КАТЕХИЗИС КАТОЛИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ

"Человеческая жизнь священна, ибо с самого начала она несет в себе творческое действие Бога и навсегда пребывает в особом отношении с Создателем, своей единственной целью. Один Бог есть Владыка жизни, от начала ее и до кона: никто ни при каких обстоятельствах не может претендовать на право прямо уничтожить невинного человека".

Священное Писание в рассказе об убийстве Авеля братом его Каином открывает с самого начала человеческой истории наличие в человеке гнева и жадности - последствий первородного греха. Человек стал врагом ближнего. Бог говорит о чудовищности этого братоубийства: "Что ты сделал? голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли. И ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей" (Быт 4,10-11).

Завет между Богом и человечеством соткан из напоминаний о божественном даре человеческой жизни и об убийственном насилии самого человека: Я взыщу и вашу кровь, в которой жизнь ваша (...). Кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека; ибо человек создан по образу Божию (Быт 5,5-6). Ветхий Завет всегда считал человеческую кровь священным знамением жизни. Это учение актуально во все времена.

Писание уточняет запрет Пятой Заповеди: "Не умерщвляй невинного и правого" (Быт 23,7). Сознательное убийство невинного глубоко противоречит человеческому достоинству, "золотому правилу" и святости Творца. Закон, запрещающий такое убийство, действителен универсально: он обязывает всех и каждого, всегда и повсюду.

В Нагорной проповеди Господь напоминает заповедь: "Не убивай" (Мф 5,21), и дополняет ее запретом на гнев, ненависть и мщение. Более того, Христос просит Своего ученика подставлять другую щеку, любить врагов своих. Сам Он не защищался и попросил Петра вложить меч в ножны.

Законная защита человека и общества не является исключением по отношению к запрету убивать невинного, то есть совершать сознательное убийство. "Личная самозащита может повлечь за собой двойной результат: первый - сохранение собственной жизни; второй - убийство агрессора. (...) Только первый результат - преднамеренный, второй - непреднамеренный".

Любовь к самому себе остается основополагающим принципом морали. Это значит, что заставить уважать свое право на жизнь - законно. Защищающий свою жизнь не виновен в убийстве, даже если он вынужден нанести агрессору смертельный удар:

Законная самозащита может быть не только правом, но серьезным долгом для того, кто несет ответственность за жизнь других, за общее благо семьи или государства.

Для защиты общественного блага необходимо обезвредить агрессора. Поэтому традиционное учение Церкви признает за гражданскими властями право и обязанность наказывать в соответствии с серьезностью совершенного преступления, не исключая - в особо тяжких случаях - смертной казни. По аналогичным причинам, облеченные властью имеют право отразить при помощи оружия агрессоров, угрожающих государству, за которое они ответственны.

Первая цель наказания - исправить беспорядок, вызванный преступлением. Если оно сознательно принимается виновным, оно становится искуплением вины. Кроме того, наказание имеет целью защиту общественного порядка и безопасности людей. И, наконец, наказание имеет терапевтическое значение: оно должно, в пределах возможного, способствовать исправлению виновного.

Если есть способ защитить человеческие жизни от агрессора и сохранить общественный порядок и безопасность людей, не прибегая к кровопролитию, власть должна ограничиться этими средствами, потому что они больше отвечают конкретным условиям общего блага и в большей степени соответствуют достоинству человека.

Пятая Заповедь запрещает как тяжкий грех прямое и умышленное убийство. Убийца и добровольные сообщники убийства совершают грех, вопиющий к небесам об отмщении.

Детоубийство, братоубийство, отцеубийство и убийство супруга являются особенно тяжкими преступлениями из-за естественных связей, которые они разрывают. Никакие соображения о евгенике или общественной гигиене не могут ни в каком случае оправдать убийства, даже если оно совершается по приказанию гражданских властей.

Пятая заповедь запрещает бездействие с намерением косвенно вызвать смерть человека. Нравственный закон запрещает подвергать кого-либо смертельному риску без достаточно веской на то причины, как и отказывать в помощи человеку, находящемуся в опасности.

