумцам казалось, что они умирают, их уход казался им бедствием, а удаление от нас – страданием. Но они были спокойны. В глазах людей они претерпевали наказание, но надежда их уповала на бессмертие». (104, 1) И далее она добавляет, уча тому, что мученичество – это славное очищение: «Будучи слегка проучены, они приобретут многое. Поскольку Бог испытал их», то есть, заставил их страдать, чтобы испытать их силу и посрамить их пытчика, «и нашел, что они достойны его», а, следовательно, заслуживают права быть его детьми. (2) «Как золото в горниле испытывал он их и как жертву всесожжения он принял их. И во время их прихода они засияют и заискрятся и будут судить людей, и править народами, и Господь будет царствовать над ними вовеки». [208]

Далее