Протоиерей Гавриил Чернышевский

Историческое описание обращения Средне-Никольского, что на Иргизе, раскольнического монастыря в Единоверческий протоиерея Гавриила Чернышевского

Автор - отец Николая Чернышевского.

Пугачевский краеведческий музей. Научный архив. №6

Размещено в июне 2009 г. в http://esher2009.livejournal.com/534.html

См. старообрядчество, 19 век.

"Указ Его Императорского Величества самодержца Всероссийского из Саратовской Духовной Консистории Единоверческого Воскресенского Монастыря Иеромонаху Арсению. Его преосвященство Иаков, епископ Саратовский и Царицынский и Кавалер на представленном от протоиерея Гавриила Чернышевского Исторического описания обращения средне-никольского раскольнического монастыря в единоверие резолюциею своею повелел: «присоединить к сему: 1-е опись монастырскую, составленную при здаче монастыря, 2-е начало монастыря и продолжение оного, 3-е управление монастыря, отношение его к гражданской власти, прием беглых попов, посылы за милостынею, пострижение в монашество, 4-е злоупотребление.

Сверх сего поместить в приличном месте, сколько в котором году было в монастыре монахов и жильцов, живших под именем «бельцов». О исполнении каковой резолюции предписано было Архимандриту Зосиме указом, который рапортом Консистории донес, что по приеме им монастыря сего никаких письменных сведений к удовлетворению требования сего им не найдено.

Хотя ныне находятся некоторые иноки на жительстве в оном монастыре, которые имели проживание еще до преобразования в единоверческий, но и те не могут и не упомнят дать опись сведений; каковое донесение было вносимо к Его преосвященству при копии с журнала, на которой резолюция Его преосвященства последовала таковая: "Порученное Архимандриту Зосиме и неисполненное по его новости в здешней стороне поручить Иеромонаху Арсению исполнить сколько может". Вследствие чего Консистория приказали: "с изъяснением хода дела сего [нрзб.] Его преосвященства послать указ вам иеромонаху Арсению для должного исполнения, приложив один экземпляр описания с тем, чтобы он возвращен был в Консисторию.

Апреля 8-го дня 1839 года Иерей Василий [фамилия нрзб.].

Секретарь Попов.

"Историческое описание обращения Средне-Никольского, что на Иргизе, раскольнического Монастыря в единоверческий"

В 1836 году Апреля 1 дня прибыл из Санкт Петербурга в город Саратов на место состоявшего в должности Саратовского Гражданского Губернатора Действительного Статского Советника Феодора Лукича Переверзева, Высочайше определенный Саратовским Гражданским Губернатором Действительный Статский Советник Александр Петрович Степанов. Министр внутренних дел с ВЫСОЧАЙШЕГО соизволения поручил Ему Г.Степанову по приезде в вверенную ему Саратовскую губернию дознать на месте о возможности один из других оставшихся при реке Иргизе мужских раскольнических монастырей, именно монастырь Средне-Никольский, преобразовать в Единоверческий, и определить самое время такого преобразования можно ли исполнить сие без отлагательства времени или отложить оное до благоприятствующего сему случая. Сей новый начальник Губернии, быв сам в Средне-Никольском раскольническом монастыре и узнав от монашествующих сего монастыря расположительность их к беспрекословному повиновению воли правительства, донес Г. министру внутренних дел, что означенный монастырь может быть преобразован в Единоверческий без всякого со стороны раскольников противодействия, а посему и без отлагательства времени.

Таковое донесение было докладывано Его Императорскому Величеству. Государь Император по рассмотрению как видно из отношения Г. Синодального Обер-прокурора графа Николая Александровича Протасова к преосвященнейшему Иакову Епископу Саратовскому и Царицынскому от 15 генваря 1837 года, №156 дела об Иргизских монастырях ВЫСОЧАЙШЕ повелеть соизволил Средне-Никольский мужской монастырь обратить в Единоверческий на следующем основании:

1. Оставить при оном все земли луговые, которые к нему отмежеваны и издавна в его владении считались.