Равнодушие человеческого сообщества перед смертоносным голодом и отсутствие усилий помочь - возмутительная несправедливость и тяжелая вина. Спекулянты, ростовщические и корыстные методы которых вызывают голод и смерть их братьев, косвенно совершают убийство. Оно вменяемо им в вину. Неумышленное убийство не может быть поставлено в вину с точки зрения нравственной. Но если человек без достаточно веской на то причины поступает так, что его действия приводят к чьей-либо смерти, даже если он не имеет такого намерения, это серьезный проступок, за который он отвечает.

Человеческая жизнь должна пользоваться уважением и защитой в абсолютной мере с момента зачатия. С первого же момента его существования за человеком должны быть признаны все права человеческой личности, среди которых - нерушимое право каждого невинного существа на жизнь.

Начиная с 1 в., Церковь провозглашала моральное зло всякого искусственно вызванного аборта. Это учение не изменилось. Оно остается незыблемым. Сознательный аборт, то есть желаемый как цель или как средство, глубоко противоречит нравственному закону:

Формальное соучастие в аборте представляет собой тяжкую вину. Церковь применяет каноническое наказание отлучения к этому преступлению против человеческой жизни. "Тот, кто производит аборт, если цель достигнута, подлежит отлучению (экскоммуникации) latae sententiae (связывающее силой самого закона)", "уже из-за самого факта совершения преступления", согласно условиям, предусмотренным Законом. Церковь не намеревается таким образом сузить область милосердия. Она указывает на тяжесть совершенного преступления и непоправимый ущерб, нанесенный невинно убитому, его родителям и всему обществу.

Незыблемое право на жизнь каждого невинного человека является неотъемлемой составляющей гражданского общества и его законодательства.

"Неотъемлемые права личности должны быть признаны и соблюдаемы гражданским обществом и политической властью. Права человека не зависят ни от отдельных людей, ни от родителей, и также не представляют собой привилегии, данной обществом и государством; они принадлежат человеческой природе и присущи человеку в силу творческого действия, от которого он берет свое начало. Среди этих основополагающих прав надо отметить право на жизнь и физическую неприкосновенность каждого человека от зачатия и до смерти".

"В тот момент, когда какой-то положительный закон лишает какую-то категорию людей защиты, которую обязано давать им гражданское законодательство, государство тем самым отрицает равенство всех перед законом. Когда государство не использует свои силы для служения правам всех граждан и особенно - слабейших среди них, это ставит под угрозу сами основы правового государства (...). Вследствие уважения и защиты, которые должны быть обеспечены ребенку с момента его зачатия, закон должен предусматривать соответствующие уголовные наказания за любое преднамеренное нарушение этих прав".

С самого зачатия зародыш должен почитаться за личность; поэтому надо защищать его целостность, заботиться о нем и лечить его, в меру возможностей, как любого другого человека.

Предродовая диагностика нравственно законна, "если она уважает жизнь и целостность человеческого зародыша и плода и если она направлена на его сохранение или индивидуальное излечение (...). Она глубоко противоречит нравственному закону, если предусматривает, в зависимости от результата, возможность сделать аборт. Диагноз не может быть равносилен смертному приговору".

"Хирургические операции на человеческом зародыше считаются законными при условии, что им сопутствует уважение к жизни и целостности зародыша и что они не подвергают его непропорционально большому риску, но производятся с целью лечения, улучшения его здоровья или спасения его жизни, находящейся в oпacнocти".

"Безнравственно производить человеческие зародыши, предназначенные для использования как биологический материал, которым можно свободно располагать".

"Некоторые попытки вмешательства в генетическое или хромосомное достояние человека не носят терапевтического характера, но пытаются привести к производству человеческих существ выборочно, согласно полу или другим заранее предрешенным качествам. Такие манипуляции противоречат личному достоинству человека, его целостности и его самобытности", которая уникальна и неповторима.

Те, чьи жизненные возможности ограничены или ослаблены, имеют право на особое к себе уважение. Больные или инвалиды должны получать поддержку, чтобы вести жизнь, насколько это возможно, нормальную.

