МИР ВОЗМОЖЕН
См. миротворчество.
Книга вышла в Москве в 2002 г. под редакцией Ларисы Скуратовской.
Пер. с англ. Якова Кротова.
Часть вторая - третья - четвёртая.
Выбираем общее будущее: личная безопасность или военные разрушения
Выход на русском языке сборника статей 35 выдающихся политических и общественных деятелей под названием «Мир возможен. Выбираем наше общее будущее: личная безопасность или военные разрушения» весьма своевремен. Сегодня, как это стало очевидным в результате встречи в верхах в Москве 24 мая 2002 г. «холодная война» окончательно канула в лету и принадлежит истории. Перед всеми обитателями нашей планеты встает вопрос, как обеспечить мир в условиях впервые появившегося на исторической арене нового глобального сообщества, не знающего глубокого разделения мира границами и идеологиями, но стоящего перед вызовами терроризма являющегося орудием не только и не столько государственных, сколько неправительственных структур, равно как и перед вызовами распространения оружия массового уничтожения.
Утверждение «мир возможен» - не новый абстрактный идеалистический постулат, а вполне достижимая реальность.
Вопрос состоит только в том, как этого достичь. Авторы сборника в подавляющем большинстве сходятся на том, что для этого требуется, прежде всего, безопасность личности.
Я не могу ни согласиться с этим на 100%. Изучая некоторые международные документы, активно участвуя в контроле и наблюдении за их исполнением, я пришел к твердому убеждению, что мир, понимаемый как отсутствие войн, сам по себе не может полностью удовлетворить ожидания людей, обитающих на нашей планете. Требуется – безопасность личности, и не только от насилия, но и от нарушений прав человека, голода, заболеваний и экологических потрясений.
Иными словами, речь идет не только о военно-политической компоненте, но о безопасности во всех аспектах. Здесь на передний план выступает задача недопущения все углубляющего разрыва между богатством и бедностью, как на национальном, так и международном уровне.
В этом видит свою главную задачу ООН, сформулировавшая программу устойчивого развития, направленную на обеспечение безопасности человека и провозгласившую в качестве приоритета совместные международные акции по преодолению разрыва между богатством и бедностью.
Глобальное сообщество (и международная встреча на Высшем уровне в Йоханнесбурге – убедительное свидетельство этого) имеет перед собой не только четко очерченную цель, но и конкретную программу действий по обеспечению устойчивого развития на глобальном, региональном и национальном уровне.
Устойчивое развитие, само по себе являющееся важным миротворческим фактором, самым существенным образом подкрепляет и усилия ООН по предотвращению и мирному урегулированию конфликтов, по регулированию вооружений и разоружений, по обеспечению прав человека и нормализации международных отношений.
Сегодня, как никогда, требуются конструктивные параллельные усилия на всех направлениях, ведущих к обеспечению мира, стабильности и благосостояния народов, как того требует Устав ООН.
В глобальном сообществе справедливо считают, что сегодня на первый план выдвигаются не декларации, а реально осязаемые дела.
Такие дела предполагают активное участие, как правительственных структур, так и гражданского общества. Новое глобальное сообщество, разделяющее идеалы мира, демократии и благополучия народов нашей планеты, не может результативно функционировать без неправительственных организаций.
Партнерство правительств и гражданского общества – это не просто лозунг, а объективная потребность. Это партнерство предполагает как совместный поиск наиболее оптимальных решений в интересах всех народов планеты, так и параллельные усилия по их осуществлению.
Иными словами, миротворчество, о чем идет речь в предлагаемой Вашему вниманию книге, есть обеспечение безопасности всех людей, населяющих нашу планету, через конкретные дела и сотрудничество всех «актеров» нового глобального сообщества.
Читая книгу, лишний раз убеждаешься в том, что мир на нашей планете - дело всех и каждого. Знания и опыт людей, посвятивших свою жизнь идеалам мира и безопасности, являются общим нашим достоянием и служат вдохновляющим примером для всех, кто искренне стремится к тому, чтобы глубокие цивилизованные изменения в мире, глобальные процессы способствовали созданию на нашей планете условий для нормальной мирной жизни, приемлемых во всех отношениях для нынешнего и будущего поколений.
11 сентября 2001г., как считают многие, стало трагическим знаком срочной необходимости другой политики для наступившего века.
Потрясение, вызванное этим событием, сконцентрировало внимание и эмоции на одном из, хотя и сравнительно новых, вызовов эпохи – на международном терроризме.
Ответ цивилизованного мира был быстрым и решительным. Главное бремя по подавлению наиболее опасного на тот момент очага терроризма взяли на себя Соединённые Штаты. Это естественно и правильно, ибо США были жертвой 11 сентября, и только они располагали возможностями для нанесения в короткий срок сокрушительного удара. Правильно потому, что США обратились за солидарностью и поддержкой ко всем, кому дороги безопасность и ценности цивилизации. И они получили такую поддержку. Более того, быстро сложилась международная антитеррористическая коалиция – весьма многообещающее явление в свете требований к мировой политике ХХI в.
Однако после впечатляющего успеха чрезвычайных операций в Афганистане первоначальная логика совместных действий на мировой арене начала давать опасный крен.
Вполне правомерная линия на обеспечение собственной, национальной, и международной безопасности используется для расширения сфер влияния в мире. Акцент делается на силовые, вооруженные методы. Следует заявления о том, что США будут решать единолично, что, как и где их применять. Планируются новые операции против стран, не угодных США.
Вроде бы США не нуждаются ни в коалиции, ни в Совете Безопасности ООН, ни в международном праве. Такой поворот обеспокоил, прежде всего тех, кто действовал и действует вместе с Соединенными Штатами. Он опасен и контрпродуктивен, как с точки зрения борьбы с международным терроризмом, так и с точки зрения исторического выбора в пользу мировой политики, адекватной новой ситуации. Есть риск вновь допустить трагическую ошибку, как это случилось после Второй мировой войны и после окончания «холодной войны». На этот раз такая ошибка может оказаться катастрофичной для человечества.
За сверхактивностью военного характера отошли на второй план другие проблемы и угрозы современному миру. Хотя вроде бы уже доказано и признано, что невозможно обеспечить ничью безопасность – ни государств, ни граждан – без решения всего комплекса глобальных проблем. Главные среди них – это бедность, ее непредсказуемые политические и социальные последствия, это экологическое состояние планеты, которое приобретает угрожающий характер.
Можно ли рассчитывать на результативность борьбы с терроризмом в обход этих проблем? Допускает непоправимую ошибку тот, кто считает это возможным. Когда на нашей планете из 6 млрд. населения, по меньшей мере, 3 млрд. человек живут в ужасных условиях, делать вид, что эти проблемы вечные, не имеющие решения, что можно ограничиться благотворительностью, - значит сознательно вводить и себя, и миллионы людей в заблуждение.
Ученые доказали, что хватило бы одного процента отчислений от валового внутреннего продукта благополучных стран, чтобы облегчить жизнь миллиардам мужчин, женщин и детей. Тогда бы и списание долга беднейших стран, к которому иногда прибегают страны-кредиторы, могло бы сыграть свою роль. Есть рациональное зерно в «Тобин такс», которая предлагает ввести налогообложение финансовых операций, связанных с бегством капитала. Вполне разумная идея. Реализация ее значительно увеличила бы ресурсы, необходимые для того, чтобы противостоять вызовам, брошенным современному миру.
Существует несколько предложений о микрокредитах для сельского хозяйства и развития малого и среднего бизнеса в наиболее отсталых регионах. Мировой банк мог бы дать гарантии, возможно, вместе с консорциумами крупных коммерческих банков, которые (увы!) до сих пор уходят от своей ответственности за ход событий в условиях стремительно растущей взаимозависимости мира.
Или возьмите среду обитания. Наступление глобального экологического кризиса чувствуется повсеместно, в том числе и в развитых странах. Тем не менее, никак не удается продвинуть обязывающие решения, которые хотя бы остановили обострение экологических проблем. Мало что дали и Рио-де-Жанейро (1992 г.), и Киотские протоколы, и Всемирная конференция по проблемам воды в Гааге. Загрязнение атмосферы, бассейнов рек и Мирового океана, сокращение пашни и лесов разрушают природную среду, подрывают основы существования человека. Ученые свидетельствуют, что причины инфекционных заболеваний на 80% связаны с некачественной водой.
Мы слепо движемся навстречу социальным и природным катаклизмам. Мы собственными руками создаем невыносимую ситуацию. Ибо в основе многих решений лежит эгоцентризм. Например, те, кто ратует за открытость рынков, за свободу торговли, они же одновременно не только против свободного передвижения рабочей силы, но и принимают сразу же крутые протекционистские меры, когда это выгоднее только им.
Надо выходить из противоречия между национальными интересами и общечеловеческими. Оно существует. Никто не считает, что его преодолеть можно одним махом. Но нельзя преднамеренно пренебрегать интересами других, да еще когда это касается прозябающих в бедности и отсталости.
Невнимание к этой стороне дела уже привело к формированию антиглобалистского движения, которое не приемлет глобализацию в том виде, в каком она происходила в последнее десятилетие. Те, кто собирался на Всемирный Давосский форум в Нью-Йорке, мало что могли предложить миру. Но ценно, что впервые и среди них, представляющих благополучную часть мира, признана необходимость диалога с «новыми антиглобалистами». Это правильный путь для ответа на два ключевых вопроса: кто будет принимать решения, и по каким правилам можно упорядочивать объективный процесс глобализации.
Да, глобализация стала доминирующей тенденцией мирового развития.
