Владимир Рожков

ЦЕРКОВНЫЕ ВОПРОСЫ В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ

К оглавлению

ГЛАВА III

ЗАКОНОПРОЕКТ О ВЫДЕЛЕНИИ ХОЛМЩИНЫ. ОТНОШЕНИЕ К НЕМУ ПРАВИТЕЛЬСТВА И ОБЩЕСТВА

См. библиографию.

Проект о выделении Холмщины в отдельную губернию, — вспоминает митрополит Евлогий, — «который раза два-три выдвигали русские патриоты, систематически погребали правительственные канцелярии то в Варшаве, то (при Победоносцеве) в Петербурге. Значения проекта никто не хотел понять. Для правительственных инстанций дело шло просто о видоизменении черты на географической карте России. Между тем проект отвечал самым насущным потребностям холмского народа, он защищал от полонизации вкрапленное в административный округ Польши русское население, отнимал право рассматривать Холмщину как часть Польского края. Русские патриоты понимали, что выделение Холмщины в отдельную губернию было бы административной реформой огромного психологического значения. Однако проект встречал оппозицию даже в лице варшавского генерал-губернатора. Он видел в нем проявление недоверия к мощи и нравственному авторитету его власти. Так рассуждали и другие противники холм-ской административной самостоятельности. Объяснялось это полным незнанием народной жизни. Так, например, когда я по должности викарного епископа был в Варшаве с визитом у генерал-губернатора Максимовича, он с удивлением спросил меня: «А что такое Холмщина? Это Холмский уезд?»

У него не было самого элементарного понятия об области, входившей в состав подчиненных ему губерний. Где ж ему было знать многовековую историю многострадального холмского народа!» 1

Так, еще в 1902 г. в Петербурге было созвано особое высочайше учрежденное 14 марта 1902 г. совещание, под председа-

1 Евлогий (Георгиевский), митрополит. Путь моей жизни. М., 1994. С. 152.

188

тельством Победоносцева, из министров военного, внутренних дел, юстиции и финансов и варшавского генерал-губернатора специально для рассмотрения холмского вопроса. В совещании приняли участие Куропаткин, Витте, Сипягин, Муравьев и Чертков. Министр внутренних дел Сипягин считал, что простое выделение Холмского края есть мера фиктивная, она может дать результаты только тогда, когда за нею последует ряд других мер, именно замена всего административного строя края русским, введение крестьянского обособленного управления, по примеру русского, и насильственное выселение из этого края польского элемента. Витте, в свою очередь, добавил, что если не имеется в виду прибегать к подобного рода мерам, то выделение Холма теряет всякий смысл, так как одна и та же центральная власть действует в Варшаве и будет действовать в Холме, власть, имеющая полномочия прибегать в деле защиты русского элемента населения к одинаковым мероприятиям. В силу этих соображений особое совещание единогласно признало проект выделения Холмщины неприемлемым.

На заседании Совета Холмского Братства в октябре 1905 г. была создана специальная комиссия для выработки законопроекта о выделении Холмщины и было решено отправить с этим проектом делегацию в Петербург во главе с епископом Евлогием. Поездка в Петербург состоялась только после святок. Предварительно епископ Евлогий посетил в Варшаве генерал-губернатора Ска-лона, который встретил проект как личную обиду.

«В столице я пробыл долго, — рассказывает митрополит Евлогий, — протискивал наш проект в правительственных кругах. Побывал и у председателя Совета Министров Витте, и у министра внутренних дел Столыпина. Витте принял меня нелюбезно, сидя в небрежной позе с сигарой во рту. Думаю, этот оттенок небрежности он придал приему не без нарочитости.

Выделение Холмщины... да что это такое — «Холмщина»? Какое это имеет значение? Я скажу, чтобы рассмотрели...» '

Более благожелательно к проекту отнесся Столыпин, который тут же передал дело на рассмотрение комиссии под председательством Крыжановского, товарища министра внутренних дел. Для работы в комиссии были вызваны: генерал-губернатор Скалон,

1 Евлогий (Георгиевский), митрополит. Указ. соч. С. 156.

189

управляющий варшавской канцелярией Ячевский («умница, тонкий человек, но мой ярый враг», — говорит митрополит Евлогий), люблинский и седлецкий губернаторы. В горячих спорах, развернувшихся на четырех-пяти заседаниях, позицию епископа Евлогия поддерживал Крыжановский (племянник матушки Афанасии — игумений Радочницкого монастыря), основным противником — Скалой с помощью Ячевского, — единственного, по словам епископа Евлогия, участника совещания, который был в курсе дела. В конце концов совещание поручило министру внутренних дел разработать законопроект и представить его на рассмотрение государя. Однако проект залежался, и его рассмотрение состоялось только в III Государственной Думе.

Помимо того, что позиция епископа Евлогия была в целом близка Столыпину, взаимному пониманию, возможно, способствовало близкое знакомство епископа Евлогия с семьей Столыпиных. Это знакомство возникло благодаря матушки Елене, игумений Красностокского монастыря Гродненской губернии. Матушка Елена сблизилась со Столыпиным в тот период, когда Столыпин был гродненским губернатором, и впоследствии всегда останавливалась у них, когда приезжала в Петербург.

Близость епископа Евлогия со Столыпиным видна, например, из такого факта. Накануне знаменитой речи Столыпина в Государственной Думе 6 марта 1906 г. супруга министра О. Б. Столыпина навестила епископа Евлогия с просьбой: «Прошу Вас помолиться... Я тоже буду в Думе мысленно за него молиться, мне будет легче, если я буду знать, что и Вы молитесь за него в эти минуты» '.

Митрополит Евлогий свидетельствует, что борьба в комиссии вокруг холмского вопроса была упорной и деятельной. Поляки тормозили обсуждение путем бесконечных прений, левые члены комиссии всегда голосовали против митрополита Евлогия, по его словам, независимо от того, правое или неправое дело он защищал, октябристы держали националистов «в узде», ведя торговлю голосами: обещали поддержку в холмском вопросе в обмен на обратную поддержку в других делах, правые также относились к холмскому вопросу равнодушно и были недовольны переходом

1 Евлогий (Георгиевский), митрополит. Указ. соч. С. 162.

190

Ннлогия от них к националистам. В последнем случае сказывался и сословный эгоизм: «польский помещик нам ближе, чем русский крестьянин», — считали многие монархисты из дворян.

Епископ Евлогий понял, что для успеха дела надо пропагандировать законопроект не только в стенах Думы, но и вне ее. Он начинает знакомить петербургское общество с Холмщиной, с идеей ее административной самостоятельности, с ее исторической судьбой, стремлениями значительной части русского населения к освобождению от польской зависимости. Выступления в клубах (например, в клубе «17 октября»), в общественных собраниях, великосветских салонах, лекция в Москве в Епархиальном доме перед огромной аудиторией — все это способствовало превращению холмского вопроса в вопрос злободневный, вызывавший острые столкновения в Думе и среди общественности. О Холмщине заговорили в прессе и в общественных кругах. «Это было мне нужно потому, — писал митрополит Евлогий1, — что обсуждение законопроекта в комиссии безнадежно затягивалось, и Холмский вопрос мог превратиться в один из тех надоевших своей неразрешимостью вопросов, которые в конце концов хоронят, пользуясь каким-нибудь формальным предлогом».

Епископ Евлогий предпринимает весьма энергичный шаг для 1 привлечения внимания к холмскому вопросу ряда сочувствующих ему членов Думы, пригласив их весной 1911 г. в гости в Холмщи-ну. Гостей было человек 10—15, в их числе Н. Н. Львов, гр. Боб-ринский, Д. Н. Чихачев, Е. П. Ковалевский, Гижицкий и др., а также два корреспондента: один от «Речи» (Кондурушкин), другой от «Нового Времени».

Епископ Евлогий повез гостей на Троицу в Леснинский монастырь, который в это время собирал тысячи богомольцев, затем в Холм, где холмское братство устроило им торжественный прием, потом повез по деревням, предупредив об этом священников. Целью было убедить депутатов в том, что коренное русское население в Холмщине действительно есть, что здесь идет вековая жестокая борьба за сохранение своей веры и народности, что хлопоты о законопроекте имеют серьезное, реальное основание. Во избежание обвинения в необъективности депутаты заезжали и к польским

1 Евлогий (Георгиевский), митрополит. Указ. соч. С. 204.

191

помещикам, побывали, в частности, в соседней с Леснинским монастырем усадьбе Л. К. Дымши, собравшей в тот день у себя несколько соседей-поляков. Разумеется, там деятельность епископа Евлогия и вся вообще проблема освещалась в другом свете.

Поездка укрепила авторитет епископа Евлогия среди православного местного населения, уже начинавшего терять надежду, что самостоятельность Холмщины может стать реальностью. С другой стороны, в Думе епископ Евлогий приобрел несколько активных сторонников проекта, которые перестали смотреть на него, как на формальное, ничего не значащее дело '.

Той же весной перед каникулами епископ Евлогий побывал у П. А. Столыпина, который обещал оказать проекту полную поддержку и осенью взять дело в свои руки. Однако надежда епископа Евлогия на Столыпина рухнула: 5 сентября председатель Совета Министров был убит в Киеве. На погребении епископ Евлогий, прибывший во главе Холмской депутации, произнес надгробное слово, из которого он запомнил некоторые фразы: «Сермяжная крестьянская Холмская Русь послала меня поклониться твоей измученной душе, твоему израненному телу... Итак, врагам России недостаточно было крови детей твоих — им нужны были твоя кровь, твоя жизнь... Кровь — семя жизни, она цемент, который скрепляет. И твоя кровь послужит возрождению России, скреплению ее национальных сил...» 2.

Потеря Столыпина была большим ударом для думских националистов. Начавший свою административную карьеру в Западном крае, Столыпин с обостренной чуткостью относился к национальным проблемам, и его поддержка была чрезвычайно важна для судьбы холмского законопроекта. Однако к моменту убийства положение Столыпина при дворе все равно уже клонилось к упадку.