Прямая эвтаназия, независимо от мотивов и средств, состоит в том, что жизнь инвалида, больного или умирающего прерывают извне. Эвтаназия нравственно неприемлема.

Так, действие или бездействие, которые сами по себе или с заранее обдуманным намерением приносят смерть, чтобы устранить боли, является убийством, которое тяжким образом попирает достоинство человека и уважение к Богу Живому, его Создателю. Ошибка в суждении, которая может быть сделана из благих убеждений, не меняет природы самого смертоносного действия, которое всегда неприемлемо и недопустимо.

Прекращение дорогостоящих, опасных, экстраординарных или несоразмерных ожидаемому результату медицинских процедур может быть законным. Это отказ от "терапевтической настойчивости". Здесь нет намерения принести смерть, есть только признание невозможности помешать ей. Решения должны приниматься самим пациентом, если он обладает на то способностью и возможностью, либо теми, у кого есть законное право решать; при этом необходимо всегда уважать разумную волю пациента и его законные интересы.

Даже если смерть считается неизбежной, нельзя прерывать уход, который нормально полагается больному. Использование обезболивающих средств для того, чтобы облегчить страдания умирающего, даже с риском сократить его жизнь, может быть с моральной точки зрения совместимо с человеческим достоинством - если при этом не хотят смерти ни как цели, ни как средства, но только предвидят ее и принимают как неизбежность. Успокаивающий уход является особо ценной формой бескорыстного милосердия. В этом качестве его надо всячески поощрять.

Каждый отвечает за свою жизнь перед Богом, давшим ее. Бог остается ее абсолютным Владыкой. Мы должны с благодарностью принимать ее и защищать ее в честь Бога и ради спасения наших душ. Мы - только управляющие, но не хозяева жизни, которую Бог доверил нам. Мы не можем распоряжаться ею.

Самоубийство противоречит естественной склонности человека сохранять и продолжать свою жизнь. Оно глубоко противоречит законной любви к себе. Оно оскорбляет любовь к ближнему, ибо неправедно разрывает связи солидарности с семейным, национальным и человеческим обществом, по отношению к которому у всех нас есть обязательства. Самоубийство противоречит любви к Богу Живому.

Если самоубийство совершается с целью подать пример, в частности, молодежи, оно становится страшным соблазном. Сознательное содействие самоубийству нарушает нравственный закон.

Тяжелое психическое расстройство, страх или невыносимая тревога перед испытанием, страданиями или пытками могут уменьшить ответственность самоубийцы.

Не надо терять надежду на вечное спасение людей, покончивших жизнь самоубийством. Бог, одному Ему ведомыми путями, может дать им возможность спасительного раскаяния. Церковь молится о тех, кто наложил руки на себя.

Соблазн - это проявление образа мышления или поведение, которые толкают других к деланию зла. Тот, от кого исходит соблазн, становится искусителем ближнего. Он наносит ущерб добродетели и честности; он может довести своего брата до духовной смерти. Соблазн становится тяжелой виной, если выливается в действие или в бездействие, преднамеренно ведущее другого к совершению серьезного проступка.

Соблазн становится особенно пагубным в зависимости от авторитета тех, кто вызывает его, или слабости тех, кто ему подвергается. По поводу соблазна наш Господь произнес следующие слова осуждения: "А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской" (Мф 18,6). Соблазн усугубляется в том случае, когда он исходит от лиц, призванных - природой или выполняемыми функциями - учить и воспитывать других. Иисус упрекает в этом книжников и фарисеев, сравнивая их с волками в овечьей шкуре.

Соблазн может исходить от закона, от учреждений, от моды или от общественного мнения.

Так, повинны в соблазне те, кто устанавливает законы или социальные структуры, ведущие к деградации нравов и вырождению религиозной жизни, или к "социальным условиям, которые вольно или невольно делают непосильным, практически невозможным христианское поведение, соответствующее заповедям". То же самое касается руководителей предприятий, устанавливающих правила, которые толкают на обман; учителей, которые "раздражают детей" и тех, кто, манипулируя общественным мнением, отвращают его от нравственных ценностей.

