Мф 3 13 Тогда приходит Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну креститься от него.

Мк. 1, 9 И было в те дни, пришел Иисус из Назарета Галилейского и крестился от Иоанна в Иордане.

По согласованию №20. Фразы предыдущая - следующая.

У Марка спор не описан (Мк. 3, 9).

Комм. Златоуста; и подробнее;

КРЕЩЕНИЕ ГОСПОДНЕ

Для безгрешного Богочеловека Крещение - снисхождение, для людей крещение - начало восхождения ко Христу.

Что же, в конце концов, меняется от Христа? Какая разница? Златоуст, комментируя рассказ о крещении Иисуса, вворачивает красивую симметрию: "Не чистота крестящего, но сила крестившегося" привлекает Духа Святого. И дальше обрушивается на тех, кто и после крещения спокойно грешит. Меняется, может быть, лишь одно: человек обретает свободу грешить, ошибаться, гадить. До этого человек гадил просто потому, что человек был гадом, после Христа отрицать свободу, вольность (точнее, произвольность) греха -- самый тяжкий грех. До Христа чистота -- чудо, исключение, извращение. Кстати, бесполезное. Какой мне толк от чужой чистоты, когда и своя-то мне ни к чему? Чистым может быть и топор палача, и труп. Иисус -- и чист, и властен, но чистота Его не имеет абсолютно никакого значения (в отличие от чистоты у людей). В Нем важна сила, сила, делающая меня свободным. Во Христе (не после Христа, можно ведь быть после Христа, но вне Его) я отвечаю за свой выбор. И это не чудо, это возвращение к моей настоящей природе, которая отличается от природы любого существа тем, что в ней не все детерминировано. Поэтому Златоуст тут же говорит о том, что человек, принимающий Духа Христова, выше ангелов, человек сын Божий. Человек настолько же выше ангелов, насколько видимая свобода выше невидимой. Видим и свободен!

13.12.2001

Златоуст подчеркивает: Иисус крестился в тридцать лет, потому что Он собирался отменить закон, но сперва хотел закон выполнить. Богочеловеческая щепетильность -- или, точнее, человеческая наивность Златоуста, который не смеет заметить, что Иисуса все-таки упрекали в несоблюдении закона. По сравнению с Предтечей Иисус выглядел либералом, и Спаситель недаром изумлялся тому, как ожесточенный человек отвергает слово о Боге, от кого бы оно ни исходило: если проповедует либерал, ему припомнят отсутствие аскетизма, если проповедует аскет, его попрекнут отсутствием либерализма. Другое дело, что Златоуст точно отражает психологию своего времени -- а отчасти и времени Спасителя -- когда считает 30-летний возраст временем финиша, когда уже все страсти либо побеждены, либо поникли. В скудных культурах рано взрослеют, рано стареют. Европейцы двадцатого века, которые сравнивают свои тридцать лет с возрастом Спасителя, лучше бы подождали хотя бы пятидесятилетия. Важно не расстояние от колыбели, а расстояние до гроба -- или креста.

19.9.2001

1992:

В воскресенье 19 января празднуется Крещение Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. После крещения Иисуса от рук Иоанна Предтечи те, кто не только имел глаза и уши, но и умел видеть и слышать, стали свидетелями Богоявления: увидели Духа Божия в образе голубя и услышали Бога, назвающего Иисуса Сыном Своим. Крещение - это омовение, очищающее от грехов. От рождения Иисус был чист и безгрешен, как Бог. От крещения Иисус стал чист и безгрешен уже как человек - как всякий крестившийся человек. Конечно, это было унизительно и противно: мыть чистое противно природе. Но только после этого Бог назвал Его Сыном Божиим. Рождество, Обрезание, Крещение - ступени лестницы, которой Бог спустился в мир, к людям. С тех пор эта дорога открыта и нам: "Блаженны миротворцы; ибо они будут наречены сынами Божиими".

*

Многое изменилось за две тысячи лет. Раньше человек отказывался есть мясо, потому что считал его нечистым. Апостол Павел (в послании к Тимофею) с этим не спорил, но утверждал, что вера в Бога и благодарность Богу за еду позволяют есть недостойную человека еду, сохраняя своё достоиство. Две тысячи лет спустя вегетерианцы отказываются от мяса, потому что животных считают такими же чистыми и достойными как человек. Животным, конечно, безразлично, почему их не едят, лишь бы не ели. Человеку же мало жить, ему ещё важно понимать, почему это он ещё не в котле.

Раньше, ступая в воду, человек думал прежде всего о том, чтобы очистить себя. Теперь - о том, как очистить воду, не загрязнив её своей нечистотой.

Есть изменения к худшему. Две тысячи лет назад понимали, что человек тем больше кается, чем ближе к Богу. Сегодня покаяние считают необходимым для тех, кто лишь начинает путь - и всё требуют, требуют от других, полагают долгом "продвинутых" учить покаянию. Иоанн Предтеча, призывая к покаянию ради Мессии, обращался именно к "продвинутым". Набожный человек, возможно, усовершенствовался в смысле непрелюбодеяния, неворовства и неубийства. Однако, идолопоклонство для него не меньшая, а большая угроза. Ведь чем ближе к Единому Богу, тем более человек идолопоклонничает перед теми словами, в которые облекает опыт встречи с Единым. Что нам помогает - форма, слово - то нам и мешает. Поэтому запрет идолопоклонства идёт сразу после "Я Бог твой".

Победить идолопоклонство человеку невозможно, Бог же побеждает, но - становясь человеком. Богоявление - момент, когда Иисус входит в реку с кающимися, хотя не делает вид, что собирается каяться. Он не повторяет чуда Исхода, не собирается выходить сухим из воды. Он не обещает людям новой обетованной земли - Царство Божие не на берегу, а в реке. Эта та же самая река, которую с незапамятных пор сделали поэты символом человеческой жизни. От истока до устья - а что за устьем, то непонятно. В жизнь человека, как в реку, ступает Иисус, потому что Его присутствие и есть то, что делает реку - живой. Он движется с нами, чтобы мы двигались с Ним.

1480.

*

Вера в богоподобие человека не означает веры в человека как венец творения. Человек, в лучшем случае, возможный чемпион, но в реальности человека мучает – во всяком случае, должен мучать – комплекс неполноценности. Именно потому человек сознаёт свою убогость, что ему есть, с чем сравнивать.

Солнце, звёзды – их с Богом бессмысленно сопоставлять. Они прекрасны сами в себе – во всяком случае, если мы не исследуем их как учёные, для которых нет понятия «красота», а если смотрим на них как людей. Поэтому то, что Бог стал человеком, именно для верующего отнюдь не самоочевидный ход событий. Афанасий Александрийский, во всяком случае, всерьёз размышлял, почему Бог не пришёл в мир как солнце, звезда, огонь. «Господь пришёл не показать Себя, но уврачевать и научить страждущих» (1, 246).

Так что традиционное для православных христиан слово «богоявление» не так уж просто. Бог – не является, во всяком случае, не является ради явления. Он не собирается показывать Себя. Именно об этом мечтают люди, когда представляют себе столкновение земли с астероидом или явление в свою жизнь чего-либо неимоверно величественного и опасного. Бог – опаснее более астероида, величественнее президента США.

Если бы Он «явил Себя»… Фурору было бы много, но, замечает Афанасий, это «значило бы прийти напоказ». Хорош был бы врач, который бы входил в дом больного, раздевшись догола, чтобы поразить больного? Бог «является» больным, становясь больным. Апостол Павел выразился ещё крепче – Бог во Христе «стал грехом».

См. комментарий к Тит 2, 9.