Аполлинарий Львов

ДНЕВНИК

Оп.: Нестор. Ежевартальный журнал истории и культуры России и Восточной Европы. 2000. №1. Номера страниц по этому изданию. Тир. 500 экз., отпечатано в Молдавии.

В этом же журнале: С. 165 - переписка Леонтьева с Филипповым; 205 - Фирсова публикация материалов ЧК; с. 239 - Мусин об археологии и крещении Руси; с. 263 - Закржевский о синоде; с.275 - Пулькин об Олонецкой епархии; с. 291 - Алексеева об обер-прокурорах;с. 263 - Морозан об экономике РПЦ; с. 331 - Кашеваров о монастырях; с. 344 - Журавский о классификации противников Страгородского, с. 373 - Шкаровский о прибалтийском экзархате; с. 405 - Грехнев и Миркина о Победоносцеве; раздел "Библиография": Фирсов; Рецензии: на кн. Димитрова о болгарско-венгерских отношениях.

За 1891-1893 гг. - 1894-1898 гг. и примечания.

The diary of A. N. Lvov (1891 — 1898), the Head of the Holy Synod's Library and Archive. (Introduction and commentary by S.L. Firsov)

This publication is the complete edition of the wellknown diary of A.N. Lvov, first published in 1930 with many cuts and errata. The diary contains not only the scandalous details of the Orthodox hierarches private life, but also shows the author's analysis of the Holy Synod activities. The diary may be of a great interest to everyone studying the history of pre-revolutionary Russia.

См. библиографию.

В фонде 796 (Канцелярии Св. Синода) Российского Государственного исторического архива среди 371039 дел вот уже почти столетие хранится интересный дневник, давно известный широкому кругу исследователей русской истории двух последних царствований. Этот дневник принадлежит перу скромного чиновника духовного ведомства «победоносцевской эпохи» Аполлинарию Николаевичу Львову. Если бы не этот дневник, его имя скорее всего было бы памятно лишь небольшому числу архивных работников. Умный, наблюдательный, ироничный, Львов оставил потомкам неретушированную картину церковной жизни конца XIX столетия, со всеми ее недостатками и скандалами, кипением страстей и человеческими трагедиями. Читая его, удивляешься, сколь консервативен человек по своей сути, как мало изменилось его отношение к жизни за истекшие десятилетия! В этом смысле дневник Львова может быть назван документом и историческим, и психологическим: автор не только оценивал происходившее тогда, но и сопереживал ему, не стараясь достичь дутой «объективности».

Пристрастность — одна из характеристик, показывающих и доказывающих, что дневник писался не с целью самореабилитации. Львов скорее рефлексировал, разумеется, отдавая себе отчет в том, что «маленькие люди» (к которым относил и себя) часто слышат и знают «то, что весьма старательно скрыто бывает от великих мира сего». Иными словами, он старался донести до потомков не слухи и сплетни «из передней», а часто недоступную взглядам высокопоставленных чиновников правду, известную ему

* Сергей Львович Фирсов, доктор исторических наук, профессор СПбГУ. Автор книг: Православная церковь и государство в последнее десятилетие существования самодержавия в России. СПб., 1996; Время в судьбе: Святейший Сергий, патриарх Московский и Всея Руси. К вопросу о генезисе «сергианства» в русской церковной традиции XX века. СПб., 1999; История России. 1796-1894 гг. Учебник. СПб., 1999.

[9/10]

в силу обстоятельств службы. Львов — не обвинитель, старавшийся найти самые яркие краски для того, чтобы нарисовать неутешительную картину «морального разложения» православных иерархов и светских менторов церкви. Будучи верующим человеком, Львов не желал и дискредитации церковно-государственных отношений. Он не принадлежал к «либерально-оппозиционному направлению в среде церковной бюрократии», как о том писали в начале 1930-х гг. О таком направлении «в церковной бюрократии» (!) конца XIX столетия вообще говорить не приходится. Можно сказать проще и точнее — Львов был честным человеком, глубоко переживавшим существовавшие в православной церкви нестроения.