Тот, кто использует имеющуюся у него власть таким образом, что толкает на совершение зла, виновен в соблазне и ответственен за зло, которому прямо или косвенно потворствовал. "Невозможно не придти соблазнам; но горе тому, чрез кого они приходят" (Лк 17,1).

Жизнь и физическое здоровье - драгоценные блага, доверенные нам Господом. Мы должны благоразумно заботиться о них, принимая во внимание нужды других и общее благо.

Забота о здоровье граждан требует помощи общества для создания условий существования, позволяющих расти и достигать зрелости: это касается питания и одежды, жилища, здравоохранения, начального обучения, трудоустройства, социального обеспечения.

Если нравственный закон призывает к уважению телесной жизни, он, однако, не делает из нее абсолютной ценности. Он восстает против нео-языческой концепции, стремящейся распространять культ тела, всем ему жертвовать, превращать в кумиры физическое совершенство и спортивные успехи. Отбирая сильных и отметая слабых, такая концепция может привести к извращению человеческих отношений.

Добродетель воздержанности предрасполагает к тому, чтобы избегать любых излишеств, злоупотребления едой, алкоголем, табаком и лекарствами. Те, кто в состоянии опьянения или из-за чрезмерного увлечения скоростью ставит под угрозу безопасность других и свою собственную на дорогах, в море или в воздухе, берет на себя тяжкую вину.

Употребление наркотиков наносит разрушительный вред человеческому здоровью и жизни. За исключением чисто терапевтических показаний, это очень тяжкая вина. Нелегальное производство и контрабанда наркотиков - преступная деятельность, представляющая собой прямое соучастие (поскольку побуждают их совершать) в действиях, резко противоречащих нравственному закону.

Научные опыты, в области медицины или в области психологии, производимые на людях или группах людей, могут способствовать лечению больных и улучшению здоровья общества.

Фундаментальные научные исследования, равно как и практические, убедительно свидетельствуют о господстве человека над творением. Наука и техника представляют собой ценные ресурсы, если они служат человеку и его полному развитию для блага всех; тем не менее, они не могут быть целью ни сами по себе, ни развития человеческого прогресса. Наука и техника подчинены человеку, источнику своего происхождения и развития; поэтому человек и его моральные ценности определяют их цели и позволяют осознать их пределы.

Иллюзорно убеждение, что научное исследование и его практическое приложение нравственно нейтральны. С другой стороны, критерии их оценки не могут быть выводимы ни из обычной технической эффективности, ни из последующей пользы для одних людей в ущерб другим, ни, что еще хуже, из господствующих идеологий. Ввиду естественно присущего науке и технике значения, они должны быть безусловно подчинены фундаментальным критериям морали; они должны находиться на службе человека, его неотъемлемых прав, его истинного и полного блага, в соответствии с волей Божией и Его Замыслом.

Исследования и эксперименты на людях не могут узаконивать действия, сами по себе противоречащие достоинству личности и нравственному закону. Возможное согласие подопытных субъектов не оправдывает такие действия. Эксперименты на людях морально незаконны, если они представляют риск для жизни или физической и психологической целостности субъекта, чрезмерной или такой, которого можно избежать. Эксперименты на людях наносят ущерб человеческому достоинству, если, тем более, они производятся без четкого согласия субъекта или правомочных лиц.

Пересадка органов морально неприемлема, если донор или его законные представители не дали на то согласия, полностью отдавая себе отчет в происходящем. Пересадка органов соответствует нравственному закону и может быть достойна похвалы, если физический и психологический риск, который берет на себя донор, пропорционален искомому благу для пациента. Морально неприемлемо непосредственно приводить к инвалидности или к смерти одну человеческую личность - даже если это делается для того, чтобы продлить жизнь других людей.