Новый председатель Совета Министров В. Н. Коковцев в беседе с епископом Евлогием интереса к холмскому вопросу не проявил. «Препятствовать не буду, но смысла не вижу, вопроса не знаю, защищать законопроект не буду — поручу его кому-ни-

1 Евлогий (Георгиевский), митрополит. Указ. соч. С. 205.

2 Там же. С. 207.

192

будь», — сказал он 1. К довершению неудач, товарищ министра Крыжановский, — по словам Евлогия, — «земляк, доброжелатель и неутомимый помощник», ушел из Министерства и занял пост Государственного секретаря, прямо не связанный с творческой шконодательной работой.

Коковцев поручил новому товарищу министра внутренних дел Макарову представить холмский законопроект Думе. После долгих уговоров епископу Евлогию удалось настоять, чтобы вопрос был внесен на обсуждение общего собрания. Вступительную речь по поводу проекта произнес Макаров в заседании Думы.

Оценивая это выступление, епископ Евлогий пишет: «Он (Макаров), конечно, мало был знаком с этим вопросом, и в его речи ясно чувствовалась спешная, теоретическая подготовка, но все же он добросовестно его изучил и не сделал больших ошибок»2.

Рассмотрение законопроекта в Думской комиссии

Законопроект Министерства внутренних дел «о выделении из состава губерний Царства Польского восточных частей Люблинской и Седлецкой губерний с образованием из них особой Холмской губернии» рассматривался в комиссии по направлению законодательных предположений в 4-ю сессию Думы 3.

Комиссия подробно рассмотрела исторический, вероисповедный и этнографический материал, касающийся Холмщины.

Численность православного населения в восточных уездах Люблинской и Седлецкой губерний в 1906—1907 гг. была определена по разным данным от 278 000 до 299 000. По официальным сведениям, после манифеста 17 апреля 1906 г. в Католичество перешло 168 000 человек, тогда как число «упорствующих» в 1902 г. определялось в 91 000 человек, остальные же перешли в Католичество «по недоразумению».

Комиссия выступила против тенденции отождествления понятий «католика» и «поляка» в Западно-Русском крае. Общая чис-

1 Евлогий (Георгиевский), митрополит. Указ. соч. С. 208. Там же.

Государственная Дума 3-го созыва. Обзор деятельности комиссий и отделов. Сессия IV. СПб., 1911. С. 211—244.

193

ленность русско-язычного населения края оценивалась к моменту обсуждения в 450 000. В это число не включались около 100 000 православных, говорящих по-польски, и были включены приблизительно столько же католиков, говоривших по-русски. Таким образом, по этим данным в 11 восточных уездах, относимых в Холм-щине, малорусское население составляло большинство.

Левое меньшинство комиссии возражало против лингвистического метода определения национальной принадлежности, указывая, что первостепенное значение имеет личная воля и национальное самоопределение человека. В частности, в связи с этим, религиозная статистика должна иметь более важное значение, чем лингвистическая. При этом указывалось, что лингвистические данные Министерства внутренних дел лишены всякой достоверности, т. к. сведения доставлялись начальниками уездов и войтами, которые руководствовались личными соображениями или, точнее говоря, навязанными им указаниями Министерства.

Большинство комиссии сочло, что идея левого меньшинства о том, что переход из одной нации в другую является делом личного произвола отдельного человека, приводит к отрицанию понятия нации. На деле национальные черты утрачиваются не так быстро и произвольно. Нелегко, например, русскому стать татарином. Для закрепления этого перехода нужны столетия, ибо даже с переменой религии влияние прежней нации долго сказывается в языке, в быте, в элементах культуры. Обращение к воле и самоопределению населения могло бы дать реальные результаты лишь при условии достаточного культурного самосознания и при отсутствии всякого стороннего влияния. Между тем, холмское малокультурное население зачастую не в состоянии разобраться в таком сложном вопросе при тесной переплетенности русской и польской культуры. Еще труднее добиться свободы волеизъявления. Известно, например, как отразилась на итогах переписи 1897 г. одна угроза, что все население, не записавшееся в число католиков, будет выслано за Буг.

Рассматривая ссылки польских и левых членов комиссии на отрицательное отношение к проекту выделения Холмщины прежних государственных деятелей, таких, как Витте и Дурново, октябристы заявляли, что позиция этих деятелей была справедливой при условии прочности и стабильности центральной русской вла-

194

гги в Польше и Холмщине, однако в настоящее время необходимо считаться с тем, что Царство Польское находится накануне введения в нем городского и земского самоуправления, которое по своему характеру может быть только польским. Комиссия сослалась на заявление председателя Совета Министров П. А. Столыпина в тседании Совета по делам местного хозяйства 15 октября 1909 г.: «Вели, таким образом, в Западном крае Министерство стремилось создать земство по окраске русское, то в городах губерний Царства 11ольского мы ожидаем увидеть самоуправление польское, подчиненное лишь русской государственной идее». В силу того, что планируется введение польского самоуправления, комиссия сочла выделение Холмщины «безусловно необходимым, так как иначе русскому населению этого края грозит в непродолжительном времени полное ополячение». Пример Галиции и Западно-Русского края показал, насколько трудно обеспечить национальные интересы русского населения даже там, где оно значительно многочисленнее, чем в Холмщине.

Выделение Холмщины, по мнению большинства комиссии, должно было рассматриваться как первый шаг в ряду системы мероприятий культурного и экономического характера, в основу которых должно было лечь сознание местными деятелями, сверху донизу, принадлежности большинства населения Холмщины к русской национальности и необходимости твердой и последовательной национальной политики.

Свои выводы большинство комиссии сформулировало в следующих положениях:

1. Холмский край по историческому своему прошлому неразрывно связан со всей Западной Русью и составляет часть этой последней.

2. Холмский край, несмотря на тяжелые исторические и современные условия, сохранил свой национальный русский облик, и большинство населения этого края принадлежит к русской народности.

3. Выделение Холмского края представляется необходимым как в интересах коренного русского населения этого края в целях предупреждения его ополячения, так и в интересах Царства Польского ввиду необходимости введения в нем земского и городского самоуправления и иных реформ.

195

Правительственный законопроект о выделении Холмского края из состава Царства Польского в основных своих положениях является вполне целесообразным и приемлемым. «г

Меньшинство комиссии к этим заключениям не присоединилось и осталось при своем особом мнении.

Доклад Д. Н. Чихачева

Законопроект о выделении Холмщины рассматривался в общем собрании Думы на 5-й сессии 25 ноября 1911 г. Докладчиком по законопроекту был националист Д. Н. Чихачев 1, который провел огромную работу по отысканию и приведению в порядок обширного материала. Его письменный доклад составил солидный том в 426 страниц. Изложив в своем выступлении в общем собрании Думы историю сложных религиозных и национальных отношений в Холмском крае, Д. Н. Чихачев призвал к отделению этнографического принципа от вероисповедного.

«Этнографический состав населения, — сказал докладчик, — В данном крае, как и на всем протяжении Западной России, не совпадает с признаком религиозным... Стремление, направленное к тому, чтобы отождествить понятие католик и поляк, с одной стороны, и русский и православный, с другой, это стремление общее для всего Западнорусского края. Несомненно, одним фактом перехода из Православия в Католичество русская народность никоим образом утрачиваться не может, утрата национального облика может быть делом только нескольких поколений благодаря взаимодействию целого ряда факторов, именно в первую очередь польского костела, затем польских помещичьих усадеб в данном крае и, наконец, польских тайных школ. Только при взаимодействии всех этих факторов на протяжении многих десятков лет можно достигнуть определенных результатов в смысле ополячения». Исходя из оценки населения, говорящего на малорусском наречии, в 450 000 душ, Д. Н. Чихачев подчеркнул, что русская народность является численно преобладающей в этом крае, и вся история и этнография края приводят к заключению, что Холмщина

1 Государственная Дума 3-го созыва. Стенографические отчеты. Сессия 5. Ч. I. С. 2591—2608.

196

вместе с Галицией составляют одно целое со всей Западной Россией.

Намекая на равнодушие к холмскому вопросу — в его административно-политическом аспекте — государственных деятелей последних десятилетий, докладчик сказал, выражая настроение националистов:

«Почтенные деятели бывшего бюрократического строя, отошедшего в вечность, оставили нам в области польско-русских отношений тяжелое наследство, наследство, в особенности тяжелое в области разрешения холмского вопроса; они верили, к сожалению, в спасительность полумер, они не склонны были смотреть на холмский вопрос, как на вопрос общенационального, общегосударственного значения, как на вопрос известного внутринадельно-го размежевания русских и поляков в пределах единой Российской империи. К сожалению, многим из них чужда была идея последовательной и систематической национальной политики; слишком были сильны иные закулисные влияния, часто антирусского характера, слишком сильно было влияние канцелярии, всевозможных советников высших и низших рангов, и лишь представительные учреждения могут служить залогом последовательной и систематической национальной политики на нашей окраине, и в частности Холмской Руси».

Министр внутренних дел Макаров, выступивший с разъяснениями по законопроекту', отметил широкий международный интерес, вызванный холмским вопросом. В особенности энергично протестовали против выделения Холмщины поляки за рубежом, поднявшие целую кампанию против «нового раздела Польши», как они называли этот законопроект. Министр выступил против попытки рассматривать польские земли как что-то большее, чем одну из частей Русской империи.

«Не рознь и не гонение предполагается законопроектом, а имеется в виду лишь дать возможность проживающему там русскому народу сохранить свою самобытность, развить и укрепить в нем национальное самосознание и связанное с ним чувство приверженности и русской государственности».

1 Государственная Дума 3-го созыва. Стенографические отчеты. Сессия 5. Ч. I. С. 2608—2620.