Объективно она обусловлена технологической революцией в сфере информатики и телекоммуникаций. Открывает принципиально новые возможности для развития производственных, торговых, финансовых, информационных, культурных и межличностных связей в планетарном масштабе.
Но эти новые возможности таят в себе и большие опасности. Усиливается неравномерность мирового развития. Углубляется разделение мира на доминирующее ядро и безнадежно отсталую периферию. Все более вопиющим становится неравенство условий жизни – никогда оно не достигало таких масштабов, как сейчас. Характер и методы распределения плюсов и минусов глобализации между разными странами и слоями населения вызывают протесты, нагнетают социальные, политические и межгосударственные противоречия, создают то тут, то там остроконфликтную ситуацию, часто оборачивающуюся кровопролитием.
К сожалению, страны - «глобализаторы» этими опасностями пренебрегли. Не было принято мер, которые позволяли бы снимать или хотя бы снижать риски глобализации. Напротив, стали навязывать идеологию бесконтрольного рынка, пошли по пути форсирования процессов либерализации и дерегулирования.
Всепроникающая глобализация приводит к непосредственному и плотному соприкосновению различных культур и цивилизаций, к подрыву, а иногда и разрушению традиционных устоев жизни. Именно на этой почве выросли мировоззренческий фундаментализм, политический экстремизм, международный терроризм, которые пользуются и завоеваниями демократии в богатой части мира, и его техническими достижениями для совершения чудовищных античеловеческих акций, свидетелями и даже жертвами которых мы стали.
Трагедия 11 сентября необычайно ярко высветила всю глубину кризиса при переходе от одной эпохи к другой.
Для преодоления его есть только одно «глобальное» средство – принципиально новая мировая политика. Более чем когда-либо становится очевидной необходимость коллективных усилий в ее осуществлении. Нужна серьезная переоценка перспектив мирового развития, которое должно интегрировать человеческое измерение в экономические и технические процессы глобализации.
Предстоит разобраться и решить огромное число самых разнообразных проблем, затрагивающих судьбы человечества.
Объективные предпосылки для новой мировой политики налицо. С точки зрения технологических и организационных возможностей сегодня вполне реально ставить в повестку дня вопрос об управляемости мировыми процессами.
Если мы не поймем этого и не изменим подходов, то могут реализоваться самые мрачные сценарии «столкновения цивилизаций». В этом смысле мировое сообщество находится сегодня на очень ответственном рубеже. От выбора, который будет сделан сейчас, зависит будущее мира в ближайшие десятилетия.
Выбор этот под силу лишь коллективному лидерству. В этом смысле наблюдаются отрадные явления. На официальном уровне главные ядерные государства – Россия и США – устами своих лидеров, министров, послов заявили, что не считают свои страны ни противниками, ни соперниками, а партнерами и даже «дружественными державами», у которых во многом общие цели в этом мире. В поведении лидеров НАТО и России ощущается неизбежность движения в сторону своего рода союзнических отношений.
Признается, что на многие застарелые и даже болезненные проблемы придется взглянуть по-новому, искать, наконец, конструктивные решения. «Россия протянула руку Западу», и это приветствуется с пониманием, но у нее есть интересы и на других направлениях.
Нам не достает действительно коллективного лидерства, отвечающего вызовам ХХI в. Чтобы оно сложилось, нужны определенные предварительные условия. Прежде всего, лидеры нового типа. У меня совершенно четкое представление о том, какими они должны быть. Я не раз говорил и писал об этом.
Это должны быть люди, способные, оставаясь масштабными национальными деятелями, мыслить и действовать в полную меру ответственности перед международным сообществом.
Лидеры, которые, заботясь о благе соотечественников, сострадали бы всему человечеству, особенно наиболее обездоленной его части.
Лидеры, которые – плоть от плоти своего народа, своей нации – возвысились бы до понимания и признания на деле чаяний и интересов людей, живущих в других странах по своим законам и согласно своим верованиям.
Среди предварительных условий коллективного лидерства я бы назвал также следующее:
Необходимо излечиться от милитаристского вируса в политическом мышлении, окончательно сбросить стереотипы «холодной войны» и в корне переменить ситуацию, когда ВПК фактически навязывает решения не только национального, но огромного международного значения;
Понять, что никто, каким бы могуществом он сейчас ни обладал, не в состоянии решать глобальные проблемы в одностороннем порядке, тем более навязывать свои решения. Это касается и терроризма – несмотря на сокрушительный удар по нему в Афганистане. Никто в одиночку, например, не может контролировать производство и распространение биологического оружия, к которому тянутся руки террористов;
Потребуется отказаться от самодовольного убеждения, будто уже окончательно найден чуть ли не идеальный образец общества, достойный повсеместного подражания, которое поведет все человечество в «светлое будущее», где кончается «плохая» и вообще всякая история… за ненадобностью;
Нужны механизмы разработки идей и форм современной мировой политики, их научная экспертиза и механизмы реализации этих идей коллективным политическим разумом в признанных всеми формах. На мой взгляд, таким механизмом может стать Форум мировой политики, который объединил бы авторитетных лидеров прошлого и настоящего, ученых, предпринимателей, интеллектуалов, религиозных деятелей.
Форум должен быть местом для постоянных совместных размышлений, открытых дискуссий, органом, способным выработать методологию «управления» теми вызовами, которые нам брошены. Кому-то такой проект может показаться утопическим. Он, в самом деле, чрезвычайно труден. Но это реальный выбор, альтернатива конфронтационной логике.
Речь фактически идет, повторяю, об управлении (в пределах объективно возможного) мировыми процессами. Свое слово здесь должны сказать и ООН, и ЕС, и «восьмерка», и Совет Европы, и другие региональные организации…
Коллективное лидерство может состояться лишь в результате поистине революции в сознании большинства населения цивилизованного мира.
Человечество вынуждено стать другим, если хочет жить и в ХХI, и в ХХХ веках. Поэтому парадигма его самосознания, самооценки и ответственности в производстве и в потреблении, в отношениях между своими собственными ответвлениями, столь разными, должна в корне измениться.
Готовить такую перемену – историческая миссия всех интеллектуальных, духовных, нравственных, научных и религиозных сил цивилизованного мира. В этом конечный смысл бытия в третьем тысячелетии.
Я живу в Норвегии и знаю молодого человека, который очень критически относился к самой идее прохождения военной службы, к возможности подчиняться приказам стрелять или идти под выстрелы других молодых людей. Ведь по ту сторону границы живут такие же люди, как он сам, и то, что они так же хотят жить, — закономерность, а то, где пролегла граница, — случайность. Тем не менее, один крупный консервативный политик убедил его пойти в армию таким доводом: «Нам нужна сильная армия, чтобы усадить Советский Союз (имелось в виду «этот кошмарный Советский Союз») за стол переговоров и добиться разоружения».
Молодой норвежец верил, что стремятся к разоружению, что оно станет реальностью уже во время его армейской службы. А оно не стало. Он надеялся, что по крайней мере брат, который был младше его на шесть лет, не отправится в казарму. А брат в казарму отправился, как и другой его брат, который был младше его на двенадцать лет. Продолжалась и гонка вооружений. Разоружение эксперты позволили заменить «контролем над вооружениями». После сорока лет судорожного балансирования на краю всеобщего уничтожения «холодная война» закончилась. Государства, возникшие на руинах Советского Союза, не нуждались в оружии, они просили денег, чтобы купить еды. Потрясающий шанс! Норвежец, однако, не видел большого стремления к разоружению и пришел к выводу, что милитаризм вдохновляется не борьбой за разоружение, а собственными соображениями, прежде всего мощными экономическими стимулами, и что только широкое объединение людей для достижения мира может спасти жизнь на этой планете.
Прошло сорок лет, и этому молодому человеку уже 60, он все еще ждет, но уже не, пассивно. Пятнадцать лет он активно выступает за мир. Он весь в напряжении и предпочел бы, чтобы цель была достигнута раньше, не сдается. Это я могу заявить с полной ответственностью, потому что я и есть тот самый норвежец.
Эта книга предназначена всем, кто ждет окончания бесконечных страданий, убийств, разрушений и опустошений, причиняемых войнами, но при этом добавляет: «Если только это вообще возможно». Авторы этой книги — 32 .выдающихся миротворца, это люди самых разных культур и жизненного опыта, но все они убеждены, что мир – возможен. Мир возможен вопреки непрекращающимся затратам на вооружение, которое становится все, более и более изощренным. Мир возможен, л даже при том, что миллионы людей зарабатывают себе на жизнь, работая на армию и на подготовку к войне, и при этом все они могут влиять на политические решения, прежде всего, на бюджет тех стран, в которых эти люди живут. Мир возможен, несмотря на то. что целые армии журналистов уверяют нас, что ничего изменить нельзя, потому что «мир таков, каким мы его описываем».
Вопреки всему по-прежнему верны слова Виктора Гюго: «Идея, время которой пришло, неудержимее наступающей армии». Происходят невероятные и совершенно неожиданные перемены. За несколько месяцев до падения коммунизма и железного занавеса никто не верил в то, что подобное возможно. Никто не верил, что белое меньшинство Южной Африки, несмотря на мощную военную поддержку, вынуждено будет начать переговоры с собственным заключенным, Нельсоном Манделой, освободить его и организовать выборы, сделавшие его президентом. «Чудо» произошло, потому что люди объединились ради общей цели. Достижению мира на Земле больше всего, вероятно, мешает столь широко распространенная убежденность в невозможности такого мира. Неважно, произносите .ли вы фразу, «если только это вообще возможно», или нет, важно, что именно это неверие превращает человека в часть проблемы, хотя он мог бы стать частью решения этой самой проблемы.
Общий уровень этических критериев человечества несомненно и значительно повысился на протяжении жизни последних двух поколений. В 1945— 1947 гг. Нюрнбергский суд над нацистскими военными преступниками признал, что каждый человек несет личную ответственность за совершенные во время войны преступления, неважно, действовал ли он по приказу или в соответствии с законами своей страны. Устав Организации Объединенных Наций и Конвенция ООН по правам человека провозгласили равенство всех людей, изначальное достоинство каждого человека. Теперь никакое правительство уже не может называть гонения против собственных граждан» своим «внутренним делом», надеясь таким образом защититься от критики и санкций за серьезные правонарушения и преступления. Некогда порабощенные народы теперь имеют право голоса при решении международных проблем. Быстро развиваются навыки решения конфликтов. Идеи и слова — это сила, которая может изменить и меняет наш мир.
Может показаться, что непосвященный человек не должен судить о сложнейших проблемах войны и безопасности. Но не надо пугаться, если что-то непонятно, а нужно спросить. Поразительно, как часто простые вопросы о существе дела показывают, что самоуверенный эксперт не имеет убедительного ответа. Путь к разоружению начинается именно тогда, когда люди начинают задавать простые вопросы о войне — себе, потом близким, коллегам, наконец, политикам: на митингах, в газетах и в других средствах массовой информации.
Как может опасное оружие — оружие массового поражения — делать мир безопаснее? Неужели непрерывно продолжающиеся исследования по созданию новых типов ядерных вооружений делают жизнь надежнее? Каким образом политические интриги, борьба за власть, угрозы и запугивания способствуют безопасности? Неужели затонувшие, ржавеющие атомные подводные лодки — это доказательство успехов в достижении безопасности?
Я задавал множество подобных вопросов, и тогда начинался диалог — вымышленный или реальный.
— Ну нельзя же просто взять и ликвидировать всякое оружие, распустить все армии!
— А кто сказал, что это нужно делать сразу? Кто говорит, что не нужны какие-то формы международной политики, которые бы обеспечили защиту права, побудили бы всех членов международного сообщества следовать правилам, законам? Но если не будет согласия в том, что цель - сокращение вооружений, то будет наращивание этих самых вооружений. Где оружие, там не может быть устойчивого равновесия.
— Но разве мыслимо создать бесконфликтный мир?
— Конечно, нет: конфликты это часть существования, будь то существование целых народов или жизнь одного человека. Но конфликты одно, а война это совсем другое. Нам нужно разрешать конфликты цивилизованно и без насилия. Мы же это умеем! В конце концов, ведь на любом уровне существования людей, народов, государств преобладающей нормой и даже законом является следование разуму, переговоры, а не насилие. Устав Организации Объединенных Наций призывает разрешать споры, не обращаясь к силе.
Демократия ведь и есть система мирного разрешения конфликтов. В былые времена человек, как говорилось, «носил свое право на кончике своего меча». Цивилизованное общество начинается там, где начинается закон и защита закона через суд и полицию. Не пора ли установить цивилизованные отношения на международном уровне?
— Трудно себе представить разоружение в мире, переполненном неравенством и несправедливостью.
— Верно. Но даже крошечной части тех астрономических сумм, которые тратятся на защиту этого неравенства военными средствами, было бы вполне достаточно, чтобы все люди получили крышу над головой, чистую воду, медицинскую помочь и образование. Неужели не разумнее, не человечнее преодолеть неравенство? Неужели это не безопаснее? Вот недавняя статистика: ядерная программа США обходится в 5,8 триллиона долларов, т.е. по тысяче долларов на каждого жителя планеты. А ведь это расходы только в США и только на ядерную программу.
В феврале 1999 г. министр обороны США с редкой откровенностью объяснил, зачем на армию тратят столько денег. Развивая аргументацию в защиту военного преобладания США в предстоящем столетии он сказал, обращаясь к служащим Майкрософта: «Замечу, что процветание компаний, каким сегодня отличается Майкрософт, было бы невозможно без сильной армии, которой мы обладаем». Он заявил репортерам, что «… конфликты в далеких странах: Боснии, Корее, Ираке, — прямо влияют на экономику США. Например, на содержание 100 000 американских солдат в Южной Корее и Японии уходят миллиарды, но зато это обеспечивает стабильность в Азии, а где стабильность — там лучше покупаются американские товары. Благодаря тому, что наши военные держат Ирак в узде, нефть бесперебойно поступает из Персидского залива»[3].
Из-за американской политики «удерживания Ирака в узде» при помощи эмбарго в этой стране каждый месяц гибнут тысячи людей. По оценке сотрудников ООН, с 1991 г. погибло более миллиона человек. И если люди гибнут в таком
количестве, возникает вопрос о геноциде, то какая выгода экономике от американской военной политики. Война в Персидском заливе (1990—1991 гг.) обошлась региону в 676 триллионов долларов, а это в два раза больше доходов Ирана и Ирака от торговли нефтью за все время ее экспорта.
Армия черпает из государственной казны столько, сколько попросит. Нехватка денег стреноживает движение за мир: это оно существует за счет благотворительных лотерей и частных пожертвований. Если бы правительства передали хоть малую часть своих военных бюджетов на поддержку миротворческого движения по разоружению, это принесло бы огромную выгоду людям, которые именно в мире и нуждаются.
— Такова уж человеческая природа, что для защиты нашей страны и самих себя нужна сильная армия.
— Если наш сосед вооружен, мы почти автоматически пытаемся обзавестись более мощным оружием. Но ведь есть и альтернатива: договориться о решительном сокращении вооружений и сосредоточиться на создании атмосферы доверия и сотрудничества. В 1999 г. США упорно отказывались выплатить 14 миллиардов членских взносов, которые они задолжали Организации Объединенных Наций, и в то же время в семь раз больше потратили на армию. Это свидетельство совершенно ненормального положения вещей. Армия по определению должна защищать родную землю и ее богатства, чтобы граждане страны могли жить и трудиться. Вместо этого армия отбирает землю, чтобы проводить на ней учения, а граждане страны урезают расходы на жилье, . детские сады, медицину и образование, чтобы оплачивать сооружение истребителей и крейсеров.
До каких пор мы будем думать, что безопаснее там, где оружие новее и эффективнее? Если мы не свернем с дороги, которую протоптали в прошлом, то будущее превратится в кошмар. Оружие развивается от камней и палок к мечам, ружьям, пушкам и гранатам, от щитов и личного оружия к броневикам. Пушечные ядра превратились в авиационные бомбы, а последние – в ракеты. А безопасность... Прибавилось ли безопасности от того, что раньше оружие могло уничтожить самое большее один дом, потом - квартал, потом - город, теперь вот - и весь мир? Раньше солдаты умирали, чтобы защитить гражданских лиц. Теперь умирают все больше гражданские лица. Такая вот ирония.
Борьба человечества за безопасность вообще богата парадоксами. Всемирная Организации Здравоохранения (ВОЗ) организовала мощную и дорогостоящую кампанию против оспы. Двадцать лет назад эта кампания увенчалась успехом: оспа исчезла. Однако недавно стало известно, что и в России, и в Америке военные сохранили изрядные запасы вируса. Учитывая, что прививок от оспы давно уже не делают, это может обернуться настоящей катастрофой.
Действительно ли мощное оружие делает нас сильнее? Ведь теперь достаточно нескольких минут, чтобы принять решение об атомном холокосте. Я бы хотел отдать должное одному из людей, благодаря которому человечество все еще существует: русскому полковнику Станиславу Петрову. В сентябре 1983 г. три кошмарных минуты он глядел на всполохи лампочек в бункере контроля за атомным оружием, где он дежурил. Автоматика ошибочно сигнализировала об атаке ядерными ракетами. Если бы он следовал инструкции, советские ракеты обрушились бы на многочисленные американские города. Это был бы конец всему человечеству. Сначала полковника намеревались наградить, но затем инцидент, вешили засекретить, и начальство, заметая следы, уволило его в запас. Сегодня всеми забытый и больной он живет в глуши.
Не пора ли осознать истинную природу современного оружия: оно заведомо не годится для тех целей, для которых предназначено. Военные больше не могут дать нам то, за что мы платим«- безопасности. Сколько еще мы будем щедро финансировать систему безопасности, которая чем мощнее, тем более угрожает этой самой безопасности?
Людям трудно докопаться до правды в этих вопросах. Слишком могущественны силы, которые заинтересованы в обмане. Тем не менее, очень полезно приучиться хотя бы задавать вопросы, сопоставлять слова и дела, уметь видеть двойной стандарт, равно как и спрашивать, насколько все эти слова и дела соответствуют общим принципам. Иностранных шпионов все ненавидят, но это не мешает нам иметь своих собственных шпионов. Мы не хотим, чтобы у Ирака была атомная бомба — прекрасно. Но почему в течение тридцати лет мы закрываем глаза на атомный арсенал Израиля? Если для защиты жителей Боснии и Косово организуется гуманитарная интервенция, то почему ничего не делается, чтобы остановить куда более ужасный геноцид, осуществляемый Индонезией в Восточном Тиморе или Турцией по отношению к курдам? Некоторый скепсис по отношению ко всяким проповедям мира, справедливости и демократии необходим, потому что часто эти проповеди скрывают совершенно противоположную реальность.
Вот актуальный пример. В 1998 г. был создан Международный уголовный суд, провозглашенный очередным достижением в сфере международного права и порядка. Соединенные Штаты Америки вместе с еще несколькими государствами — Китаем, Израилем, Ливией, Турцией и Йеменом — отчаянно сопротивляются всяким попыткам этого суда защитить людей от жестокостей войны. Сами Соединенные Штаты, словно полицейский, преследуют государства и отдельных людей, где бы они ни находились, за посягательство на суверенитет различных стран. Но в то же время США не признают вполне разумного права других стран подавать в Международный суд иски против граждан США, если те совершают на территории этих стран даже самые тяжелые преступления (военные, геноцид, преступления против человечности и т.п.).
Такая политика втайне от общественности проводится постоянно. Невозможно понять, что же на самом деле происходит в мире, если судить об этом по сообщениям ведущих средств массовой информации Запада. Когда я изучал право и позднее, когда был практикующим адвокатом, мне казалось, что со свободой слова в Норвегии все обстоит замечательно. Но когда чуть позже я стал пользоваться этой самой свободой слова, чтобы сказать то, что шло вразрез с общепринятым мнением, я обнаружил, как далека действительность о представлений о ней. Стоило мне хоть немного выйти за те рамки, которые западный истеблишмент ставит для охраны своих интересов, как мои статьи стали отвергать. Чтобы понять этот мир, нужно обязательно познакомиться с информацией и взглядами всех сторон, обращаться к всевозможным источникам, использовать и альтернативные средства коммуникации, к которым теперь относится Интернет.
Для участия в этом сборнике я пригласил людей, которые, как мне кажется, благодаря своему практическому опыту лучше всего могут продемонстрировать, что на долгом пути к всеобщему миру у каждого есть своя задача. Я мог бы предпочесть исторический подход, и тогда мне было бы легче продемонстрировать успехи человечества в мирном решении конфликтов. В начале двадцатого столетия моя родина, Норвегия, стояла на пороге войны с соседней Швецией. Норвегия намеревалась выйти из союза, связывавшего две державы. Король Швеции, правящая элита обеих стран изготовились к войне. Но люди — крестьяне, женщины, общества защиты мира — начали организовывать интенсивные контакты жителей двух стран. Благодаря этому удалось избежать войны, которая могла бы отравить отношения Норвегии и Швеции на века.
Подобным же образом в 1920-е годы были улажены путем переговоров споры между Финляндией и Швецией о юрисдикции Аландских островов и между Норвегией и Данией из-за Гренландии. В обоих случаях стороны обратились к Международному суду в Гааге (это было в 1930-х годах). В результате этих событий была создана система взаимной безопасности, благодаря которой война между скандинавскими странами стала немыслимой. Это, без сомнения, одна из причин того, что сегодня эти страны процветают, здесь правит закон, а не анархия. Граждане многих стран могут найти подобные примеры в своей собственной истории.
Одно событие выделяется в богатой истории движения за мир. Сто лет назад, в 1899 г. русский император Николай II созвал в Гааге Первую Международную мирную конференцию, чтобы обсудить возможности разоружения, пути мирного . решения международных конфликтов и гуманизации методов ведения войны. Идея такой конференции была встречена очень скептически и с недоверием. Джон Фишер заметил тогда: «Гуманизировать войну! С таким же успехом можно вести переговоры о гуманизации ада!».[4] Многие подозревали, что у России просто нет денег на поддержание сильной армии, поэтому царь и решил бороться за мир. Кайзер Вильгельм чувствовал себя преданным и писал Николаю: «Немыслимо вообразить себе монарха, который, являясь главнокомандующим своей армии, распускает полки, освященные столетиями истории ... и вручает свои города анархистам и демократам».
Тогда в любой стране мира министерства, связанные с армией, именовались безо всякого стыда именно военными министерствами, войну прославляли, войну почитали. Сегодня министерства переименованы в «оборонные ведомства», война пользуется дурной репутацией. Тем не менее, вопреки общественному мнению и международному праву почти все государства продолжают готовиться к войне, создавая все более и более разрушительные виды вооружений. Заключаются важные соглашения о сокращении вооружений и армий, но политики продолжают обсуждать «планы обеспечения безопасности», оружие производят для себя, оружие экспортируют, заключают военные союзы и т.д., — и этим занимаются с куда большим энтузиазмом, чем всеобъемлющим разоружением.
Разоружение пока еще подобно осаде хорошо укрепленного замка безоружными людьми. Большинство государств настаивает на запрещении ядерного оружия, за это же выступает от 80 до 90% жителей стран, где проводятся опросы, в том числе и тех стран, которые сами обладают ядерным оружием. В 1996 г. Гаагский суд ООН единогласно постановил, что запрет ядерного оружия - это требование закона. Тем не менее, немногочисленные группы людей, проживающие всего в нескольких странах, обладают достаточной политической властью, чтобы удерживать все человечество в атомном Освенциме.
Недавно появилось новое оружие, перед которым бессильна любая броня. Оно основано на чрезвычайно радиоактивном тяжелом металле, так называемом «обедненном уране». Около 100 000 снарядов с этим веществом были выпущены по Ираку во время войны в Персидском 3аливе в 1991 г. В результате земля этой страны и населяющие ее люди отравлены радиацией, а солдаты НАТО и США, воевавшие здесь, страдают «синдромом залива». Полководцы находят это вполне нормальным, но мне кажется, что мало кто с ними согласится.
Есть и еще одна проблема: секретные службы действуют как «государство в государстве», они нарушают законы своей страны и других держав, часто они контролируют парламенты, президентов и премьер-министров, хотя должны бы находиться под их контролем. Проблемы обороны решают на секретных заседаниях парламентских комитетов. Но если я чему-то научился за свою жизнь, так это тому, что в местах, отгороженных от общества, где не допускают публичной дискуссии и демократического контроля, очень быстро начинает заводится всевозможная нечисть.
Когда я впервые прочитал процитированные выше слова кайзера, меня позабавил своеобразный язык далекого прошлого. Но те примеры, которые я привел, показывают, что общество и поныне не слишком-то может влиять на решение военных вопросов. Тогда встает вопрос: кайзер давно мертв, но означает ли это, что демократия действительно контролирует армию?
На рубеже веков и тысячелетий гражданское общество и его структуры, то, что называется «неправительственными организациями», напрягают все силы, чтобы добиться такого контроля. Они более не хотят подчиняться военным, их более не удовлетворяет «гуманизация» войны, они считают, что наступило время запретить войну. Вот для чего они поддерживают Гаагскую декларацию мира. Движение за реализацию идей этого документа началось в 1997 г. и с тех пор к нему присоединились сотни ведущих международных неправительственных организаций, не говоря уже о тех организациях, которые действуют в отдельных странах. Обычно государственные чиновники с неохотой допускают представителей неправительственных организаций на свои встречи, если уж не могут вовсе их выгнать. На этот раз инициативу взяло в свои руки гражданское общество: оно в мае 1999 г. пригласило представителей правительств различных стран на масштабную Мирную конференцию в поддержку Гаагской декларации. Собралось почти 10 000 участников!
Одной из целей конференции была выработка «Стратегии мира и справедливости для XXI столетия». Кроме того, конференция инициировала несколько конкретных кампаний в самых разных областях: разъяснение идей мира, требование не призывать в армию детей, демилитаризация мировой экономики. Появилась так называемая «новая дипломатия», которая демократизирует традиционную дипломатию и вырабатывает новые формы взаимодействия граждан и политиков. Сегодня «дипломаты в джинсах» заставляют сильных мира сего услышать голоса простых людей не только в кабинетах, где дипломаты во фраках обсуждают судьбы мира, но и с трибун международных конференций, за столом переговоров по конкретным проблемам.
Гражданское общество учится использовать преимущества новых коммуникационных технологий, которые могут изменить саму систему внутриполитических и международных властных отношений. «Битва в Сиэттле» наконец-то привлекла внимание к Всемирной Торговой Организации и стала отличным примером того, как простые граждане могут влиять на элиту, могут сделать реальностью то, что казалось невозможным. Эта книга показывает, как за последние несколько лет нам удалось добиться запрета на противопехотные мины (об этом в статье Джоди Уильяме) и создания Международного уголовного суда (об этом пишет Билл Пейс). Все эксперты с самого начала твердили, что понадобится сто лет переговоров, чтобы сделать реальностью подобные идеи. Когда же гражданское общество взялось за дело, понадобилось всего пять лет.
Мы живем на единственной во Вселенной зеленой планете. Жизнь на ней бесконечно разнообразна и изумительно красива. Ни одно поколение не имеет права рисковать будущим тысячелетней истории человечества, ставя на грань исчезновения культуру, традиции в музыке и танцах, живописи и философии, кулинарии и медицине, науке и строительстве, ремеслах. Между тем, если развитие техники будет вестись в ложном направлении, если в какой-то исторический момент к этому присоединятся определенные идеологические различия, то чудо, которое представляет собой жизнь на нашей планете, может просто исчезнуть.
Военно-промышленный комплекс постепенно набирает как раз то влияние, которого так опасался бывший президент США Дуайт Эйзенхауэр. Это влияние возрастает с каждой новой войной, с каждым новым вложением капитала в совершенствование вооружений. Сегодня сложилось стремление распространить это влияние и на космос, чтобы достичь тотального, глобального контроля над Землей. Остановить такую махину нелегко, но останавливать надо.
Тролли из норвежских сказок — это уродливые гиганты, которые прятались во тьме лесов, потому что боялись зари и с первым лучом солнца распадались. Я мечтаю о том дне, когда военно-промышленный комплекс будет выставлен на свет во всей своей чудовищной бессмысленности, о дне, когда люди решатся прямо сказать, что король голый, и зададут самый трудный вопрос: как избавиться от железной хватки военно-политического кулака. В этот день люди воскликнут, словно один большой хор: «Генералы от армии, генералы от военной промышленности! Вы разоблачены, мы больше не дадим себя обманывать. Мы увидели, как дорого мы заплатили: нашей жизни угрожает величайшая опасность, само человечество может исчезнуть. Все жители той огромной деревни, в которую постепенно превращается наша планета, заинтересованы совсем в другом. Вы и ваши люди должны заняться строительством домов, школ, больниц, должны обеспечить молодым возможность учиться, старикам возможность лечиться. Вы должны охранять нашу природу. Безопасность нам нужна, но только очеловеченная, а не безопасность с боеголовкой».
Я надеюсь, что читателей этой книги вдохновит, как и меня, лозунг, который я однажды услышал на мирной конференции: «Когда человек мечтает в одиночку, его мечта превращается в сон. Когда мы мечтаем вместе, наша мечта начинает превращаться в реальность».
В 1945 г. в конце Второй мировой войны, Соединенные Штаты стали инициаторами создания Организации Объединенных Наций. Документ о создании этой организации – Устав, подписанный в Сан-Франциско, начинается словами: «Мы, народы». За четыре года до этого, в воскресенье 7 декабря 1941 г., Япония неожиданно атаковала Перл-Харбор – военно-морскую базу США на Гавайях. После этого нападения Соединенные Штаты вступили в мировую войну.
Шестьдесят лет спустя после нападения на Перл-Харбор, 11 сентября 2001 г., были совершены чудовищные террористические акты в Нью-Йорке и Вашингтоне, направленные против двух символов власти США: финансового и военного. На заре нового века и нового тысячелетия эта ужасная трагедия потрясла весь мир, как числом жертв, так и тем, что она произошла на глазах у всех – у миллионов телезрителей – и послужила причиной возникновения крупнейшего после Второй мировой войны международного кризиса. Эта трагедия потрясла все мировое сообщество, так как к кровавому итогу жертв трагедии добавляется также сам факт того, где и как были совершены эти террористические акты, что заставляет переформулировать основные положения международной безопасности и вновь делает необходимым обращение ко всему человечеству: «Мы, народы…»
Покушение на жизнь одного человека – это преступный акт, которому нет оправдания. Совершение же подобного акта против тысяч беззащитных граждан бесчеловечно, это заставляет каждого из нас пережить душевное потрясение и негодование и с небывалой решимостью содействовать упрочению солидарности со всеми народами Земли. И мы должны выступать сообща, сплоченно, так как мы все пострадали от этого террористического акта. Мы должны держаться вместе, чтобы изо дня в день защищать те ценности, которые могут помочь избежать социальных конфликтов, когда люди оказываются выброшенными из общества, отвергнутыми. Мы должны быть вместе, чтобы принимаемые меры по уменьшению «физической уязвимости», от которой мы страдаем, стали эффективными. Мы также должны все вместе принять необходимые меры, чтобы уменьшить «нравственную уязвимость» нашего времени. Мы все должны встать на защиту жизни и, по мере возможности, используя все доступные средства, предотвратить повторение тех событий, которые запечатлелись в нашей памяти, а также тех событий, которые выглядят не столь ужасающими, но являются повседневной действительностью огромного числа людей.
Но это душевное потрясение не должно ослепить нас, напротив, мы должны быть бдительными и осторожными. В такие моменты, когда все люди охвачены тревогой, мы поступим верно, если будем мыслить масштабно, если будем думать обо всех людях. И мы допустим ошибку, если будем мыслить мелко, заботясь только о конкретных людях. Законы морали требуют, чтобы свобода, равенство и справедливость господствовали повсюду. В то же время подобные акты, совершенные фанатиками-самоубийцами, заставляют нас пересмотреть всю военную стратегию и стратегию безопасности государств и международных альянсов. Вполне очевидно, что очень трудно бороться при свете дня против тех, кто действует в ночи. Возникает необходимость созвать в рамках ООН – аналогично тому, как это сделали США в 1945 г., - Генеральную Ассамблею по вопросам мира, справедливости и безопасности, которая вернула бы ООН ее силу и способность предвосхищать и предупреждать события, для чего она и была создана, чтобы «избавить грядущие поколения от бедствий войны». Таким образом, аналогично тому, как это было сделано в конце той войны, в которой были использованы самые чудовищные методы, приведшие к геноциду и холокосту, народы мира соберутся сейчас, чтобы исправить имеющиеся отклонения и вместе противостоять тем, кто вызвал эту ужасную катастрофу.
Терроризм, каково бы ни было его происхождение, подлежит осуждению, без каких бы то ни было оправдывающих обстоятельств. События 11 сентября стоят у меня пред глазами, они запечатлелись в моей памяти. Наилучший способ отдать дань нашего уважения погибшим и членам их семей – это постоянно помнить о них. И, кроме того, в первую очередь данью памяти погибших будут наши активные действия. Глубокая рана, нанесенная 11 сентября, заставляет нас осмыслить эти события: «расторгнут договор», который правил миром. В этот период неуверенности и растерянности мы должны в срочном порядке сделать все возможное, чтобы вступили в силу новые договоры в социальной, культурной и духовной сферах, а также в области охраны окружающей среды.
Очень часто трудно соблюдать принципы и уважать ценности повседневной жизни «всемирной деревни». В наши дни допускается восхваление терроризма; в таких странах, как Камбоджа, Руанда, Сомали, Афганистан, безучастно наблюдают за негативным поведением некоторых лидеров, постоянно нарушающих основные нормы сосуществования, в этих случаях отсутствует немедленная реакция со стороны ООН, ответственность за управление передается заправилам рынка. Совершенно безнаказанно ведется торговля капиталами, оружием, наркотиками и людьми, так как отсутствуют регулирующие и карательные механизмы в рамках единой этико-юридической структуры, которая в действительности существует: это Объединенные Нации, которые объединили словом «мы», все народы мира.
Сильные Объединенные Нации, которые располагали бы поддержкой всех стран, в особенности самых могущественных и процветающих, в действительности могли бы «избавить грядущие поколения от бедствий…». В наши дни крайне необходимо, чтобы Объединенные Нации стали такими же, как тогда, когда они дали возможность миру возродить из пепла Второй мировой войны и 10 декабря 1948 г. приняли Всеобщую декларацию прав человека, это необходимо, чтобы сориентировать правительства стран. Нам нужны Объединенные Нации, которые определили бы составляющие подлинного развития – комплексного, эндогенного, долгосрочного, гуманного, чтобы более справедливо распределять все ресурсы, и в первую очередь знания, и сохранить бесконечное разнообразие рода человеческого, разнообразие, составляющее его основное богатство, Объединенные Нации, обладающие силой, которую им придает объединение вокруг основных ценностей, соответствующих всем вероисповеданиям и идеалам.
Эти принципы не были осуществлены на практике, за исключением нескольких государств, служащих всем примером. В результате те страны, которые должны были бы оказывать помощь внутреннему развитию наименее развитых стран, эксплуатируют их природные ресурсы, наиболее талантливые люди уезжают в развитые страны, увеличивается пропасть между условиями жизни процветающего меньшинства и огромных масс голодающих, выброшенных из общества людей, тысячи людей ежедневно умирают от голода. Эти люди требуют срочно исправить современные модели развития, так как речь идет не только о стабильности современного мира, но и об условиях жизни на Земле наших потомков.
Постепенно основная первоначальная функция Объединенных Наций – миротворчество («peace building») – была заменена функцией поддержания мира («peace keeping») и оказанием гуманитарной помощи. В то время как на мировой арене понятие «народы» стало расплывчатым, все большую известность стали приобретать богатые страны, имеющие крупные государственные и частные компании, позволяющие им действовать, не считаясь с «кодексами поведения», которые могут устанавливать на наднациональном уровне только Объединенные Нации. Рекомендации Конференции по вопросам охраны окружающей среды (Рио-де-Жанейро, 1992, «обязательства» Саммита по социальному развитию в Копенгагене (1995), положения Декларации и Программы действий в области культуры мира (сентябрь 1999) можно наблюдать на «небосводе» во всех уголках земли, как и многие другие рекомендации и заявлении, но они не выполняются.
Все это свидетельствует о том, что нельзя оставлять управление миром в руках нескольких стран и тем более в руках «рынка», а необходимо осуществлять это управление, исходя из всеобщих принципов. Но хорошо известно, что мир и справедливость зависят не только от правителей; в первую очередь они зависят от каждого из нас; мы должны уметь созидать их в наших душах, наших домах, отказываясь от насилия внутри себя и вне нас.
Нам срочно нужны Объединенные Нации, которые будут прислушиваться ко всему миру, Объединенные Нации, способные в случае необходимости применить силу, но прежде всего способные не только выявить тех, кто нарушает международные нормы сосуществования, но и наказать их. Срочно необходима новая стратегия, которая бы не допускала того, чтобы кто-либо, нарушивший основное право человека на жизнь, мог бы остаться безнаказанным. Чтобы ограничить малейшее проявление усилия позиций бесчеловечных экстремистов-фанатиков, мы должны делать большие капиталовложения в гражданскую безопасность, например, вкладывать меньше средств в военные самолеты и больше – в систему безопасности гражданской авиации…
В конце концов, решение вопроса заключается в укреплении демократии в мировом масштабе: нужно слушать голос народов, всех народов. Те, чьи голоса не слышны, могут сообщить свое мнение через парламенты, муниципальные советы, средства массовой информации в те инстанции, которые принимают решения; и таким образом мы достигнем «интеллектуальной и нравственной солидарности человечества», провозглашенной в Уставе ЮНЕСКО, - одном из наиболее выдающихся документов ХХ в., который начинается следующими словами: «Мысли о войне возникают в умах людей, поэтому в сознании людей следует укоренить идею защиты мира».
С незапамятных времен мы жили по закону сильнейшего. Si vis pacem, para bellum – «хочешь мира, готовься к войне» – так гласит очень вредная латинская пословица. Сейчас мы должны добиться перехода от культуры господства к культуре диалога, от культуры навязывания своего мнения к культуре «братских» отношений, как это провозглашается в первой статье Всеобщей Декларации прав человека. В итоге мы должны, используя тот импульс, который мы получили после трагедии 11 сентября, сотрудничая со всеми народами, сделать возможным переход от культуры войны к культуре мира, а не насилия, начиная с нашего поведения в повседневной жизни, которое является высшим выражением культуры. Страницы прошлого, включая недавнее прошлое, принесшее нам столько страданий, уже написаны, и мы можем только описывать прошлое. Но страницы нашего будущего мы можем написать по другому, и наш долг – сделать его другим, основываясь на величайших ценностях, принадлежащих всему человечеству.
На свете есть счастливые народы, которые воспринимают выборы как заурядное событие. Для Колумбии же выборы 26 октября 1997 г. были событием историческим. Необычны были предшествовавшие события, благодаря которым рекордное число избирателей пришло голосовать, чтобы лично подтвердить свою приверженность идее, которая стала называться Мандатом Граждан, желающих Мира, Жизни и Свободы. Необычно было и то, что неожиданно на горизонте забрезжила перспектива установления мира.
В этой латиноамериканской стране живет около 37 миллионов человек, и все они отлично знают, что такое насилие. Убийства, похищение людей, угрозы, вымогательство, засилье военных, наркоторговля, частные армии — все это давало богатую пищу для ежедневных новостей. В течение 40 лет не кончался конфликт между отрядами партизан, с одной стороны, и военными и силами самообороны с другой. Этот конфликт порождал невероятные волны организованной преступности и правонарушений, которые обрушивались на головы мирных граждан, разлагали государственных чиновников, втягивали в преступность детей. Тем не менее, правительство и не думало о достижении мира, а борцы за права человека мало что могли предпринять; им угрожали, их запугивали. Около 1995 года страна окончательно скатилась в неуправляемое состояние, и только тогда стало очевидно, что единственный способ остановить бесконечное кровопролитие — мощное усилие гражданского общества.
Эти октябрьские выборы и стали таким мощным усилием. Десять миллионов колумбийцев с ошеломительным единодушием проголосовали за мир. Почти никто не предвидел возможности такого поворота событий. «Немыслимо», «нереально», «слишком конфликтно», «слишком опасно», —так реалистично настроенные люди, считающие себя взрослым, оценивали подобную идею. Но 2,7 миллиона детей устроили свои собственные выборы в защиту своих прав и этим продемонстрировали взрослым, что все достижимо. Во время этих выборов они показали, что дети могут подтолкнуть общество к фундаментальным переменам.
Почему для Колумбии был так важен референдум в поддержку мира? Какую роль сыграло в подготовке этого референдума детское движение? Как все это было? Я попробую рассказать об этом.
В апреле 1996 г. в Колумбию приехала Граса Махель, которая по поручению ООН изучала, как влияют вооруженные конфликты на детей. Она посетила те муниципальные округа, где вооруженные конфликты носили наиболее ожесточенный характер. Ее визит и стал одним из первых импульсов к примирению. Общаясь с молодежью, г-жа Махель дала огромному числу людей возможность познакомиться друг с другом, она налаживала их контакты между собой и помогала напрямую выйти на местных правительственных чиновников.
Идею микроголосования детей в защиту их прав нельзя назвать вполне новой. Впервые эта концепция возникла в Эквадоре, а в 1993 г. в Мозамбике Детский Фонд ООН (ЮНИСЕФ) попробовал эту идею реализовать. Конвенция по правам детей (CRC) предусматривает различные формы их участия во «взрослых» делах, и в Латинской Америке, в странах Карибского бассейна эти формы попытались сделать реальностью в рамках инициативы, получившей название «Голос детей».
Дети с энтузиазмом отозвались на предложение ЮНИСЕФ организовать семинар, чтобы обсудить возможность референдума. Они-то знали, насколько катастрофична ситуация. Когда правительство стало вставлять палки в колеса, в офисе ЮНИСЕФ появился разгневанный молодой человек и заявил: «Если вы не сумеете организовать нам эти выборы, мы будем считать, что вы предали всех детей Колумбии». Вскоре заработал семинар, на который изо всех районов страны привезли по 27 молодых людей от 7 до 15 лет. Они были выходцами из самых разных слоев населения, и все обсуждали с представителями взрослых организаций программу привлечения детей к делу мира.
Хотя участники семинара уже имели некоторое представление о том, что такое детский вопрос, что такое проблема мира, семинар стал для них откровением. Они не знали, что дети из других районов Колумбии, точно так же испытывали страх перед лицом постоянной угрозы их жизни, они не знали, что другие не сидят, сложа руки, они не знали, чего они могут достичь, объединившись вместе. Двое подростков с удивлением признались, как они ошеломлены: взрослые слушают, что говорят дети о войне, насилии и мире.
Семинар стал учредительным форумом, из которого выросла общеколумбийская инициатива: Детское движение за мир и права. Это движение стремилось расширить пространство для проявления детской самостоятельности: в городах проводились митинги, в сентябре целую неделю проходил Фестиваль мира, дети организовали референдум, на котором решали, какие права им кажутся самыми важными. Потом состоялась встреча, на которой дети обсуждали результаты голосования. Взрослые оказывали всему этому практическую поддержку.
Во главу угла дети сразу поставили выборы. Они стали организовывать детские группы — в собственной школе, в соседней школе, в округе, — и эти группы следили за соблюдением права детей на образование, пропагандировали идею выборов, объясняли ее, мобилизовывали детей. Очень скоро вся эта подготовительная работа стала вестись в муниципалитетах, где она никогда никем не планировалась. Инициативой заинтересовались нежелательные элементы, так что организаторам пришлось приложить немало усилий, чтобы обеспечить безопасность детей. Взрослые инициаторы всей этой затеи пришли в ужас от того, как трудно было защитить детей, найти необходимые средства, преодолевать всевозможные препятствия; стало казаться, что провести подобный общенациональный референдум совершенно нереально.
Тем не менее, все твердо знали, что было бы позором отступиться и бросить детей. В течение четырех месяцев велась бурная работа по созданию объединений энтузиастов по всей стране, по наращиванию поддержки детей, которые жили в областях с особенно высоким уровнем нищеты и насилия. Идею поддержали крупнейшие благотворительные и миротворческие организации: «Волд Вижн», «Скауты Колумбии», уполномоченный по правам человека, «Иезуиты в защиту мира», Фонд Спасения Детей, Христианский Детский Фонд, ЮНЕСКО, посольство Голландии, некоторые колумбийские чиновники, школы и многочисленные общественные и религиозные организации, работающие с детьми и беженцами, в защиту мира, четыреста организаций, входящие в Редепас (Red National de Iniciativas por la Paz, Национальный союз миротворческих организаций), и, наконец, ЮНИСЕФ.
Средства массовой информации, сначала настроенные скептически, зашевелились и постепенно стали с невиданным прежде энтузиазмом освещать проблемы детей, помещать объявления о предстоящем референдуме, брать интервью у организаторов инициативы.
Дети прилагали массу усилий для того, чтобы привлечь на свою сторону соседей, учителей, одноклассников, причем они с поразительной ясностью объясняли, о чем идет речь. Многие подростки уже участвовали в конкретных миротворческих инициативах, некоторые из них они сами и организовывали, сами прорабатывали идеи, создавали аналитические команды, добиваясь четкого понимания своего дела. То, как дети рассказывали о своем опыте, о своих чувствах, о своей мечте, о том, что они делают для достижения мира, произвело глубочайшее впечатление на журналистов, на весь народ. Нация была потрясена. Сотни муниципальных и церковных организаций, школ, церковных общин, да и лидеры муниципалитетов подключились к организации референдума, так что в результате треть населения так или иначе участвовала в этом процессе. Появилась поддержка министерств образования и внутренних дел. Взрослые люди, обеспокоенные безопасностью детей, пошли на беспрецедентный шаг: они обратились к конфликтующим сторонам и попросили их воздержаться от любых действий, которые могли бы угрожать детям. К их радости и главные партизанские группировки, и военные обещали сделать все, что в их силах. И, наконец, правительство признало своим конституционным долгом помочь демократии и решило оплатить основные расходы. Так общенациональный детский референдум стал реальностью.
В день голосования 2,7 миллиона детей решительно отвергли насилие и проголосовали за право на жизнь и мир, которое они назвали самым важным из всех прав человека. «Мир важнее всего, потому что без него у тебя не будет вообще никаких прав», — так объяснил один ребенок, за что он голосовал. Дети не только осуществили право на собственное мнение, у них обнаружилось не менее принципиальное достижение: они заставили взрослых прислушаться к их страхам, они показали стране, что есть огромное число колумбийцев, которые тоже стремятся к миру и предпринимают для его достижения конкретные усилия. Дети дали взрослым шанс, создав инфраструктуру гражданского общества, с которой можно было начинать организацию уже взрослого референдума, они невольно инициировали борьбу за «настоящий» Мандат Граждан, желающих Мира, Жизни и Свободы.
Требование установить мир в стране зазвучало все громче, хотя еще очень долго оно исходило от слабейшей стороны. Продолжал нарастать эффект от того простого факта, что дети сумели выразить свое требование, предъявили свой мандат. Стало расти число гражданских инициатив, выступавших против насилия. О мире начали говорить политики. Общественное мнение все решительнее выступало против вовлечения детей в вооруженные конфликты, и правительство приняло закон, делавший службу в армии обязательной лишь с восемнадцати лет. Хотя во время «взрослой» избирательной кампании была масса угроз применить силу, организовать террористический акт, в голосовании приняло участие на 40 процентов больше избирателей, чем когда бы то ни было. И выборы прошли спокойно.
На следующий год, в мае 1998, колумбийцы избрали нового президента. Через пять недель представители гражданского общества совместно с представителями правительства и церкви вылетели в Германию для переговоров о мире с представителями главных партизанских групп. Никто не знает, сколько времени займут эти переговоры, но все же они начались.
А детей в 1998 г. выдвинули на получение Нобелевской премии мира, и это привлекло всеобщее внимание к их движению, сделало его статусным. Они не получили премии, но продолжали свою деятельность, уже не ограничивая ee только защитой прав детей и пропагандой мира. Они организовали молодежные группы взаимопомощи, которые занимаются такими проблемами, как уличное насилие и подростковая наркомания. Они стараются мирить молодежные банды, действующие во многих районах Колумбии, они организуют встречи родителей и детей, подростков и полиции, чтобы решить проблему дурного обращения с детьми. Они тратят много времени, которым так неохотно жертвуют в молодости, чтобы помочь детям, пострадавшим от насилия, справиться со своими психологическими проблемами. Они предприняли ряд инициатив, в которых дети стараются на своем уровне решить проблему защиты от пехотных мин и охраны детского здоровья. Они стали миротворцами в буквальном смысле слова, потому что они творят мир.
Безусловно, у этой борьбы за мир многое впереди. Когда детей приглашают за стол долгожданных переговоров о мире, они творят чудеса. Конечно, для тех детей, которые стояли у истоков Детского движения и которые набрались поразительных сил и опыта за эти года, дорога не будет усыпана розами. Но, как сказал один оптимистически настроенный молодой человек: «Детей надо приглашать на мирные переговоры, потому что именно дети могут помочь взрослым, когда те сбиваются с дороги. Мы можем помочь, потому что все взрослые доверяют детям».
Многое меняется вокруг нас, и одна из главных перемен заключается в том, что мы осознаем необходимость гуманизации мира. Мечтаниями здесь не ограничиться. Речь идет о нравственном императиве. Факты окружающего нас мира говорят сами за себя.
Нам нужны новые подходы и новые средства достижения своих целей. Нам нужна новая дипломатия. Она должна основываться на совместных усилиях самых разных людей, не обязательно являющихся государственными служащими. Появление такой дипломатии зависит от нашего умения помочь людям осознать, что необходимо для обеспечения основ безопасности человечества. Понадобится, конечно, новый консенсус, в который будет вовлечено беспрецедентное количество людей и который поможет решать широчайшие проблемы, связанные с потребностями людей, с правами каждого отдельного человека, с улучшением повседневной жизни миллионов.
Такая дипломатия перешагивает рамки межгосударственных отношений и становится делом людей и организаций, представляющих самые разные части гражданского общества. Мы считаем, что начало этому беспрецедентному стремлению к гуманному миру положено успешной борьбой за запрещение противопехотных мин, против неограниченного распространения стрелковых вооружений и легких типов вооружений.
Прорыв был достигнут в Осло, где была подготовлена Оттавская конвенция 1997 г. о запрещении применения, накопления, производства и передачи противопехотных мин. Эта конвенция была достигнута благодаря «новой дипломатии». Менее чем через два года Оттавскую конвенцию ратифицировала сороковая страна (Буркина-Фасо), после чего можно говорить о появлении нового международного юридического документа, предписаниям которого подчинилась значительная часть мирового сообщества. .
Еще одним важнейшим событием в этой сфере стало появление Международного уголовного суда, в компетенцию которого входят преступления против человечности, геноцид и военные преступления.
В сегодняшнем мире существуют тревожные тенденции, разрушительные и сами по себе, особенно же угрожающие международному порядку, который сформировался за последние несколько десятилетий. Проявлением таких тенденций стал финансовый кризис в Азии, показавший, что как бы ни были велики позитивные аспекты глобальной экономической интеграции, с нею связаны и новые опасности. В качестве еще одного примера можно назвать проведение ядерных испытаний в Южной Азии, в результате которых могут пропасть впустую многолетние усилия по предотвращению распространения атомного оружия.
Такие явления грозят устойчивости существующих международных организаций и соглашений, регулирующих межгосударственные отношения. Если нынешний международный порядок, основанный на праве, не будет соблюдаться в будущем, международное сообщество окажется перед лицом такой дезинтеграции и нестабильности, которой не было с 1930-х годов.
Мы должны прилагать всяческие усилия, чтобы обеспечить абсолютное уважение всех прав человека и его фундаментальных свобод, выполнение международных соглашений, которые нацелены на охрану прав человека при всех обстоятельствах и во всех странах. Разработка оружия массового поражения представляет вполне реальную и серьезную опасность для всех нас, но большинство жертв в конфликтах последнего десятилетия погибло от обычного оружия. Недавние конфликты, где бы они ни происходили, обладают схожими чертами. Все они вдохновлялись этническими, культурными или религиозными различиями. Все они разворачивались преимущественно внутри государств, а не между государствами. Сражающиеся сознательно истребляли гражданское население. Международные договора, регулирующие межгосударственные отношения, слишком часто оказываются недостаточны для защиты гражданского населения.
Очевидно, что мы должны наращивать усилия по укреплению международного гуманитарного права, чтобы обеспечить безопасность каждого отдельного человека. Это самый лучший путь для выработки общей линии на гуманизацию. Прогресс в этой cфepe необходим вдвойне перед лицом неутихающей борьбы в Южной Азии, Африке, на Балканах и Ближнем Востоке, в других регионах.
Нельзя откладывать на будущее очередное усиление борьбы за укрепление уважения к правам человека, к гуманитарному праву, которое необходимо строго соблюдать. В этом отношении крайне важно в полном объеме и эффективно реализовывать уже существующие международные соглашения.
В современном мире ни одно государство не может многого добиться в одиночку. Более чем когда-либо нам необходимо использовать имеющиеся международные организации. Кроме того, однако, мы должны сотрудничать с теми странами, которые не являются членами этих организаций (не говоря уже о тех, которые в них входят), чтобы объединить наши ресурсы и укрепить наше влияние. Именно это в течение последних лет является одним из приоритетных направлений внешней политики Норвегии и Канады. Участвовать в этом должны не только правительства отдельных стран. Мы должны сотрудничать с неправительственными организациями, частным сектором и другими неправительственными субъектами.
Кампания по запрету противопехотных мин продемонстрировала, что правильно подобранный состав участников может добиться огромных успехов. Именно благодаря опыту сотрудничества в этой кампании мы, министры иностранных дел Канады и Норвегии, подписали декларацию, названную по норвежскому острову, где проводились соответствующие переговоры, Лисенской. В этой декларации выражено намерение поддерживать конкретные меры по запрету противопехотных мин, призыва в армию несовершеннолетних, детского труда, по защиту женщин и детей, пострадавших во время вооруженных конфликтов, по борьбе с распространением стрелкового оружия и легких видов вооружений, по защите прав человека, инициации деятельности Международного уголовного суда, совершенствованию гуманитарного права, сотрудничеству по проблемам Арктики и Севера.
Мы ставим своей целью сотрудничать друг с другом и с другими странами, с представителями гражданского общества в деле укрепления уважения к правам человека и к гуманитарному праву. Такова новая дипломатия, которую мы хотели бы видеть в действии. Чтобы стать безопасным, мир должен стать гуманным.
Я 37 лет служил в армии и ушел в отставку досрочно в 1994 г. Последним моим постом стала должность главнокомандующего всеми ядерными вооружениями Америки, а моим последним заданием стало их сокращение. «Холодная война» закончилась, мы могли себе позволить меньше тратить на модернизацию атомного оружия, мы урезали новые программы на 40 миллиардов долларов, мы впервые за тридцать лет отменили круглосуточную готовность бомбардировщиков с атомным оружием на борту. Все эти меры предложил лично я, и президент с ними согласился.
С чувством огромного облегчения я повесил свою парадную форму на вешалку и решил, что военная глава моей жизни дописана и я никогда больше не буду публично выступать на темы армии. Прошло всего два с половиной года, и я изменил свое решение. Мне не давал покоя мой внутренний голос, говоривший, что успокаиваться еще рано. Понадобилось много времени, чтобы я пришел к глубокому убеждению, что ядерное оружие будет угрожать нашему миру до тех, пока оно в этом мире существует.
Я уходил в отставку в полной уверенности, что процесс разоружения идет успешно. Но вот прошло два года, а в результате я увидел, что огромная бюрократическая машина состоит из сотен тысяч людей, которые лично заинтересованы в том, чтобы ничего не менялось. Меня это стало угнетать. Конечно, можно все бюрократические игры списать на несовершенство человеческой природы, но только в данном вопросе последствия могут стать смертельными для человечества и природы. Я понял, что должен поделиться с другими своим профессиональным опытом, своими выводами.
Более 27 лет я занимался в армии всевозможными аспектами политики в сфере ядерных вооружений, консультируя и правительственных чиновников, и всевозможных армейских начальников. Я побывал всюду: и в тесных самолетных гнездах для атомных бомб, и в удушающих туннелях баллистических атомных подлодок. Я лично отправлял в походы с атомным оружием тысячи команд, и я утверждал перечни из тысяч целей для потенциального разрушения атомным оружием. Я расследовал множество случаев и происшествий, связанных со стратегическими вооружениями и персоналом, который их обслуживает. Я прочел целую библиотеку книг и докладов о ядерном вооружении бывшего Советского Союза с оценкой его возможностей и намерений. В качестве советника президента по использованию ядерного оружия я сходил с ума от тех осложнений, которые связаны с производством и хранением атомного оружия, от глубочайших моральных проблем и от возможных кошмарных последствий решений по использованию этого оружия. Под угрозой могло оказаться само существование планеты.
Когда я впервые увидел фильм о взрыве атомной бомбы, я был потрясен. Забыть это потрясение я не смог, а с течением лет, по мере того, как я изучал во всех деталях разрушительные последствия атомных взрывов, мое смятение нарастало. Каждый знает, как выглядят контуры атомного гриба, но в мои служебные обязанности входило нечто большее: я должен был составлять планы будущей войны, а для этого я должен был понимать и до тонкости знать, как атомный конфликт воздействует на людей, технику и природу.
Уверен, что ничего не может быть хуже возможного обмена ядерными ударами. Мы оказались в ловушке: единственным разумным ответом на атомное нападение является ответ тем же оружием. В этом обмене ударами победителей не будет, и мы знаем, что ответный удар убьет сотню миллионов людей. Логика здесь есть, разумности — нет. Изъян заключен в смертельно опасной идее сдерживания. Даже если мы исповедуем сдерживание противника при помощи обычных видов вооружения, последствия могут быть ужасными, но если мы оперируем ядерным вооружением, то провал сдерживания означает, что мы не сможем оправиться от взаимных ударов, мы не сможем вернуться к исходному состоянию. После этой точки нет возврата, и в этом и заключается дилемма, которая потрясла все мое существо.
Когда-то, в самом начале, я пытался взвешивать: атомное оружие разрушительно, но коммунистическая угроза так весома, так близка, что она перевешивает угрозу атомной войны. Теперь, когда «Холодная война» позади и мы в приятном тепле, можно поглубже задуматься над тем, чем мы рисковали. Точно ли наше мышление было вполне рациональным? Очень важно проанализировать уроки этого страшного периода нашей истории.
В конце 1960-х годов, когда я преподавал в Академии ВВС, шла широкая полемика о создании системы АВМ для защиты от межконтинентальных ракет. В результате все пришли к выводу, что невозможно создать адекватную сие подобных ракет, чтобы защитить свой народ, создана доктрина, согласно которой мы должны в ответ уничтожить вражеский народ. Такую стратегию назвали «гарантированным взаимоуничтожением». Человеку, который профессионально отвечал за безопасность нации, было очевидно, что в этой стратегии что-то абсолютно неверно. Я никогда не мог согласиться с концепцией безопасности, основанной на далеко не безошибочной идее сдерживания, если я знал, что неудача в данном случае означает полную гибель моей страны.
С тех пор я стал бороться с тем, что сегодня я считаю главным противоречием в идее ядерного сдерживания. Мои внутренние противоречия усилились в 1974 г., когда я перешел в Пентагон и стал работать в сфере контроля за производством вооружений. Я увидел, что ядерное сдерживание — это огромная и сложная головоломка, каждая из частей которой состоит, в свою очередь, из множества элементов. Эту головоломку я осваивал по частям. Мне понадобилось двадцать лет — с конца 1960-х до конца 1980-х — чтобы увидеть ее в целом, чтобы сложить кусочек кусочку. Я шел к разгадке долго, а закончился мой путь убеждением, что не только головоломка в целом не имеет смысла, но и отдельные ее части сами по себе дефектны. Не существует рационального способа собрать эту головоломку.
После этого я понял, что лично отвечаю за большинство частей головоломки и должен использовать возможность активно продемонстрировать нашу решимость покончить с «холодной войной».
Мы, безусловно, смертельно рисковали. Я был абсолютно убежден, что сдерживание может привести к гибели всего мира. Мы действовали словно игрок в русскую рулетку, который десять раз щелкает курком и восклицает: «Смотрите, это же совершенно безопасно!» Только наша рулетка была намного опаснее и глупее. Не надо думать, что мир стоял на пороге уничтожения только во время Кубинского кризиса 1962 г. были не менее опасные ситуации. Многие из них были связаны со сбоями в системах электронного слежения и в системах связи. Чудо, что мы остались в живых. Ядерное сдерживание — это скачки, в которых никто не может добраться до финиша живым.
Страшная правда заключается в том, что никто из нас не понимал вполне, чем мы рискуем. Ничего не понимали и президенты США, которые несли тяжкий груз ответственности за принятие военных решений. Ядерное планирование настолько сложный и запутанный процесс, что президенты просто не понимали, о чем идет речь, о чем нужно спрашивать во время обсуждения планов. Вряд ли кто-нибудь заметил, что наши стратеги подсчитывали только мощь взрывов и совершенно не просчитывали другие последствия атомной атаки.
Неудивительно, .что я больше всех радовался неожиданному окончанию «холодной войны». Я и представить себе не мог, что увижу начало демократизации России, стану свидетелем лавинообразного роста соглашений о контроле над вооружениями. Впервые я обнаружил, что можно освободить мир от апокалиптической угрозы ядерного оружия.
С этим чувством глубокого удовлетворения я ушел из армии, но длилось оно недолго. В последовавшие месяцы и годы человеческая природа взяла свое: чудо оказалось невостребованным, приоткрывшиеся было возможности проигнорированы. Важнейшие вопросы были оттеснены на периферию, привычки и инструкции времен «холодной войны» взяли верх. Появилось новое поколение энтузиастов ядерного оружия, которые рвутся с заднего двора в тот мрачный мир атомного холокоста, из которого мы чудом выскользнули.
Что же ожидает нас в будущем? Как нам действовать? Можно ли убедить все человечество, что ядерное оружие не может быть средством обороны, что его теоретическая пригодность для войны бесконечно уступает тем политическим и человеческим катастрофам, которые последуют за его использованием? Как объяснить, что это тоже оружие массового поражения и что запретить это оружие в тысячу раз важнее и актуальнее, чем запрещать ядовитые газы или смертельные вирусы, уже поставленные вне закона?
Я бы не стал критиковать политику, которая до сих пор проводилась в этом вопросе, если бы я не верил, что убедить человечество можно. Это абсолютно необходимо, более того, каждый день люди приближаются к пониманию опасности атомного оружия. Я вижу признаки этого в докладах многих авторитетных организаций. Например, Австралия пригласила меня войти в состав Канберрской комиссии по уничтожению ядерного оружия. Это помогло мне четче сформулировать мои взгляды и рассказать о них публично. На возможность ядерного разоружения указывает присуждение Нобелевской премии мира 1995 г. Джозефу Ротблату и Пагуошскому движению. Я О верю, что разум и разочарование, объединившись, постепенно переломят существующую тенденцию.
Но с чего следует начинать? Какой должна быть политика правительств, признавших свою ответственность за гармонизацию противоречивых приоритетов и интересов?
Во-первых и более всего: государства, признающие, что у них есть атомное оружие, должны осознать, что «холодная война» закончилась. Следует отказаться от концепций, традиций и инструкций, которые определяют существование колоссальных запасов атомного оружия, благодаря которым ядерные ракеты все еще стоят на взводе, из-за которых действуют планы уничтожения тысяч целей.
Во-вторых, те государства, которые прячут свое атомное вооружение, должны усвоить горькие уроки «холодной войны». Атомное оружие опасно по самой своей природе, оно чрезвычайно дорого, неэффективно в военном отношении и порочно нравственно. Они должны понять, что подготовка к атомной войне напоминает ненасытную и злобную скотину. Мы думаем, что понимаем ее инстинкты и может оценивать ее аппетиты, но в любом случае мы не можем даже мечтать о контроле над нею.
В-третьих, Соединенным Штатам необходимо помнить о своей роли лидера: именно поэтому так важно, чтобы наши лидеры осуществили как можно скорее всеобъемлющий пересмотр правительственной политики в вопросе атомного вооружения и стратегии. Очень важный шаг сделала администрация Клинтона в 1993 г. когда она пересмотрела концепции использования ядерного оружия. Но этого отнюдь не достаточно, и правительство Клинтона сознательно избегало более трудных стратегических проблем. Сегодня, возможно, нашей главной задачей во внешней политике должно стать налаживание позитивных отношений безопасности с Россией, а решение 1993 г. было выражением недоверия России. Был зафиксирован определенный уровень атомных сил, противоречащий тем глубинным изменениям в мировой политике, которые мы наблюдаем. Тогдашнее правительство проявило нежелание немедленно начать переговоры о значительном сокращении стратегических вооружений.
В докладе Канберрской комиссии мы рекомендовали в качестве первого и очень важного практического шага вывести атомное оружие из режима постоянной боевой готовности и хранить боеголовки ракет отдельно в безопасном режиме.
Необходимо немедленно предпринимать шаги, которые бы ликвидировали бессмысленные и недальновидные стереотипы времен холодной войны, из-за которых весь мир до сих пор находится под реальной угрозой глобального взаимоуничтожения. Так жить и было невыносимо, а теперь —вдвойне. Никто не заставляет нас еще сорок лет блуждать на краю атомной пропасти. Мы способны придумать лучшего арбитра в наших конфликтах, чем атомная бомба. Мы уже заплатили этому посреднику слишком много. Риск слишком велик. Ядерного зверя следует держать в цепях, берлогу его завалить землей, следы его стереть с лица земли. Задача не из легких, но уклониться от нее мы не можем. Вторая такая возможность может представиться нескоро.
