Мф 8 22 Но Иисус сказал ему: иди за Мною, и предоставь мертвым погребать своих мертвецов.

Лк. 9, 60 Но Иисус сказал ему: предоставь мертвым погребать своих мертвецов, а ты иди, благовествуй Царствие Божие.

№64 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая.

Cм. окончание эпизода у Лк. 9, 61-62. Ср. Мф. 16, 28 (мертвые не живы).

Иероним определяет: "Мертвый тот, который не верует". Называя живого человека мертвецом, мы в любом случае теряем право называть мертвецом умершего. Умерший не может выбирать, веровать ему или нет. Если мы назовем листок дерева золотом, мы теряем право называть золотом - золото, ведь оно не падает. Называя верующего живым, мы теряем право называть живым живого. Это вызывает сопротивление у неверующего, ведь он ощущает себя вполне живым. Представления о том, что такое жизнь, у верующих и неверующих совпадают: это движение, изменение. Неверующий полагает, что как раз религия делает человека менее подвижным, "примертвляет". Вера правильно отождествляется с молитвой, а молитва - с неподвижностью. Но изнутри вера не есть неподвижность. Просто движение веры особое, в сравнении с ним другое движение - суета, то есть мельтешение бесцельное и потому повторяющееся. Вера воспринимает каждый день как абсолютно новый. Иначе не нужно было бы постоянно молиться, хватило бы одной молитвы - при крещении.

Жан Дорес (The Secret Books of the Egyptian Gnostics, p. 377) считал, что эти слова объясняют загадочное изречение евангелия Фомы:

«Иисус сказал: Несчастно тело, которое зависит от тела, и несчастна душа, которая зависит от них обоих» (87, по переводу Трофимовой 91).

Оказывается, в евангелии Фомы пропущено – подразумевается – слово «чужое». Если твоё тело зависит от чужого тела (трупа) настолько, что твоя душа идёт на похороны, а не на воскресение, но бедная твоя душа. Становится понятно слово «обоих» - от тела умершего отца и от тела сына.

Отличный пример того, как открывается вполне прозаический смысл такой возвышенно-гностически-таинственной фразы. «Смерть Ивана Ильича», «Мёртвые души», «Живой труп», - в общем, никакого гнозиса, обычнейшая мораль. Собственно, и предыдущая фраза (про лисиц без нор) – вполне традиционная. Никакого отвержения плоти тут, разумеется, нет. Видеть в этом, как видит Брюс (Jesus and Christian Origins Outside the New Testament, p. 145) обличение тела как порождения телесности – тоже странно. Ну да, человек из праха – и что с того? Весь смысл фразы в том, что от тела можно и не зависеть. Разумеется, «зависеть» можно понимать по-разному, но что независимость не означает уничтожения того, от чего зависят, - несомненно. Независимость Америки от Британии не означала уничтожения Британских островов. Свобода духа покупается не убийством тела, а его освобождением.

ОТЦОМ НАЗЫВАТЬСЯ МОЖНО. НО ЛОЖИТЬСЯ В МОГИЛУ НАДО СЕГОДНЯ

Если бы энтузиаст Евангелия сказал Иисусу: "Господи, я должен похоронить отца, но я делать этого не буду, а пойду за тобой", Спаситель, вполне вероятно, бы ему ответил: "Предоставь живым благовествовать Царствие Божие, а ты иди, погреби своих мертвецов". Само по себе участие или неучастие в каком-либо обряде, ни хорошо, ни плохо. Живой душевно человек что сделал бы? Спросил бы Иисуса: хоронить или нет. Спросил бы, а не стал бы ставить Его в известность. Либо, не спрашивая, безо всякой аффектации похоронил бы отца, догнал бы Иисуса и попросился бы в ученики.

Cм. о св. Полувии (403).

*

Одни из самых "эпатажных" слов Иисуса - "предоставь мёртвым погребать своих мертвецов" - в Евангелии (и в субботнем чтении начала лета) следуют за рассказом об исцелении тёщи Петра, а заодно и всех больных, которых привели к Иисусу. Всё симметрично и логично: против болезней в начале, против смерти в конце. Конечно, "против смерти" - с точки зрения несущего Воскресение. Если не верить в воскресение, то похороны - единственный ответ на смерть. Осью же симметрии между исцелением от болезни и исцелением от смерти становятся слова Исайи: "Он взял на Себя наши немощи и понес болезни".

Вера в то, что зло в мире существует и будет существовать, что зло можно лишь перераспределять и перемещать, - это, видимо, древнейшая вера, и уж точно самая распространённая. Она сильнее любой традиционной - то есть, передаваемой через культуру - религии, потому что эта вера возникает безо всякой культуры и сама определяет культуру, а не определяется ею. "Определяет культуру" - потому что всякое насилие питается этой верой. Победить зло означает отправить его в могилу или в символ могилы - тюрьму. В самой мягкой форме - в угол, ребёнка в угол поставить.

Врач при этом рассматривается как колдун, который умеет взять с больного болезнь себе, но не заболеть, а как-то её скомкать и выбросить подальше. Похороны - способ победить смерть формулами и церемониями, закопать поглубже. Вобьют ли в покойника осиновый кол или поставят над ним крест, это уже детали.

Иисусу легко поверить, представив Его, как у пророка, просто врачом, который - взял и понёс. И где-то в пустыне выбросил. Вот тут фраза-то про похороны и начинает играть разными красками. Иисус берёт на себя смерть, боль, ужас. распад не для того, чтобы их где-то сбросить и не для того, чтобы мы - здоровые и воскресшие - могли продолжать жить, как жили. Он их уничтожает напрочь, а нас напрочь спасает - то есть, сама жизнь в Воскресении, в здоровье вечном, есть жизнь не та, что жизнь "в мире сем". Вот это и радость Радостной вести - спасение есть спасение не к этой жизни, а к жизни в абсолютной свободе, без боязни, что откуда-то вырвется скованное зло, что начнётся сиквел, возобновится бесконечная борьба. Причём, не надо ждать смерти и воскресения, чтобы уже здесь и сейчас, в мире сем, жить этой вечной жизнью. Достаточно попросить Духа.

1617.