Похищение и взятие заложников сеют террор и посредством угроз подвергают жертвы невыносимому давлению. Они морально незаконны. Терроризм, подвергающий угрозам, ранящий, убивающий всех без разбора, глубоко противоречит справедливости и любви. Пытки, использующие физическое или моральное насилие, чтобы вырвать признания, чтобы наказать виновных, устрашить противников или удовлетворить свою ненависть, противоречат уважению к личности и человеческому достоинтсву. Сознательная и преднамеренная ампутация, калечение или стерилизация невинных людей, вне контекста медицинских предписаний исключительно терапевтического характера, противоречат нравственному закону.

В прошлом законные власти обычно применяли жестокие методы для поддержания закона и порядка, часто при отсутствии какого-либо протеста со стороны пастырей Церкви, которые в собственных трибуналах применяли положения римского права касательно пыток. Наряду с этими прискорбными фактами, однако. Церковь всегда проповедовала долг милосердия и сострадания; она запрещала духовенству проливать кровь. В последнее время стало ясно, что использование этих жестоких методов не нужно для поддержания общественного порядка и нарушает законные права человека. Наоборот, оно приводит к самой худшей деградации. Надо добиваться исчезновения таких методов. Надо молиться за жертвы и их палачей.

Умирающие должны быть окружены уходом и вниманием, чтобы помочь им прожить последние минуты в мире и достоинстве. Молитва близких должна помогать им. Близкие должны позаботиться о том, чтобы больным вовремя были преподаны таинства, готовящие их к встрече с Богом Живым.

С телами усопших надлежит обращаться почтительно и с любовью, в вере и в надежде на воскресение. Погребение мертвых - это акт телесного милосердия, выражение почтения к Божиим чадам, тело которых - храм Духа Святого.

Вскрытие трупов морально допустимо, если оно производится с научной целью или в рамках судебного следствия. Бескорыстный дар органов после смерти законен и может быть похвальным. Кремация дозволена Церковью в том случае, если она не является выражением неверия в воскресение тела.

Напоминая заповедь: "Не убивай" (Мф 5,21), Господь наш требует мира в сердцах и обличает безнравственность преступного гнева и ненависти:

Гнев есть желание мести. "Желать отмщения как зла для того, кого надо наказать, незаконно"; но похвально требовать воздаяния "для исправления порока и сохранения справедливости". Если гнев доходит до осознанного желания убить ближнего или тяжело ранить его, он становится тяжким преступлением против любви; это - смертный грех. Господь сказал: "Всякий, гневающийся на брата своего, подлежит суду" (Мф 5,22).

Сознательная ненависть противоречит любви. Ненависть к ближнему - грех, когда человек сознательно желает ему зла. Ненависть к ближнему - тяжкий грех, когда ему сознательно желают серьезной беды. "А Я говорю вам: любите врагов ваших и молитесь за гонящих вас, чтобы стать вам сынами Отца вашего, Который на небесах" (Мф 5,44-45).

Уважение и развитие человеческой жизни требуют мира. Мир - это не только отсутствие войны, и он не ограничивается обеспечением равновесия враждующих сторон. Мир не может быть установлен на земле без сохранения личного достояния людей, без свободного общения между людьми, без уважения к достоинству людей и народов, без постоянного воплощения в жизнь братства. Он есть "спокойствие порядка". Он - дело справедливости и плод любви.

Мир на земле - образ и плод мира Христа, мессианского "Князя мира" (Ис 9,6). Кровью Креста Своего Он "в Своем собственном теле убил вражду" (Еф 2,16*), Он примирил людей с Богом и сделал из Своей Церкви таинство единства человеческого рода и его единения с Богом. "Он есть мир наш" (Еф 2,14). Он объявляет: "блаженны миротворцы" (Мф 5,9).

Те, кто отказывается от насильственных и кровопролитных действий и для защиты прав человека прибегает к средствам, доступным самым слабым, свидетельствуют о евангельской любви, лишь бы это не вредило правам и обязанностям других людей и обществ. Они законно подтверждают серьезность физического и морального риска, связанного с применением насилия, с его разрушениями и жертвами.