2. Есть ли кто из живущих в сем монастыре раскольников пожелает присоединиться к Единоверию, то таковых оставить на прежнем месте, а прочих упорствующих в своем заблуждении перевести к их собратьям в Верхне-Спасо-Преображенский монастырь.

3. Монастырь сей именовать Никольским и считать на собственном содержании от оставляемых земель и угодий. Впрочем, дабы дать в нем богослужению более благолепный вид для привлечения окрестных жителей уклонившихся от православия, дозволить настоятеля сего монастыря производить в сан архимандрита.

4. Для первоначального устройства поручить оный в временное управление известного (нрзб., м.б. ответственностью) архимандриту Единоверческого Высокоуспенского монастыря Зосиме, которому вменить в обязанность секретно и не объявляя никому о цели своего путешествия, прибыть с двумя или тремя из братий, нужным для свщеннослужения непременно во второй половине генваря месяца (1827 года) в г.Саратов, где он получит от епархиального епископа наставление для дальнейших действий.

5. Епархиальному архиерею и гражданскому губернатору по общим совещании негласно и с должною осторожностию распорядиться, чтобы архимандрит Зосима при помощи полиции мог принять оный монастырь в свое ведение со всем церковным имуществом приведенным в известность еще бывшим Саратовским Губернатором князем Голицыным, а также все земельные угодья, которыми сей монастырь доселе пользовался.

6. Дабы открыть удобство раскольническим инокам приступать к Единоверию с возможностию сохранить избранный ими образ жизни, число монашествующих в сем монастыре определить до 25, уполномочив архимандрита принимать согласно с существующими правилами преимущественно обращающихся из раскола.

7. Епархиальному архиерею предоставить приуготовить надежного архимандрита, который бы мог заместить ныне временно туда определенного.

8. Женщин, произвольно поселившихся на землях Средне-Никольского монастыря и называющих жилища свои женским монастырем, перевести в таковой же называющийся Покровским женским монастырем, предоставя им домы их свести или продать в продолжении 1837 года.

9. За остающимися раскольническими монастырями Верхнее-Спасо-Преображенским мужским и Покровским женским учредить ближайший надзор и наблюдать правила полиции на основании ВЫСОЧАЙШЕГО повеления в 1833 году состоявшегося, и наконец

10. Все сие привести в исполнение в одно время и секретно по гражданской и духовной части.

Его Преосвященство Преосвященнейший Иаков Епископ Саратовский и Царицынский, получив 28 генваря 1837 года оное ВЫСОЧАЙШЕЕ повеление чрез Г. Синодального Обер-прокурора в отношении его изъясненное, сообщил о сем того же числа Г. начальнику губернии о назначении с Гражданской стороны надежнейшего чиновника для передачи Средне-Никольского раскольнического монастыря прибывшему вследствие того ВЫСОЧАЙШЕГО повеления в Саратов 27 числа генваря из Высокоуспенского Единоверческого монастыря архимандриту Зосиме, при присутствующем Саратовской духовной консистории протоиерее Гаврииле Чернышевском, прося Его Превосходительство священников и диаконов беглых ни в каком случае не переводить из Средне-Никольского монастыря в таковой же Верхне-Преображенский, по колику о них ничего не сказано в Высочайшем повелении.

А) Оставить в Средне-Никольском монастыре, и ежели не пожелают обратиться к православию просить разрешения;

Б) Прислать опись имуществу Средне-Никольского монастыря В Высочайшем повелении упоминавшую для вручения оную архимандриту Зосиме;

В) Существующую в женском Средне-Успенском монастыре часовню оставить неприкосновенную, и наконец

Г) Приказать оставить в монастыре обращенном в Единоверческий пропорцию хлеба и дров на зиму и весну для предполагаемых здесь на жительство 25 человек.

Г. губернатор того же 28 числа генваря получил таковое Его Преосвященства отношение. Медлив на оное ответом, отзываясь то неполучением подобного предписания от Г. Министра внутренних дел, то неотысканием такового поручения чиновник, хотя командированный для сего архимандрит Зосима, являясь к нему Г. губернатору лично, неоднократно напоминал ему.