197

«Вам предстоит доказать, — сказал, обращаясь к членам Думы, министр внутренних дел, — что Польша есть лишь одна из составных частей единой России, той России, которая заботится о благосостоянии всех входящих в состав ее народов, но вместе с тем крепко помнит, что ее мощь и государственность созданы дружной, многовековой работой и усилиями русского народа».

Изложение Л. П. Дымшей позиции польских националистов

С большим докладом выступил седлецкий депутат польский помещик Л. П. Дымша 1, автор письменного сочинения о Холмском вопросе, противопоставляемого докладу Д. Н. Чихачева.

Л. Дымша указал, что вопрос об отделении Холмщины ставился уже восемь раз и все восемь раз государственными деятелями России отвергался. Инициативу отделения докладчик усвоил местным националистическим деятелям, главным образом православному духовенству и русской администрации. Он подверг резкой критике методы сбора статистических сведений, коренным образом искажающие действительную картину национального распределения населения.

«Прибужье, — сказал Л. Дымша, — является в этнографическом отношении той местностью, на которой встретились два могущественнейших славянских народа: русский и польский... Эта встреча выразилась в том, что там была образована даже средняя церковь, введена уния для этого среднего населения... Язык, независимо от его названия, явился результатом столкновения двух больших славянских народов, и поэтому в настоящее время говорить о том, что там 450 000 русских, представляется научно совершенно непроверенным. Можно говорить, что там имеются русские, что там имеются поляки, что там имеется смешанное племя, но говорить, что там столько-то и столько тысяч тех или других представляется мне расчетом неверным».

Докладчик отрицал наличие того натиска со стороны католического духовенства, о котором так много говорили в комиссии, в особенности епископ Евлогий.

1 Государственная Дума 3-го созыва. Стенографические отчеты. Сессия 5. Ч. I. С. 2620—2650.

198

«Все эти разговоры здесь, — сказал Дымша, — что это колеблющиеся, что это упорствующие, ничего общего с действительностью не имеют. Имеются католики, которых под кнутом держали в , загоне и не позволяли входить в костел и молиться по-своему Богу, они это испытание выдержали и, когда наступил момент свободы, они объявили себя католиками; они собирались, они пели благодарственные песни Государю Императору за ту милость, которая им была дана. И теперь во всех речах слышится, что да мы этих людей опять переведем в Православие; дайте нам Холмскую губернию. Не говоря о безнравственности этого утверждения, о том, что такие вещи не должны быть утверждаемы в правовом государстве, это указание, само по себе, является совершенно неверным. Чем больше вы народ будете удручать в области религии, тем труднее с ним будет справиться; он останется тем же и будет верить так и молиться так Богу, как он этого желает...».

Дымша далее резко возразил Чихачеву по поводу якобы роста антикатолических настроений среди поляков и, в частности, по вопросу о развитии мариавитизма:

«Члену Государственной Думы Чихачеву хотелось бы, конечно, чтобы выдвигаемый при помощи правительственных средств мариавитизм ослабил моральную мощь католического костела. Несомненно, мариавиты всеми силами выдвигаются, и этим Правительство надеется бросить ядро раздора в католическое население Царства Польского, но дело это идет очень слабо... я не могу не поражаться государственным мировоззрениям члена Думы Чихачева в этом отношении. Что же предполагается с его точки зрения? Предполагается подорвать христианскую веру в государстве. Он думает, что действительно вера подрывается теми или другими внешними обрядами. Я не думаю, чтобы обряд был самым важным в отношении религии и общения человека с Богом, но я думаю, что это общение является необходимым с точки зрения здравой государственности, и подрывать эту веру созданием и поощрением всяких сект или всяких преследований является по меньшей мере делом негосударственным».

Против обвинения в угрозе ополячения края Дымша выдвинул аргументы о реальной угрозе его полной руссификации административными мерами. Для этой цели служат 365 церковно-приход-ских школ, ведущих активную пропаганду Православия и русси-

199

фикации, и в этом им мало уступают министерские училища. Все польские школы насильственно закрыты, так что край с миллионным населением, из которого большая половина — поляки, не имеет ни одного польского училища. «Не государственное ли это одичание населения, не способ ли это приведения его к полному нравственному расстройству?» — спрашивал докладчик. Он привел далее сведения о материальной обеспеченности холмского православного духовенства. Среднее обеспечение духовного лица в этом крае составляло 2690 руб., чего нельзя найти ни в каком другом месте Российской империи, тогда как на католического священника правительство выделяет всего 209 руб., которые не всегда еще удается получить. По расчетам католического духовенства, в шести восточных уездах Люблинской губернии одна церковь приходится на 1387 душ православного населения, а среди католического населения один костел на 6800 душ; на одного православного священника — 1052 души, а на одного католического— 4041 душа.

Одной из мер вероисповедной политики является закрытие крестьянского банка для католиков инструкцией варшавского генерал-губернатора Черткова. Таким образом, крестьянин, который ходит в церковь, может пользоваться ссудой для увеличения своего землевладения, а тот, который ходит в костел, этой возможности не имеет. ч''

«Можно ли придумать что-либо более безнравственное? — вопрошал докладчик. — Это именно разделение людей по вероисповеданию, чтобы предоставить им те или другие блага при помощи государства. Что это такое? Надеются загнать крестьян в церковь только вследствие того, что они не получают земли? Конечно, это — средство, которое в тех или иных случаях быть может и окажет некоторое единичное влияние, но я обращаю внимание на всю незакономерность и негосударственность этой меры».

Критикуя мотивы законопроекта — «ободрение» русского населения края и беспрепятственное проведение политики обрусения, Л. Дымша говорил:

«Не внешними средствами, не средствами государственного воздействия, не притеснением, не исключительными законами вы умножаете сторонников той веры, которую вы хотите укрепить, нет, вы это можете сделать только средствами культурными, сред-

200

ствами и старанием духовенства, ведомого путем увещевания, доброго примера и путем духовной жизни. К счастью, XX век свободен от всех тех религиозных войн, которые велись в свое время; одна только Россия в настоящее время после манифеста являет тому пример... В религиозном отношении мы не должны препятствовать друг другу, а мы должны развивать общую культуру. И потому, я думаю, что все те государства, которые применяли в свое время исключительные меры к тому, чтобы поддержать ту или иную религию, в конце концов сильно отчаивались, результат был всегда противоположный. Не будем ходить далеко за примерами... 40 лет страшного бесправия, 40 лет насилия, потеряна громадная энергия и в результате 200 000 человек перешли в католицизм. Вы видите, как опасно дотрагиваться до народной души, как именно вопрос религиозный является вопросом духовным: это нежный цветок, на который натиск делать невозможно».

Указывая на то, что уже 80 лет русская государственность непрерывно занимается созданием притеснительных мер и исключительных законов против поляков, граждан Российской империи, Л. Дымша восклицал:

«Сколько энергии, сколько денег израсходовано для того, чтобы достигнуть этой цели. А какие, я вас спрашиваю, результаты? Обрусили ли вы поляков, оправославили ли вы католическое население? Я думаю, вы должны убедиться, что вы никого не обрусили и никого не оправославили, напротив, вы окатоличили многих униатов в 1905 г. именно этими мерами, мерами этого принудительного воздействия и мерами этой фальшивой политики».

В заключение своей страстной речи Л. Дымша подвел итог своих рассуждений, утверждая, что приведенные в докладе комиссии исторические данные не соответствуют исторической правде, статистические вычисления не согласны с действительностью, этнографические условия определены произвольно, идейное содержание проекта противоречит разумной государственной политике, осуществление проекта приведет лишь к возбуждению местной религиозной и национальной вражды. «Всему этому противопоставляется страстное желание произвести ободряющее влияние на часть его населения и видеть этот край русским. Но здесь-то именно мы и видим разительный пример той не национальной, а узко националистической политики, той политики чувств и желаний,

201

которая, подобно быку с завязанными глазами, мчится стремглав вперед, не считаясь с условиями действительной жизни, и в итоге приводит законодательную работу к полной несостоятельности и к нарушению того, что она считала основным положением государства... Принятием этого законопроекта вы проявите право силы. Да, вы сильны, вы можете обойтись с этой частью Царства Польского так, как на данную минуту, с вашей точки зрения, потребуют этого обстоятельства. Но сила права — правда, и справедливость останется на нашей стороне. (Рукоплескания слева)».

Выступление епископа Евлогия

После Л. Дымша выступил епископ Евлогий \ Не входя в подробную полемику со своим главным оппонентом, епископ ограничился изложением лишь принципиальных мотивов законопроекта. Он лишь заметил по поводу статистики, что при всем ее несовершенстве, она три раза проверялась и перерабатывалась по требованию польского коло и нет оснований считать эту статистику тенденциозной.

На вопрос о цели выделения Холмской Руси из состава «чуждой ей Польши», епископ Евлогий ответил «прямо и коротко»: это необходимо для спасения погибающей там русской народности. Особенно трагичным является тот факт, что процесс денационализации продолжался и тогда, когда Холмщина перешла под русское владычество, и с особой интенсивностью развивался в XIX веке, завершившись катастрофой 1905 г. Только государственными мероприятиями можно положить конец этому процессу исчезновения русской народности.»

«И теперь сравнительно уже небольшой остаток русского населения Холмщины, однако простирающийся почти до полумиллиона, равняющийся 470 000, обращает к коренной родной России свои молящие взоры и просит у нее спасения от грозящей окончательной гибели. Я спрашиваю вас, господа народные представители, может ли Россия отвернуться от этой мольбы, может ли оттолкнуть эти протянутые к ней за помощью руки своих обездолен-

1 Государственная Дума 3-го созыва. Стенографические отчеты. Сессия 5. Ч. I. С. 2650—2702.

202

ных сынов? Имеет ли право русское государство, себя уважающее, допустить, чтобы в его пределах и под его властью исчезала, пропадала целая народность, и при том народность русская, та народность, трудами и потом которой создано было величие и мощь русского государства?»

