В защиту Бердяева: свобода как мир, откровение как диалог.
Анализ статьи Бердяева о свободе Церкви, март 1917 года.
Был ли Бердяев перевалочной станцией?
Николай Бердяев — мой любимый мыслитель (и не только мой; покойный отец Александр Мень как-то выразился: "Бердяев все сказал!" - это устно, а однажды написал: "Это мыслитель 21 века, случайно забредший в наш. Правда, он очень изолирован от всех. Это портит дело. Но такая изоляция - беда, связанная с его "преждевременностью").
"Мыслитель" бесконечно выше "богослова", "философа". Богословие и философия сильны тем, что дисциплируют процесс думанья и говорения. Но в этом их и слабость: даже не очень умный, вовсе не умеющий мыслить человек при наличии определенного трудолюбия оказывается способен писать связные богословские и философские тексты, выступать на эти темы. Начинает работать круговая порука серости, отшелушивая как совершенно некомпетентных, у которых вообще нечего воспроизводить, так и сверхкомпетентных — тех, кто мыслит, а не только систематизирует или ругается. Бердяев был гением и мысли, и языка.
Бердяев один из дюжины своих ровесников, русских мыслителей, числящихся продолжателями Владимира Соловьева. Но он недюжинный, он выше и Соловьева. Соловьев был слишком двусмысленен, он любил свободу, но так и не преодолел в себе любовь к порядку, к силе, к величию. Бердяев в дореволюционные годы тоже впадал в грех державничества, когда дурно эмоциональное (страсть к победе) брало верх над рациональным и духовным. Ему помогла революция. Возможно, он и без нее бы избавился от похоти власти, и уж во всяком большинство — даже большинство пострадавших от революции - ничему, в отличие от Бердяева, не научилось.
Бердяев писал с возмущением, что наш век больше заботится о "как", не о "что". Он защищал "что" — истину, Бога, свободу, творчество, личность. Но одновременно только Бердяев создал совершенное особое "как", он — величайшее языковое явление русского языка, точнее, он создал просто особый русский язык. Розанову можно подражать, а Бердяеву — не удается, хотя крайне легко определить, в чем языковое своеобразие его стиля. Подражать Бердяеву нельзя, потому что его "как" неотрывно от "что", а этого "что" слишком боятся. Боятся быть гениальными либо решительно пытаются быть гениальными, а получается вздор и интересное лишь себе и, может быть, кружку поклонников-поклонниц самолюбование.
1997 г.