Чрез десять дней, то есть пятого февраля Г. Губернатор прислал описи имущества всех пяти Иргизских монастырей, о просимом Его Преосвященством чиновнике для передачи монастыря из гражданского в епархиальное ведомство ни словом не упомянул.

Его Преосвященство, приказав передать присланную опись архимандриту Зосиме, предписал Саратовской Духовной консистории распорядиться выдаче ему же архимандриту Зосиме

А) Двух святых древних антиминсов, из коих должен быть во имя святителя Николая, а другой во имя Покрова Пресвятыя Богородицы, с тем, чтобы архимандрит Зосима по приеме монастыря освятил два храма, в оном находящиеся;

Б) Святого мира и

В) Двух сот рублей денег из Архиерейской конторы на непредвиденные потребности открываемого Николаевского Единоверческого монастыря.

Таким образом, со стороны местного духовного правительства все зависящие от него распоряжения для исполнения ВЫСОЧАЙШЕЙ ВОЛИ были окончены; не доставало подобных со стороны гражданской; не замедлилось однако ж и в оной.

6 числа февраля Г. губернатор, уведомляя Его преосвященство, что вслед за отношением Его преосвященства и он, Г. губернатор, получил предписание от Г. Министра внутренних дел по сему же предмету; упомянув о доставленной к Его преосвященству описи Иргизских Скитов, отысканной с трудом в делах канцелярии своей, он, Г. Губенатор, дал знать, что он к исполнению ВЫСОЧАЙШЕГО повеления в Средне-Никольском раскольническом монастыре назначил исправляющего должность Николаевского городничего, к коему и пакет для передачи приложил; при сем же отношении к Его преосвященству, а в помощь к нему Городничему, придал штата Саратовской Градской полиции частного пристава Константиновского, предписав им обоим руководствоваться в сем деле наставлениями Архимандрита Зосимы.

Его преосвященство, велев вручить Архимандриту Зосиме пакет на имя исправляющего должность Николаевского Городничего, предписал духовной консистории дать знать Архимандриту указом, что ему не идет распорядительная часть по делам, касающимся до гражданской власти, а только по духовной.

6 числа февраля Архимандрит Зосима с братиею своею, частный пристав Константиновский и протоиерей Чернышевский в пять часов по полудни отправились из города Саратова в г.Николаев; 7-го числа в девятом часу вечера, не доезжая семи верст до г.Николаев, отстоящего от г.Саратова в 242-х верстах, остановились в селе Каменке, и у тамошнего священника Даронавина (?) имели ночлег; 8-го числа в четыре часа утра отправился, по общему совещанию, в г.Николаев частный пристав Константиновский для сделания обще с правящим должность Николаевского городничего нужных распоряжений, в исходе 5-го числа (так!) выехал из села Каменки и Архимандрит Зосима со всею братиею.

По приезде в г.Николаев прямо в квартиру правящего должность городничего все назначенные к вышеозначенному делу лица, как-то Архимандрит с прибывшею с ним братиею, состоящий в должности Николаевского городничего Дмитриев и частный пристав Константиновский, взяв с собою для предосторожности двух унтер-офицеров и десять рядовых из местной инвалидной команды, немедленно отправилися в Средне-Никольский раскольнический монастырь, куда прибыв, пригласили настоятеля того монастыря (нрзб., м.б. Корнилия) и братию и объявили им ВЫСОЧАЙШЕЕ повеление о преобразовании оного монастыря в Единоверческий.

По прочтении оного повеления отец Архимандрит Зосима обратился к настоятелю монастыря и братии с увещанием принять единоверие, но на принятие оного как настоятель, так и братия согласия не объявили.

Посему Г. исполняющим должность городничего предложено настоятелю передать Архимандриту Зосиме церковное и монастырское имущество. Настоятель и братия решительно отказались от сдачи оного, объявив, что они без окрестных жителей старообрядцев сделать того не могут, и ключей сами собою дать не смеют, потому что и монастырь и церковь состроена на суммы не монастырские, а усердствующих старообрядцев, а они иноки только стражи сего места.