Далее епископ, указывая корни болезни, обрушивается с разными обвинениями в адрес католицизма, вспоминает наиболее драматические эпизоды религиозной борьбы на Холмщине. В частности, «вспоминается эта злосчастная уния, заведенная хитростью и насилием, которой окончательно хотели наклонить русский народ в польский костел».

«Так страдал и терпел русский народ не в одной только Холмщине, а вместе с ним страдал и терпел весь народ во всей Западной Руси; и не преувеличивают, когда говорят, что это ярмо польское было даже тяжелее ига татарского, ибо татары, поработившие русский народ, по крайней мере, оставили самое дорогое и самое святое достояние неприкосновенным, именно веру православную, а поляки посягнули на это святое святых народа, изломали, исковеркали душу народную в тисках своих и произвели то, что проф. Фоневич удачно называет «вылущиванием духа».

«Западная Русь, — продолжал епископ Евлогий, — не долго оставалась под этим тяжелым ярмом. Когда пала Польша, то западнорусский народ после стольких веков насильственного отчуждения от своей родной России снова вернулся к своей Матери-родине и быстро пошел по пути своего религиозного и национального возрождения, быстро сбросил с себя, как изношенную ветхую одежду, эту унию и окреп настолько в своем русском самосознании, что теперь разве только какие-нибудь мечтатели, фанатики могут считать Западно-русский край — краем польским, «забранным краем».

Холмщина стала жертвой злосчастного исторического недоразумения, когда граница Царства Польского в 1815 г. была определена по реке Буг, и тем самым западное русское Забужье оказалось искусственно оторванным от родины, «неестественно втиснутое» в Царство Польское, оно постепенно стало превращаться в польское Прибужье.

Потеряв Западный край, поляки все силы направили на Холмщину с тем, чтобы закрепить за собой по крайней мере эту остав-

203

ленную им часть прежних владений. Католизация и полонизация аХолмщины пошли быстрыми шагами.

Епископ Евлогий для доказательства этих положений процитировал униатского иерарха епископа Михаила Куземского, который имел большой моральный авторитет в глазах как русских, так и поляков: «Соединенными силами латинского духовенства и шляхты русский обряд отчасти истреблен и заменен латинским, причем русское население превращалось в польское, отчасти же исковеркан до такой степени, что трудно отличить русскую церковь от латинского костела и греческие обряды от латинских. Греческим обрядам и Русской Церкви грозит опасность быть отодвинутыми за р. Буг, а русское население совершенно исчезнет в Царстве Польском... Цель этого совокупного миссионерства была больше политическая, чем религиозная. Из-за религиозных видов не надо было совращать латино-униатов, принадлежавших к одной Римской Церкви. Тут дело шло о народе», — так писал в свое время Куземский. Возражая тем, кто указывал на единство русской администрации, епископ Евлогий подчеркнул, что в сознании самих поляков мечты об автономии, о восстановлении Царства Польского никогда не исчезнут, что эти мечты о будущей самостоятельной Польше упорно внушаются русскому населению, производя «тяжелое, гнетущее впечатление... на наших бедных, забитых холмских русских крестьян».

«В этом вековом кошмаре надвигающейся Польши сколько веков живет уже наш народ, и это гнетет и давит его национальное сознание; его сердце русское влечет его в Православную Церковь, но мысль о том, что, может быть, придет Польша и погонит его насильно в костел, заставляет заглянуть и в католический храм; он посещает русскую школу, но мысль о восстановлении Польши заставляет его иногда идти и в тайную польскую школу... Я бы хотел, господа, чтобы вы поняли эту ужасную психологию нашего местного русского крестьянина, это постоянное его душевное раздвоение. Рассейте, господа, в нем этот кошмар, давящий его и парализующий все усилия для его национального возрождения, размежуйте его с поляками, разрубите эти вековые цепи, вековые кандалы, которые приковывают его к Польше. Пусть поляки мечтают себе о чем угодно — об автономной, о самостоятельной

204

Польше, но пусть эти мечты не касаются и идут мимо нашего русского холмского православного крестьянина, пусть они не гнетут и не насилуют его души. Дайте твердую уверенность, что его судьба, его будущее связано не с Польшей, а с великой Россией, и в этом единении он почерпнет силы для своего всестороннего и свободного культурного и национального возрождения. Свяжите его жизнь тесною органической связью с общерусской жизнью, введите ее в общее русское русло и он сразу окрепнет в своем национальном сознании, да, может быть, и поляки, когда потеряют всякую надежду на то, что Холмщина составляет их неразрывную часть, может быть, и поляки найдут в себе силы, чтобы от нее отказаться к тому, чтобы ее не ассимилировать себе и направлять свою внутреннюю работу на этнографическую Польшу».

«Поляки, — говорит епископ Евлогий, — отлично понимают, что с отделением от Царства Польского Холмская Русь совершенно ускользнет из-под их рук, из-под их влияния и быстро пойдет по пути своего национального возрождения, станет действительно русскою, а не польскою. В этом вся суть, весь гвоздь настоящего вопроса, вся острота нашего бесконечного спора с поляками. Какой должна быть Холмщина, польской или русской? Вот наш главный, коренной наш вопрос, и разве в этом вопросе возможен какой-либо компромисс, какая-либо уступка, какое-либо примирение? Конечно нет».

Нарисовав картину ожесточенной религиозной вражды внутри Холмщины, епископ Евлогий сказал:

«Если теперь, когда полякам так невыгодно проявлять такое насилие, нападать на русских, если теперь, когда они стараются усыпить русское общество своими заявлениями о мире и спокойствии в Холмской Руси, возможны такие явления, можно себе представить, что будет, когда пройдет этот момент, и если, помилуй Бог, настоящий законопроект не пройдет в Государственной Думе, провалится, и Холмщина по-прежнему останется в польских руках, — о, тогда они сугубо вознаградят себя за это временное и вынужденное спокойствие, тогда еще раз наша Холмщина огласится стонами и воплями, — но, увы, этих стонов и воплей уже никто не услышит, они замрут и заглохнут в глуши наших холмских и подляшских деревень. Страшно, господа, даже об этом и подумать... Измученная, истерзанная вековой непосильной борь-

205

бой Холмщина, если останется опять в польских руках, недолго уже сможет противостоять и сопротивляться польскому натиску, медленно, но верно начнется ее угасание, умирание... Объединение Холмщины с остальной Россией — это завет всей истории русского народа, это долг его национального чувства, это требование русской народной совести».

Продолжение полемики на думской трибуне

Член польского коло Я. С. Гарусевич ' в своей речи заявил, что проект о выделении Холмщины есть «прежде всего акт мести по отношению к польскому народу со стороны холмских политических деятелей, уязвленных в своем самолюбии фактом массового перехода в католичество местного населения».

«Мы ничего не имеем, — сказал польский депутат, — против мирного соревнования культур в этой части Царства Польского со смешанным составом населения, но проект готовит не мирное соревнование, а борьбу, неумолимую борьбу не на жизнь, а на смерть. Не для мнимой защиты... вносится этот законопроект, а цель его явно агрессивная, наступательная, захватная; несомненно подготовляются ужасы 1875 г., года, который французский автор Ле-Блон назвал самым черным пятном европейской истории XIX столетия. Проиграв кампанию на одной позиции, чисто религиозной, холм-ские деятели переходят на другую позицию, мнимо-национальную... Дело национального самосознания, дело в той же мере человеческой совести, как и религиозная вера. В этих же поуниатских местностях национальность так тесно связана с религией, как нигде, быть может, в мире, и потому гонения национальные неминуемо роковым образом становятся гонениями религиозными».

Националист гр. В. А. Бобринский 2-й 2 в своем выступлении рассказывал о личных впечатлениях от многочисленных бесед с православными и католическими крестьянами в Холмщине.

«Я должен вам передать, — сказал оратор, — единогласную мольбу всех православных, всех без исключения, о выделении и

1 Государственная Дума 3-го созыва. Стенографические отчеты. Сессия 5. 4.1. С. 2711—2729. h 2 Там же. С. 2729—2747.

206

признании края русским, о торжественном акте, который убедил бы население, что тут никогда больше не будет Польши». Бобринский передал также опасения русских крестьян-католиков о возможности посягательства на свободу их веры после выделения Холмщины.

«Необходимо совершенно ясно установить, и мы торжественно отсюда заявляем, что никакого стремления в чем бы то ни было стеснить свободу их веры, свободу веры, которую желает испове-дывать этот народ, никогда не будет, мы надеемся, со стороны правительства. Если же оно будет проявляться, то мы первые будем подписывать запросы, которые сумеют внести представители польского коло. (Рукоплескание справа.) В этом отношении совесть населения должна быть успокоена... Местные крестьяне, хотя и католики, — если вы добром, если вы по-русски как следует будете с ними обходиться, — поверьте, если они потеряны для Православной Церкви, то далеко еще не потеряны для русского народа...».

Октябрист Г. В. Скоропадский, депутат Черниговской губернии, в своей речи ' заявил:

«Я считаю, что нравственное влияние в данном случае фактор очень важный. Надо ведь обратить внимание на то, в каком положении находится русское население Холмщины. История Холмщины вам это разъясняет. Ведь история Холмщины, это история страданий и нестерпимых мучений человеческой души. Там долгое время свирепствовала буря сталкивающихся интересов русских и польских, и в данном случае я не оправдываю ни поляков, ни русского правительства, ослепленные борьбой они совершенно не считались с потребностями души человека и производили над ней жестокие насилия, поругания ее священных верований и дорогих заветов. Душа русского крестьянина в настоящее время смята, запугана и подавлена, и потому нравственная поддержка будет иметь для него громадное значение. Порабощенный дух чего-то ищет, чего-то хочет, и прежде всего он ждет нравственной поддержки, и мы ему отказать в этом не можем. Утопающему кричат издали: «Держись, ты спасен» — и это его бодрит, это поддержи-

1 Государственная Дума 3-го созыва. Стенографические отчеты. Сессия 5. Ч. П. С. 136—143.

207

вает его слабеющие силы. Это мы должны сказать крестьянину Холмщины. Тогда в больной душе его блеснет луч надежды и он»скажет, что пришла добрая весть: мы уже не в Польше». S Польский депутат В. Ю. Яблоновский ', полемизируя с гр. Боб-|>ринским 2-м, заявившим, что все без исключения православные ^Крестьяне хотят выделения края, напомнил о списке 8000 лиц, принадлежащих к Православию и не желающих выделения Холмщины. Заявление гр. Бобринского о думских гарантиях против возможных ограничений свободы католической веры польский депутат характеризовал как легковесное и не имеющее никакой цены. Наряду с ополяченными малороссами в Холмщине есть и обрусевшие поляки. Даже официальная статистика показывает, что в проектируемой губернии громадное большинство населения не есть православное, что даже за вычетом других исповеданий католики там преобладают над православными.

«Генеалогии крестьянских семейств никто теперь не в состоянии исследовать, и этим путем вопрос о характере этих земель не разрешится, — говорил Яблоновский. — Его можно разрешить лишь одним путем, именно, дав возможность самому населению высказаться свободно и непринужденно. Но вы, господа, сторонники этого законопроекта, этим путем не пойдете, потому что вы не сомневаетесь в том, что ни один католический житель этого пространства, которое вы желаете отторгнуть от Царства Польского, не признает себя русским. И поэтому вы, господа, ревнители этого законопроекта, говорите несчастному крестьянину этой страны, что хоть он и признает себя поляком, вы таковым не желаете его признавать и угрожаете ему, что против его воли превратите его и его детей в русских».

Депутат Пермской губернии, отставной генерал-лейтенант, поляк-католик, член партии к.-д. А. Ф. Бобянский 2 затронул вопрос о католическом костеле, как средстве полонизации.

Сравнивая специфические особенности Православия и Католичества, он отметил, что сила Православия в близости священников к народу, тогда как сила Католичества — в его организации.

1 Государственная Дума 3-го созыва. Стенографические отчеты. Сессия 5. Ч. П. С. 143—156.

2 Там же. С. 331—344.

208

«Я имею много почтенных друзей священников и вижу ту близость, которая существует в православном населении между пастырями и пасомыми, но я должен сказать, что эта близость в Холмщине нарушена; там священник и население — это элементы, я не скажу, чуждые друг другу, но происходящие не из одной и той же народной среды; эта близость существовала до 1860-х годов, но потом, с призывом туда галицийских выходцев и затем с призывом туда духовенства из центральной России, эта традиционная вековая близость, которая сообщает, я скажу, наибольшую силу Православию, нарушена».

«Католическое духовенство, — продолжал Бобянский, — в данный период времени, и именно в России, представляет независимость религиозной совести от светской власти. В этом притягательная его сила и в этом залог успеха всего его дела. Православие )того момента в себе не имеет. Православие слишком близко стоит к светской власти, и оно не охраняет совести своего пасомого от воздействия светской власти, а Католичество охраняет и признает, что они независимы от светской власти, и в дела совести государства вмешиваться не должно. Правильно ли это или неправильно с государственной точки зрения? Вы, может быть, скажете, что это представляет опасность, но тем не менее это факт, и в этом зародыш сочувствия населения именно к Католической Церкви».

Нарисовав картину религиозных битв между Католичеством и Православием в Польше в XVII—XVIII вв., отражавшую общее состояние европейского мировоззрения того времени, делавшего религиозные войны неизбежными, Бабянский заявил:

«Возобновлять эти споры теперь, в XX веке, когда они окончательно потухли, когда они не имеют никакого значения, когда принципиальные вопросы совести представляются вопросами личными, и строить на этом политику и вот именно этим законопроектом, это, по меньшей мере, узко, это бесцельно, никакой цели этим достигнуть нельзя (о. Юрашкевич, с места: да ничего не потухло)».

Престарелый киевский профессор-историк, член партии к.-д. И. В. Лучицкий ' иронически отозвался о ссылках полемизирую-

1 Государственная Дума 3-го созыва. Стенографические отчеты. Сессия 5.

Ч. И. С. 461—473.

209

щих ораторов на историю, которая той и другой стороне дает основания для отстаивания своих позиций.

«История обыкновенно в случаях, подобных настоящему, является чрезвычайно опасным обоюдоострым орудием... Нельзя же следовать той морали, которая существует у готтентотов: когда я украду — это добро, а когда у меня украдут — это зло... Я оставляю совершенно в стороне всю ту сторону, которая для меня, с точки зрения историка, совершенно бездоказательна и не научна, и это тем более, что речь-то идет о слишком старых временах, «на заре истории». Я займусь совершенно другим вопросом, который в данном случае больше всего меня интересует, а именно вопросом о праве меньшинства. Вопрос этот в последнее время является самым существенным и коренным вопросом, он больше всего занимает умы и является одним из тех вопросов, перед решением которых, рано или поздно, каждый должен остановиться, потому что иначе история заставит поставить этот вопрос во всей его широте».

Поставив вопрос о правах малорусского меньшинства в Холмщине, Лучицкий сказал, что никаких гарантий этих прав не было ни прежде, при господстве Польши, ни теперь, при господстве русской администрации.

Эта бесправность обусловлена тем, что малорусское население состояло из холопов, из людей, к которым ни польское, ни русское государство не относились как к чему-то самостоятельному, но распоряжались этим населением по своему произволу. Господствовала точка зрения, что «единство государства основывается на единстве веры и во имя этого единства делали эксперименты над людьми подлого состояния».

Эксперименты эти приводили к одному результату — преследованиям религиозного характера, в желании «окатоличить» население посредством унии со стороны Польши, а затем, наоборот, «оправославить» его со стороны России.

Докладчик заявил, что считает вполне необходимыми меры против насильственного ополячения малороссов, но что законопроект не дает никаких гарантий сохранения их национальной самобытности после выделения Холмщины.

Правительство считает своей целью полное обрусение края и лишь таким путем — внутреннего слияния с коренной Россией,

210

т.e. слияния не путем самостоятельного развития и поддержки тех элементов, которые могут составить определенную крупную силу для страны, а путем обычного насилия, которое всегда связано с политикой объединения, которая является политикой, связанной с религией, политикой «нивелирования всех по одному и тому же шаблону».

Поскольку с выделением Холмщины не предусмотрено никаких гарантий для защиты интересов выделяемого малорусского населения, ни тем более гарантий для выделяемого вместе с ним населения польского, Лучинский высказался против законопроекта в целом.

Позиция прогрессистов: выступление Н. Н. Львова

Депутат Саратовской губернии прогрессист Н. Н. Львов ' на основании личных впечатлений подтвердил, что Холмщина несомненно ведет процесс полонизации населения.

Он признал также необходимым «оказать поддержку более слабой русской национальности в ее борьбе за существование».

«Да, во время Речи Посполитой были гонения на русское население и веру и были обращения русских церквей в католические костелы, и были надругательства над православными обрядами, и все это было тем тяжелее, что оно ложилось на народ мягкий и кроткий, насилия совершались как бы над душой ребенка».

Но в то же время Н. Н. Львов признал, что «к этому вопросу надо подходить с величайшей осторожностью, ибо там сделаны такие громадные ошибки нами самими, что это именно и обязывает к сугубой осторожности, прежде чем прикасаться к больным ранам, нашей же рукой нанесенным».

Законопроект о выделении Холмщины, по его мнению, представлял попытку «топором разрубать вопрос, который представляет из себя громадную сложность и громадные трудности».

Причина бедствий этого края заключается в том, что «на этих людей, на этот народ, будь то поляки или русские, предъявляли притязания два враждующих между собой государства и две

1 Государственная Дума 3-го созыва. Стенографические отчеты. Сессия 5. Ч. П. С. 509—523.

211

Церкви. Многовековой спор из-за господства и власти обрушился всей своей тягостью на людей, которые жили на этом рубеже. Живые люди с их национальным чувством, с их верой приносились в жертву ради торжества Церкви и государства. Вот в чем крылась главная ошибка всего того, что происходило в этом крае, и если вы приглядитесь к истории этого края, то не увидите нигде таких ра-Л зительных примеров, как евангельская истина сказывается на деле: взявший меч от меча и погибнет. Вы видите здесь могущественные базилианские монастыри, предъявлявшие посягательства на покорение человеческой совести, обращенные в развалины, но видите здесь и православные церкви, оставленные молящимися, и пастырей без паствы. Над этим нужно задуматься...». В. Н. Львов призывал вспомнить мудрые предупреждения тех, кто в эпоху 30-летней войны, когда людей жгли на кострах, когда у нас сожгли протопопа Аввакума, предупреждал о гибельных последствиях такого «единения креста с мечом»,Н. Н. Львов напомнил, что ужасы 1875 г. в министерском докладе, представленном Государственной Думе, описываются как Ц«ограждение русской народности общеадминистративными мерами при некотором государственном воздействии в области церковной жизни». Были тогда и призывы 300 000 униатов, простиравших руки к России для спасения от латинизации и полонизации, и все, что писалось тогда по холмскому вопросу, поразительно напоминают теперешние разговоры.

«Вопрос религиозный есть вопрос доминирующий в Холмском крае — это есть корень всего, он доминирует над вопросом национальным, и рознь в Холмском крае происходит и не на национальном вопросе, а на религиозном. Здесь русские католики враждуют против русских православных. Здесь переход из одной религии в другую есть не только перемена веры, но это есть переход в стан тех, которые угнетали веру вашего отца и вашего деда. Здесь религия внесла раздор, можно сказать, в недра самой семьи. Вековые гонения водворили в население сознание: кто католик — тот поляк, кто православный — тот русский. И этого таким обходом, как предлагает комиссия, разрешить невозможно». ж «Ведь вы после того, как перенесете межевые столбы, — говорил Н. Н. Львов, — и напишете, что здесь Польша, а здесь Россия, вы не остановите ни яростных проповедей с обличениями, с

212

нападениями на чужую веру, на чужую национальность; ведь вы не остановите обращения к полиции; вы не остановите тот воинствующий клерикализм и воинствующий национализм, которые составляют всю язву этого края; вы этого не можете сделать...

Вы хотите перенести всю борьбу с религиозной почвы на почну национальную, но можете ли вы действительно это сделать?., {атрагивая вопрос о языке, вы тем самым затрагиваете и вопрос о религии; у нас нет русского католицизма, и язык костела есть язык польский... Никогда нельзя забывать, что тот русский народ, который вы называете русским в этой Холмской губернии, — это малорусский, и та песнь, о которой вы так скорбите, что она рвется из тисков полонизации, — это есть песнь малорусская; вы же являетесь к этому народу не с тем языком, на котором говорили с ним епископ Куземский и епископ Терашкевич, вышедшие из этого народа и любившие этот народ, а с другим языком, и по мере школьной выучки будет теряться язык, на котором поется его свободная песнь, и вы точно так же не из участия к его доле подходите, а вы точно так же хотите наложить на него тяжелую руку во имя других государственных целей».

«Ведь нужно же понять, — продолжал Н. Н. Львов, — что в Холме произошло не крушение русского дела, не торжество поляков и Католицизма, а произошло крушение Победоносцевой политики... Впервые манифест 17 октября провозгласил, что живой человек, с его верой, с его народным чувством, с его человеческими страданиями не может быть ничьим достоянием, ни польской, ни русской государственности, ни Православной, ни Католической Церкви. Этим разрубается вековой узел, тяготеющий над Холм-ским краем, где вековая история прошла, терзая человеческую совесть ради торжества Церкви и государства. В холмской истории можно научиться, что есть глубины человеческого духа, до которых грубая рука власти не должна касаться, — это есть вера и национальность».

В. А. Маклаков (к.-д.) в своей речи ' сказал:

«Мы повсюду, не только в Польше, слышим от русского духовенства жалобы на искусство, энергию и на успех польской като-

1 Государственная Дума 3-го созыва. Стенографические отчеты. Сессия 5. Ч. II. С. 643—659.

213

лической пропаганды... Для того, чтобы противостоять влиянию пропаганды католической, есть одно средство — помогать православной пропаганде; вы это делаете, вы ей помогаете, вы ставите эту пропаганду в благоприятные условия, но для этого вьщеления не нужно».

Маклаков призвал к реальному устранению тех источников зла, которые отравляют Холмщину, путем разумных практических мер, тогда как выделение Холмщины без дальнейших мер по русификации — есть чистая демагогия и обман, так как в действительности эти меры собираются потом проводить. Обращаясь к октябристскому центру, Маклаков сказал: «Либо вы ничего не сделаете больше того, что вы обещаете и предполагаете, и вы не будете теснить польский элемент и не будете издеваться над ним, но тогда вы сделаете своими врагами всех тех, на которых вы опираетесь, всех тех, которые придумали этот проект, либо вы уступите и, скрепя сердце и того не желая, пойдете за этими авантюристами русификации во все дебри, куда они вас заведут».

Вторичные выступления епископа Евлогия и Д. Н. Чихачева

Епископ Евлогий во вторичном выступлении ', отвечая на речи предыдущих докладчиков, отверг обвинения в том, что авторы проекта возлагают какие-либо надежды на полицейское насилие и административный произвол, но лишь стремятся «поднять и укрепить народное самосознание, поставить народ в такие условия, чтобы он сам собою представлял такую крепкую силу, о которую бы разбивались панские поползновения».

Далее епископ Евлогий выступил с опровержением утверждений, что Православная Церковь в Холмщине поставлена в лучшие условия, чем Католическая:

«Если от искусственных вычислений перейти к действительности, то получится картина как раз обратная. Заезжайте в любое местечко, где есть православная церковь и католический костел, православная церковь маленькая, убогая, бедная старушка гнется часто к земле, и нет средств для того, чтобы ее починить и привес-

1 Государственная Дума 3-го созыва. Стенографические отчеты. Сессия 5. Ч. П. С. 659—686.

214

ти в надлежащий вид, а рядом с нею высится величественный, грандиозный, стильный римско-католический костел. Вот вам карги на, и это действительно много говорящий символ: символ, с одной стороны, веры холопской, как у нас говорят, веры православной, и с другой — панской, т. е. веры католической. Сравните за-юм нашего православного священника с католическим ксендзом; наш православный священник, правда, несколько лучше обеспечен, нежели в центральной России, он получает 1200 руб. жалованья, но ведь это и только, ни о каких доходах не может быть речи, часто даже земля не приносит никакой пользы, особенно в местностях с преобладающим католическим населением. Но он имеет семью, на нем лежит забота о воспитании детей, что требует больших средств, а рядом с ним совершенно одинокий, безработный, бессемейный католический ксендз, который не интересуется ни жалованьем, ни землею. У него и без того так много средств, которые дает ему приход, потому что приход его составляют не простые бедняки крестьяне, а входят туда богатые паны помещики и от этого прихода он получает в пять раз больше средств, нежели православный священник получает жалованьем».

Описывая реальное соотношение сил в Холмщине, епископ Евлогий сказал:

«На польской стороне целая армия воинствующего католического духовенства, затем на его стороне экономическая сила помещика, которая часто переходит в засилье, на его стороне вся интеллигенция, адвокатура, врачи, наконец, мелкие городские ремесленники и многоразличные общества, которые под видом культуры являются очагами самого неудержимого политического прозелитизма, и все это одной сплошной массой гнетет и давит нашего бедного, темного, забитого крестьянина, толкая его на путь измены своим родным началам. Все это влечет и соблазняет его даже внешним видом довольства, спокойствия и обеспеченной жизни, все это говорит: иди к нам и будешь сыт и доволен или оставайся русским, и тогда будешь в бедности забитым, часто преследуемым, обреченным на насмешки и издевательства. Что же этому сплошному натиску может противопоставить наша бедная русская сторона? На нашей стороне только один бедный сельский священник, бедный, также мало обеспеченный чиновник и еще более бедный народный учитель, который получает в нашей церковной

215

школе 150—180 руб. в год. И это единственные защитники русского населения. Можно ли говорить после этого ... что в Холм-щине более чем достаточно средств для защиты русского населения. Нет, русское население в Холмщине, ослабленное, расшатанное, изломанное и измученное вековой непосильной борьбой, требует особливого к себе внимания, особливого попечительства русского государства, требует для своего спасения от окончательной гибели особых мер, законодательных, культурно-просветительных и культурно-экономических, а прежде всего требует полного изолирования от главного источника своих бед, именно от Польши. Нужно укрепить русское самосознание, нужно самый народ твердо поставить для защиты своей русской национальной самобытности».

По поводу картины «ошибок и преступлений» русских светских и духовных властей при воссоединении униатов, нарисованной Н. Н. Львовым, епископ Евлогий сказал:

«В общем картина эта, конечно, справедлива, если отбросить некоторые крайности, и мы сознаем, что 1870-е и 1880-е годы — это печальная страница в истории русской Холмщины, но видеть в этих неумелых, грубых, часто насильственных действиях администрации единственную и исключительную причину всех наших бедствий, той полонизации, которая теперь замечается в Холмском крае, это значит видеть только одну сторону дела и закрывать глаза на другую... В первой половине XIX столетия не было Победоносцева, не было Громеки, тогда русские власти совсем этим не интересовались, однако бедные униаты и тогда уже были напитаны этой католической польской ненавистью. И епископ Михаил Куземский, которому не может не верить депутат Львов, объясняет это вот чем: постоянным выступлением шляхты с латинским духовенством, их совокупным миссионерством, не столько религиозным, сколько политическим».

Епископ Евлогий закончил свою речь описанием событий 1905 года, полемизируя при этом с Н. Н. Львовым: > «Депутат Львов едет в Холмщину, он наблюдает картину этого ополячения, он видит, что холмский народ потерял 170 000, но считает это как бы в порядке вещей, считает это естественным последствием предшествующей русской политики. Когда ему говорят, что отпали не только упорствующие, которые действительно

216

инлялись печальным наследием этой политики, а отпали и крепкие, i иердые, православные русские, которые шли в костел с плачем, иоплями, проклятиями, стонами, он говорит: зачем вы держите под учетом человеческую совесть, зачем считаете отпавших, пусть идут, не мешайте этому движению, оставьте в покое. Да, посещая Холмщину, он не разглядел там кровавых слез нашего бедного холмского народа, он не видел этих жалких батраков, которых, как бессловесное стадо, загоняли в католические костелы, он не слышал стонов и воплей, которые раздавались в нашей холмской деревне... И вот теперь, когда мы делаем попытки спасти этот несчастный народ, освободить его от латино-польской неволи, депутат Львов, выступая с этой кафедры, с патетическим негодованием говорит, зачем вы это делаете, пусть остается все, как есть, пусть под флагом манифеста 17 октября поляки окончательно догрызут них несчастных холмских крестьян, оставьте, говорит, вашу работу, грубую, топорную, топором вы хотите отрубить Холмщину от Царства Польского, с которым она срослась, сжилась. Быть может, действительно наша работа грубая, технически несовершенная, но чато она закономерным путем стремится укрепить русское самосознание русского холмского народа, чтобы на этом прочном фундаменте выстроить здание русской культуры. Может быть, работа наша грубая, топорная, но все же это работа созидательная, строительная, а работа депутата Львова и его друзей — это действительно тот топор, который заносят над головой и без того забитого нашего мужика, которого хотят окончательно добить, окончательно докопать».