Не со всеми оценками, которые он дал своим современникам, мы можем сегодня согласиться, не все характеристики могут нас удовлетворить. И причиной тому — последующая история православной российской церкви, которую рано (в 1901 г.) скончавшийся автор дневника не мог знать. История меняет, иногда ломает, людей. То, что произошло двадцать лет спустя, Львов (да и никто другой) не мог предположить в самом страшном сне. Гонения на религию и церковь в России стали тем Рубиконом, переход через который заставлял выживших корректировать собственные взгляды на синодальное прошлое, а часто — и свое отношение к жизни. Пример тому — В.К. Саблер, многолетний товарищ обер-прокурора и обер-прокурор (в 1911 — 1915 гг.) Св. Синода, отрицательно аттестованный в дневнике Львова. Саблер сумел достойно пережить выпавшие на его долю послереволюционные унижения, смирившись с произошедшей катастрофой, в которой увидел божественную волю. От его «наглости» и «самоуверенности» не осталось и следа. Без знания этого, трудно адекватно оценить нарисованный Львовым саблеровский «портрет».

Впрочем, сказанное никак не влияет на оценку публикуемого ниже дневника как исключительно важного источника по церковной истории Синодального периода, помогающего разобраться в сложной палитре человеческих взаимоотношений, имевших место в закрытых от посторонних глаз коридорах ведомства православного исповедания. Резкость выражений, встречающаяся в записях Львова — не нарочитая. Будучи от рождения связан с духовным миром, он не отделял себя от него, характеризуя те или иные события с точки зрения церковного человека. И это, пожалуй, самое важное.

Аполлинарий Николаевич Львов родился в 1848 г. в Новгороде. Он был сыном протоиерея, следовательно, по рождению принадлежал к «духовному корню». Там же, в Новгороде, Львов закончил духовную семинарию, после чего поступил в столичную духовную академию. В Петербурге в 1873 г. он и завершил свое церковное образование, получив степень кандидата богословия. Сана А. Н. принимать не стал, занявшись светской — преподавательской деятельностью. Около восьми лет он служил в одной из

[10/11]

московских гимназий, но в конце концов ушел оттуда, так как «в те годы в гимназических делах господствовали тенденции крайнего формализма».

Отказавшись от преподавательской деятельности, Львов выбрал для себя карьеру чиновника, поступив на службу в Святейший Правительствующий Синод. Параллельно со службой, он продолжал учиться, в 1882 г. закончив с серебряной медалью курс С.-Петербургского археологического института. Предметом его занятий была церковная археология. Таким образом, новый диплом стал лишь дополнением к полученному ранее. С 1880 г. Львов состоял членом Высочайше учрежденной комиссии для разбора синодального архива, с 1881 г. — делопроизводителем комиссии. Очевидно, на этой работе он показал себя с наилучшей стороны, ибо два года спустя, в 1883 г., А. Н. получил должность помощника начальника архива и библиотеки Св. Синода, а 17 мая 1889 г. — и начальника. Всю свою жизнь (даже личную) Львов подчинил любимой работе и общественной деятельности, так никогда и не женившись. В течение последующих 11 лет он был хорошим администратором, добившись увеличения штатов подчиненных ему служб. В 1895 г. А. Н. был произведен в коллежские советники, а с 1899 г. состоял в чине статского советника. Внешне его служебная карьера складывалась вполне успешно: без особых потрясений, взлетов и падений (См. подр.: дело о службе А.Н.Львова с 1884 по 1901 гг. // РГИА. Ф. 796. Оп. 164. Д. 2449). Синодальный архив приводился им в порядок при «благосклонном покровительстве» всесильного обер-прокурора К.П.Победоносцева. Такое покровительство дорогого стоило, так как позволяло Львову заниматься любимым делом без оглядки на вышестоящее начальство.