Между тем как сие происходило, стали появляться в монастыре люди, не принадлежащие к оному, коих в несколько минут собралось до ста человек, и число коих впоследствии возросло до трех и более. Иноки, ободренные появлением людей, вероятно, оповещенных ими нарочито (+), оказали большее сопротивление, особенно казначей монастыря Серапион и иноки Филарет и Амвросий, а собравшийся народ, возбужденный к возмущению братиею того монастыря, особливо казначеем Серапионом и иноком Ефремом, требовал объявления себе того ВЫСОЧАЙШЕГО повеления, которое было ему объявлено; по выслушании решительно объявлено со стороны народа, что не допустят отдать церковь для Единоверия, хоть бы то стоило им даже пролития крови.

Ни увещания Архимандрита Зосимы, ни убеждения Г.г. состоящего в должности Николаевского городничего и частного пристава Константиновского не сильны были прекратить противление и волнение иноков и старообрядцев, туда собравшихся из города Николаева и ближайших селений: Каменки, Толстовки, Давыдовки и Пузановки.

По общему совещанию положено пригласить Г.г. уездного стряпчего, чиновников земского суда и удельной конторы и удельного голову. Так как большая часть крестьян были удельного ведомства, для оказания законного действия к приведению в исполнение ВЫСОЧАЙШЕГО повеления. Г. исполняющий должность городничего послал нарочито за сими чиновниками. Прибывшие по сему приглашению чиновники были: удельный стряпчий Кийзо (?), земского суда заседатель от поселян Трофимов, удельный чиновник Акшевский и местного удельного приказа голова Шикин. Им предъявлено Высочайшее повеление о обращении сего Средне-Никольского монастыря из раскольнического в единоверческий. Означенные чиновники тоже употребляли все возможные кроткие меры, уговаривая народ к повиновению ВЫСОЧАЙШЕЙ ВОЛЕ. Иноки и народ снова потребовали объявления того повеления, и оно снова было им прочтено, и снова были обращены к ним увещания, но без всякой пользы.

Между тем как собравшийся народ в ограду монастырскую и иноки, в толпу оного вмешавшиеся, были увещаваемы состоящим в должности городничего с прибывшими вышеозначенными чиновниками, Архимандрит Зосима и частный пристав Константиновский продолжали таковые же настоятелю Корнилию и некоторой его братии, оставшейся в горнице. Настоятель, убедясь представлениями Архимандрита Зосимы и справедливостью требования Г. Константиновского, приказал иноку-схимнику Паисию, пономарю церковному, принести ключ от церкви. Ключ принесен и положен на стол. Настоятель им объявив, что прочие ключи от другой церкви и ризницы хранятся в церкви, присовокупил, что ни он и никто из братии не решится быть предателем Церкви и своими руками передавать имущество монастырское и что Архимандрит с находящимися теперь в монастыре чиновниками сам может без личного его настоятеля Корнилия и братии нахождения пересмотреть, поверить и принять оное.

Архимандрит Зосима, имея ключ от церкви, предложил всем бывшим в монастыре чиновникам идти в церковь, так как время приближалось уже к вечеру, но как скоро стали приближаться к церкви, то народ, подстрекаемый иноками, устремился к церкви, загородил собою вход в оной, а на колокольне в то же время начали производить набатный звон.

Главными начинщиками сего возмущения, кроме иноков, замечены следующие крестьяне: удельные города Николаева Никифор Афанасьев Широков, Иван Алексеев Кузнецов, Матвей Алексеев, Гаврила Антонов Кожемякин и деревни Давыдовка государственный крестьянин Стекольщиков, но взять кого либо из возмущающих или возмущающихся под стражу не было и предпринимаемо, дабы по причине ожесточения раскольников, в монастыре набежавших, не произвели большого зла.

Страшась остаться в ночное время в стенах монастыря, отец Архимандрит Зосима с прибывшею им братиею возвратился в г.Николаев; то же сделали и чиновники. Собравшись в квартире исполняющего должность городничего, составили о происшествии сего дня журнал; причем по общем совещании положили: наутро, то есть 9-го числа февраля собрать двадцать четыре человека понятых из православного исповедания и предварительно привести их к присяге; для безопасности же истребовать от военного начальника Николаевской инвалидной команды до двадцати пяти человек рядовых с одним унтер-офицером, а из ближайших сел собрать до двухсот человек жителей и отправиться опять в означенный монастырь предложить еще настоятелю, инокам и народу о беспрекословном исполнении объявленной ВЫСОЧАЙШЕЙ ВОЛИ касательно передачи монастыря в Епархиальное ведомство.

9-го числа февраля Архимандрит Зосима, правящий должность городничий Дмитриев, протоиерей Чернышевский, пристав Константиновский, Уездный стряпчий (нрзб.), удельный чиновник Акшевский и понятые люди: села Каменки государственные крестьяне Иван Борисов, Антип (?) Андреев, Федор Прокофьев, Василий Антипов, Михаил Васильев, Тимофей Макаров, Антип Антипов, Василий Прохоров, Ермолай Макаров, Илья Иванов, Ермил Елисеев и удельные крестьяне: Василий Степанов, Леонтий Сидоров, Роман Васильев, Иван Осипов, Силантий Григорьев, Патрикей Кассианов, Конон Григорьев, Фотий Васильев, Мартын Абрамов, Дмитрий Сергеев, Федор Фокин, Архип Иванов и Иван Григорьев, приведены уже к присяге, отправились в 11-ом часу утра с военною командою и окрестных сел жителями, собранными в значительном количестве, в помянутый Средне-Никольский монастырь. Ворота монастырские нашли запертыми замком; правящий должность городничего приказал привратнику оные отпереть; внутри монастыря было собравшихся раскольников – крестьян до 500 человек. Все они, как скоро Г. правящий должность городничего предложил им исполнить без сопротивления известное уже им ВЫСОЧАЙШЕЕ повеление, стали на колени, просили оставить им монастырь сей на прежнем основании, а некоторые, не бывшие накануне, требовали прочтения той бумаги, в коей изъяснена ВЫСОЧАЙШАЯ ВОЛЯ Государя Императора о сем монастыре. В сие время, как Г.г. правящий должность городничего и другие чиновники уговаривали народ к послушанию, иноки Ефрем, Амвросий и Филарет ходили между народом и безбоязненно подстрекали оный к неповиновению и приказания начальнического удалиться в свои кельи не слушали.

Уездный стряпчий прочитал народу публично при понятых людях означенное ВЫСОЧАЙШЕЕ ПОВЕЛЕНИЕ и по прочтении спросил как раскольников, так и понятых людей: слышали ли они волю Государя Императора относительно сего монастыря, и волю ли оную поняли; и получил единогласный ответ: слышали и поняли, что монастырь должен быть обращен в Единоверческий. Затем, обратясь к раскольникам, стряпчий сказал им: Ежели они теперь знают волю Государя Императора о сем монастыре, то должны, не препятствуя исполнению ея, разойтись по домам своим. На что раскольники отвечали: «Нет! Не дадим церковь нашу. Она коштом нашим состроена и украшена».

Много и долго Архимандрит Зосима и чиновники старались образумить народ, обольстительно иноками вовлеченный в преступление противления ВЛАСТИ, и дабы показать ему, каковых последствий должны ожидать не покоряющиеся властям законным, тот Г. стряпчий прочитал вслух противников №№ тома свода российских законов уголовных статьи 242, 243, 2447 и 248. Ничто не подействовало на усмирение противников. Они говорили: всякую казнь претерпим, но добровольно не уступим нашу церковь, и впоследствии дерзость вою простерли до того, что объявленное им называли подложным, ибо де и писано на не гербовой бумаге и нет на оной руки Государевой, произносили множество других оскорбительных для Правительства выражений. Причем когда по обстоятельствам дела и слов одного из противников (Кузнецкого уезда села Камешкира ясашного крестьянина Семена Лазарева) нужным представлялось взять под стражу, то раскольники сии, не дав его, кричали находившимся на колокольне бить в колокола тревогу и, вырвав из рук бравших того ругателя, скрыли в толпе своей, объявив наконец решительно, что они никого слушаться не хотят. Особенно замечены в сей день подкреплявшими, кроме выше написанных иноков, возмущение и противление в раскольниках, удельные крестьяне г. Николаева Константин Ильин, Семен Савельев Кожухин, Самсон Никифоров, Иван Алексеев Кузнецов и государственные крестьяне деревни Давыдовки Акиндин Стекольщиков и Борис Смыслов и села Каменки Григорий Иванов Лосев.

Обращались после сего с подобными убеждениями к настоятелю монастыря, так он и некоторые из братии не были в толпе народной, чтобы он, как глава раскольнического общества, успокоил бунтующийся народ, внушив ему повиновение к законной власти, и сам безусловно покорился бы распоряжениям правительства, но он отвечал, что, не препятствуя с своей стороны исполнению воли Верховного Правительства, он уже не может остановить буйства народа, страшась и сам насилия его.

Видя невозможность без сильных мер привести в исполнение ВЫСОЧАЙШЕЕ повеление, Г.г. чиновники оставили монастырь и возвратились в г.Николаев, там по общему совещанию положили донесть начальству и ожидать дальнейших повелений оного.

С сего числа чиновники Духовного ведомства ни в монастыре даже не бывали, ниже входили в какие либо распоряжения по сему делу, а местное светское начальство распорядилось обставить монастырь караулом из жителей православного исповедания впредь до получения новых распоряжений от губернского начальства., не переставая впрочем всякий раз бытности своей в монастыре делать неповинующимся приличные увещания. Весьма немногие образумились, уходили тайком из монастыря, жестоковыйные оставались там безысходно, получая довольство пищею от монастыря.

Так шло дело сие с 10-го по 16-е число февраля, а сего числа прибыли в г.Николаев советник Губернского правления Семен Семенов Зевакин и Саратовский исправник Иван Максимов Микулин.

17 числа февраля Г. советник Зевакин приказал явиться к себе из среды иноков двум или трем человекам, дав им слово возвратить их опять в монастырь. Были трое и в числе их игуменский келейник Александр Трофимов. Разговор Г. советника, бывший наедине (в сенях) был недолговременен, и обстоятельства оного неизвестны удовлетворительно.

Того же числа Г. советник отправился в монастырь со всеми чиновниками, но бытность его там ничего не произвела лучшего: старообрядцы просили того же, то есть оставить церкви им по-прежнему, и на увещание повиноваться распоряжениям Правительства оказали прежнее непослушание. Г. советнику тоже не представлено других мер к восстановлению порядка, кроме убеждения без полномочия и самые благоразумные бы недействительны.

18-е число прошло не замечательно никакими действиями по сему делу.

19-го числа прибыл неожиданно в г.Николаев жандармский штаб-офицер Г. подполковник Петр Иванов Быков.

20-го числа был он в монастыре один совершенно, так как сам он пишет к Его Преосвященству, по желанию коего он туда направлялся, по весьма долго начально с иноками монастыря, а потом с собравшимися туда крестьянами разговоре и при объяснении им противозаконного их действия, ведущего их к толикому наказанию по законам, сопротивляющиеся единогласно ему объявили, что ВЫСОЧАЙШЕЙ воли Государя Императора они не противятся и противиться не смеют, но оставить монастырь сами по себе за данною пред Богом клятвою не могут. Когда же он, Г. подполковник, изъяснил им, что воля царя земного, действующая по воле Царя Небесного, разрешает их клятву и потому должны они исполнить оную, и что при дальнейшем упорстве начальство прикажет их силою вывесть из монастыря, то они единодушно отвечали: что они тогда пред Богом виноваты не будут. Следовательно, сии раскольники держатся буквально слов клятвы, а вывод их из монастыря силою по разумению их с них клятву.

Ежели б они иначе думали, они бы запаслись оружием, а притом в толпе сей, простирающейся до 300 человек, большая часть стариков. Г. подполковник Быков, прибывший обозреть только ход дела, того 20 числа отправился обратно в г.Саратов: ибо не имея поручения, как сам он говорил Архимандриту Зосиме, от начальника Губернии на приведение означенной Высочайшей Воли во исполнение, он не мог и действовать: но появление сего чиновника потрясло было дух противления в бунтующих.