Пятая Заповедь запрещает сознательное уничтожение человеческой жизни. Зло и несправедливости, которые влечет за собой любая война, заставляют Церковь настойчиво призывать каждого молиться и действовать для того, чтобы благость Божия освободила нас от древнего рабства войны.

Каждый гражданин и каждый правитель должен стараться избежать войны.

Но до тех пор, пока "будет существовать опасность войны и не будет международной компетентной власти, снабженной достаточными силами, нельзя будет отказывать правительствам, исчерпавшим все средства мирного соглашения, в праве законной обороны".

Нужна большая строгость при определении точных условий, оправдывающих законную самозащиту посредством военной силы. Серьезность такого решения налагает требование соблюдать строжайшие условия нравственной легитимности. В этом случае необходимо одновременно:

- чтобы ущерб, наносимый агрессором нации или сообществу наций, был длительным, тяжелым и бесспорным;
- чтобы любые другие возможности положить ему конец оказались нереальными или неэффективными;
- чтобы налицо были серьезные возможности успеха;
- чтобы применение оружия не привело к большему злу и беспорядку, чем то зло, которое надо прекратить. Мощность современных средств разрушения играет большую роль при решении о том, налицо ли это последнее условие.

Таковы традиционные элементы учения о так называемой "справедливой войне".

Оценка условий моральной легитимности принадлежит разумному суждению тех, кто ответственен за общественное благо.

Государственные власти в этом случае обладают правом и долгом потребовать от граждан исполнения обязанностей, необходимых для защиты отечества.

Те, кто посвящают себя служению родине, находясь на военной службе, являются защитниками безопасности и свободы народов. Честно выполняя свои обязанности, они по-настоящему способствуют общему благу нации и поддержанию мира.

Государственные власти должны находить справедливое решение в тех случаях, когда человек по убеждению отказывается брать в руки оружие, при этом оставаясь обязанным служить человеческому сообществу иным образом.

Церковь и человеческий разум декларируют, что нравственный закон постоянно действенен во время вооруженных конфликтов. "Тот факт, что война, к несчастью, началась, не означает, что тем самым между воюющими сторонами все дозволено".

Надо уважать гражданское население, раненых солдат и военнопленных и обращаться с ними гуманно.

Действия, сознательно противоречащие человеческим правам и универсальным принципам, как и приказы о таких действиях, являются преступлениями. Слепое повиновение не достаточно для того, чтобы оправдать выполняющих подобные приказания. Так, истребление нации, народа или этнического меньшинства должно быть осуждено как смертный грех. Наш нравственный долг - отказываться выполнять приказания о совершении геноцида.

"Всякое военное действие, направленное без различия на уничтожение целых городов или обширных областей с их населением, является преступлением против Бога и самого человека, что надлежит твердо и без колебаний осудить". Риск современной войны состоит и в том, что обладателям оружия массового уничтожения - в частности, атомного, биологического или химического - предоставлена возможность совершать подобные преступления.

Накопление оружия многим представляется как парадоксальный способ убедить возможного противника не прибегать к военным действиям. Люди, придерживающиеся такого мнения, видят в этом самый эффективный метод обеспечить мир между народами. Но такой способ убеждения - очень спорный с моральной точки зрения. Гонка вооружений не обеспечивает мира. Она не только не устраняет возможных причин войны, но несет с собой риск их усугубить. Астрономические расходы на создание все новых и новых вооружений мешают оказывать помощь нуждающемуся населению; они препятствуют развитию народов. Чрезмерное вооружение умножает причины конфликтов и повышает риск распространения.

Производство оружия и торговля им касается общего блага наций и международного сообщества. Поэтому гражданские власти имеют право и обязаны регламентировать их. Преследование краткосрочных или коллективных интересов не может узаконить предприятий, разжигающих насилие и конфликты между нациями и компрометирующих международный правопорядок.

Несправедливости, слишком явное социальное или экономическое неравенство, зависть, подозрительность и гордыня, пагубно распространяющиеся между людьми и нациями, без конца угрожают миру и вызывают войны. Все, что делается для того, чтобы преодолеть эти беззакония, способствует созиданию мира и избежанию войны: