СВЯЩ. ГЕОРГИЙ КОЧЕТКОВПришел к вере в сер. 1960-х, в последних классах школы. До 72 г. в институте. Познакомился с Боровым, Шпиллером, Батозским, Крестьянким. "Все четверо воспринимались мною как духовные учители, несмотря на их антагонистические отношения между собой" (Нов. Евр., №1, с. 72). С конца 1970-х печатается под псевдонимами в Вестнике РХД. 1980 - экстерном поступает в Лен. дух. ак. 1983 исключен перед выпуском по инициативе КГБ за согласие придти на встречу с баптистами. На 3 курсе заболел диабетом. Безработный. По ходатайству Борового принят чтецом в храм у Речного вокзала. С конца 86 появилась его община. С 1988 священник в Моск. епархии, с дек. 1990 настоятель Владимирского собора на Сретенке. Ист.: Континент, №73, с. 250 Новая Европа, №1 (1993). В 1997 г. запрещен в служении с 12 последователями (подборка документов). 12 марта 2000 г. прещения с него сняты (детали). Его концепцию общины излагает Котт, 2004. Ошибочно О.Клеманом отнесет в 1993 к числу учеников Меня, экуменистов. в его защиту от клеветы С. Смирнов, 2001; гонения на его круг: 14.1.2000; его простил патриарх, 2002. Как соединение несоединимого: свободы и совка, Кротов. Использование "катакомбного христианства" для самовозвеличивания: круг свящ. Г.Кочеткова. Несколько кочетковцев звали меня одно время на разные мероприятия - и все обращались ко мне подчёркнуто по имени-отчеству (разумеется, не отвечал и не шёл). Смешнее всего, впрочем, это было с вовсе, кажется, не кочетковцем, а с Дм. Власовым, руководителем одного про-патриархийного информагентства, который тоже клеймил всё меня - в журнале "Истина и жизнь" - неканоническим отщепенцем, а когда я его спросил, почему тогда он величает Папу Римского папою, а не "господин такой-то" (ведь "канонически" я точно такой же отщепенец, как и Папа), он нашёл неотразимый аргумент: "А вы себя с Папой Римским не равняйте". И то верно: я куда счастливее и свободнее, чем Папа. Во всяком случае, этот. Разумеется, меня не особенно звали и до того, как я рукоположился не от казённых рук. Сектантом меня объявляли и объявляют исключительно люди, сами ведущие - как Кочетков, Власов, Дворкин - в той или иной степени сектантский или, мягче сказать, агрессивно-самодостаточный образ жизни. Они устроили себе шалашик внутри Церкви и больше ничего знать не хотят. К счастью, таких людей меньше, чем нормальных христиан, которые больше заботятся не о том, как бы не выскочить за границы Церкви, а о том, как бы не выскочить за границы доброты, человечности и просто вежливости. 02.10.04 СВЯЩЕННИК ГЕОРГИЙ КОЧЕТКОВ УБЕЖДЕН, ЧТО ЕГО ОБЩИНА - "ЕДИНСТВЕННОЕ СВОБОДНОЕ ДУХОВНОЕ ДВИЖЕНИЕ В ЦЕРКВИ" Международная научно-богословская конференция "Вера - диалог - общение: проблемы диалога Церкви и общества", прошедшая в конференц-зале библиотеки-фонда "Русское зарубежье", началась с резких выпадов против Церкви и экстравагантных заявлений. Основатель РГГУ Ю. Афанасьев в докладе "Взгляд невоцерковленного на трудности диалога с РПЦ" заявил, что в нынешнем своем состоянии РПЦ в лице Московской патриархии в принципе не способна на диалог. Он подверг резкой критике позицию МП, которая, по его словам, "за последние 15 лет не оправдала надежд народа и взяла курс на сотрудничество с властью, поддерживая ее (власти) авторитарные тенденции и тесно сотрудничая с силовыми структурами". "Нисколько не улучшив моральный климат в обществе, Церковь претендует на моральный авторитет, допуская в своей среде рост националистических, фундаменталистских тенденций", - заявляет Юрий Афанасьев. Для него очевидно стремление РПЦ к "идеологической монополии" и клерикализации образования. Нарисовав столь "мрачную картину", выступавший все же выразил надежду на диалог Церкви и общества, который возможен в том случае, если общество станет "полноценным гражданским", а Церковь "признает ценности этого общества, не поступаясь при этом основаниями христианства". Священник Георгий Кочетков в своем выступлении сообщил, что диалог, который "крайне, жизненно необходим", пока невозможно найти нигде, кроме деятельности отдельных личностей ("почти святых") или церковных кружков интеллигенции и малых групп. В качестве примера он привел свое духовное детище - Сретенско-Преображенское братство, которое сейчас является "единственным свободным крупным духовным движением в нашей Церкви". Это братство, которое существует более 15 лет и включает "не одну тысячу человек", было охарактеризовано докладчиком как "типично народное духовное движение", возникшее "снизу" и ставящее своей целью "воцерковление всех сторон нашей жизни". Братство, не имеющее "бунтарской, анархической" направленности, готово стать "площадкой для диалога" Церкви и общества, считает о. Георгий. Организаторы форума - Свято-Филаретовский православно-христианский институт о. Г.Кочеткова, журнал "Вестник РХД" и РГГУ. Кочетков Г.[Беседа с Конст. Гаврилкиным] - Новая Европа. - №1 (Подп. в печать 2.11.1993). - с. 74: "В те годы [с 1975] мы уже проводили групповую катехизацию; ... Стало более близким знакомство с о. Александром Менем, который был ко мне расположен. Но назвать его среди моих учителей я не могу, хотя в последние годы мы встречались каждый месяц. Человек он, безусловно, выдающийся и выкладывался целиком в своей проповеди, но в личом общении я вдохновения от него не получал. ... Мне кажется, что из о. Александра сделало фетиш его окружение. Он, Божией милостью, проповедник и катехизатор, и совсем не философ и не богослов. Он, конечно, ученый, знаток Библии, особенно Ветхого Завета, который он знал и чувтвовал. Но из него постоянно делали то, чем он не был. У него был свой замечательный дар, но он не вполне проявился, потому что церковная практика забыла самое себя". Кочетков Г. Вступительное слово. - Община. 1995. № 1 (28). С. 46. [На вопрос о разногласиях о.А. с Церковью отметил, что у него были некоторые мнения, которые "не принимались и не принимаются. ... Некоторые идеи о. Александра относительно устройства церкви, особенно в национальном аспекте, а также идеи по поводу отношения к великой западной традиции, прежде всего к католической, могут показаться спорными. Здесь отдельные вещи, может быть, излишне упрощались о. Александром".] Cр. кочетковцы.
Его заметка из сети, ответ на вопрос о книжных интересах. Русский, родился в Москве в 1950 году. Отец - Серафим Дмитриевич, 1907 г.рождения - талантливый инженер и изобретатель, типичный представитель русских людей, сформировавшихся под влиянием идей, с одной стороны, жертвенного служения народу и миру, но с другой, некоего гигантизма и человекобожия. Религиозность его была не более, чем бытовая. Его мать - из бедных дворян, отец - из богатых лабазников, родное гнездо - ст. Куркино, в непосредственной близости от Куликова поля, рассказы и предания, о котором я слышалс детства, что рано пробудило во мне русское самосознание и печаль современном состоянии тела, души и духа русского народа и его участи среди других народов нашей страны и мира. Отец был из "лишенцев", часть родных с его стороны была репрессирована. Советская жизнь многое в нем искорежила, сломала, но думать (конкретно, как инженер) о благоденствии мира через преобразование природы он продолжал до последнего своего дня на земле. Умер в 1982 г. Мать - Евгения Кузьминична, урожденная Кондратьева, 1923 г.рождения - экономист, человек веселого, независимого характера, но человек своего времени. Ее отец был из сотрудников П.М.Третьякова, умер в середине 20 -х годов, ее мать - из сильных крестьян, с латышской кровью. Христианство всерьез приняла уже когда было почти 50, в 72 г., после страхов за меня и семью, и даже гонений на мою веру. Сама же эта вера открылась для меня в старших классах средней школы, которую я окончил с серебряной медалью в 1968 г. Почти сразу после этого ясно, как откровение, почувствовал свое призвание служить Богу и ближнему в Православной церкви. Православие было для меня не случайно, не по традиции или инерции. Еще в 10 классе происходил "выбор веры" через сравнение их "на вкус". Хотел бросить институт, чтобы идти в семинарию, к которой готовился всерьез, правда не столько через Катехизис, сколько через Библию и общение с духовными людьми, которых искал "днем с огнем". Нашел семью Пестовых из "Мечевской общины", о. Всеволода Шпиллера, о.Иоанна (Крестьянкина), о.Виталия Борового, о.Тавриона (Батозского), а потом еще и С.И.Фуделя, С.С.Аверинцева, митр. Антония Сурожского. Стремился к "воцерковлению жизни", не любя религию, даже в христианстве, которое чувствую прежде всего как живую традицию приобщения всякого человека к полноте Благодати и Истины, в которой человек должен чувствовать себя свободно, радостно и мирно. Полюбил православные богослужения, считаю, что нигде не молятся люди,как в наших храмах, несмотря ни на что... Уверен, что в церкви сохранились все Дары Св. Духа, хотя они часто и не персонифицированы и недостаточно раскрыты. Большая радость - знакомство с Н.Бердяевым, которого, как мне кажется, я не только люблю, но и понимаю. Его апологетический дар в церкви уникален, как и его откровение о Боге, человеке, церкви. Он впервые после ап. Павла заговорил на христианском языке, и так, что все люди почувствовали, что им нужен Бердяев и его христианство. После института и аспирантуры, ученой работы и начала неофициальной церковной деятельности в качестве регулярного катехизатора групп новообращенных взрослых людей в Москве поступил в 1980 г. в Ленинградскую духовную академию; через год уже не мог заставить себя бояться властей более, чем Бога, продолжал миссию и катехизацию, наряду с серьезной учебой, за что и был по требованию КГБ изгнан с последнего курса и оказался, несмотря на диаконский сан, безработным. До 1986 г. продолжал писать начатую в академии кандидатку, которая выросла в большой труд на тему "Таинственное введение в православную катехетику", который и был защищен как магистерская диссертация - (maitris de theologie) в Свято -Сергиевском православном институту в Париже в мае 1993 г. В 1988 наконец-то получил приход под Москвой; в 1989 году -право закончить в Загорске духовную академию и священническое служение в одном из новооткрытых приходов, которое сразу принял как служение "по совести" во всем, в том числе на богослужении в храме, что потребовало некоторых радикальных шагов, в том числе русификации молитвенных текстов. С 1990 г. - настоятель собора Сретения Владимирской иконы Божией Матери б.Сретенского монастыря в Москве, являющегося первым миссионерско -общинным приходом в нашей стране, и главный редактор журнала "Православная община". С 1988 г. - ректор тогда еще подпольной высшей богословской школы, которая с 90 г. легализировалась с именем Московская высшая православно-христианская школа.Сейчас от нее отделилось Огласительное училище (в котором в 92/93 учебном году было более 1000 оглашаемых) и Богословские курсы, открытые в 1993 г. В Высшей школе обучаются студенты на всех ее шести курсах. Журнал "Православная община" призван собирать и соединять разорванную духовную традицию "высокого" Православия. Он - орган нашей Высшей христианской школы и межприходского православного просветительски -благотворительного братства "Сретение", духовным попечителем которого мне также приходится быть. Среди приоритетных направлений работы Братства - работа с детьми (через наш детский сад) и молодежью (через Воскресную школу при приходе, группы скаутов, гимназию и особую Молодежную группу). Многочисленные поездки по стране к студентам -заочникам Высшей и Огласительной школ позволяют видеть проблемы жизни всего народа, не отрываться от него в главном -его духовных и душевных страданиях, бедах и потребностях. Этот опыт стимулировал инициативу по воссозданию Православного миссионерского общества в Русской церкви, которое позволит, как можно надеяться, действовать во благо народа и церкви не "против" кого бы то ни было, а "за" Бога и человека. Основные напечатанные труды рекомендателя: 1)"Вхождение в Церковь и исповедание Церкви в церкви"// "Вестник РСХД" N 128 (под псевдонимом Н.Герасимов); 2)"Священство православных и баптистов"//"Вестник РСХД" N 140 (под псевдонимом Богданов); 3)"Приходские общины в Русской православной церкви и потребности современного общества в СССР"// "Православная община" N 1, 1991г.; 4)"Приход, община, братство, церковь"//"Право-славная община", N 3, 1992 г.; 5)"Катехизис для катехизаторов" (в печати); 6)"Возможная система оглашения в Русской православной церкви на современном этапе"//"Православная община"! N 3,1991 г.;7)"Рекомендации по организации учебного процесса в православной воскресной школе"//"Православная община", N 5, 1992 г.; 8)Статьи и проповеди//"Православная община" 1991 г., NN 1 -6; 1992; NN 1 -5 (в печати).;9)"Братство в Православии"//Сборник материалов ежегодной встречи Преображенского братства, Москва, 1993 г.;10)"Таинственное введение в православную катехетику" (в печати); * О ПОДЛИННОМ И МНИМОМ ПРОТИВОСТОЯНИИ ЗЛУ 1. Есть разница между отношением к греху и отношением ко злу. Грех — не сам дух противления, а конкретное нарушение воли Божьей, его можно простить. Человек, согрешивший против другого человека или против кого-то или чего-то еще — против Бога, против мира, против себя и так далее, оказывается в ситуации не тупиковой: выход всегда есть, даже для греха к смерти, когда человек лишает себя общения с Богом или когда это общение сильно повреждается, искажается, извращается. До тех пор, пока человек жив, это можно исправить. Со злом значительно тяжелее. Зло — всегда дух сатанинский, а дух противления нельзя прощать, поэтому с ним можно только бороться, ему можно только противопоставляться. Как бороться? Мирно — и непримиримо. Мир — это сила Божья в человеке. Поэтому бороться со злом можно лишь тогда, когда Дух Христов, — а «Христос есть мир наш» — пребывает в нас. Без непримиримости нет противостояния. Если нет непримиримости, то нет и борьбы со злом. И тогда есть попущение злу. А слово «попущение», которое иногда прилагают даже к Богу, в силу известной традиции, известных исторических обертонов приобрело значение попустительства злу. Людей, которые стоят на позициях мирного и непримиримого противостояния злу, не так уж много. Обычно же люди полностью или отчасти жертвуют или внутренним миром, или своей непримиримостью. И получается или слишком много непримиримости (а это уже фанатизм, жесткость, самонадеянность и гордыня), или слишком много «примиримости» и терпимости — а это компромиссы, равнодушие и попустительство злу, которое в результате расцветает и, в конце концов, увлекает с собой самого человека. И человек оказывается внутри действия этого зла, становится его орудием, даже если он внутренне уверен, что он ему противостоит или хочет противостоять. Особенно страшно, когда это происходит в церкви, когда церковь перестает бороться с проникающим в ее внешние границы злом. И теперь этого зла во внешнем дворе церкви накопилось чрезвычайно много. Не случайно говорится, что суд Божий начнется с внешнего двора церкви. 2. Раньше человек считался мудрым, если он знал, что есть добро и что есть зло. В нашей стране в советское время вопрос о том, «что такое хорошо и что такое плохо», т.е. вопрос о добре и зле, стал восприниматься как вопрос «крошки-сына», как вопрос, которым незачем заниматься человеку взрослому. В результате сейчас во многих идет сильнейшее смешение добра и зла, их неразличение и даже неинтерес к этому различению. То есть внутренний, глубинный интерес, конечно, остается, потому что люди остаются людьми, но в жизни это проявляется наихудшим способом. Задавать такие вопросы не принято, их не обсуждают. А ведь это не только не детский и не наивный вопрос, это взрослый вопрос по преимуществу. И чем взрослее человек, тем больше он должен им интересоваться. XX век слишком долго не хотел различать добро и зло. Толстого стали признавать в большой степени именно из-за того, что он перестал бороться со злом. Согласно его учению, вся борьба в том, что ты ему не противишься. Это как будто буквально по Евангелию, а на самом деле с искажением и духа, и смысла евангельского слова. Но это было с радостью принято, потому что людям надоела эта проблематика, они устали от необходимости различать добро и зло и бороться со злом. Они стали бороться за всемирное счастье, счастье всего человечества, за коммунизм или социализм. Может быть, первый всплеск на пути в противоположную сторону совершил Ганди с его гражданским неповиновением на непротивленческих основах, потом ученые-физики, которые стали бунтовать против самой науки, которая приводит к созданию атомной и водородной бомбы. 3. Из признаков современного обличья зла на первое место я поставил бы внутреннюю расколотость, нецелостность, которая приводит к закрытости, непроницаемости. Из-за этой расколотости человек не может свести концы с концами внутри себя. Когда он сам непрозрачен, как он может общаться с другими, какой своей частью он будет вступать в диалог? Получается, что одной своей частью он вступает в диалог с одними силами, другой — с другими, а потом его разрывает на множество частей, просто взрывает изнутри. Расколотость — это синоним нецеломудрия. Общество как бы потеряло свою девственность, нарушило принципы целомудренной жизни. Это касается всего, не только политики, не только сферы пола, а очень многих вещей, прежде всего взаимоотношений между людьми. Люди стали жить по принципу «долой стыд». Целомудрие обязательно связано с понятием стыда за недостойные поступки, за недостойное поведение, за недостойные модели жизни. В наше время людей сознательно приучают к противоположному, к тому, что недостойного поведения быть не может: «если это твое поведение, оно достойно только потому, что оно твое». Человек думает, что его индивидуальная свобода покроет все его проблемы со свободой, что он обретет свободу через индивидуализм. Получается же прямо обратное. Индивидуализм — тоже признак нецелостности, только по отношению к человеческим отношениям или к обществу. Что такое индивидуализм? Это разрушение целостности в отношениях между человеком и Богом, человеком и ближним, человеком и церковью, человеком и обществом, человеком и семьей и т.д. К этому добавляется страшная инерционность, то есть бездуховность, бессмыслица и нежелание искать смыслы, нежелание искания правды, нежелание искания справедливости, или желание с всего этого лишь для себя: мол, мне важна моя правда, мне важна справедливость с по отношению к себе, мне важна моя духовность. Противостоять всему этому можно через исцеление себя. А исцеление связано только с одним — с вдохновением, через которое только и возможно переплавить все внутреннее существо человека. Вдохновения в современной жизни очень не хватает (не воодушевления — от воодушевления люди уже устали, они впадают в уныние и в апатию от всякого нового воодушевляющего фактора их жизни). Поэтому люди часто думают, что им нереально склеиться вновь — как разбитую чашку не соберешь и не склеишь так, чтобы она была практически целой. И поэтому люди живут в своей раздвоенности по-прежнему, более того, это воспринимается ими тоже как норма. 4. Проблема борьбы со злом, противостояния злу очень часто профанируется, потому что очень многие считают, что от зла достаточно убежать (соглашательство со злом сейчас значительно сложнее). Еще одно из серьезных препятствий на этом пути — патологический страх перед силой зла. Человек бывает просто уверен, что он бы и рад с ним побороться, но не может, у него на это сил нет. Это одна из причин, по которой люди не могут родить полноценную общину: они остаются в объятиях страхов самых разных форм. Я думаю, что этому надо уделять больше внимания, когда мы говорим оборьбе со злом, потому что чаще всего человек даже не доходит до мысли о том, как ему надо жить, чтобы мирно и непримиримо противостоять ему. Это уже для тех, кто хотя бы этого не боится. Большинство же людей остаются на предыдущей ступени и все еще боятся этого противостояния, причем независимо от того, какие внешние полномочия находятся в их руках, какие средства, какая власть, какие способности, интеллектуальные или какие-то еще. 5. Противостоять злу в одиночку человек не может ни в церкви, ни в обществе. Спасаться (важно, что противостоять злу в обществе — это тоже в некотором смысле спасаться) в одиночку нельзя. И остается только одно — духовная семья, где есть личностные и личные, очень близкие отношения. Здесь община может обрести какие-то новые возможности, новое вдохновение, только при полном понимании того, что община и дальше должна искать себя, искать адекватную форму своего воплощения и выражения. Нельзя сказать, что эти формы уже очень хорошо найдены, что все уже устоялось. Это очень живая, но пока еще недостаточно развитая структура. В обществе то же самое: как раз община может быть положена в основу общественного устройства. Это то, к чему приходят сейчас все идеи о местном самоуправлении, о гражданском обществе и т.д. Об этом постоянно пытается говорить Солженицын, пытался говорить академик В. Федоров. Община, если ее не брать в патриархальном или слишком узко национальном смысле, как это иногда делали славянофилы, действительно может быть ячейкой общества. Мне кажется, что это по отношению к обществу чрезвычайно большая сила, которая еще совершенно не оценена, более того, которую просто боятся. Восприятие общины как маргинального явления, как убежища для слабых, которые не могут ярко себя выразить, позиционировать, которые в одиночку в поле не воины, — это, безусловно, главное внутреннее, духовное препятствие на этом пути. Это апофеоз и расколотости, и гордости, т.е. всего того, о чем мы сейчас говорили в негативном ключе, касаясь современного мира. Кто считает себя «сильным»? Как раз люди очень индивидуалистически настроенные, допустим, преданные крайнему стяжательству. Им бывает невозможно войти ни в братство, ни в общину. Более того, они тут же стараются заподозрить всякую общину в несвободе. С другой стороны, действительно еще нет примера такой общины, которая явила бы в себе творческое, очень личностное, яркое начало каждого своего члена. Существуют и разного рода ложные корпорации, и политические, и экономические, и просто преступные. Ведь социализм, коммунизм — это была ложная корпоративность. Один из основных примеров такой сектантской корпоративности в современном обществе — фундаменталистский дух замкнутости на себя, «короткого замыкания». Это справедливо и по отношению к церкви. Не случайно фундаменталисты социального и религиозного толка очень часто сходятся. Стремление к полноте и совершенству, мужественная и смелая открытость являются главными критериями подлинности всякой общины. Открытость к Богу, открытость к обществу, к истории, к своей земле, к Царству Небесному в первую очередь, так же как и способность к покаянию, благодарность и общение — это то, что противостоит сектантской корпоративности. Это может прекрасно существовать не только в церкви, но и в обществе. И формы выражения этого могут быть очень разными. Газета "Кифа" 8(35) сентябрь 2005 |