Вместе с административной работой, А. Н. был известен в церковных кругах как историк и публицист: с 1885 по 1893 гг. в журнале С.-Петербургской духовной академии «Церковный вестник» он вел отдел «Мнения печати по церковным вопросам». Он неизменно участвовал и в проводившихся археологических съездах. Львов издал том 5 «Описания документов и дел, хранящихся в Святейшем Правительствующем Синоде» за 1725 год (СПб., 1900) и «Письма духовных и светских лиц к митрополиту Московскому Филарету» (СПб., 1900).

Помимо своих официальных обязанностей, А. Н. исполнял обязанности «общественные» — был делопроизводителем «Общества попечительства о бедных военного духовенства» и учредителем «С.-Петербургского общества вспомоществования нуждающимся питомцам Новгородской духовной семинарии». Состоял он также почетным членом и товарищем председателя Совета «Общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе православной церкви». А.Н. принимал самое активное участие в кружке православных единомышленников в пригородном поселке Сиверская, выстроивших храм и учредивших при нем

[11/12]

церковно-приходскую школу с библиотекой и читальней.

Последние годы А. Н. проживал в Гатчине, где также как и в Сиверской много способствовал учреждению церковно-приходской школы. Кроме того, Львов помогал в организации детской летней колонии для учащихся «Общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе православной церкви». Это «Общество» было обязано его инициативе и основанию «С.-Петербургского духовного вестника», учреждению ЦПШ при Воскресенской церкви «Общества», выработке нового устава, утвержденного в 1896 г.

... А.Н.Львов умер утром 11 августа 1901 г. Вместе со столичным и гатчинским духовенством, 14 августа его отпевание, происходившее в Гатчинском соборе, совершал и присутствовавший на летней сессии Св. Синода епископ Пермский и Соликамский Петр (Лосев). Похоронили А. Н. на Гатчинском кладбище.

«Человек широких, гуманных воззрений, просвещенный, уравновешенный, богатый инициативой, — вспоминали Львова сослуживцы, — покойный был всюду, и в архиве, и в Обществе, дорогим руководителем и крупной организаторской силой. И архив и Общество — с его образцовой школой у Варшавского вокзала, детской колонией в Гатчине, журналом, пастырскими собраниями духовенства, — многим обязаны покойному и помянут его добрым словом» (Церковный вестник. 1901. № 33. Стб. 1070).

О том, что А. Н. вел дневник, разумеется, не сообщалось. Быть может, сослуживцы начальника архива и библиотеки Св. Синода и не догадывались об этом. К тому же, по тем временам дневник был «крамольный». Не случайно, в дальнейшем он оказался в 205 (так называемой «секретной») описи 796 фонда.

Дневник представлял собой обычную тетрадку (в линейку), куда А.Н.Львов время от времени (нерегулярно) заносил записи, начиная с 23 февраля 1891 г. Записи делались темными чернилами, практически без помарок. У А. Н. был хороший почерк, позволяющий без особого труда разбираться в написанном. Проходя службу в архиве и понимая, как важны для историков дневники и воспоминания очевидцев прошлого, Львов, можно предположить, вел дневник именно для будущих исследователей. Дальнейшее развитие событий показало, он не ошибся. Уже через 12 лет после Октябрьской революции, в 1930 г., дневник Львова был частично опубликован в историческом журнале «Красный архив» (См. подр.: «Князья церкви». (Из дневника А.Н.Львова) // Красный архив. 1930. Т. 2 (39). С. 108 — 148. Т. 3 (40). С. 97 — 124). Долгие годы на эту публикацию ссылались многочисленные исследователи истории России и русской церкви конца XIX столетия. Однако, по целому ряду причин эта публикация не может считаться удовлетворительной.