21-го числа февраля в 7 часов вечера прибыл к монастырю Господин Начальник Губернии, приказав предварительно с последней станции чрез местного земского Исправника ожидать Его при монастыре всем Гражданским чиновникам, как командированным из Саратова, так и местной гражданской и земской полиции.

При встрече Его Господина Губернатора, Г. Советник и другие хотели было напомнить Ему о позднем времени, но он не стал слушать, велев всем следовать за собою в монастырь.

В монастыре, подъехав к настоятельским покоям и вошед в оныя, изъявлял негодование свое настоятелю Корнилию на оказанное им сопротивление ВЫСОЧАЙШЕЙ ВОЛЕ Государя Императора.

Вышед оттуда отдал приказание выводить из монастыря собравшихся туда раскольников простолюдинов, коих и вытащено было человек до сорока. Для сего дела именно приготовлено было значительное число /800/ людей православного исповедания, еще до приезда Г. Губернатора, но темнота ночи мешала понятым распознавать бунтовщиков, так что понятые схватывались между собой и друг друга тащили из монастыря: от сего произошло смятение и крик слышимый даже в г.Николаеве, а набатный звон во все колокола монастырские взволновал ближайших раскольников: большая часть г.Николаева спешила в монастырь на помощь, иные верхом, иные пешком, иные на запряженных в сани лошадях, так что от произошедшего смятения в самом городе быть было ужасно. То же сделали, как рассказывали чиновники, и раскольники поселяне; темнота ночи благоприятствовала буйству раскольников, так что многие явились с ружьями, пистолетами, копьями, кистенями и дубинами. Понятые расставленные около монастыря не выдержали натиска бежавших в монастырь. Впрочем успели у некоторых отнять оружие. Но за всем тем, пользуясь темнотой ночи, бунтовщики лезли туда прямо чрез забор, и находившихся там понятых начали бить. Завязалась с обеих сторон драка, хотя и не имевшая гибельных последствий, однако ж избиты до крови. Доложили о сем Г. Губернатору, который в это время был в настоятельских покоях. Приказав чиновникам прекратить всякое действие, поспешил удалиться из монастыря в г.Николаев. За ним последовали и все чиновники. А бунтующие успели возвратить всех своих братий, вывезенных было уже за ворота монастырские опять к своей партии. Так кончилось неблаговременное распоряжение Г. Губернатора относительно вывода раскольников из монастыря. Но оно бы не произвело такого смятения, ежели было бы во время дня, как предполагали все чиновники, с коими согласен был и Г. подполковник Быков. С удалением из монастыря чиновников должно оставаться в монастыре все по прежнему, набат в колокола продолжался до одиннадцати часов ночи.

На другой день, то есть 22-го числа, Г. Губернатор приказал распустить понятых по домам, был на короткое время в монастыре, где спросил бунтующих: хотят ли они добровольно покориться распоряжениям Верховного Правительства, и получив отрицательный ответ, тот час возвратился в г.Николаев.

23-го числа февраля Г. Губернатор в присланной к Архимандриту Зосиме бумаге, прописав, что он ожидает на представление свое от Господина Министра внутренних дел новых распоряжений, как действовать ему в сем случае, и тогда известит его, архимандрита, о времени, в которое нужно будет ему, Архимандриту, явиться в г.Николаев, предложив ему до того времени отправиться в Воскресенский Единоверческий монастырь, и сам того же числа взял обратный путь в г. Саратов, а за ним и все члены, бывшие по сему в г.Николаеве, исключая помощника управляющего удельными имениями Николая Алексеева Часовникова, коему предписал остаться в г.Николаеве для наблюдения и успокоения крестьян удельного ведомства.

Между тем Г. Губернатор по возвращении своем в Г. Саратов, приготовительно распорядился командировкою в г.Николаев:

а) 200 рядовых с обер-офицерами из Саратовского внутреннего гарнизонного батальона и отправились из г.Саратова 2-го числа марта;

б) 40 человек казаков из 3-го казачьего полку Астраханского казачьего войска;

в) одной конно-артеллерийской резервной батареи, квартирующей в г.Хвалыне, истребовав оную от Г. начальника конно-артиллерийского резерва генерал-лейтенанта Ивана Карловича Армольди, и половинного числа из саратовской пожарной команды с четырьмя пожарными трубами; и

д) собранием из окрестных сел до 2000 человек; все сии команды 12-го числа марта были уже в г.Николаеве.

9-го числа марта прислан был Г. Губернатором в Средне-Никольский монастырь чиновник его Г. Губернатора титулярный советник Аким Дмитриев Горохов для отобрания от иноков оного монастыря и набежавших туда раскольников – крестьян согласия или несогласия покориться распоряжениям Правительства передачею монастыря сего в Духовное ведомство. Ответ их был подобен прежним, что они умрут скорее, нежели согласятся отдать церковь свою. О сем им Г. Гороховым обще с Г.г. командиром конно-артиллерийской батареи подполковником бароном Дельвигом, Николаевским исправником Иваном Макаровым Астировым и помощником управляющего удельною конторою Саловниковым и обер-офицерами военного ведомства составлен журнал.

12-го числа марта прибыл опять в г. Николаев Саратовский Гражданский Губернатор.

13-го числа марта. Желая образумить бунтующих мерами кротости и убеждения, Г. Губернатор поручил Г. подполковнику барону Дельвигу побывать в монастыре и предложить инокам оного и собравшемуся туда народу в последний раз о изъявлении добровольно покорности начальству и в случае отрицательного ответа решительно объявить им, что после сего употреблены будут силы к водворению в монастыре порядка, желаемого Правительством. Что все они преданы будут строгому суду и потерпят наказание. Г. подполковник нашел все то же сопротивление и неповиновение.

Вследствие чего того же 13-го марта Г. Губернатор отправил в сказанный монастырь всеми вышеозначенными командами и собранными из ближайших сел обывателями. Там, приказав лить из пожарных труб водою на бунтующих, усмирил их без кровопролития, велев всех их связать и отправить в г.Николаев под стражу, монастырь в два часа времени совершенно очищен от собравшейся туда раскольнической буйной сволочи. Бывшие в оном два беглых попа и два диакона того же числа отправлены в г.Саратов на зависящее распоряжение Епархиального Архиерея.

После приглашен был Г. Губернатором командированный для принятия сего монастыря, обращенного по ВЫСОЧАЙШЕМУ повелению в Единоверческий Архимандрит Высоковского Успенского Единоверческого монастыря Зосима. По прибытии коего Г. Губернатор приказал ему служить молебен с водоосвящением. Молебен отпет в теплой Покровской церкви с возглашением многолетия Благочестивейшему Великому Государю Императору Николаю Павловичу и всему Августейшему Императорскому Дому, Святейшему Правительствующему Синоду и Епархиальному Архиерею Господину Преосвященнейшему Иакову Епископу Саратовскому и Царицынскому, Благоверному Правительствующему Синклиту и всем православным христианам. Стены и площадь монастыря окроплены святою водою.

Таким образом тринадцатого числа марта 1837 года на месте Иргизского Средне-Никольского раскольнического монастыря начал свое бытие Никольский Единоверческий монастырь.

20-го числа марта освящена на древнем антиминсе соборная монастыря сего церковь во имя святого отца нашего Николая Архиепископа Мир Ликийских Чудотворца означенным Архимандритом Зосимою с священноиноком Воскресенского Единоверческого монастыря Аароном и белым диаконом сего же монастыря Самуилом Аникеевым; певчими были воскресенсого ж монастыря иноки Арсений, Иоасаф, и Высоковского Игнатий и белец Семен Николаев".

+ Иноки, оказывая сопротивление исполнению ВЫСОЧАЙШЕЙ ВОЛИ, между прочим, высказывали, что они до приезда нашего имели сведение о обращении монастыря их в Единоверческий, что четыре уже дни ожидают прибытия нашего, и что они обдумали уже, как поступить им при предъявлении им ВЫСОЧАЙШЕГО повеления).