В кратком вторичном выступлении Д. Н. Чихачев ' отметил большой интерес к холмскому вопросу со стороны различных кругов украинского общества, привел мнение местного холмского деятеля левого направления Сполитака, который в Москве, на собрании общества славянской культуры, возражал Н. Н. Львову и оказался сторонником выделения.

«Положительно все западнорусское общество, — сказал Чихачев, — так или иначе близко знакомое с нуждами Холмского края, безусловно является убежденным сторонником этого выделения и

1 Государственная Дума 3-го созыва. Стенографические отчеты. Сессия 5. Ч. И. С. 703—708.

217

других способов для спасения этого населения от полонизации». Сделав «лишь первый шаг и наметив дальнейшую схему реформ, комиссия тем самым пошла навстречу желаниям всего западнорусского общества. Она поняла, что это движение подлинно возникло снизу, как выразился член Государственной Думы Маклаков, в лучшем смысле этого слова; она поняла, что в данном случае она стоит не на почве партийной, а считается с интересами всего западнорусского края, не допуская, чтобы хотя один русский человек в пределах Российской Империи мог бы подвергнуться полонизации».

Как и по другим национальным вопросам, в Холмском вопросе среди октябристов не было единодушия, и в заседании 20 января 1912 г. фон Анреп от имени нескольких единомышленников выступал ' против проекта об отделении, как совершенно бесполезного и ненужного.

После восьмидневного обсуждения переход к постатейному чтению проекта был принят 154 голосами против 1072. Постатейное обсуждение проекта сопровождалось такими же бурными спорами, какими были общие прения.

15 февраля на утреннем заседании Государственная Дума голосовала и отклонила основную— 10-ю статью Холмского законопроекта. Статья эта предусматривала выделение вновь образуемой ОСолмской губернии из состава губерний Царства Польского и подчинение ее непосредственному ведению министра внутренних дел.

Противники законопроекта для достижения этого успеха мобилизовали все свои силы. Накануне были разосланы пригласительные повестки всей оппозиции и тем из октябристов, относительно которых можно было рассчитывать на отрицательное отношение к законопроекту. Обсуждение законопроекта началось в 11 часов. На очереди было 20 ораторов, в основном противников проекта. Рассчитывая на то, что прения затянутся, защитники законопроекта явились на утреннее заседание не в полном составе. Однако большинство ораторов тут же отказались от слова и этим обеспечили перевес оппозиции.

1 Государственная Дума 3-го созыва. Стенографические отчеты. Сессия 5. Ч. П. С. 717—719.

2 Там же. С. 722.

218

В результате большинством 150 голосов против 105 было принято предложение фон Анрепа исключить слова, говорящие о выделении Холмщины из состава Царства Польского. Затем большинством всего в 4 голоса: 139 против 135 было принято предложение подчинить новую губернию варшавскому губернатору, а не министру внутренних дел. Националисты и правые потребовали повторного голосования выходом через двери, но оно дало тот же результат.

Второе чтение законопроекта в Государственной Думе

Несмотря на то, что с отклонением 10-й статьи терял смысл весь законопроект, националисты настаивали на дальнейшем его обсуждении.

На следующий день, 16 февраля, защитники законопроекта добились принятия ряда статей, противоречащих решению, принятому накануне. Большинством 168 голосов против 139 было постановлено подчинить новую губернию по частям не варшавскому губернатору, а министру внутренних дел и главноуправляющим по принадлежности. В судебном отношении Холмская губерния была присоединена к округу киевской судебной палаты, учебные заведения ее по Министерству народного просвещения подчинены попечителю киевского учебного округа.

На этом успехи националистов и ограничились. При дальнейшем голосовании из законопроекта были исключены все пункты, ограничивающие преподавание в учебных заведениях новой губернии польского языка, как не государственного. Такой же участи подверглись и правила проекта, устанавливающие обязательное употребление русского языка в местном судопроизводстве. От группы октябристов принципиальное заявление сделал Е. П. Ковалевский.

«Обособление Холмской губернии, — сказал он, — не должно никого лишить тех прав, которые они уже приобрели. Мы думаем вместе с членом Думы Парчевским, что никого обездолить этот закон не должен. Ввиду этого необходимо исключить из отдела XI все ограничения, касающиеся школ».

Против этой точки зрения возражал епископ Евлогий, который сказал:

219

«Мы помним, как в 1905—1906 гг. поляки объявили ожесточенный бойкот русской школе, бойкот, который не останавливался даже перед террором. Мы помним, как в то время выступила на сцену пресловутая школьная «Матица», которая явилась как бы рамозванным, независимым школьным правительством, параллельным от правительственного учебного округа. Теперь, будучи не в силах удержать детей от посещения русской школы, польские шовинисты стараются приостановить всеми мерами школьное дело. Они выступают на гминных сходах, влияют на темную крестьянскую массу, возбуждают против каких бы то ни было школьных «складов», против самообложения школьного дела, стараются даушить им мысль о том, чтобы они требовали польской школы. (Она находится в боевом положении и не всегда русское правительство выходило победоносно в этой борьбе; в 1905 году оно едва не капитулировало перед польскими притязаниями. В %Холмщине русские начала и без того расшатаны, русское самосознание поколеблено, зачем же еще более отягчать эту тяжелую |юрьбу за русские самобытные начала? Мы и стараемся русскую $цколу в будущей Холмской губернии поставить в такие условия, чтобы она могла спокойно развиваться и делать свое великое дело».

С таким же неуспехом для националистов и правых прошли заключительные прения по первому постатейному чтению холмского законопроекта 24 февраля, когда большинство отвергло статьи, устанавливавшие ограничения на польское и еврейское землевладение и меры по защите русских помещичьих земель, занижавших в Холмщине всего 4304 десятины.

Товарищ министра народного просвещения Таубе заметил по поводу всех этих поправок:

«Нельзя же в самом деле выделять Холмщину из Привислин-ского края и оставлять ее по-прежнему в таком же виде, в каком она существует в составе этого края. Разумеется, это нелогично. Для чего же в таком случае и вообще выделять? К чему весь этот шум, если имеется в виду только менять вывеску?»

«Закон-призрак, — характеризовал его поляк Свенцицкий. — Думают ли этим октябристы усилить свой предвыборный актив? Как бы этот актив не оказался впоследствии мертвым грузом, от которого потом уже трудно будет отделаться».

220

Для внесения поправок к проекту после окончания постатейного чтения был назначен трехдневный срок. От имени польского коло их Ы.1ЛО внесено более 150. По преимуществу они заключали в себе предложения исключить из Холмской губернии те или другие отдельные гмины, города и селения. Депутат Парчевский в качестве «поправки» предложил исключить отдел об образовании новой губернии «ввиду отсутствия данных для такой меры», т. е. совершенно отвергнуть законопроект. Ряд других пунктов польское коло ' предлагало исключить «ввиду неосновательности принятого постановления».

Окончательная судьба законопроекта должна была решиться во втором постатейном чтении.

При обсуждении основной, 10-й статьи, в комиссии законодательных предположений был восстановлен ее прежний смысл в следующей редакции: «Губерния Холмская выделяется из состава губерний Варшавского генерал-губернаторства и подчиняется в общем порядке управления Министру внутренних дел». По сравнению с первоначальной редакцией выражение: «из состава губерний Царства Польского» было заменено выражением: «из состава губерний Варшавского генерал-губернаторства». В этой редакции с небольшими чисто-вербальными изменениями, предложенными председателем комиссии Антоновым, эта статья и была принята Государственной Думой.

Из частных изменений, внесенных при последнем чтении, следует отметить вопрос о неприсутственных днях, возникший в связи с тем, что в губерниях Варшавского генерал-губернаторства был принят григорианский календарь, в отличие от остальной России. По примеру остальной Западной Руси, где был установлен, несмотря на большой процент католиков, общероссийский порядок неприсутственных дней, в правительственной редакции законопроекта предполагалась отмена высочайше утвержденного положения Комитета Министров от 15 мая 1881 года об освобождении от занятий в присутственных местах в дни католических праздников, отмечавшихся по новому стилю.

1 «Польское коло» (kolo — буквально круг) название польской парламентской фракции в I—IV Государственных Думах; представители польских демократических и социалистических кругов в Думе в польское коло не входили. —Прим. ред.

221

Третье чтение законопроекта

При обсуждении в Государственной Думе во втором (первом постатейном) чтении это предложение было отклонено, но при третьем чтении епископом Евлогием была внесена поправка, восстанавливающая правительственную редакцию. % Докладчик комиссии Д. Н. Чихачев указал, что для устранения неудобств римская курия имеет возможность присоединить новую Холмскую губернию к Луцко-Житомирской католической епархии и тем установить один календарь для Холмской губернии и других губерний Западного края. Однако поправка была Государственной Думой отвергнута.

Все, что удалось отстоять противникам законопроекта, было: сохранение кодекса Наполеона, григорианского календаря и права поляков на свободную скупку земель.

26 апреля Государственная Дума большинством 156 голосов против 108 окончательно приняла законопроект об образовании из восточных частей Люблинской и Седлецкой губерний особой Холмской губернии с подчинением ее в общем порядке управления министру внутренних дел и с соответствующими изменениями в ее строе.

Так закончилась в Думе трехлетняя борьба за этот законопроект, борьба, в которой такая исключительная роль принадлежала одному человеку — епископу Евлогию.

И 7 мая бюджетная комиссия Государственной Думы в вечернем заседании, несмотря на упорное противодействие польского коло и оппозиции, большинством 18 голосов против 15 приняла законопроект об отпуске средств на расходы, связанные с образованием самостоятельной Холмской губернии.

Победа в Думе епископа Евлогия еще не означала, что его борьба за холмский законопроект кончена. Провести закон через Государственный Совет также представлялось нелегким делом. «Там я предвидел немало подводных камней, — вспоминает митрополит Евло-гий.—Я защищал интересы серенького крестьянина, не умевшего отстаивать свое национальное сознание. Польская аристократия имела родственные и дружеские связи в столичном обществе, в его высших сферах, — это тоже надо было учитывать» '.

1 Евлогий (Георгиевский), митрополит. Путь моей жизни. М., 1994. С. 209.

222

Решение Государственного Совета и утверждение закона о выделении Холмской губернии

27 апреля, на следующий день после принятия Думой законопроекта, Государственный Совет по инициативе 52-х членов с Д. И. Пихно во главе образовал особую комиссию в составе 15 членов для предварительного рассмотрения законопроекта, не дожидаясь его официального поступления из Думы. 2 мая были произведены выборы и в состав комиссии вошли: П. П. Кобылинский, Д. И. Пихно, прот. Т. И. Буткевич, Н. А. Зверев, А. П. Рогович, В. Ф. Дейтрих, кн. П. Д. Голицын, С. Е. Бразоль, Н. С. Таганцев, Н. П. Балашов, И. Д. Шебеко, Э. В. Хржановский, кн. А. Д. Оболенский 2-й, С. М. Лукьянов и М. А. Стахович.

Епископ Евлогий посетил несколько членов Государственного Совета: лидера правых Дурново, Нейдгарта (центр) и примыкавшего к левым проф. Багалея, разослал всем членам Совета свои брошюры. Дурново обещал поддержку, но без особого энтузиазма. «Я не могу назвать себя вашим сторонником, — сказал он епископу, — но вижу, что законопроект в такой стадии, когда его назад уже не повернуть...». Председатель Государственного Совета Акимов обещал поддержать законопроект, но посоветовал предварительно поговорить с Витте. «Если его «по шерсти», то он поможет», — сказал Акимов, намекая на повышенное самолюбие бывшего министра.

В это время (в конце мая 1912 г.) епископ Евлогий получил извещение о том, что он удостоен «особого Высочайшего рескрипта» с возведением в сан архиепископа, хотя он пробыл в сане епископа всего 9 лет. Это было явным одобрением в связи с холмской победой в Думе.

Заседание Государственного Совета, окончательно решившее судьбу всего дела, открылось под председательством Акимова. Докладчиком по проекту был член Государственного Совета, бывший товарищ министра А. С. Стишинский. От правительства законопроект защищал Макаров.

Ход обсуждения в Совете описывает митрополит Евлогий: «Дебаты выявили наших сторонников и противников. «За» законопроект были: прот. Буткевич, проф. Багалей; «против» — Н. С. Таганцев, Максим Ковалевский, все польское коло и вообще

223

вся левая сторона Совета. Представитель центра граф Олсуфьев в своей речи был даже язвителен. Он подверг критике зигзагообразные границы Холмской губернии и насмешливо отозвался об ее очертаниях: «Так подвыпивший крестьянин «мыслете» выводит...» Он не учитывал нашего стремления точно придерживаться 30-процентной нормы русского населения и уже в зависимости от нее проводит границы, не считаясь с тем, какие получатся очертания на карте. Всякий раз, когда он упоминал в своей речи мое имя, он говорил: «Епископ, а теперь архиепископ Евлогий...», подчеркивая последние два слова и тем самым намекая, что Холмский законопроект якобы послужил мне средством для моей карьеры.

На заседании присутствовали все министры, но при голосовании Коковцев и кто-то еще из министров исчезли... Законопроект прошел большим числом голосов. Борьба была окончена и завершилась полной победой...

15 июня III Дума и Государственный Совет были распущены после пятилетнего благополучного существования, а 23 июня вскоре после моего возвращения с Валаама, в день Владимирской иконы Божией Матери, холмский законопроект был Высочайше утвержден. Трудно себе представить восторг и ликование народа, когда я вернулся в Холм победителем...» '.

Официальное открытие Холмской губернии состоялось 8 сентября 1913 г. Губернатором был назначен А. Н. Волжин, бывший губернатор седлецкий, который своим деспотическим и капризным характером сильно компрометировал перед православным населением Холмщины всю идею присоединения к России, воспринятую народом «почти религиозно».

Просветительную деятельность, бывшую основной целью выделения Холмщины, развивал сам архиепископ Евлогий, почти без поддержки губернатора. При «холмском братстве» была создана типография и стал выходить еженедельник «Холмская Русь», было основано культурно-просветительное общество учителей, сельскохозяйственное общество и общество взаимного кредита.

Дальнейшая деятельность по укреплению культурных и экономических связей Холмщины с Россией была прервана состояв-

1 Евлогий (Георгиевский), митрополит. Указ. соч. С. 210—-211.

224

шимся весной 1914 г. переводом архиепископа Евлогия на Волынскую кафедру, а затем начавшейся войной.

Дальнейшая судьба Холмщины

5 августа 1915 года в Варшаву вступили немецкие войска. Вскоре германская и австрийская армии заняли все Царство Польское, т. е. десять Привислянских губерний. При наступлении немцев ушла не только русская администрация, но и православное духовенство, за немногими исключениями. Была эвакуирована и часть населения.

При оккупации не была сохранена целость Царства Польского и оно было разведено на две части: на большую, оккупированную немцами, с генерал-губернатором Безелером в Варшаве (с 4 сентября 1915 года) и меньшую — оккупированную австрийцами, с генерал-губернатором Диллеромом в Люблине (с 1 октября 1915 года).

На территории немецкой оккупации взаимоотношения православных и католиков сохраняли более или менее мирный характер. Известен случай, когда при первом занятии г. Келец местный римско-католический епископ со всей энергией протестовал против обращения православного костела в конюшню. Он был впоследствии награжден орденом св. Станислава первой степени, причем ленту и звезду передал ему лично помощник Варшавского генерал-губернатора Д. Н. Любимов'.

Холмщина и Подляшье оказались на территории австрийской оккупации. Здесь многие православные храмы были переданы католикам, в частности, соборы в Холме, Люблине и др. местах.

16 декабря 1918 г., сразу после ухода немцев, правительство И. Пилсудского издало декрет, по которому в государственное управление было передано около 20 000 гектаров церковной земли с постройками и угодьями.

В результате польско-советской войны к Польше перешла не только Холмщина и Подляшье, но часть Волынской и Минской

1 Любимов Д. Н. Статья в «Возрождении». Париж, 1935; 11 ноября. Цит. по кн.: Николаев К. Н. Восточный обряд. Париж, 1950. С. 79. <&

225

губерний с почти сплошь православным русским населением численностью около 4 млн. человек.

10 февраля 1925 г. был подписан конкордат Рима с Польшей, установившей пять церковных провинций латинского обряда (5 архиепископий и 15 епископий), одну греко-католическую униатскую (1 архиепископия и 2 епископий) и одну армянского обряда. На одну латинскую епархию приходилось 750 000 чел., на одну униатскую — вдвое больше, 1 500 000 чел. Униатство было почти целиком заперто в пределах Галиции и потеряло прежнюю частичную независимость. Теперь это была лишь провинция восточного обряда.

Униатская проповедь на Холмщине и в Подляшье не привела к особому успеху. На Велиградском Конгрессе в 1927 г. епископ Пшездецкий сообщил о 20 000 обращенных в униатство по всей Польше.

В 1929 г. произошли события, сильно подорвавшие положение Православия в Польше. Летом этого года православные иерархи начали получать тревожные сведения о предъявлении римско-католическим епископатом многочисленных исков к Православной Церкви в Польше.

В конце августа 1929 г. было выяснено, что к Волынской епархии предъявлено 144 иска, к Виленской — 71, к Полесской — 248 и к Гродненской — 159. В наиболее тяжелом положении оказались епархии Полесская и Гродненская. В первой на 320 приходов, включая приписные, приходилось 248 исков; во второй — на 174 прихода 159 исков. В Волынской епархии число исков было сравнительно невелико, но были заявлены требования об отобрании всех православных монастырей. При окончательном подсчете число исков составило 724.

Иски были предъявлены от имени Виленского митрополита, Пинского епископа, а также епископом Луцким, в окружных судах в Бресте, Белостоке, Вильне, Гродне, Луцке, Новогрудке, Ровно и Пинске.

В исковых прошениях утверждалось следующее:

«После ликвидации ноябрьского восстания (1831 года) русское правительство насилием уничтожило унию. Костелы униатские ликвидировало, передав их вместе со всем принадлежащим им имуществом православному духовенству с целью перестройки их на православные церкви, что и было осуществлено.

226

Приняв во внимание, что ликвидация русским правительством униатских церквей не может быть законным основанием для приобретения права собственности русским правительством и что такая ликвидация остается всегда актом насилия и беззакония, нужно придти к выводу, что и права православного духовенства в отношении отобранных униатских церквей и недвижимого имущест-иа в виде земли и построек, принадлежавших тем церквам, есть порочное и не создает права собственности. Незаконно отобранное имущество подлежит возврату».

Однако разыгравшийся в связи с этим скандал привел к отказу польского суда удовлетворить эти требования, которые были значительно смягчены самими истцами. Решением наивысшего суда от 20 ноября 1933 г. передача святынь предоставлялась на усмотрение местных гражданских властей, помимо судебной процедуры, на основании распоряжения правительства от 22 октября 1919г., касавшегося только бывших католических, но не униатских храмов.

Положение на Холмщине складывалось следующим образом. К 1925 г. из 383 православных храмов, бывших до войны, 59 было разрушенных, 111 — закрытых и 150 — обращенных в костелы. В распоряжении православного населения осталось только 63 храма.

В результате возвращения части населения из России, некоторое количество храмов и молитвенных домов удалось открыть снова. Еще один удар был нанесен в 1938 г., когда были разрушены около 200 храмов — все закрытые храмы, а также часть открытых и построенных с 1920 г. Однако требования об открытии православных церквей и присылке священников не прекращались, 200 000 православных людей в Холмщине проявляли твердость и не хотели переходить в Католичество восточного обряда.

227