Во-первых, дневник, как уже говорилось, опубликован частично. Помимо возможного лимита журнальных полос, причиной «частичной публикации» можно признать выполнение публикаторами

[12/13]

социального заказа (Текст дневника подготовил к печати А.К. Дрезен, примечания составили А.С.Николаев и З.И. Гурская). Конец 1920-х — начало 1930-х гг. — начало нового этапа антирелигиозной борьбы в СССР, не случайно совпавшего по времени со свертыванием НЭП'а. На фоне гонений на православную церковь и стоит рассматривать появление дневника Львова. Вполне естественно, что публикаторы акцентировали внимание читателей на том, что дневник «дает любопытную картину жизни и деятельности черного штаба церковной организации православия в историческом аспекте — незадолго до первой революции, которая вскрыла подлинное лицо церкви, как союзника эксплуататорских классов и самодержавия» («Князья церкви»... Т. 2 (39). С. 110). «Классовый подход» лишний раз демонстрируется самим названием этой публикации — «Князья церкви». Оно столь красноречиво, что не нуждается в комментариях (к тому же, если не забывать, каково было в государстве рабочих и крестьян отношение к «князьям»).

Во-вторых, публикаторы не стали утруждать себя объяснением того, как они отбирали помещенный в «Красном архиве» текст, что и почему — выпускали. Более того, они даже не уведомили об этом читателей! Поместив в заглавии фразу «Из дневника», публикаторы строчкой ниже заявили о том, что печатают «дневник». В целом же, они «выбросили» более 160 рукописных страниц А.Н.Львова!

Приведу несколько характерных примеров. Запись, сделанная А. Н. 8 февраля 1892 г., на страницах «Красного архива» присутствует, однако публикаторы внесли в нее свои «коррективы», «упростив» одно предложение. «Победоносцев совсем не имеет характера и воли», — читаем мы в «Красном архиве». «Победоносцев сам по себе человек и умный, и честный, и добрый, но совсем не имеет характера и воли», — читаем мы в дневнике. Еще один пример, — следующая запись от 20 февраля 1892 г. В ней идет речь о скончавшемся Иркутском архиепископе Вениамине (Благонравове). Львов пишет, что князь В.П.Мещерский в своей газете «Гражданин» доказывает, что «одухотворявшаяся» Вениамином Сибирская (т. е. Забайкальская) миссия была чужда духа христианства. Это публикаторы «Красного архива», разумеется, помещают на страницах своего журнала. А вот следующую фразу: «а между тем Вениамин по своему характеру человек несомненно симпатичный. Что-нибудь тут не так», — выбрасывают. Причина такого невнимания, думается, понятна.

Иногда запись, сделанная Львовым в один день, объединялась с записью, сделанной в другой. При этом «исчезали» и промежуточные записи (в случае объединения первой е третьей). Сокращения, делавшиеся Львовым в тексте, публикаторами также не оговаривались: для удобства читателей сокращения расшифровывались без указания того, где и как сокращал слова сам автор.

[13/14]

Впрочем, полностью исправить раннюю публикацию, из которой было удалено более 40% текста дневника, оказалось невозможно. В РГИА ныне хранится только дневник А.Н. Львова за 1891 — 1894 гг. (включительно) (См.: РГИА. Ф. 796. Оп. 205. Д. 778. Л. 9 — 149 об. А.Н. ЛЬВОВ). В публикации же «Красного архива» есть записи и за 1895, 1896 и 1898 гг. Быть может, эта тетрадь просто потерялась. В любом случае, ее следов найти не удалось. Поэтому исправления и дополнения в текст за указанные выше годы не вносились. Текст дневника публикуется по правилам современной орфографии.

Примечания к дневнику А.Н.Львова составлены заново, хотя в некоторых случаях были использованы и старые, подготовленные для «Красного архива». В настоящей публикации более подробно представлен биографический ряд — статьи о православных иерархах (прежде всего) и синодальных чиновниках, профессорах духовных академий и государственных деятелях империи. Случаи, когда комментарий полностью заимствуется из «Красного архива», непременно оговариваются. Исправления, внесенные в помещаемый ниже текст (после сличения его с публикацией «Красного архива») в результате прочтения хранящегося в РГИА дневника А.Н.Львова, специально не выделяются и не комментируются.

В заключение хотелось бы выразить глубокую благодарность И.В. Лукоянову, оказавшему существенную помощь при технической подготовке дневника, а также сотрудникам библиотеки СПбДАиС и ее директору — игумену Стефану (Садо).

[14/15]